Плоть чёрной птицы

— Стой! Не надо! — кричит отец, дрожа от страха и впиваясь пальцами в мои запястья. — Я тебе ещё раз повторю вопрос, на кого ты работаешь? — дёргаю руками и он снова вскрикивает. — Тебе этого знать не положено! — по его вискам льются горячие слёзы, — Ты не убьёшь меня..! — Ты меня не знаешь, — ещё немного расслабляю руки, чтобы он почувствовал это. — Если бы ты хотела меня убить, то давно бы убила, — горько усмехается, пытаясь не показывать свой страх, но я его чувствую. — Слушай сюда, подонок, – я подбираю его обратно и слышу радостные смешки, вбиваю его в железобетонное ограждение, вызывая хриплый стон боли, — Добираясь до тебя, я проломила череп большому количеству таких нелюдей как ты. Советую тебе подумать на счёт того, сколько же мне пришлось убить, сколько пришлось выпытать, чтобы добраться до цели. А цель, мой дорогой друг - это ты, — словно ребёнку, объясняю, чувствуя настигающую ярость, но нужно держать себя в руках! Я должна выйти на правду! — Так убей меня, малявка, и я тебе расскажу всё что знаю, только на том свете... — он не успевает договорить, когда я вбиваю кусок разбитого стекла ему в глаз. По всей округе разносится крик ужасающей боли, алкоголик падает на колени, его руки дрожат, он пытается вытащить стекло, но не может, забивая его ещё дальше. Я упиваюсь беззащитностью собственного отца, его страхом и болью, его отвращением, его отчаянием. — Твоя дочь, Луна Смолдер, — хватаю его за горло, сжимая настолько, насколько будет возможно, чтобы его не убить, в его глазах отражается ещё больший страх, — Думаю, она будет сильно кричать, когда я буду отрезать ей каждую часть тела. Думаю, она будет молить о пощаде так же сильно, когда я вырву ей сердце. — Хватит! — кричит он, — Не трогай дочь! — внутри меня разрывается сердце, о себе говорить было лёгко, но когда заговорил он... — Я всё расскажу, только не трогай мою дочь. Резко отпускаю его, видя, как ему больно, и скорее всего, не из за растёкшегося глаза. — Говори, пока я не воплотила все свои слова в реальность, — рычу и пинаю его под дых, но не сильно, чтобы в глаза мне смотрел. — Я работаю на.. — он глубоко вздыхает, хватаясь за свой бок, — На Теда Мартина. — делаю шаг назад, лицо отца сейчас напоминает фарш, и мне становится мерзко. — А он на кого работает? Разве именно он подослал к тебе охрану и полицейских? — более спокойно задаю вопросы, разминая руки. — Я не знаю... правда, не знаю... – отчаянно смотрит мне в глаза, своим одним единственным. — Где его можно найти? — подхожу ближе, садясь перед ним на корточки. — В доме.. мм.. восьмая авеню, тридцать вторая улица, — я киваю, – Это всё..? — Нет, не всё, — резко ударяю его в нос, от чего тот вырубается. Внутри меня колебят эмоции, но беря себя в руки, а напрявляюсь на произвол судьбы. Слышу работающий телевизор, слышу смешки и тихие стоны, слышу детский смех и прохожу дальше. Тёмную квартиру освещают лишь лампы из двух комнат, хотя в квартира четырёхкомнатная. Детский смех слышится всего из одной комнаты, в которую я захожу. Зелёные глаза глядят на меня с испугом, снимаю нижнюю часть маски и улыбаюсь. — Не бойся, — шепчу, поднося руку к девочке лет четырёх. — Кто.. ты? — так же тихо интересуется милая блондинка. — Я должна поговорить с твоим папой, но для этого мне нужно вызволить его из квартиры, – не знала, что у этого подонка есть жена и ребёнок, но это не оказалось большой преградой, особенно когда мелкая согласилась на мой план не раздумывая. Еле одетый мужчина, выбегает из подъезда с пистолетом, я резко выбиваю оружие из рук и бью кулаком в лицо, от чего тот моментально отрубается. Бью мужчину по щекам, он медленно просыпается, мычит что-то невнятное, поэтому ударяю его в живот, расчитываю силу, чтобы он не взвыл как отец, когда впихнула осколок прямо в глаз. — Мать твою.. — шугается следователь, видя перед собой нечто в капюшоне. — Неприятно? — скорее насмешка, ведь я совсем не забочусь об этом ублюдки. — Кто ты такая? Ты