Может быть, если бы в серых глазах было меньше напускного самодовольства, Гермиона бы поддалась. Она бы поверила. Но даже малейшего отблеска искренности во взгляде напротив не последовало. Гермиона представляла, как будет водить жёсткой мочалкой по зонам соприкосновения его рук и её кожи. Попытается стереть грязные, несуразные отпечатки, которые Малфой оставил на участках её тела. Она продолжала сжимать меж пальцев клочок ворота его водолазки.
— Спасибо, — почти прошипела она, но слизеринец, видимо, сделал свои выводы и улыбнувшись, вернул их дуэт в вертикальное положение. Спасибо за то, что когда ты пьян, Малфой, у тебя отвратительное актёрское мастерство.
Это всё было не по-настоящему. Наверное, автор, что прописывал сценарий их вечера, поставил жирную, уродливую кляксу. Грейнджер отвела взгляд, пытаясь найти причину выступившей пелене слёз, параллельно благодаря свет софитов, которые закрывали её лицо от надоедливых глаз Драко. Этому был причиной алкоголь, он же делает человека более эмоциональным? Вот и её сделал.
Гермиона начала энергично моргать, не давая и шанса Малфою уличить её в истерике. Гриффиндорка сглотнула и отошла на два шага назад, наблюдая за тем, как силуэт слизеринца постепенно смешивается с гущей остальных красок. Он спишет это на смущение, добавит несколько очков в свою пользу и ещё раз приласкает эго. Как всегда. А она пойдёт, раскроет карман пальто, достанет злосчастную, помятую пачку сигарет, запустит в организм дозу никотина и закроет свои слёзы клубами дыма.
Когда Грейнджер выбралась из толпы и не нашла Рона у их стола, она сделала вывод, что парень ушёл искать её. Что ж, это Гермионе на руку. Она молниеносно подлетела к висевшему на спинке стула пальто и, выудив оттуда нужный ей предмет, вылетела из бара, наплевав на безумный декабрьский холод.
Морозный ветер сразу растрепал её волосы, но сейчас был не тот случай, когда Гермиона задумывалась бы о причёске, она и так это редко делала, а сейчас и подавно. С помощью палочки она подожгла сигарету и сразу обхватила ту губами, закрывая глаза.
Кожа покрылась мурашками от холода. Одинокая слеза скатилась по щеке, добралась до подбородка и упала на скрещенные на груди руки. Малиновый дым ударил в нос, вынуждая съёжится, потому что этот запах больше не ассоциировался с успокоением и эйфорией, он заставлял линиями вырисовать фигуру курящего слизеринца на астрономической башне.
После того разговора у оранжереи она не раз задавалась, как же Малфой это делал ещё в Хогвартсе? Навязчивые мысли заставили выкинуть сигарету прямо на асфальт и размазать чёрным каблуком.
— Гермиона, ты чего на морозе стоишь! — звонкий голос вырвал её из мыслей, и тёплая рука начала затаскивать обратно в помещение. Гермиона машинально поднялась по ступенькам и почувствовала, как ударилась головой о лоб подруги. — Что случилось? Ты почему ушла?
Джинни пыталась поймать её потерянный взгляд, но попытки оказались тщетными.
— Ему захотелось разнообразия, — отозвалась Грейнджер почти шёпотом и заглянула в ярко-карие глаза. Уизли в непонимании нахмурила брови, ожидая от подруги продолжения. — Захотелось испытать новые ощущения в виде грязнокровки в своей постели.
Джинни сжала губы в тонкую линию и начала озираться по сторонам. Она явно поняла о ком говорила гриффиндорка.
— Стой тут, — сказала она стальным голос и направилась к их столу. Она подхватила пальто Гермионы и накинула на себя своё. К рыжей подошёл Гарри, и Джинни начала что-то лепетать, один раз кивком головы указав на стоящую чуть поодаль Гермиону. Поттер кивнул и, обняв девушку на прощание, сел за стол. Одному богу было известно, что Уизли ему наплела. — Пошли, мы уходим.
Джинни резко взяла за руку подругу и, будто убегая от кого-то, вывела Грейнджер из бара, попутно всучив той в руки оставленное в помещение пальто.
