Проснись, брат!

В сети конечно было ковыряться опасно, но хорошо настроенный ВПН мог скрыть истинный адрес подключения на раз. Все же после прокола с доктором Зимний уже не надеялся на связи Лео Анджело Барнса. Да и вообще глупо было это делать. Значит, Брок знал, где живёт Лео, чем он живёт, и вообще. И ни разу не проявился. Но думать сейчас о мотивах брата тоже полностью отстраниться было… Незачем оно было. И так проблем хватает. — Так какой у тебя план? — спросил Лео, казалось, в очередной раз. — Помимо того, чтобы пустить меня на органы. — Планы не поменялись, — просканировав его взглядом, ответил Зимний. Ноутбук командира был занятным местом, полным очень неожиданных сведений, папок с делами о которых Зимнему слышать не приходилось, личными данными сотен человек, какими-то переписками, сканами документов, бесчисленным количеством фотографий. Так же нашлись данные и на Лео Анджело Барнса, очень много данных, фотографии с его свадьбы и записи о каком-то судебном деле. Но вчитываться Зимний не стал и уж тем более рассказывать о найденном своему собеседнику. Он искал любые контакты врачей, кому командир мог бы довериться. И даже кажется нашел. — Заебись, — вздохнул Лео и плюхнулся на пол. — И ты, скорее всего, хочешь, чтобы я умер хотя бы потому, что никому ничего не смогу рассказать. А я бы перед смертью хотел поговорить с братом. Сказать ему, почему на самом деле я ушёл и бросил его одного. На это Зимний никак не отреагировал, даже взгляда не поднял. Так уж получилось, что ему было абсолютно наплевать на то, что думает и чувствует этот человек, только и умудряющийся все это время говорить и печься только о самом себе. Зимний уже трижды пожалел, что не упаковал его в запасную капсулу и не оставил спать до лучших времён. Лео посидел, а потом подошёл к гробу и долго стоял, глядя на, казалось бы, спящего Брока. Корить себя за то, что не смог найти брата, когда искал, Лео не стал. Похоже, Брок хорошо спрятал концы, чтобы Лео до него не дотянулся. Почему? А какая теперь разница. Вот они снова встретились, только лучше бы никакой встречи, чем такая. Пусть бы Брок жил дальше своей жизнью, может быть даже счастливой. То, что Лео был несчастен всю жизнь, как покинул брата, было не важно. Он стоял рядом с криокамерой и просто вспоминал всё то хорошее, что было, когда они были вместе. Как мечтали о дальних путешествиях, играли в пиратов, знакомились и гуляли с девочками. Брок был важен, нужен, но Лео слишком боялся, что он узнает о тех мыслях, которые бродили в его голове. — Я люблю тебя, братишка, — тихо-тихо сказал Лео и погладил смотровое стёклышко. — Ты будешь жить, чего бы мне это ни стоило. На брата командира Зимний упорно старался не обращать внимание, но каждый раз вздрагивал, стоило тому приблизиться к капсуле на недопустимое, слишком близкое расстояние. Но Зимний держался, скрипел зубами, хмурился, но старался лишний раз не рявкать, не злиться и не гнать надоедливого родственника прочь. Все же именно он был тем последним шансом для командира. Самым последним. Кое-как разобраться в данных, что остались от командира (до чего же больно и неправильно это звучало, но как-то по-другому сказать тоже не выходило), Зимний все же выцепил несколько полезных телефонов, куда точно было обратиться за срочной и не очень легальной хирургической помощью и взялся за обзвон. Деньги не были проблемой. А вот общее состояние командира и его личность напрягали. Зимний знал, что их все равно ищут, чувствовал спиной. И не хотелось, чтобы тот, кто собирался помогать, сдал их. Эх, был бы у Лео кто-то хоть наполовину такой же близкий, как Брок когда-то, Лео бы потребовал денег для него, чтобы можно было помереть с чистой совестью, но у него никого не было. Поэтому можно было торговаться только для себя, а для себя и не знаешь, что попросить, когда не представляешь, проснёшься ты после наркоза или нет. У него были сбережения, конечно, и можно их было отписать Броку, в смысле, рассказать патлатому, как их получить, эти деньги, но там было всего тысяч сто, копили с женой на колледж сыну, но не сложилось. — Ну что с поисками врача? — спросил Лео. Он уже взбесился от всего происходящего, и успокаивала только возможность поговорить со спящим братом. И Лео говорил. Тихо-тихо вспоминал что-то из детства, почему ушёл, как жил. Просил прощения и вообще чувствовал себя виноватым во всём, что случилось с Броком за те годы, что они были порознь. — Две бригады медиков, — не поднимая взгляда на Лео, ответил Зимний. — Цена оправдано высокая, но деньги не проблема, деньги я достану. Но мне нужно уехать. Тебя я запру и это не обсуждается. Его, — Зимний ткнул пальцем в сторону криокамеры, — я буду защищать от всего мира, если потребуется. — Тебе сто тысяч актуальны? — спросил Лео. — Если да, то бери