Плоть чёрной птицы

Я встаю на четвереньки, пытаясь отползти от Лиама, схватившего огромную арматуру и почти избивающего меня до потери сознания. Снова удар. По пояснице. Харкаю кровью и сжимаю челюсти, мигом переворачиваясь на спину и хватаясь обеими руками за штырь, который пытается вдавить в мою грудь подонок. Капюшон начал медленно сползать с головы на бетон и осколки стекла, но маска не даёт окончательно разглядеть черты лица. Окровавленное лицо дяди выражает ярость и ненависть. Он делает рывок и в этот момент я отвожу руки в сторону, отчего арматура улетает в стену и с грозным лязгом падает на пол. — Сдохни! — вскрикивает Смолдер старший, бросаясь на меня в рукопашный бой, стараясь дотянуться до маски и сорвать её. — У тебя в чехле на ноге остался нож, почему бы не воспользоваться им? — над нами нависает Ванесса, скрестившая руки на груди. — Тогда он стянет с меня маску... — сама того не понимая, отвечаю на её предположение. Видя в глазах Лиама мелькнувшее замешательство. — Всё равно ему не выжить, — с ухмылкой произносит женщина, делая шаг в сторону, во время того как я успеваю воспользоваться шоковым состоянием дяди и вырваться из его хватки, ударив его кулаком в челюсть и откатиться в сторону. — Мразь... — шепчет мужчина, становясь на четвереньки и краем глаза глядя на меня. — Я не хочу его убивать, — облакачиваясь рукой на стену, стараюсь сконцентрироваться на Лиаме и Ванессе, отвлекающей меня от этой драки на смерть. Перед глазами многое расплывается, улучшенный слух стал заглушаться писком в голове, а так же сиренами скорой помощи и полиции, слишком быстро приблежающихся к заброшенному зданию. — Убей, — женщина, стоявшая прямо напротив меня, резко пропадает, открывая мне вид на Лиама который слишком быстро приближается ко мне и хватается ладонью за маску, другой рукой блокируя подход воздуха к лёгким, с блаженной улыбкой глядя в мои испуганные глаза. Маска начинает трещать от такого напора. Как и моё самообладание. Взгляд мужчины резко становится холодным, когда по округе разносится выстрел и удар крепкого пластика от основания костюма. — Луна..? – хрипит мужчина, расслабляя руку и хватаясь ей за бок, раздлобленной от пули печени почти не осталось, кровь льётся из раны как будто ему её вспороли катаной. Я слышу, как полицейская машина останавливается возле здания, окружая его. — Добей, — я поворачиваю голову в сторону, видя неподалёку стоящего в тени сорвиголову. Глаза покрывает пелена слёз и дрожащей рукой я навожу дуло пистолета прямо в голову лежащего на полу Лиама, с болью глядевшего в мои обезумевшие глаза. — Прости... Выстрел. — Быстрее! — крик офицера разносится по заброшке, заставляя чёрных воронов рахлететься по сторонам, яростно каркая. — Вот черт... — один из мужчин останавливается, забегая в комнату, которая наполовину заполнена кровью неизвестного парня с дыркой в голове и боку. Его глаза закрыты, но замечая на веках гладкие отпечатки пальцев перчатки, становится понятно, что их ему закрыли. — На третьем этаже... последнее помещение, здесь труп. Новости о нескольких убийствах разлетелись со скоростью света по всей Адской кухне, да что там, по всему Манхеттену. Кто-то связывает это с Сорвиголовой, а кто-то связывает с недавно затаившимся Вороном, человеком, которого до того подозревали в убийствах. И это правильная точка зрения, иначе как объяснить эти совпадения. А если эти два супергероя приняли тёмную сторону? Что, если они начали убивать направо и налево не тех, кто этого заслуживает, а тех, кого хочется убивать. К счастью, во мне пропало желание убивать после того, как я всадила пулю в голову родного дяди. Пропала и возможность спокойно ходить по улицам, потому что квартиру у меня спалили, весь достаток остался на карте и если я сейчас ей воспользуюсь, это станет предельно странным поступком. Приходится возвращаться туда, от куда я мечтала убежать. И однажды сделала это. Квартира отца совсем перестала напоминать что-то, где можно проживать. Она по документам