5 декабря 2002 года.
Почему-то окончание вечера было как в тумане. Поясницу дико тянуло, а в голове будто поселился целый рой пчёл. Гермиона потёрла сонные зеницы руками, понимая, что она почему-то спит на диване. В квартире был стойкий запах алкоголя, сопровождаемый гробовой тишиной. Грейнджер сжала плед меж пальцев, зажмурив глаза.
Босые пятки коснулись холодного пола. Живоглота рядом не обнаружилось, хотя кот обычно спал там же, где и хозяйка. Завязав плед на плечах, Гермиона медленно пошла в ванну, понимая, что работу она уже проспала, но почему-то сегодня ей было наплевать.
Наплевать даже на то, что сейчас она должна стоять в кабинете Матильды, чтобы та ввела её в курс дела. Она чувствовала запёкшуюся кровь на нижней губе, видимо, прокусила во сне, и засохшие дорожки от слёз.
Ледяная вода кое-как привела в чувство. Грейнджер по привычке вскипятила чайник. Каждое утро ей полагался горячий чай, пусть уже и не утро, но традиции почитать надо. Отпив несколько глотков из чашки, Гермиона всеми силами попыталась вспомнить, что было вчера, но, как назло, ни единого отрывка в памяти не всплывало. Она со звоном поставила кружку на стол, опершись на него руками. Воспоминаний с конца того вечера не было, а вот дерьмовое настроение, похмелье и до сих пор не выветрившийся мужской одеколон были. И это жутко выводило её. Пробирало до чёртиков, будто вгоняло иглы под ногти. Сегодня вторник, а значит, ей уготовлена встреча с виновником её испорченного настроения. Ровно в шесть, на ринге. Что ж, теперь цель разбить Малфою нос выглядела ещё более воодушевляющей.
Прощаю, Грейнджер.
Пошёл к чёрту.
Интересно, насколько сильно возросло его самолюбие, когда она, как дура просила у него прощения? Мерлин, даже думать об этом не хотелось. Было три часа дня, а она всё равно не чувствовала себя выспавшейся. Будто во сне она перетаскивала кирпичи. Жаль, что всё это не сон. У неё есть три часа, чтобы морально подготовить себя к физическому и психологическому насилию.
Примерно час она просидела за одной чашкой чая, так его и не допив, потупив взгляд в оконную раму. В декабре у неё всегда было новогоднее настроение, хотелось завесить мишурой каждый уголок квартиры, а подбор подарков вообще было её любимым занятием. Ей больше нравилось дарить, чем получать. А сейчас и мысли о Новом годе не было, что уж говорить про праздничное настроение. Коробка с ёлочными игрушками продолжала пылиться в шкафу, так же как и ёлка.
Следующие сорок минут она провела на полу душевой кабины под холодными струями воды. Голова покоилась на коленях. Гермиона обняла ноги руками, не понимая, по щеками идут слёзы или это просто вода. Она смогла покинуть ванну только тогда, когда боль от жёстких капель уже была невыносима.
После, полчаса она провела за бессмысленным перелистыванием страниц книги, что собиралась прочитать уже более недели, но до неё так и не доходили руки. Однако, не единой строчки текста она не запомнила, пусть и находилась уже на 124 странице.
Далее ей потребовалось двадцать минут, чтобы переодеться в спортивную одежду, накинуть пальто и положить в карманы мобильник, ключи и отданное ей когда кольцо, которое сегодня Грейнджер благополучно вернёт его владельцу.
И вот, она открывает двери спортивного центра, в этот раз она пришла ровно в шесть. Малфой, как ни в чём ни бывало стоял на ринге, облокотившись на канаты, скрестив руки на груди. Гермиона даже не предприняла попыток прочитать что-то в его взгляде, потому что предпочла создавать видимость того, что ей всё равно. Ей и должно быть всё равно. Должно быть.
— Сегодня ты вовремя, — сказал Малфой, проследив за тем, как гриффиндорка скинула с себя пальто и сняла с чехол с палочкой. Это было что-то новенькое.
— Ты решил сегодня просто постоять или мы будем заниматься? — её тон всё с каждым словом становился всё более ледяным. Неуправляемые кудряшки были собраны в тугой хвост, а не в незамысловатый пучок, какой она обычно завязывала прямо у него на глазах.
