Плоть чёрной птицы

Захожу в палату отца и чувство исходящую от него боль. За мной закрывают дверь, предварительно проинформировав, что в палате есть камеры и жучки, и даже если я захочу, то не смогу его убить, на что я подождала губы, демонстративно показывая крокодильи слёзы, откровенно не понимая причины, почему я захочу его убить. – Мм.. — мычит отец, а я гляжу на него огромными глазами. Он весь в гипсе, кроме одного глаза и ноздрей. Нет. Такого даже я сделать не смогу, видимо, кто-то левый постарался, от чего руки начинают мелко подрагивать. Я пододвигаю к его койке кресло и сажусь рядом, глядя в один единственный глаз. Он еле заметно шевелит пальцами на левой руке и я осторожно к ним прикасаюсь, чувствуя его боль на себе всё больше, от чего по щекам начинают литься слёзы, а по его щеке скатывается одна единственная, такая горячая и жгучая раненую кожу капля. Я роняю голову на колени, которые прижала к груди, а руками продолжаю сжимать его свободную и нездоровую ладонь, он сжимает её в ответ, хоть это и занимает большую часть сил, которых у него осталось слишком мало. Я прыгаю на грудь Мэтта и крепко обнимаю за шею. – Не задуши меня, Лулу, – радостно произносит парень, прижимая меня ближе к себе. — Я люблю тебя, ты мне как брат, нет! Как папа, да, точно как папа, — чувствую, как он поглаживает меня по волосам и продолжает улыбаться. — Я тебя тоже люблю, моя любимая Лулу, — вцепляюсь в него ручками и не хочу отпускать, вот просто не хочу! Он стал так мне близок! Такой крутой и добрый, никогда таких людей не встречала! А он меня ещё любит! Никто мне не говоил, что любит меня, даже папа, от этого, конечно, больно. И, честно причесно, я люблю Мэтта очень сильно! Он просто такой красивый и милый, а ещё у него глаза красивые, карие, а на солнце сверкают, и мне не нравится, когда он ходит в очках, и он это знает, поэтому при мне их снимает. Кажется, я влюбилась в него ещё в первый день, но не хотела признавать это, потому что была сильно разбита! И сердце болело слишком сильно, прям очень очень, особенно когда поняла, что папе я не нужна, а Мэтту нужна! Сердце разрывается, я впервые в жизни плачу при отце, эмоции зашкаливают и я просто рыдаю ему в руку. Мне жутко плохо, больно, больно от осознание того, что я сломалась, показала настоящую себя при нём. Я хотела отомстить самой себе, потому что захотела узнать о том, что за женщина постоянно ходит рядом с Фиском, который, кстати, куда-то пропал. Впрочем, эти мысли отходят на задний план, когда я слышу всё более замедленное пиликанье аппарата считывающего пульс и температуру отца. Глаза округлились и выбежав из палаты я попросила полицию привести врача, но было уже поздно. Из коридора я смотрела на красную прямую полосу, и бездыханное тело отца, он глядел на меня мёртвым глазом, пытаясь достучаться, но я ничего не чувствовала, лишь думала, что погибла внутри, как и когда-то давно, когда меня бросил единственный родной человек. Уэсли не было в больнице, или я просто не видела его, но выходя со стороны чёрного входа полиция закрывала меня своими телами. Но мне это не нужно было, я хотела побыть одна, поэтому сбежала от них, как только попался момент. — Мэтт.. – откликаю своего лучшего друга, смотря на него из под лобья. — Что такое? — пережевывает еду, вопросительно глядя на меня. — Мне страшно.. — выдыхаю, ведь мне действительно было страшно. Парень поднимается с места и не доев свой ужин, садится передо мной на корточки, как делал это всегда. — Что случилось, Лулу? — склоняет голову набок, глядя на меня с заботой. – Мне страшный сон приснился, я до сих пор его вспоминаю, он такой страшный... – на глаза накатывают слёзы и я обнимаю его за шею. — Ну-ну, Луна, расскажи, тебе станет легче, только не плачь, — поглаживает меня по голове, садясь на диван и подминая меня к себе ближе. — Там был ты, — шмыгаю носом, — Ты был весь в крови и тяжело дышал, а я ничего не могла сделать, тебе было очень страшно, а мне страшнее, потому что