Время тик-так...

      Я медленно шёл к машине. Те таблетки, что находились у Эмиля в бардачке как раз пригодились. Я снял машину с блокировки, открыл, нащупал таблетки, вытащил их. Взяв в рот сразу две таблетки, я повернулся на пассажирское сиденье. Там лежала бутылочка Coca-Cola, делать было нечего. Пришлось запивать ей. Да, конечно в желудке произойдет реакция мама не горюй. Я вылез из машины. Поставил её на сигнализацию. Я решил постоять немного на крыльце храма. Заходить туда, где пахло какой-то хренью, не очень-то и хотелось. Тёплый ветер обдувал лицо. Боль в голове не проходила. Я стиснул зубы. Хотелось плакать, но я же мужчина. Нельзя.       Напор пульсирующей боли проходил. Тяжёлая дверь храма со скрипом отварилась. Я стоял не оборачиваясь. Мне было всё равно. Со мной поравнялась Полина и замерла. Только сегодня она могла так спокойно находится рядом со мной, даже разговаривать на равных. — Что, Дим, головушка раскалывается? — Откуда ты.? — я офигел. — Знаю, Масленников, знаю. Таблетки надеюсь не пил? — Пил. — Придурок… Надеюсь, водой без газа запивал? — Кока-колой. А что?       Полина хотела меня ударить со злости. Я стоял как вкопанный, не понимая, что происходит. Что она агриться? Жалко ей таблеток с колой? Не понимаю.       Савекина зашла обратно. Тяжёлая дверь храма с грохотом ударилась о деревянный проём. Я тоже поспешил вернуться. Как раз началось прощание. Я подошёл к Татьяне Дмитриевной. Поцеловал её в лоб. Было страшно, что она сейчас очнётся и схватит меня. Этого не произошло. Чёртова паранойя…       Я отошёл от гроба. Эмиль уткнулся в моё плечо, давая всем понять, что мы друг другу не чужие люди. Священник на нас косо глянул и перекрестился. Хоть другая ориентация не является как таковым грехом.       Люди выходили из храма все вместе. Мне было всё так же хреново. Я из всех сил старался не показывать этого. Мы направились по машинам, чтобы поехать на кладбище. Гроб погрузили в катафалк. А мы двинулись в сторону Новодевичьего.       Мы приехали. Мне становилось всё хуже и хуже. Солнце припекало. А мы стояли у заранее выротой ямы, в которую помещали гроб. Эмиль сорвался и заплакал. Слёзы катились по его щекам. Я не подходил к нему. Он сильный. Справится.       Гроб закапывали. По традиции Эмиль кинул туда земли из своей руки. Мы специально купили огромный венок, чтобы поставить его у изголовья памятника. Когда настанет время возложения цветов.       Неожиданно для себя я начал кашлять. Это был не простой кашель. Я кашлял кровью. Голова кружилась ещё сильнее. Плюсом ко всему из носа потекла кровь. Я начал вырубаться, упал на землю.

***

      Я услышал грохот за спиной, обернулся. Дима лежал на траве. Всё его лицо было в крови. Я подбежал к нему, растолкав всех людей. Масленников дышал, это меня и радовало. — Кто-нибудь! Вызовите скорую!       Толпа сразу достала телефоны. Никита с Даником приземлились у головы Димы. Мы переглянулись. — Эмиль, что случилось? — Я не знаю. Я слышал, как он кашляет, а потом он упал. — Дима же не астматик, — удивился Даник. — Конечно не астматик! Ты посмотри, у него на пальцах кровь, — возмутиться Сударь. — Парни, посмотрите за ним, мне надо отойти. Я уже не вывожу, столько хуйни за неделю произошло.       Сударь и Даник кивнули. Я отошёл, осмотрелся по сторонам. Полина, воспользовавшись моментом, сбежала. Я нашёл в толпе Алю, схватил за руку, отвел её в сторону. Пока моего парня пытались привести в чувство. В этой суматохе никто не обратил на нас внимания. — Ты же сказала, она не сбежит? — я был очень зол. — Ты конченный? Она за дозой противоядия ринулась. — Какого противоядия? — В крови Димы содержится токсичный яд. Уже примерно больше половины. — Я увезу Диму в больницу и там его спасут без её помощи! — Анализы, экспертиза ничего не покажут. Яд подобран специально. Тем более смешанных с порохом и другими взрывчатки веществами. — И что теперь делать? — Полине нужно каждый день готовить это гадостное лекарство. Яд такими темпами выведется через две недели. — Я должен её покрывать две недели? Правильно я понял? — Наверное. Я сама не знаю, но, пожалуйста, сбереги Диму. Противоядие буду передавать я. И Масленникову ни в коем случае нельзя употреблять алкоголь, иначе побочка будет проявляться в агрессии. Не желаю тебе такого абьюзивного счастья.       Я кивнул в знак согласия, отошёл от Али. Направился в сторону толпы. Они расступились. Сударь с Даником всё так же сидели рядом. А Дима открыл глаза, даже говорил с ребятами.

***

      Я открыл глаза. Голова всё так же болела. Вокруг меня столпились люди. Рядом сидели Сударь и Даник, они отмывали моё лицо от крови. Эмиля рядом не было. Где он был, я не видел из-за толпы. — Что произошло? — я промямлил что-то, как мне показалось, невнятное. — Чувак, ебать! Ты живой! — А должен быть мертвым? — я поспешно перевёл тему. — Так что произошло? — Ну, ты кашлял кровью, — выпалил Даник. — Это я помню, а что потом? — Потом у тебя из носа похоже пошла кровь, а потом ты грохнулся прямо на землю. Мы тебе уже вызвали скорую. — Зачем?       Тут я перевёл взгляд на толпу, ко мне шёл Эмиль. Судя по всему, он слышал обрывок моих слов. — Не надо скорую. Я просто сейчас же поеду с Димой домой.       Я поднялся на локти. Эмиль плюхнулся на землю. Складывалось ощущение, как будто все забыли про похороны и переключились только на меня.       Сударь и Даник неожиданно встали. Теперь они вместе с толпой возвышались над нами с Эмилем. — А ты, видимо, Иманов, решил Диму угробить, все деньги и наследство с любовницей поделить. — Эмиль? — я поднял на Иманова глаза, хоть это было трудно. — Я не знаю, о чём они. — Да? А кто стоял с Алией ворковал? — Никита. Вообще-то, Аля знает прекрасного врача, который предоставит всё необходимое для лечения Димы. А дома ему лучше сидеть, потому что я знаю, как он не любит врачей. — Ладно, прости. Поспешил с выводами.       Эмиль кивнул. Ребята помогли мне подняться. Иманов увёз меня домой, а его родственники вместе с Алией поехали на поминки.       По дороге Эмиль ехал тихо. Я смог уснуть. Голова проходила, пока мы ехали до дома.