На мгновенье маска безразличия спала с его лица, и Малфой вскинул брови, но сразу же вернул её на место, оттолкнувшись от канатов.
— Прошу, Грейнджер, бей, — он в непонятном жесте развёл руками, подойдя к Гермионе почти вплотную. Она лишь слегка дёрнула головой, отходя на два шага.
Гриффиндорка замахнулась, но её кулак сразу же был перехвачен его рукой. Он развернул её к себе спиной, прижимая к груди, и остановился. Грейнджер нахмурилась, но предприняв попытку избавиться от жёсткой хватки, была прижата к мужскому телу ещё плотнее.
— Ну и? — наконец издала она какой-то звук, чем-то напоминающий вопрос.
— Ничего, — Малфой резко разжал пальцы, почти отталкивая от себя ничего не понимающую Гермиону.
Но она не растерялась. Не в этот раз. Грейнджер развернулась так же стремительно, как её кулак вознёсся вверх.
Удар пришёлся по скуле, она была настроена на нос, но это тоже неплохо. Драко приложил пальцы к ране, чуть согнувшись, нащупывая подушечками кровь. Он усмехнулся и выпрямил спину. Дьявол. Даже в этой ситуации на его красивом лице растягивалась мерзкая ухмылка.
— Полегчало? — он смотрел прямо ей в глаза, чуть ли не гипнотизируя. Казалось, если слизеринец прямо сейчас предложит ей продать дьяволу душу, она беспрекословно это выполнит.
— Да, — Гермиона нервно сглотнула, но, к счастью, это был единственный признак её неуверенности.
— Позволь узнать, за что? — он сделал шаг на встречу, и только Мерлин знает, сколько усилий ей пришлось приложить, чтобы не убежать.
— Ни за что. Это просто занятие, — наконец-то. Наконец-то ей удалось пристегнуть поставленную им планку холодности.
— Да неужели? — его голос буквально сочился сарказмом и недоверием.
— Да. — Молодец, Гермиона. Прозвучало довольно убедительно.
— Почему Уизли чуть ли не уносила тебя из бара? — он сложил руки в карманы спортивных штанов, показывая, что сейчас они явно не продолжат тренировку.
— Мне стало плохо, — сказала она, глазами проследив за тем, как слизеринец сократил между ними расстояние ещё на один шаг.
— Сразу после нашего танца?
— Малфой, хватит, — она уверенно перевела взгляд на серую бурю. — Ты - не пуп земли, весь чёртов мир не крутится вокруг тебя, если мне стало плохо после моего танца с тобой — это ничего не значит, — Гермиона намеренно обходила слово «нашего». — Может, твоё общество действительно отравляет, но не настолько, чтобы Джинни уносила меня домой.
Настолько.
— Получается, ты мазохистка? — Драко приподнял бровь, слегка наклонив голову в бок. Белоснежная чёлка несколькими прядками упала ему на лоб, но слизеринца это абсолютно не портило, лишь красило.
Грейнджер нахмурилась, не понимая о чём он, и скопировала его жест в виде поднятой брови.
— Ты сказала, что моё общество отравляет, но сама два раза в неделю приходишь сюда, — Не в бровь, а в глаз, как сказала бы сейчас Джинни. И она была бы как никогда права. — Сегодня ты даже не соизволила прийти на работу, но явилась на тренировку. Ты предпочла меня Матильде?
Гермиона потеряла дар речи. Откуда он знает про Матильду? А про то, что она действительно не удостоила её своим присутствием на работе? Прямо сейчас ей хотелось выразиться максимально неприлично, но слава Мерлину, она сдержалась.
Но это была только часть проблемы. Самой большой катастрофой было то, что Малфой, к её несчастью, был абсолютно прав. Каждое его слово было верным. Настолько верным, что хотелось убежать. Зачем она сюда пришла? Что хотела? О чём думала?
— Откуда ты знаешь о том, что меня не было на работе? — тихо отозвалась она, устремив свой взгляд в пол.
