Плоть чёрной птицы

— О, ты ведь Луна, да? — милая на вид блондинка поднимается из за стола и ярко улыбаясь, подходит ко мне. — Да, — так же улыбаюсь, но та выходит немного кривой. — Я Карен, — протягивает мне руку и я принимаю этот жест, — Я в курсе всех событий и мне жаль, что всё так вышло. — Не стоит.. не люблю когда меня жалеют, — отпускаю её руку и неловко осматриваюсь. Да, свободное знакомство с людьми осталось где-то в промежутке десяти-двенадцати лет. — Конечно, — Карен отходит обратно к своему столу, садясь и начиная что-то перебирать. — Значит, это ваши королевские покои? — обращаюсь к двум мужчинам, вышедшим из своих кабинетов. — Точно, это наше всё, — отвечает голубоглазый. Краем глаза замечаю, как крепко сжимает губы Карен, пытаясь спрятать свою улыбку. Кошусь на Мэтта и понимаю, что она смотрит именно на него. Неужели они встречаются? Они как две противоположности... Да и вообще, почему меня это волнует? Пусть встречаются с кем хотят, совсем скоро всё закончится и разойдёмся, я в ад под названием "жизнь с отцом алкоголиком", а они продолжат борьбу над преступностью. — Ребят.. — прерывает тишину Карен, своим немного взволнованным голосом. — Что-то случилось? — к ней подходит Фогги, видимо, действительно переживая за подругу. — Да, помните вы просили меня поискать в архиве что-то по Луне..? — мельком глядит на меня, словно неувернна, можно ли назвать меня по имени. — Конечно, — внезапно посерьёзничал Мёрдок, делая шаг вперёд и облакачиваясь на трость. — Гм.. В документах, которое нам выдали было написано о смерти миссис Смолдер, верно? — в моём сердце что-то обрывается, когда я слышу простое миссис к обращению собственной матери. Парни положительно кивают, – Но здесь написано, что она пропала безвести. — Может быть это опечатка? – мгновенно реагирую, не давая вставить слово ребятам. — Я не уверена, — закусывает губу, печатая что-то на ноутбуке. – Даже если бы её тело не нашли, как можно объяснить то, что я стояла рядом, когда гроб был открыт? — голова начинает раскалываться от начинающегося пищания. — Какой срок годности у документов из архива? Может они были выписаны до того, как её тело нашли? — сразу встрепыхнулся Мэтт, немного наклоняя голову вбок. — Всё сопоставлено в одно число, это не может быть ошибкой, дело ведь проверяли несколько раз... — смотрит на меня, произнося каждое слово, в её взгляде видно сочувствие, хоть я и не просила этого. Выдыхаю и сую руки в карманы куртки, которую так и не снимала. — Кто проверял? Должно быть, там написано, кто расследовал дело, — делаю пару шагов к её столу. Сердце бьётся слишком быстро и пищание только ухудшает ситуацию. — Скажи ей, Карен, — чувствуя на себе неувернный взгляд подруги просит Мёрдок, — Она имеет право знать. — Хорошо.. — тихо выдыхаю и с благодарностью смотрю на Мэтта, который, к слову, словно чувствует это и его губы дрогнули в улыбке, — Следователя зовут Тед Мартин, а его помощника Лиам Смолдер, — в помещении стало слишком тихо, гробовая тишина, я слышу лишь своё сердцебиение и закипающую злость внутри, сама не понимаю, почему. — Он не говорил мне, что помогал в расследовании гибели моей мамы.. и отец тоже молчал, — закусываю губу чуть ли не до крови и сжимаю руки, да так, что ногти просто напросто впиваются в кожу. — Может.. они просто забыли? — предполагает Нельсон. — Фог.. — качает головой Мёрдок. — Спасибо, я у вас в долгу, — выдыхаю и в тот же момент быстро выбегаю из их офиса. Внутри всё бурлит от ненависти к ним, отец и дядя оказались теми ещё подонками. Они, вероятнее всего, готовились ко всему ещё очень давно, раз уж по пьяне Дейв ни разу не проронил и слова насчёт матери, только несколько раз, говорил, что я шлюха, как мама, и всё, больше ничего. А Лиам вообще отдельная история, у него жена, сын шестилетка, а живут они в пентхаусе в одной из многоэтажек Адской кухни. Они что-то скрывают, и я в этом уверена. Врываюсь домой, слыша как из телевизора слышится голос ведущего новостей и храп отца с