Плоть чёрной птицы

— Луна... — я хмурю брови, пытаясь понять, от куда исходит звук, — Чудо моё... — шепчет женщина, обнимая меня и целуя в щёку, — Я рядом, — по телу пробегают мурашки, когда я вижу перед собой ничего, кроме темноты, когда понимаю, что глаза открыты, но слепота не даёт ничего увидеть, — Иди за мной. Страх окутывает всё тело, но почувствовав мягкое прикосновение руки к своей, то неосознанно двинулась в сторону, шагая по чему-то склизкому и неприятному на ощуп. — Я ничего не вижу... — цитирую слова Мёрдока, даже не понимая этого. Знакомая женщина продолжает меня вести, не отвечая на слова. Пока внутри меня начинает зарождаться паника. Неприятный, гнилой запах пробивает нос, заставив сжать руку призрака сильнее. — Пошли... — продолжает шептать уже более знакомый голос. Ванесса. — Нет.. — хочу остановиться, но ничего не выходит, я лишь скольжу ногами по жидкости, консистенция которой напоминает кровь. — Доченька, — женщина останавливается, поворачиваясь ко мне. — Не смей.. – по щекам льются слёзы, я пытаюсь увидеть хоть что-то, хотя-бы ненавистное лицо, но не могу. — Родная моя, открой глаза, – слышу, как её голос начинает меняться, становиться механическим, дьявольским. Я, как по приказу раскрываю веки и мгновенно падаю. Закидывая голову и вглядываясь в подвешенные на огромных крюках тела жертв, моих жертв. Они что-то бормочат, но разобрать, что именно, я не могу. Внезапно, неподалёку я увидела знакомый силуэт в маске. — Мэтт! — кричу, подрываясь, начиная бежать к нему, но, услышав звон цепей, резко останавливаюсь. — Стой.. — хрипит Доктор, появляясь в нескольких сантиметрах от меня. Его лицо изуродованно, глаз выколот, в животе с десяток ножевых ранений, щека разрезана на две части, множество точечных ран, которые наводят ещё больший ужас. Это я сделала...? – Нет..! — вскрикиваю, вырываясь из оков сна. По телу стекает холодный пот, по щекам льются слёзы, а из рта вот вот вырвется наружу кислотная жидкость. Еле успев добежать до ванной комнаты, я придержала волосы и вырвала в унитаз, дрожа всем телом. Дышать стало легче и, откинувшись спиной о стенку я глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, развидеть этот изуродованный силуэт Флетчера перед собой, но ничего не получалось. Я лишь сильнее начинала рыдать, сдерживая крики, стараясь снова не начать задыхаться. Спустя минут десять я сумела подняться на дрожащих ногах, опираясь на стены, подойти к раковине и увидеть чудище в отражении зеркала. Синяки под глазами, кровоподтёки на губе и брови, след от удушья на шее и красные от лопнувших капиляр глаза. По ощущениям, основная часть тела была без повреждений, только синяки, порезы, но не более. По щекам продолжали стекать капли слёз, даже когда я умывалась, большая часть воды отказывалась слезами. И когда я вернулась в комнату, скинув с себя кровавую толстовку и штаны с кроссовками, рухнула на кровать и укуталась в два одеяла, пока дрожь по телу не прошла и холод перестал бить в мозги. А после, всё же получилось уснуть, но так же, не на долго. Спустя примерно час я почувствовала на себе пристальный взгляд, чужой взгляд. Сквозь сон пыталась дотянуться своим сознанием до незнакомца, но резкая боль в голове не дала этого сделать. Я открыла глаза и увидела на окном нечто, напоминающее костюм Сорвиголовы. Но это был не он. Это был не Мэтт. Того бы я узнала за километр, по сердцебиению или дыханию, но у этого... На губах подонка проявилась улыбка, которую мне сразу захотелось стереть. В одно мгновение, когда я, подхватив с собой одеяло, двинулась в сторону балкона - он прыгнул, и схватившись за следующее лестничное переплетение, незнакомец скрылся в тени. Я ощущала его энергию и она меня пугала. Эта открытая ненависть, жестокость, желание убивать. Не отводя взгялда от того места, где предположительно стоял подонок, я подошла спиной к шкафу, открыла его рукой, схватилась за катану и в то же мгновение интенсивно увернулась от куска металла, разбившего настежь окна и врезавшегося в стекланный