— Заходил к Миранде, как и всегда, — он не сказал это с каким-то сарказмом, самодовольством или унижением. Скорее как данность, что-то обыденное и всем понятное. Впервые не предпринимал попыток поймать её взгляд. Разглядывал волосы, потом лоб, а после — щёки.
— А про Матильду?
— Ответ тот же, — Драко так беспрекословно отвечал на её вопросы, что становилось странно.
Эта затянувшаяся пауза была хуже того самого неловкого молчания на первом свидании, когда оба не знают, что сказать. Грейнджер продолжала пялиться на несколько маленьких пятен на полу, слыша только дыхание, всё так же близко стоящего слизеринца.
— Странно, что ты не смогла попасть мне по носу, на третьем курсе ты была более меткой, — Гермиона то ли усмехнулась, то ли улыбнулась, сама не разобралась.
— С чего ты взял, что я хотела попасть именно по носу? — она перевела взгляд на его плечо, старательно пытаясь на смотреть на лицо и, не дай бог, в глаза.
— Это твоё любимое место. У меня даже шрам остался.
Гриффиндорка перевела взгляд на Малфой, приподнимая голову, пытаясь найти тот самый шрам. Драко усмехнулся и чуть наклонившись, поравнявшись с её лицом, посмотрел прямо в чайные глаза. Гермиона смутилась, но не отступила, несколько секунд разглядывая блёклую неровную полоску прямо на его носу. И это тоже, чёрт Малфоя дери, его ни капли не портило.
Интересно, насколько странно это выглядело со стороны?
— Тебе не идёт быть сукой, Грейнджер, — она раскрыла рот, но Драко сразу же её прервал. — Ты мне больше нравишься с краснеющими от смущения щеками... как сейчас. Вернёмся к тренировке.
Она как околдованная пялилась на то, как он резко отступил от неё, перелезая через канаты, направляясь прямо к груше. Её щеки действительно порозовели, сразу после его слов. Это даже не казалось смешным, это было страшно.
Сначала Гермиона не сразу поняла, куда подевалось то тепло, что окутывало её кожу несколько секунд назад, но потом услышала, как Малфой позвал её, и очнулась. Она встряхнула плечами, попытавшись собраться и последовала к нему, мысленно ругая себя за то, что её злость уже исчезла.
Эти два часа пролетели крайне быстро, даже слишком, но успели измотать настолько, что гриффиндорка думала умереть прямо на месте.
— Я устала, — вынесла вердикт Грейнджер, бессильно свалившись на мат. Драко усмехнулся, рукой стирая капельки пота со лба, и сел рядом, оборачиваясь на Гермиону.
— Быстро же ты. Стареешь, Грейнджер, — он сумел увернуться от летящей в его плечо ноги гриффиндорки, тихо засмеявшись и пряча лицо в ладони.
Она лежала и любовалась этой картиной, не заметив, как зависла. Это было слишком необыкновенно и непривычно. Смеющейся Малфой, в уже испачканных спортивных штанах и майке, сидел на пыльном мате. Такой домашний. Это было что-то за гранью фантастики.
Она лишь несколько раз наблюдала за тем, как Малфой смеялся в компании своих "друзей" то в Большом зале, то в коридорах. Но это было по-другому, как-то... по-особенному? Странно, что она вообще зациклилась на этом.
Хотя... когда видишь своего школьного врага настолько с другой стороны, не знаешь какая у тебя будет реакция.
— Прекрати пялиться на меня, Грейнджер, мне становится страшно, — Гермиона закатила глаза, перекатившись на бок, отворачиваясь от него с глупой улыбкой на лице, всеми силами пытаясь игнорировать боль в ногах и пояснице.
Гриффиндорка потянула за резинку в волосах, стягивая, ощущая, должно быть, одно из приятнейших чувств на земле. Кудряшки в беспорядке расыпались по мату и плечам, закрывая лицо. Грейнджер тихо простонала, зарываясь руками в волосы, пытаясь делать движения, похожие на массаж.
— Танцевать с тобой гораздо приятней, — полушёпотом сказал Драко, потирая место ушиба, оставленного Гермионой во время тренировки.
Это было чем-то вроде удара тока. Она распахнула глаза, вспоминая тот вечер, и как ошпаренная приняла положение сидя. Малфой перевёл на неё взгляд, осматривая, будто где-то на ней должна быть написана причины резкой смены настроения.
