Плоть чёрной птицы

Сердце готово выпрыгнуть из груди, когда я начинаю ощущать энергию Филлипа всё ближе, зрачок уменьшается, ведь широкий кровавый след несёт за собой неизвестность. Стены в этом месте состаят из странного материала, который не пропускает моих способностей, точнее, большую часть. Но если остановиться, спрятаться в тени, прислушаться к его замедленному сердцебиению и сбитому дыханию, можно надумать многое, но ничто не будет точностью. Черныш, так временно назван мной черный кот доктора, начинает яростно мяукать и идти в одну сторону, он буквально воет, разрывая сердце своими коготками, тон сменяется на резко поникший, когда из далека на кота начинает бежать силуэт, кричаший что-то в рацию и направляя дуло пистолета на бедное создание. Я резко ощущаю прилив энергии многочисленных людей в этом трёхэтажном подвале под парковкой, в голове всё запищало, перед глазами белым бело, только спустя секунду, после удара под ребра немного прихожу в себя. — Мне страшно, я боюсь... — отдалённо слышу голос маленькой девочки. — Лулу-у, — тепло протягивает мужчина, крепко крепко обнимая её и целуя в макушку. В челюсть прилетает удар от увесистого кулака, выбивая из меня все чувства. — Я хочу быть такой как ты, сильной и смелой. И драться так же хочу. Ты же вчера показывал на красной груше, — тереблю край кофты, неловко опуская глаза в пол. Другая рука хватает меня за шею, начиная сжимать всё сильнее, капюшон давно скатился на спину, оставляя на защиту личности только маску. — Луна, защищайся, — грубо и слишком серьёзно для меня, произносит Мэттью, — Как ты собираешься защищать себя, если даже меня ударить не можешь? — перехватывает мои руки, крепко держа запястья и придавливая мою повзрослевшую тушу своим огромным телом. С помощью ловкости у меня получается оказаться позади подонка и перевернуть его на спину, отбежать вправо, к стене и подобрать оружие, после чего, буквально отрубить руку второму ублюдку по локоть, а от болевого шока тот с криком падает на бетонный, холодный пол, продолжая кричать и хвататься за отрубленную руку. Я вижу, как издалека, из того самого тоннеля начинает ползти Филлип, рядом с ним кот, пытаюшийся тащить ко мне своего хозяина. Из легких выбивается воздух, когда в свете появляется незнакомый силуэт, в его руках виднеется некий меч, сверкающий в свете желтоватых ламп, внушая страх будущим жертвам, но только, черт возьми, не Ворону. Выставляю лезвие катаны вперед, парируя удар мечом главного ублюдка. Тяжёлое дыхание Филлипа доставляет дискомфорт, а так же, я начинаю понимать, что узнать меня только в нижней части маски - самое, что ни на есть, легкое дело. Подонок молчит, он бьётся, словно прирождённый борец против врагов. Мой друг отполз достаточно далеко, чтобы дать волю острейшим лезвиям и активным движениям, подразумевающих себя убийством. Казалось, кому нужно было переступить дорогу, чтобы оказаться в этом месте? Особенно Филлип. Что от него хотят? Что он сделал такого? Неужели настолько добродушный человек может стать тем ещё преступником? Я слышу, как активно бьётся сердце знакомого, желательно, бывшего друга. Как учащается его дыхание, словно во время борьбы. Удары по телу приходят достаточно активно, но большую часть он парирует и уворачивается. Пытаясь переключиться на другую цель, окружающую Мёрдока, удар приходит уже в меня, выбивая из рук катану. Резко пригинаюсь, перекатываясь на другую сторону помещения, ближе к Филлипу и не смертельно раненому коту. Незнакомец снова надвигается на нас, но в это раз я накидываю на себя окровавленный капюшон и ощутив, как ударяет одного из Якудзе Мэтт, как уменьшается зрачок, как дыхание учащается... Срываюсь с места. — Кто ты..? — хрипит Филлип, крючась от боли, пока я тащу его, перехватив здоровую руку, – Хотя нет, не отвечай.. я знаю. — Полиция уже рядом, — единственное, что произношу, прежде чем как можно осторожнее сажу его на асфальт, опирая спиной на стену. — Ты молодец, дочка, – более менее