Время тик-так...

      Это был конец марта. Природа расцветала, в отличие от начала событий. В Москве всегда было теплее, чем, например, в ледяной Сибири. Нет, я не гоню на Азию. Я сам родился и рос на Урале. Но сейчас не об этом. Я, кажется, отошёл от темы. Весна. Как бы ни было лень работать, мы работали. Эмиль жил со мной, поэтому мы могли вовремя прийти. Ну или опоздать, всё равно никто ничего не скажет. Я сам себе начальник. Конец весны проходил скучно. Дел мало, а если и есть, то тупые убийства или мелкие кражи. Ну или на крайняк разбой. Все в отделе уже просто не могли это терпеть. Нам хотелось экстрима, погонь, драк. А получали только скучных старушек, у которых стыбздили сумку. Скукотища. Одной Яне было не особо скучно. Суды всё-таки иногда интересно. Особенно, когда дело касается наследства. Опять-таки я отошел от темы.       Дел было мало. В основном целый день мы слонялись из стороны в сторону по отделу. Эмиль всё время сидел в моём кабинете. Самым занятным нашим развлечением был поход в морг. Да, хоть там было весело. И да, мы полностью адекватные, хоть и звучит всё дико. А за окном весна зеленела. Было желание выйти из комитета и остаться там. С окна слышались возгласы счастливых детей. Мы с Имановым сидели вдвоем в кабинете, вдыхая теплый весенний воздух. — Дим, как думаешь, куда делась Полина? — Эмиль перевёл взгляд с окна на меня. — Не знаю. — кротко кинул я и снова уставился в документы.       Признаюсь, я дико ссу по поводу того, что Савекина может объявится и убить меня. Я не любил поднимать тему о ней. А то накаркаем. — И всё-таки, она же не закончила свою месть. Значит, время расплат ещё вернётся. — Эмиль! Я же вроде говорил про эту тему! — Собираешься вечно от неё бегать? Не проще наконец-то поймать? — Её ищут. Ты это прекрасно знаешь. — Значит, плохо ищут.       Всё. Это было последней каплей. — Вон из моего кабинета! Придёшь, когда одумаешься. — я вернулся к документам, а Эмиль ушёл, громко хлопнув дверью.       Я знал, что не вернётся. Будет ходить, дуться до конца дня. Скинул же Бог на душу влюбиться в этого мальчишку. Я захотел кофе. Собственно, и пошёл к автомату с «горючим», на котором я держался. С прошлого года у нас поставили новый автомат, где можно было заказать все виды кофе, от эспрессо до фраппучино. Я выбрал латте с коньяком. Да, и такое там тоже было. Я взял свой стакан и, потягивая напиток, возвращался в кабинет. Меня остановил Никита. — Дима, у нас убийство! Наконец-то, по словам что-то интересное! — Хорошо, сейчас кое-что из кабинета заберу. И за Имановым зайду.       Сударь кивнул. Я зашёл в кабинет. На моём лице вспыхнула улыбка. Не подумайте, что мне не было жалко потерпевших. Очень жалко, но расследовать - это моя работа. Я взял из кабинета пистолет. Я всегда носил его с собой. Теперь. Ведь моя паранойя не давала мне покоя. Дожили: полковник, а бабы боится. Ладно. Я вышел из кабинета и направился к кабинету Эмиля, Сударя и Даника. Кабинет был объединён. Иманов сидел за столом и что-то делал в ноутбуке. Я постучал об косяк, костяшками пальцев. Эмиль поднял на меня голову. — Майор Иманов, у нас убийство, поехали.       Так я обращался к Эмилю, когда он был обижен, чтобы ещё больше не злить его своими милыми подкатами. Иманов кивнул и, молча, забрав телефон, пошёл впереди меня. Я шёл следом, глядя на его красивый зад. Да, могу смело сказать, что я был зависимот Иманова. От каждого его действия. Мы дошли до машины. Эмиль ездил со мной. У него была своя машина, но на данный момент идёт восстановление банковских счетов и документов, так как он был официально мёртв. Мы поехали на место преступления. Знакомый адрес. Недалеко от дома, где жил Иманов. Мы приехали к набережной. Там во всю орудовала скорая и полиция. Эмиль ещё сидел в машине, а я вместе с Сударем пошёл к трупу. Мы проскользнули под лентой. На траве на животе лежала женщина. — Подай перчатки, я хочу её перевернуть, чтобы рассмотреть лицо. Мне жертва кажется до боли знакомой.       