меня с собой, я не убегу. Если нет… значит нет. — Ты обуза. — Зимний резко захлопнул крышку ноутбука. — Ты не сможешь убить, не успеешь увернуться и выстрелить. Ты слишком много думаешь о других. У меня есть он! Я думаю только о нем! — Я, вообще-то, полицейский, — напомнил Лео, но сразу понял, что он под все эти понятия подпадает. — Ладно, хуй с тобой. И сам прошёл в камеру. Хотелось есть, да и пить тоже, но Лео понимал, что нельзя, раз его будут сегодня резать. Да и завтра тоже. Смирился ли он с этим? Да, если брат будет жить, потому что жизнь его самого уже давно не имела смысла. Так хоть что-то хорошее сделает, и плевать, если его брат занимался незаконными делами, он — брат, и этим всё сказано. В камере все же запирать его Зимний не стал, заблокировав только двери лаборатории с капсулой и поднялся наверх, чувствуя все сильнее подступающие возбуждение из-за того, что снова появилась возможность действовать, а не просиживать в поисках хоть каких-то вариантов. Вот только ещё не выйдя на улицу он почувствовал, что не один. За спиной с тихим шуршанием закрылись двери лифта. Зимний ударил ладонью по сенсорной панели, блокируя доступ вниз и медленно, стараясь не издавать никаких звуков вытянул из потайных ножен один из своих ножей. Кто бы сюда ни пришел — он об этом пожалеет. — Стой, — услышал он голос, а потом появился и его обладатель, тот самый блондин с моста. Он встал в полный рост, ничего не боясь, прикрываясь щитом. — Баки, остановись! Инстинкты сработали на ура — первый нож ушел в сторону этого бесстрашного идиота, а Зимний уже выломал собой дверь ближайшего кабинета и затаился там, судорожно оглядываясь в поисках чего-то более подходящего для нападения, чем старый сломанный офисный стул. Он помнил этого человека, помнил, на что тот был способен, как и то, на чьей он стороне. А потому Зимний был готов биться до последнего, потому что если он не выстоит, то командир умрет. — Баки, — снова позвал Стив, надеясь пробить стену отчуждения. — Я не враг тебе. Я здесь один. Пожалуйста, давай поговорим. Я хочу тебе помочь. Стиву было тяжело. Его друг, его любимый, которого он считал мёртвым, был жив и ничего о нём не помнил, но Стив был готов биться головой до последнего, только бы Баки вспомнил его, вспомнил, что было между ними когда-то давно. — Баки, пожалуйста, — Стив поднял свой щит высоко над головой, а потом просто положил на землю. — Баки! Звуки за спиной идентифицировались очень странно. А это имя «Баки» только сбивало, нарушая концентрацию, не давая сосредоточиться на чем-то конкретном. Каждое слово било в голову болью, проникая все глубже и глубже, но командир был важнее всего, важнее даже самого Зимнего. — Замолчи! Тихо зарычав, Зимний выскользнул обратно в коридор и замер в боевой стойке. — Я тебя не знаю! Проваливай! — Я Стив, — мягко сказал Стив. — Стив Роджерс. Мы были друзьями. Давно, но ты до сих пор мой друг. Баки, давай поговорим, пожалуйста. Стив откровенно не знал, что делать, кроме как говорить. Он не собирался драться с Баки, не собирался делать ему больно, он хотел пробудить в нём то глубинное, что изуверы Гидры попытались у него забрать. Память. — Уходи! — процедил Зимний и первым ударил. То, что человек с моста здесь, говорило только об одном — их обнаружили, раскрыли это место, и командиру больше здесь не безопасно. О врачах теперь не могло быть и речи. Какие врачи, когда нужно было искать спецтранспорт и как-то вывозить капсулу. Стив успел подхватить щит, добанув ногой по его краю, и принял удар на него. Сила на силу. Но он не переставал говорить. Пытаться как-то достучаться до своего Баки. — Бак, я — друг. Я хочу помочь тебе, — пытался не рычат Стив. — Я! Тебя! Не! Помню! Я! Тебя! Не! Помню! Я! Тебя! Не! Помню! Я! Тебя! Не! Помню! — отбивал каждое слово Зимний. Он не верил, что этот человек пришел один, не думал о том, как потом будет прятать его тело, все мысли Зимнего были только о командире. Вырвав из рук противника щит, он метнул его не глядя куда-то в сторону и похолодел. Гудение лифта за спиной мгновенно стихло. — Баки! — рыкнул Стив и, набросившись на него, свалил на землю, прижимая всем собой, пытаясь заглянуть в такие знакомые, но не узнающие его глаза. — Я твой друг. Я не буду с тобой драться. — Нет! Нет! Нет! — забормотал Зимний, отчаянно отбиваясь, извиваясь под тяжёлым телом. Ударом головы он на мгновение смог дезориентировать противника, извернуться так, чтобы попасть коленом в солнечное сплетение и сбросить с себя человека с моста. Зимний больше не спорил, не ругался, не старался ударить, он метнулся в лифту, с усилием разжал тяжёлые двери и влетел в кабину. Выбить железным кулаком дверцу люка не составило большого труда, как и подтянувшись забраться на крышу лифта. Через пару мгновений Зимний уже спрыгивал вниз.