Плоть чёрной птицы

В намеренно купленных, белых, проводных наушниках играют подборки произведения Себастьяна Баха. Однотонная одежда не выделяет меня из среднестатистической толпы Адской кухни. Люди торопятся на работу, кто-то, разговаривая по телефону, чуть не попадает под машину, от чего водитель зло прокричал что-то в окно, кто-то проводя своё дитя в школу, оглядывается по сторонам, выискивая нужный пешеходный переход, а кто-то ведёт слежку за человеком в чёрном пальто, с очками на глазах, выбритой головой под ноль и с небольшим портмоне в руке. Этот седовласый мужчина, с зелёными глазами напоминал мне одного человека. Доктора из детства, делавшего мне непонятного происхождения прививку, казалось, от гриппа. Но его для начала спокойное сердцебиение изредка менялось на другой лад, к примеру, когда он ловил на себе взгляды прохожих, когда музыка Баха становилась громче, а взгляд мой становился всё холоднее и безразличнее. Каждый незнакомый ребёнок глядел на меня, словно на призрака, хотя, возможно, в каком-то смысле так и было. Иначе как объяснить то, что Доктор ещё не почувствовал на себе взгляд человека, желающего его убить? Это весьма странно, особенно для такого параноика как Уильям. Как говорил тот врач в подвале, весь окровавленный, с ножевыми ранениями, сделанными равномерно в нужных местах, не повреждающих жизненно необходимые органы. Доктор боится многого, скрывает даже больше. Он является маленьким человеком, которому только скажешь что-то сделать и, он это сделает. Хотя раньше был намного большего значения в городе, чем на данный момент. Сейчас он - обычный врач, хирург, разнорабочий. Имеет свою долю в центральном госпитале, и в некоторых наркоторговых учреждениях. Ничего необычного, особенно для такого нелюдя. Следить пришлось почти сутки, чтобы разузнать с точностью и наоборот его расписание дня. Подъём в пять, выход на работу в шесть, промежуток на подготовку рабочего места, в восемь приём клиентов, разговоры с коллегами, в двенадцать идут на обед, а после снова за работу. Возвращается в свои покои ближе к вечеру, конечно, когда уже достаточно стемнело, чтобы какой-то маньяк затащил его в переулок, заткнул рот рукой, приложив тряпочку с химией к носу, заставляя вдохнуть и окунуться в сон на целых четыре часа, пока не стемнеет окончательно. Я осматривала этого не друга несколько раз, вспоминая как можно больше прожитых моментов с ним. С препаратами. Со страхом и болью, отдающемся во всём теле. С огромной иглой, которая входит в шею и вдавливает несколько грамм недо-антибиотиков в кровь и тело. — М-м... – хрипло мычит Доктор, оповещая меня о своём пробуждении. Подойдя ближе я включила настольную лампу, ослепляя мужчину яркостью. — Ну здравствуй, — маска, натянутая на лицо не даёт ему рассмотреть все очертания знакомой особи. — Кто ты..? — хрипит старик, начиная кашлять от сухости во рту. — Хочешь пить? — выпрямляюсь, делая вид, что не уловила его слов. — Где я? — сглотнув вязкую слюну, в надежде хоть немного увлажнить горло, продолжает седовласый. – Там, где тебя никто не найдёт, — наливаю в пластиковый стаканчик воды из под ржавого крана. — Прошу.. — опускает голову на грудь мужчина, сжимая кулаки, надеясь развязать тугой узел и на ногах, напрягая их, — Дай воды... — У нас ещё много времени, — останавливаюсь в паре метрах от него, в тень, чтобы были видны только очертания, — Окончательно действие химиката прекратиться через час, — снимаю маску и отпиваю немного воды, показательно её глотая. — Зачем тебе это? — голос будет отдавать хрипотой, а горло продолжит першить примерно столько же. Благо, говорить он может. — Уильям.. — натягиваю маску обратно и выхожу из тени, — Флетчер, — он сжимает челюсти, заглядывая в мои глаза, — У тебя накопилось через чур много секретов за пятьдесят пять лет. — Со мной они и погибнут, — понимая, что мне нужна информация, поджимает губы Доктор. — Ты так уверен? — в глазах виднеется откровенная насмешка, после чего я ставлю стаканчик с водой на столик, находящийся