Никита подал мне перчатки. Я перевернул труп на спину. Эмиль выходил из машины. — Всеми силами не подпускать Иманова к трупу! — рявкнул я Сударю. Тот покорно побежал и принялся заговаривать Эмилю зубы.       Тело принадлежало Татьяне Дмитриевной. Боже! Какой урод сделал с ней такое!? Глазниц не было. На туловище были вырезаны непонятные инициалы. Крови особо много не было. Как и на траве, так и в организме. Это было слишком хорошо видно даже невооружённым глазом. Характерная бледность, синие, почти цвета индиго, вены. Ещё особенностью можно считать то, что языка тоже не было. Боже! Нельзя допустить, чтобы Эми это увидел. Но было уже поздно. Он успел разглядеть тело матери и уже нёсся сюда. Иманов растолкнул всех и вся. Его смогли удержать только омоновцы. — Дима! Скажи им, чтобы они меня пропустили! Тут... Тут же мама! — Эмиль трёс руками и ногами, пытаясь выбраться.       Но и это было безуспешно. Его держали крепко, но всё же он смог изловчиться и освободиться. Он подбежал к трупу матери и плюхнулся на холодную землю. Он заплакал. Я молчал. Молчал, понимая, что сейчас я как никогда бесполезен. Я подошёл к своему парню. Он уже успел вымазать руки в крови. Я его обнял. Тело начали относить подальше. А Эмиль рыдал в моё плечо. Мне было не важно, замарает он мою одежду кровью или нет. — Дима, кто-то убил маму! Она никому ничего плохого не делала! За что..? — Эмиль, мой мальчик, преступникам иногда совсем неважно, кого убивать. — шёпотом протянул я.       Шум Москвы-реки успокаивал и даже убаюкивал. Этот же шум хоть на долю секунды заглушал всхлипы. Холодные слёзы Иманова стекали по моей шее и одежде. Время будто застыло. Все стояли в ступоре и смотрели на нас. Нам было всё равно. — Дим, можно мы, пожалуйста, поедем домой? Мне плохо. — Конечно, давай, тебя отведут в машину, а я здесь закончу, и мы поедем хорошо?       Эмиль кивнул головой в знак согласия. Я подозвал своих ребят, и они его увели в машину. А я остался на месте проверять улики. В траве я обнаружил жучок. Нас подслушивают. Этот жучок ещё и со встроенной бомбой! Блять! — Отойдите все на безопасное расстояние!       Мой голос звучал сурово, поэтому никто даже не поинтересовался зачем. И все отошли на безопасную дистанцию. Я топнул ногой по жучок и отбежал. Взрыв был небольшой. Но земля на секунду поднялась в воздух и припылила нас. — В траве находилась прослушка, в ней бомба! Аккуратнее здесь! — объявил я.       Мы быстро закончили с уликами. Я пошёл в машину. Там меня ждал Иманов. Я посмотрел на него. Глаза были красные от лопнутых сосудов. На коже от солёных слёз остались алые следы. — Там что, была бомба? — Небольшая. Маленькая. — Тебе точно ничего не угрожало? — Нет. Ничего. Успокойся, солнце.       Я завёл машину мы поехали домой. Всю дорогу Эмиль сидел, сползши вниз, и смотрел в окно. Я пристально следил за дорогой. Тяжёлые мысли не покидали меня. Может? Нет, полный бред! Не может это быть она. Способ убийства не тот. Нужно ещё связаться с Алией. Сообщить ей.       Мы, наконец-то, доехали до дома. Я буквально дотащил Эмиля до квартиры. Ещё никогда я не видел его таким растерянным и бледным. Даже когда был мертв. Я уложил Иманова в кровать и принёс горячий чай. Эмиль мелкими глоточками пил чай. Он старательно сдерживал слёзы. Я отдал кружку ему и вышел из спальни в коридор. Достав телефон, я набрал номер Али. — Алло. Дмитрий Андреевич, что-то случилось? — Да, случилось. Татьяну Дмитриевна сегодня утром убили. На набережной, недалеко от прошлого дома Эмиля. — Божечки! Как, так!? Я могу увидеть тело!? А как Иманов!? — она просто засыпала меня вопросами. — Приедешь завтра в отдел, все расскажу.       В комнате раздался звук разбитого стекла. — Извини, мне некогда!       Я пулей влетел в спальню. У Эмиля дрожали руки, на полу валялось разбитое стекло. — Дим, я случайно... — Ничего страшного.       Я убрал стекло и уложил Эмиля спать. Ему предстоит набраться много сил, чтобы расследовать это дело.