Плоть чёрной птицы

Открываю дверь и на меня тут же набрасывается Вена. — Почему ты меня заблокировала?! Ничего не объяснила и кинула в чёрный список! – голова и так раскалывается, поэтому я грубо её перебиваю. — А с хрена ли я должна приходить домой после тяжёлого дня и видить сотню пропущенных? — довольно спокойно отвечаю, хотя внутри злость начинает закипать. — Ты.. — на её глаза накатывают слёзы, которые не вызывают во мне никакого сочувствия, – Дура! — Каждый судит по себе, — складываю руки на груди и перевожу взгляд на копа, который стоит, наблюдая за всем происходящим, а ещё соседка, закатывающая глаза и уходящая на свой этаж. – Мисс Оуэн, вам стоит успокоиться, иначе мне придётся вас арестовать, – парень явно устал от этих криков и нервных оправдываний, наверняка они стояли у двери довольно долго, да настолько, что вниз через два этажа к нам спустилась соседка. – Конечно, – фыркает, тем не менее, уходит назад, так же прожигая меня своими крысиными глазками. — Мисс Смолдер, – откликает меня полицейский, вставая напротив, я киваю, – Приношу свои извинения за вторжение, поступил звонок насчёт пропажи девушки, а оказалось, что это просто локальный конфликт между вами с мисс Оуэн. – Я понимаю, всё в порядке, — улыбаюсь уголками губ и в следующую минуту провожаю двух людей прочь из своей квартиры, но в последний момент Вена хватает меня за запастье и со всей силы сжимает. — Ты поплатишься за это, – рычит, резко отпуская руку и, наверно, надеясь, что мне будет больно. На что я просто усмехаюсь и качая головой, закрываю дверь перед её носом. Оттереть половину крови от красного ковра была хорошая идея, ибо пришлось сказать, что это я разлила вино, на что полицейский улыбнулся и кивнул, а подруга.. бывшая подруга лишь гневно посмотрела на пятно и закатила глаза. Я ощущала спокойствие и раздражение копа, и ярость со стороны Вены, которая оказалась той ещё тварью, а сначала показалась мне даже милой, что же, мои способности показывают эмоции и чувства о прошлом и нынешнем, но будущее предугадать не могу, к сожалению, или к счастью. По справке, которую мне выписала Клэр, на больничном я должна и обязана буду находится до следующей недели, значит времени на отдых будет достаточно много, а так же времени, на поход в место, из которого исчезли какие либо чувства. Я отвожу в сторону матовую плёнку и пролезаю во внутрь опустошенной квартиры, выпрямляюсь и опираюсь на старую тумбочку, на которой валяется всякий хлам. Немного дрожащими руками беру старую газету, на которой скопилось пара слоёв пыли, но на которой остались надписи красной ручкой, кроссворды, их любил решать Дейв, когда ещё был жив. Я откладываю газету обратно и захожу на кухню, сквозь шторы пробиваются лучи солнца, они освещают большую часть помещения и наличия в нём пыли. На столе стоит полностью чёрная кружка, ковёр грязный как никогда, а вся посуда, лежащая в раковине местами покрылась плесенью. Отхожу от кухни и натыкаюсь взглядом на дверь в ванную комнату, в которую захожу следом. Ничего особо интересного, лишь зубные щётки, его гель и шампунь, моего тут давно не осталось, но в глаза бросилась резинка для волос, лежащая на самом видном месте, и вспоминая, где когда-то её оставила, понимаю, что её положил сюда кто-то другой. Следом прохожу в свою комнату, дверь так и выбита, и это единственное помещение, в котором чувствуется затухшая грусть и подавленность, капли крови возле кровати, разбитое зеркало, незаправленная кровать над которой висят всякие запылившиеся рисунки с Дейвом, мной и мамой, без лица. В гостинной всё было совсем тускло, так как из неё был вход в комнату отца, в которую я ни когда в жизни не заходила, страшась самого страшного. В этот раз я не боюсь, мне не страшно, поэтому, тихо открыв дверь я отпираю её и понимаю, что она самая скрипучая, пол кажется гнилым, но это не так. Меня охватывает туман боли, ненависти, вины и сожаления, я не могу понять, в чём таится причина таких эмоций, если бы он был тут, я могла забраться поглубже и найти причину, но его здесь нет. Поэтому я делаю шаг вперёд и осматриваюсь. Что странно, в этом помещении совсем нет окон, точнее, они заклеены газетами и свет сквозь них не просачивается, лишь шум городских дорог слышится за километр. Прохожу дальше, кровать заправлена, всё будто стоит на своих местах кроме еле приоткрытого старенького шкафа. От туда веет самой сильной энергией. На глаза накатывают слёзы, когда я вижу пыльную фотографию меня, мамы уже с лицом, и папы. Мы улыбаемся и очень счастливы, на этом фото все очень молодые, я тоже совсем маленькая, разворачиваю фото и вижу надпись, которая выресована красивым и аккуратным почерком. "Счастливая и неубиваемая семья" – Да, неубиваемая... – шепчу себе под нос и протирая фото рукавом, осторожно кладу её обратно. Делаю шаг назад и пяткой цепляюсь за какую-то деревяшку, спотыкаюсь и падаю на пол, ударяясь спиной и тихо взвывая, понимая, что только эта квартира выглядит кладбищем, соседи могут услышать шум и могут