тепло улыбается Моллиган, по крайней мере, насколько тепло может со своим состоянием. По моим расчётам, у него сломано два ребра по левую сторону, трещина по правую, разбит нос, губа, и рассечена бровь. Так же незначительные ушибы по телу, многочисленные порезы на ногах и руках. Кот, в свою очередь, был ранен только в хвост, и то, не сильно. – Берегите кота, — проговариваю, прыгая наверх и цепляясь за лестицу руками, ощущая приятную и тягучую боль в теле. Входя в квартиру, ощущаю только спокойствие, приятная темень действует на мозг словно успокоительное, грязь на полу от кроссовок и пыль здымается и показыввет себя вов сей красе от света, еле исходящего от окон. Проходя дальше я прикрываю глаза, медленно раскрываю дверь и взгляд сраху падает на старую знакомую фотографию с семьёй. — Я люблю тебя, — тепло улыбается отец, обнимая меня, прижимая ближе к груди и пряча от жестокого мира. – Я люблю тебя, — произносит мама, целуя меня в макушку и поглаживая нежными пальцами по худыщавой спине. Сердце начинает стучать всё медленнее, когда я валюсь на пыльную койку, вдыхая знакомый запах одеколона, и еле-еле ощущаемые чувства Дейва. Так же медленно веки закрываются окончательно, а я проваливаюсь в царство Морфея, чувствуя издалека запах любимого торта, который готовила Ванесса, когда я была совсем ещё маленькая. Этот торт был моим, только моим, на весь день рождение, но я делилась с родными, отдавала им самые большие кусочки, не жалея ничего. Вдыхаю запах горячего шоколада, который умел готовить только Дейв, и ничего другого, казалось, я пить не могла. Его горячий шоколад был наполнен ароматом корицы, настоящих семян плода, тёплого молока и горячей воды, а сверху всё было закрыто стойкой пенкой с вишенкой или клубничкой. Прямо как в фильмах про счастливую жизнь людей, которые никогда не окажутся в автобусе Якудзе, которые так же называют себя Рукой. В автобусе, постепенно заполняющимся людьми, которых спасал Мэтт Мёрдок. Сорвиголова. — Луна, — слышу обеспокоенный женский голос, – Луна проснись..! — шепчет она, действительно нервничая. Чувствую, как моё лицо берут в холодные ладони, заставляя посмотреть в лицо. Вижу перед собой Карен, она выглядит встревоженной, смотрит на меня своими голубыми глазами и что-то говорит, а в моей голове сплошное пищание, единственное, что соединяет сознание с реальностью, так это сердцебиение Мэтта Мёрдока. — Взяли её, – незнакомая женщина говорит грубо и прямо, вероятно, обращаясь к своим подчинённым. — Нет! Не трогайте..! — чувствую, как меня хватают под плечи, начиная куда-то тащить, —Луна очнись! Я просто не могу пошевелиться, вижу перед собой некого парня в одёжке ниндзя, его руки разбиты в кровь и теперь тащат меня в сторону главного корпуса автобуса, непонятно для чего. Я пытаюсь сконцентрироваться хоть на чем-то, на боли в правом плече и разбитой губе, вспомнить, как тут оказалась, на людях, смотрящих на меня впритык, на той рыжеволосой женщине, якудзе, Карен, да хоть на чем нибудь! Но всё тщетно. Меня силой толкают в крепкую стену, выбивая из лёгких воздух, кажется, что я только сейчас вспоминаю о том, что нужно дышать и шевелить руками. Пытаюсь подняться с места, но на моё болезненное плечо наступает тот ниндзя, своим громадным ботинком. — Не дёргайся, – чуть ли не рычит, доставая два стежка. Зрачок уменьшается, а сердцебиение учащается, я делаю маленькое движение рукой и получаю удар в лицо, прямо с кулака. Отрезвило. Второй слой одежды на половину костюма оставляет желать удобств, но только желать, ведь остальная часть у меня дома, и я безумно благодарна тому, что решила не идти в квартиру Дейва в гражданской одежде. Я слышу резкий выстрел и вскрики перепуганных людей, вслушиваюсь в сердцебиение Карен и вздыхаю, начиная контролировать лучшую, единственную на сей день подругу. — Следующий, кто начнёт шуметь - умрет, — произносит рыжеволосая, направляя на каждого пистолет и в конце концов, начиная двигаться в сторону, где нахожусь я.