шкаф, позади меня. Сердцебиение участилось, когда на том самом месте убийцы не оказалось. Я подхватила из шкафа чёрную водолазку, натянула на почти голый торс, после взяла обычные просторные брюки и, как в мультфильмах, запрыгнула в них, стараясь всё делать как можно быстрее, не отвлекаясь от уловимых шагов незнакомца на крыше. Примерно так приходится людям, скрывающих своё лицо. Только вот, меня удивило, что этот недоносок знает меня, да и энергия у него совершенно мне незнакома, абсолютно, костюм, точнее тот, кто его делал, явно вернулся на сторону зла. Вынырнув из квартиры я выпорхнула из окна подъезда, сразу перепрыгнув на пожарную лестницу, находящуюся на доме напротив, я принялась прыгать через каждые пять проутьев наверх. Слушая, как бешено бьётся сердце лжеца, совсем не от тревоги или страха, наоборот, от жажды крови. Наконец, поднявшись на крышу, я принялась осматриваться. Фонари, стоящие по краям совсем не помогали, а камеры, по всей видимости, были выключены. Собственно, лицо мне от незнакомца бессмысленно скрывать, и так уже видел. Пришлось пройти почти всю крышу, чтобы вконец свихнуться, иначе как проученный человек, который учился у Сорвиголовы основам и более того, способностям, неподвластным большей части людей не смог уловить энергию подонка справа от себя. Недо-Сорвиголова накинулся на меня, переворачивая нас двоих и катясь по холодному бетону. Зловещая улыбка не пропадала с его лица, а я впервые в жизни так сильно забоялась. Стало страшно. Я большую часть своей жизни верила в то, что Мэтт - хороший человек, неспособный принести человеку вред, если, конечно, ему не нужна информация. В любом случае, он не мог сделать больнее нужного, он держал под контролем собственную агрессию, побеждал внутреннего дьявола, был героем. Но сейчас, когда дьявол перестал сидеть в углу сознания Мёрдока, начал вырываться наружу. И теперь, видя перед собой ублюдка в красном костюме, с рожками на голове, бардовыми, стеклянными глазами, я вижу перед собой не незнакомца, а Мэтта. Который множество раз врал мне, да и не только. Он делал больно, настолько больно, что хотелось кричать, и я кричала, но этого было мало. Можно попробовать написать о моём состоянии множество документов, переписать многократные бумаги со стороны морали и психологии, но ни одно из них не сумеет воссоздать всё в точности и наоборот. Глаза покрыла пелена слёз и я зажмурилась, сжала челюсти, когда грубая, дьявольская, обжигающая рука схватила меня за горло и подняла вверх, после чего, повалила обратно на бетон, грубо и без какой либо жалости. Выбивая из лёгких воздух, заставляя задыхаться, ощущать себя на краю смерти. Я пыталась ухватиться пальцами за камешки, но лишь ломала ногти, а когда пыталась отползти, то расцарапала себе все руки с водолазкой, нитки которой цеплялись за ранки и раздирали их ещё сильнее. Подонок тащил меня за ноги к краю крыши с огромным удовольствием и я это ощущала, ему нравилось причинять боль, ему нравилось видеть, как страдает и плачет человек. Но у каждого, даже у таких чистокровных убийц есть слабые места, по которым стоит бить, незамедлительно. Я вырвалась из своего сознания и вбиалсь со всей силы в его, выискивая нужную ниточку страданий, которые у него есть, как и у каждого человека. Почувствовав, как меня тянут ближе, касаясь бёдер и таза, я резко перевернулась на спину, ударяя ногой по челюсти ублюдка. Внутри закипала злость и выплюнув кровь из рта на бетон, оторвалась от него, забежав за вход на крышу, который сейчас, как некстати, был заперт. Спряталась в тени, закрыв глаза и вслушиваясь в его действия, но в то же время, стараясь не упустить нить, которую нашла. Он страдает. Стало смешно от такой находки, но заприметив странную перемену настроений, я еле успела увернуться от удара, перебегая на другую сторону. У него болезнь. Ему сложно сдерживать свою злость и теперь, по предположениям, подонок решил вылить всё в убийство людей. А может быть, он выбрал меня не по случайности? Здесь точно что-то не так.