Свобода за прутьями

Как и обещал Ран, Юн вскоре перестал не то, чтобы смотреть на дверь, но и думать тоже. Дело не в том, что Юн добровольно перестал этого делать, а в том, что братья Хайтани заставили его перестать об этом думать. Часовые избиения в течении несколько дней включающте в себя потерю сознания полностью отбили у Юна желание не только сбежать, но и думать о чём либо вообще. Несколько дней Хайтани морили его голодом, из-за чего мозг отказывался делать что-либо кроме поддержания Юна в сознании. К этому прибавлялись и наркотики, каждый раз новые. Тестировали на мне, – догадался ослабевший Юн. Санзу больше не появлялся после разговора с Хайтани, чему, безусловно, Юн был рад. Это стоило побоев - так думал пленник. Но более тяжелое испытание от братьев началось через неделю избиений. Сперва они перестали закрывать дверь на ключ. Не было привычного приглашенного щелчка. Так продолжалось несколько дней, пока испытание не перешло на новый этап. Дверь почти всегда была не полностью закрытой. Оставалась едва заметная щель между дверью и её косяком. А через неделю братья перестали дверь прикрывать вообще. Оставляли нараспашку и уходили, оставляя Юна бороться с желанием покинуть серую комнату. Он решил провести воображаемую черту в комнате. Ближе, чем на три метра подходить к двери он перестал. Для него теперь существовала лишь половина комнаты, а голова практически всегда была опущена вниз, лишь бы не смотреть на раскрытую дверь, которая так и манит переступить свой порог. Уже прошла, кажется, неделя после того, как дверь перестала закрываться, а Юн всё никак не мог выбросить из головы лежащую на столе вот уже как несколько дней раскрытую тетрадь с бесполезными для Юна записями о Бонтене и обычную самую дешёвую ручку. Взгляд метнулся к решётке наверху, до которой Юн достать не мог даже стоя на ци́почках. А после глаза опускались вниз, к слегка выпирающей из стены большую трубу - единственный источник тепла помимо редких лучей солнца. На трубе едва можно балансировать, но этого могло с лихвой могло хватить на то, чтобы перебросить бумажку с посланием для Танаки. При возвращении "домой" после прогулки Юн заметил, что его "окно" выходило за пределы забора, окружающего здание не со всех сторон и можно было понадеяться на то, что записка хотя бы обойдет стороной братьев, а в лучшем случае попадет Танаки прямо в руки. Лишь один вопрос был в голове Юна - а стоит ли?