я тебя видела. Я боюсь за тебя, не знаю почему. Ты там лежал на полу, а под тобой крови ты тоже в крови, у тебя была дырка в голове, будто в тебя выстрелили, – повторяюсь от наступивших эмоций и прижимаюсь ближе, как можно ближе, чтобы просто почувствовать его спокойствие и тепло. — Лулу, ты же знаешь, это просто сон, никогда такого не будет, правда, я всегда буду рядом с тобой, не в крови, а чистым, вот как сейчас, ты же видишь, — я активно киваю, слыша его спокойное сердцебиение, от которого начинаю потихоньку засыпать. — Там было очень страшно, — шепчу, почти засыпая. — Знаю, Лулу, это сон, не реальность, пойми, со мной всё хорошо и я никогда не дам тебя в обиду, ты ведь моя Лулу, — уже тоже шепчет, всё больше и больше наговаривая всяких милых и таких хороших снов, от которых я в итоге заснула, но последние я запомнила, наверно, на всю оставшуюся жизнь, — Спи Лулу, я люблю тебя, очень сильно люблю. — И я.. — сквозь сон произношу, еле раскрывая губы, чтобы произнести нормально, от чего вызываю у него улыбку. Я захожу в офис и вздыхаю, когда не вижу никого на месте. На глаза наворачиваются слёзы, когда замечаю валяющуюся в мусорном ведре табличку с надписью "Нельсон и Мёрдок". Сердце разрывается на части от того, что я чувствую, словно за километры ощущаю то, что сейчас переживают ребята. И от этого очень клонит в сон, поэтому я пытаюсь заснуть в приёмной, на месте Карен, после чего в кабинете Фогги, но и там меня пожирают эти тревожные чувства. Поэтому, уже спросонья, я ухожу в кабинет Мэтта и поджимая к подбородку колени, зажимаюсь на офисном кресле, в итоге, засыпая под спокойный лад который таится в этом пространстве. — Луна.. — слышу шёпот знакомого голоса и раскрываю глаза. — Карен... — глаза снова оказываются на мокром месте, — Он умер. – Я знаю девочка, — крепко сжимает меня в объятьях блондинка, пока я снова начинаю плакать, зарываясь её шею, пытаясь успокоиться. — Он умер, Карен... — хватаюсь за неё словно за спасательный круг, пытаясь не утонуть. – Луна, милая, мне жаль, очень жаль, — я задыхаюсь рыданиями, мне страшно, ужасно страшно и больно, поэтому я не отрываясь от живота девушки, стараюсь взять себя в руки, но ничего не выходит, она гладит меня по волосам, как это делал когда-то Мэтт и меня окончательно разбивает это действие... — Не нужно было выходить сегодня, Луна, я знаю, что произошло, — на плечо ложится рука Джози, но я ей легко улыбаюсь. — Всё в порядке, мне наоборот нужно поработать, чтобы эти мысли в голове не вертелись, – она понимающе кивает и отходит, пока я начинаю обслуживать сидящих за барной стойкой людей. Спустя несколько часов уже ближе к ночи мне удаётся забыться и уйти в работу с головой, но, всё же мне не дают покоя ребята. Ведь ещё за километр я почувствовала раздавленное состояние Фогги, который уже входит в бар. — Я так понимаю.. разговор вышел очень напряжённым? — ставлю перед ним стакан виски, понимая, что ему это надо. — Ты правильно поняла, — залпом выпивает большую часть и хмурится, горячая жидкость сжигает горло. — Что между вами произошло? – опираюсь локтями на стойку, видя в его глазах слёзы. — Это сложно объяснить, кажется, мы никогда, так сильно не ругались, — он сам берёт и наливает себе виски, пытаясь заглушить то, что чувствует, и я его понимаю. — А причина была в том, что его сбила машина? — странно всё получилось, ведь приходится строить из себя саму невинность. — Нет это... это слишком личное, — отпивает в этот раз немного алкоголя и сжимает кулаки. — Знаешь.. — начинаю я, чувствуя на себе взгляд Нельсона, — У Мэтта, не смотря на то, что я мало времени его знаю, очень сложный характер. У каждого из нас есть секреты, и я знаю, что у него они намного серьёзнее, чем у нас всех вместе взятых. Но вы... Ты и Мэтт, вы как-то связаны друг другом. Я никогда, за свои семнадцать лет не видела такую крепкую дружбу. Сейчас у вас период непростой, но поверь мне наслово, вы помиритесь так быстро, что моргнуть глазом не успеете.