гостинной. Снова напился, дверь в квартиру не закрыл, а если бы я сейчас не проживала у Мэтта, то ублюдок свалил бы всё на меня, как делал это и раньше. Сейчас у меня достаточно времени, чтобы собрать все нужные вещи, отец будет долго спать, по моим расчётам. Вхожу в комнату и понимаю, что дверь до сих пор не поставили на место. Открываю дряхлый пыльный шкаф и хмурюсь, почти никаких моих вешей здесь нет. Снова злость наполняет разум, медленно вдыхаю и выдыхаю, так учил Мэтт, справляться с гневом он умел, наверно, лучше всех кого я знаю. Выдвигаю нижние ящики и, о чудо! Моя спортивная сумка и некоторые вещи, в том числе и самое главное, остались на месте. Растёгиваю сумку и начинаю закидывать вообще все вещи, которые вижу, лишь единственную рубашку я складываю осторожно, словно это дорогостоящее золото, или алмаз. Белая рубашка, которая за несколько лет не успела даже пожелтеть толком, ещё и оставила на себе принт чёрных фламинго, которые до сих пор заставляют меня улыбаться даже в самые тяжёлые моменты. Закидываю сумку на плечо, подхожу к койке и сажусь на корточки, ещё больше приклоняюсь, внезапно слыша скрип пола, отчётливый такой. Осторожно влезаю под кровать, как в детстве и вижу на проходе в комнату ноги отца в старинных синих тапочках. — Нужно будет забитонировать эту комнату к чертям... — и что-то бубня уходит в ванную комнату, удивительно, что он вообще ходить может. Прихватив с собой ещё одну сумку, но поменьше, я открываю окно и слышу приблежающиеся тяжёлые шаги, неужели спалил? Вертятся мысли в голове, но я всё же успеваю в послежний момент закрыть окно и спрятаться под козырёк, прежде чем отец входит к комнату и внимательно осматривает её. Я влезаю на крышу дома Мёрдока, вдыхаю более менее свежий воздух, под куртку пробирается ледяной ветер. Весна для кого-то семейный праздник, он ассоциациируется у людей с радостью и счастьем, что совсем скоро летние каникулы, отпуски, поездки на море с семьёй или любимым человеком. А у меня ассоциации с этим временем гола просто ужасные, слякать на улицах, головные боли и постоянная грусть. Осматриваю периметр, выискивая место, где бы запрятать вторую сумку, которую домой к нему нести не особо хочется, хоть он и слепой, но, думаю, нащупать сможет точно. Да, придётся периодеваться на морозе, но это лучше, чем быть раскрытой, как за курением сигарет. На крыше находится несколько небольших помещений, наверно, для охранников, или для домовладельцев. Но, судя по слою пыли, сюда давно не приходили, поэтому оставляю остальные вещи в этой каморке и закрываю дверь на защёлку. Ветер обдувает тело, да, ткань была не теплостойкой, но меня это бодрит. Люблю весенние морозы, ведь они придают сил, по крайней мере, мне. Маска скрывает нижнюю половину лица, а тень от капюшона всю остальную часть, мантия пристегнута к водолазке, а так же закреплена внутренним ремнём, чтобы не мешалась, удобные для драк штаны, созданы в точно таких же как всё остальное, в тёмных тонах кроме кабуры по двум сторонам от рёбер. В голову врезается женский крик, я вскакиваю с места и бегу по памяти, судя по всему, нечто закрыло рот жертве своей рукой. В голове раздаётся пищание, заставляющее бежать быстрее, я чувствую, как сердце начинает сжиматься от боли, а все внутренности скручиваются в тугой узел. Перепрыгиваю через карниз и хватаюсь руками в чёрных кожанных перчатках за окраину чужого балкона, на котором с другой стороны что-то напевает слепая бабулька. Спрыгиваю ниже и оказываюсь на небольшом выступе, который показывает под собой тёмный переулок, из которого доносится мычание. Всматриваюсь в две мужские фигуры, они курят и смотрят на третью особь, женщину, которая начинает медленно снимать с себя колготки. Ярость закипает в груди, ненависть к этим двум подонкам заволакивает всё сознание и я прыгаю на встречу новым переключениям. — Что за херня?! — кричит второй мужик, резко отдёргиваясь подальше от лежачего на асфальте напарника, рядом с которым валяется дубинка...