совсем рядом, в паре метрах от подонка, — Ты думаешь, что я, будучи здравомыслящим человеком, буду похищать тебя тогда, когда вздумается? Когда за тобой ходит охрана? Когда ты совсем рядом к своему дому, от куда за тобой в окно наблюдают дети, уверяясь в том, что с тобой всё в порядке. Когда твоя жена сидит с тобой в ресторане, смеясь и надеясь, что ты перестанешь вести приступную деятельность? — склоняю голову набок, глядя на него совершенно безразлично, без капли сочувствия. Искренне сожалея его родным. — Я не занимаюсь криминалом, — почти сразу отвечает Уильям. Чувствуя себя совершенно уверенно. — Из всего вышеперечисленного мной, ты услышал лишь это, — в его взгляде зародился страх, и мгновенно пропал, сердце застучало слишком быстро, и этого он не мог предотвратить. — Ты следила за мной? — продолжает хрипеть ублюдок, начиная порядком меня раздражать. — Ты даже не пытаешься отрицать тот факт, что нагло наврал мне насчёт криминала, — следом делаю выговор, от злости сжимая край столика. — От куда тебе знать, что я вру? — с горькой усмешкой Флетчер решает идти в бездну сам, вызывая у меня лишь легкую улыбку на губах. — Вчера ты использовал свою жену как наживу для одного из врагов своего Босса, — страх возродился в глазах Уильяма, на этот раз, не пропадая ни на секунду, — Что ты заставил её сделать? Раздвинуть перед ним ноги, — не дожидаюсь ответа, отвечая самолично, — Для чего? Чтобы убить его. А зачем убивать этого врага? Чтобы не убивали тебя за плохо выполненную работу, чтобы не понижали звание, чтобы не твоя семья не погибла, не страдала днями и ночами, а чтобы ты, сукин сын, ходил по этой Земле и прикрывался такой доблестной профессией как Доктор. — Ты.. – сжимает челюсти подонок, замечая, как сузились мои зрачки. — Ты несколько лет назад испортил жизни тысячам детей и подросткам, чтобы получить свои деньги, чтобы получить своё звание, чтобы стать ближе к своему Боссу, — делаю шаг вперёд, вынимая из чехла кухонный нож, — Так вот, первый вопрос, Уильям, — показываю нож насвету, проводя кончиками пальцев, находящихся в кожаных перчатках, по острому лезвию, — Кто твой Босс? — Монстр... – шипит сквозь сжатые челюсти, несколько дрожа телом от страха, — Ты, чёртов, монстр, — но эти слова вызывают у меня лишь улыбку. — Тогда кто ты? — резко перехватываю спинку стула рукой, второй прикладывая острие ножа к шее Флетчера, — Отвечай! — Ты не посмеешь! — вскрикивает он, ощущая, как лезвие проникает под кожу, — Чёрт бы тебя побрал! Фиск! — резко отстраняюсь, вынимая нож из шеи. — Хорошее начало, — не убирая оружие, улыбаюсь глазами. Мужчина ничего не отвечает, смирившись с тем, что я знаю о нём достаточно, чтобы давить на больное, чтобы манипулировать. Он понял, что мне не важна его жизнь, что мне плевать на то, что он боится смерти. Он осознал, что никто его не спасёт, если я этого не захочу. — Значит.. Фиск, — я и так это знала, но нужно было, чтобы он сам это произнёс, — Так что было несколько лет назад? — заглядыааю в зелёные глаза, наполненные горьким слезами. — Много чего.. — прирывисто вздыхает Доктор, — Нужна точная дата. — Двадцатое марта две тысячи первого, — ещё более холодно отвечаю я, внезапно почувствовав откровенный ужас со стороны Уильяма. Он резко замолчал, взглядываясь в мои глаза, пока его стали пустыми, в которых ничего не было, кроме отвращения, — Что было этого числа? — меня берёт раздражение. Вновь прильнув лезвием к его шее и сдерживаясь оттого, чтобы не полоснуть по его горлу со всей силы, а после отрезать голову этим же ножом. Сердце стучало предельно медленно, настолько, насколько медленно оно бы стучало у живого человека, чувствувавшего себя мёртвым. Приступ страха охватил меня и моё сознание, ровно с того момента, как Флетчер начал говорить так, будто заучивал этот день каждую ночь, будто проживал этот день вчера, будто это был самый страшный сон в его жизни. Но, это так и было. Самый страшный сон, когда родная мать составляет план, чтобы угробить жизнь собственной дочери.