вообще знаешь, кто я такой? Засранка.. — начинает задвигать мне за себя, но я лишь сую ему в рот свои несколько пальцев, с силой пытаясь вырвать нижнюю челюсть, от чего тот брыкается. — Сейчас ты будешь слушать меня, Тед, иначе твоей жене и дочке не поздоровится, — в его глазах появляются слёзы, что странно, за ним совсем не поставили охрану, видимо, забыли про бедного. — Мразь.. — сплёвывает чужую кровь, когда я вынимаю пальцы, находящиеся в перчатке. — На кого ты работаешь? – не обращаю внимания на оскорбление, ведь внутри творится совершенно другое. — Пошла нахрен, — он плюёт мне в скрытое маской и тенью лицо, попадает на закрытую зону, судьба к нему добра, пока что. Ударяю его в пах и отхожу за небольшое кирпичное ограждение, от куда вытаскиваю его полуодетую жену с разбитым носом, ложу её прямо на бетонную крышу в нескольких метрах от ублюдка. — Я думаю, мы сработаемся, — яро улыбаюсь, жаль, он этого не видит. Стаскиваю с его жены неглиже и завязав глаза веду к краю крыши. — Тедди.. что происходит..? — рыдает женщина, пока я хватаю её за горло и тело оказывается лежачим поперёк от края. — Не бойся малыш, она ничего тебе не сделает.. — со слезами на глазах, произносит нелюдь. — Хватит, — грубо отзывают приказываю обоим и тем же порванным неглиже завязываю ей руки и ноги, после чего нахожу кусок брошенного лезвия и какой-то грязный шприц, — Знаете.. За это время я успела навести беспорядок во многих районах, чтобы добраться до следователя, который работает нелегально. Есть варианты, о ком я говорю? — и не дожидаясь ответа, продолжаю свой рассказ, — Правильно, это твой муж, дорогая. Твой муж навёл суеты, когда мне было очень мало лет, и это сказалось на моей жизни, он лишил меня самого дорогого, — кошусь на него и понимаю, что он даже меня не помнит, — Теперь я хочу лишить его самого дорогого, то есть, тебя. — Стой, не надо пожалуйста! Тед, пожалуйста, я не хочу... – рыдает незнакомка, а я сую остатки ткани ей в рот и беру заразный шприц в руку. — Ну, Тед.. на кого ты работаешь? — задаю обычный вопрос, и в этот момент, резким движением впиваю тупую иглу в живот блондинки, которая начинает кричать от боли, она дёргается, но я не даю ей упасть, держу крепко. — Чёрт... нет.. нет перестань, — повторяет действия жены Тедди, начиная плакать, но он ничего не говорит. – Говори, — засовываю шприц всё глубже, слыша крики его женщины. Он молчит. Поэтому я берусь за острое лезвие и вполне спокойно провожу им по левой ключице, слышны безумные крики и плач Мартин старшей. Но он снова молчит, лишь рыдает как маленький ребёнок... Женщина отрубается от болевого шока, а я хлопаю в ладоши, ночь длинная, но моё терпение скоро закончится. Поэтому, держа за руку маленькую зеленоглазую девочку, я вывожу её к мужчине. — Сиди тут, малышка, — улыбаюсь ей, зная, что она это чувствует. — Что ты собираешься делать? – шокированно глядит на дочь подонок, пытаясь вырваться из верёвочных оков. В этот раз молчу я и начинаю стягивать с него домашние штаны, обнажая половой орган, а после стягиваю майку, которую снимаю не до конца из за завязаных рук и закрываю ему глаза. — Представь, что это делает твоя жена, — я тихо отворачиваю ребёнка от происходящего, после чего подхожу к его жене и беру под руки, медленно подхожу к дрожащему на морозе телу, и управляя руками его женщины, начинаю трогать половой орган. — Остановись! – кричит он, пытаясь дёргаться, — Хватит! Убери её нахрен! — Не нравится? – совершенно серьёзно интересуюсь, так же управляя ртом его жены, достаю её язык и провожу им по стволу. — Фиск! — его крик разносится, казалось, по всему кварталу, — Уилсон Фиск! Я работаю на него! На моём лице расцветает улыбка. И я убираю тело женщины подальше от плачущего мужа, к слову, его дочь так и не повернулась, лишь слышала всё, что здесь происходило. — Милая Анюта, ты молодец, – трепаю её по волосам и отвожу на выход с крыши, она послушно садится у двери в их квартиру и смотрит на меня глазами, полными слёз.