***

вызвать полицию, а мне этого не нужно, поэтому прислушиваюсь к чувствам каждого и вздыхаю, понимая, что всем глубоко плевать. Поднимаюсь на корточки, возвышаясь над этой щелью. Доска отъехала в сторону, немного открывая вид в небольшой тайник, пытаюсь понять, что это и не почувствовав никакого подвоха, подцепляю доску пальцами и поднимаю её. Передо мной показывается шкатулка, совсем небольшая, деревянная, беру её в дрожащие руки и осматриваю, не замечая никакой защёлки, открываю и заглядываю внутрь, хмурюсь, не понимая, куда меня приведёт эта ситуация, ведь в шкатулке лежал обычный ключ, только позолоченный и с мелкой, забитой пылью гравировкой, из за чего её прочитать невозможно. Повожу плечами и поднимаюсь на ноги, краем глаза замечаю всю ту же приоткрытую дверь шкафа и вздыхаю, нет особого желания рыться в вещах погибшего родителя. Но любопытство и желание разобраться берёт верх и я окончательно открываю эту дверь, показывается вид на его малое количество вещей, которые относительно чистые, казалось, только пыль всё портит. Оглядываю всё пространство и натыкаюсь взглядом на какую-то самую тёмную коробку. Встаю на носочки и подбираю коробку в руки, на ней намного меньше пыли, чем на той же кровати или фоторафии. Внутри всё меньше надежды на то, что эти тринадцать месяцев здесь никто не был, видимо, был... Ставлю коробку на кухонный стол, при этом немного отодвинув шторы, в правой руке держу ключ и сразу понимаю, куда его надо вставить, ведь этот сундук так просто не поддаётся. Вставляю ключ и проворачиваю его в правую сторону, не поддаётся, в левую поддался, точно, Дейв был левшой. После пяти таких прокручиваний слышу щелчок и гулубоко вдохнув, берусь за крышку и медленно открываю её, боясь за то, что там может быть какая-то ловушка с гранатой, и при открывании чека вынимается. Но ничего страшного не случилось, в сундуке были какие-то документы, нож и несколько кровавых лезвий, на стенках осталось пара капель крови, заставляющие задуматься. Я резко закрыла сундук, повернула один раз ключ и вынула его, сунув в карман. Из коридора на кухню ворвалось два незнакомых мужика, на вид они были растеряны и увидев меня мгновенно похолодели. — Что ты тут забыла, малявка? – рычит один делая шаг вперёд. — К вам двоим тот же вопрос, — грубо отвечаю в ответ, сжимая кулаки. — Да ты знаешь кто мы такие..? — снова хочет сделать шаг вперёд, но не успевает, ведь напарник хватает его за плечо и поворачивает в сторону сундука. – Ты открыла его? – подаёт голос второй, у него шрам на щеке. — Нет, — качаю головой и теперь уже я делаю шаг к ним, — Так кто вы такие? Никто не отвечает, лишь посылают друг другу ухмылки и бросаются ко мне. Ударяю первого по челюсти, пропускаю удар в печень от второго, резко уворачиваюсь и их кулаки встречаются, слышится хруст костей и сдавленные рыки. Один из них хочет схватить меня за хвост, но я мигом уворачиваюсь и оказвваюсь позади шрама, он хочет повернуться, но мгновенно же получает кулаком в лицо.