моя, ведь, по сути, некому было её завещать. Даже после так называемой смерти сюда никто не придёт и я в этом уверена, никому нет дела до моей жизни, кроме совсем малой части людей. На глазах скопилась влага, когда я закрыла поставленную соседями дверь и вдохнула совсем опустевшее место проживания на ближайшее будущее. План в тихом восстановлении квартиры и переписи её на одного человека, которому я доверяю больше чем самой себе, созрел ещё до того, пока я шла в сторону приюта святой Агнессы. Спустя какое-то время, остановившись у ворот я услышала плач, рыдания. Слишком знакомые, чтобы просто так остаться на месте. По пути мне попался мистер Лэнтом, почти схвативший меня за руку, но увидев не без того замученное выражение лица - отпустил, давая волю действиям. И вбежав в комнату Мёрдока, я увидела сидящую перед его кроватью монахиню, плачующую и сжимающую руками заправленную простынь. — Сестра Мэгги, — бросаюсь к ней и сажусь рядом, обнимая за плечи. Она качает головой, не сдерживая эмоции и опуская голову на мою грудь, слыша бешенно бьющееся сердце. Зрачок уменьшился, когда я поняла, что произошло и почему Мэтта нет на месте. Об этом говорило поведение Пола и Мэгги, которая по иронии судьбы оказалась матерью Мёрдока. А узнав это, он сбежал. Пришлось около часа успокаивать монахиню, прежде чем она смогла прийти к себя и сказать простое "Спасибо", которого мне было достаточно, чтобы оставить её один на один со своими мыслями и со святым отцом. Они должны всё обговорить без лишних ушей и глаз, не смотря на своё доверие ко мне. Все эти моменты происходили настолько быстро, что я не понимала, как оказалась возле того самого спортивного зала, стоя прямо под входом и слыша сердцебиение лучшего друга, не смотря на то, что вокруг всё было в мелком тумане, а после прошедшей ночи я до конца не пришла в себя. Я слышала его и ощущала его подавленность. — Луна? — достаточно удивлённо произносит он, возможно, слыша о новостях сгоревшей квартиры, в которой я проживала. — Мэтт... — я порываюсь первая, обнимая его крепче чем нужно, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Нам обоим нужно было почувствовать обычное человеческое тепло, после всего произошедшего - в полной мере и даже больше. Поэтому, закрыв дверь Мэтт так и не отошёл, стоя на пороге со мной в объятьях и сжимая как можно сильнее, делая мне ужасно больно физически, ведь гематомы на спине от ударов дяди за ночь не заживут. — Что с тобой произошло? — ошарашено задаёт вопрос, слыша как участилось сердцебиение, конечно, не так, как это было обычно. Не зная что ответить, я отстраняюсь, жмурясь от боли в спине. Карие глаза смотрели в упор, а его настрой говорил сам за себя. – К тебе тот же вопрос.. – делаю маленький шажок назад, отмечая его горечь и тяжкий вздох, сдвинутые к переносице брови и поджатые в тонкую линию губы. Он был весь напряжён, словно перед ним самим стоит сам Фиск, а после того, как я первая рассказала ему о прошедшей ночи, не упоминая убийство, увидела в его глазах мелькнувшее отвращение. Которое он быстро подавил в себе. Мне не было страшно вспоминать эту жуткую историю, не было страшно видеть перед собой бледного и лишившегося жизни в глазах Лиама. Мне было страшно рассказывать об этом Мэтту. Видеть, как дёргается его зрачок, что происходит предельно редко. Видеть, как он сжимает и разжимает кулаки, когда я упоминала удушения со стороны родного дяди. Наблюдать за тем, как тяжело он дышит, сдерживая себя от крика, полного ярости, как учащается его сердцебиение, когда я неосознанно передёргиваюсь, словно ощущая на себе опустевший взгляд отца, доктора, и дяди. И стоило бы Мэтту рассказывать о недавних событиях, ведь он знает, что я была в приюте и имею понятие о происходящем. Он понимает, что я знаю даже немного больше, чувствуя его эмоции и ощущая его состояние вдвойне. — Я даже не знаю... что сказать, — кажется, он впервые не знает, что ответить. — И не нужно, — шёпотом отвечаю, склоняя голову и глядя в его глаза, — Я всё слышу.