Сейчас или Никогда.
— Зачем ты пригласил меня на танец? — Гермиона решила зайти издалека, нервно перебирая резинку между пальцев.
Говорят, язык мой — враг мой. Наверное, эта пословица возникла не из воздуха, по крайней мере, яркий тому пример — Грейнджер.
Малфой отвернулся, устремив взгляд в пол и нахмурив брови. Раньше он не избегал её взгляда, напротив пытался поймать его и приковать к себе. Это должно было быть для Гермионы красным флагом, но, видимо, она ещё не настолько хорошо знала Драко, чтобы разбираться в его языке тела и привычках.
— Этому нет логического объяснения, Грейнджер, — она попыталась уловить его взгляд, но ничего не вышло. — Я был пьян.
Грейнджер прикусила губу, потому что выглядело всё так, что он не лжёт. Но обида взяла верх. Быть может ей стоило просто уйти, замять эту тему или вообще её не поднимать, но, как однажды сказала ей Джинни, иногда хочется почувствовать себя слабой девочкой. Девочкой, которая может затаить в себе обиду.
— Я знаю более чёткий ответ, — Драко посмотрел на неё, вглядываясь в карие глаза, что впервые выражали непонятную ему смесь эмоций. — Тебе просто захотелось экзотики. Захотелось новую порцию адреналина. Грязнокровка в постели это достаточно рискованно, учитывая то, как к этому относятся твои родители, но, видимо, твоё пьяное сознание и похоть взяли своё. Другого объяснения твоему взгляду я не вижу.
Лицо Малфоя с каждым сказанным словом становилось всё более безразличным. Он молча смотрел на Гермиону, будто усваивая всё то, что она сказала. Затянувшееся молчание давило и проигравшей оказалась Грейнджер. Гриффиндорка встала с мата, стряхивая пыль с лосин, и быстрым шагом направилась к вешалке.
— Считаешь, я ради чего-то нового в сексе стал бы тащить тебя к себе в постель?
В этом и была проблема, она не знала.
Гермиона нервным движением поправила шарф, даже не завязав ремень пальто.
— Я бы не стала с тобой спать, Малфой. Не в этой жизни и не в следующей, — лучшая защита — это нападение. Драко усмехнулся, подходя к гриффиндорке.
— Ладно. Хорошо, допустим, я не помню детально, что было у меня в голове. Я был пьян. Возможно, какое-то желание действительно было, но только потому что я был в... не самом адекватном состоянии, — он поджал губы, отведя взгляд от её глаз, будто сомневаясь в чём-то, но после выпрямился, чувствуя, как пристально Гермиона его рассматривает. — Извини.
***
Гермиона пялилась на мужчину, как нас сбежавшего из клиники сумасшедшего, а Люциус, напротив, смотрел будто сквозь неё, потому что его взгляд был крайне невозмутим.
— Простите... что? — выдавила из себя она, пытаясь сделать глубокий вдох, но получилось лишь несколько рваных. На секунду девушка подумала, что это сон или какая-то не самая реалистичная галлюцинация. Она даже вознесла руку для того, чтобы себя ущипнуть, но незваный гость продолжил.
— Наша семья сейчас в не самом лучшем положении, — как будто раньше ваше положение было безупречным. — Следовательно, мне нужно как-то это исправлять.
— Я за вас рада, но причём здесь я? — перебила его Гермиона, и её голос сменился с смущённого и непонимающего на уверенный и дерзкий.
— Вы — умнейшая ведьма нашего столетия, Героиня войны, подруга Избранного Гарри Поттера и владеете своим благотворительным фондом по защите домашних эльфов, ваша репутация более, чем чиста, — столько положительных эпитетов в свою сторону от Малфоя—старшего она не слышала никогда. — Если бы вы стали супругой моего сына, то все подозрения и слухи в сторону нашей семьи могли бы быть развеяны. Так называемый "фиктивный брак".
— Скорее смазаны. Я смогу лишь скрасить всё то, что вы сделали, но никак не стереть. Люди не глупы, ничего не забывается, — сказала Грейнджер, понимая, что сейчас Люциус предлагает ей это, будучи вполне серьёзным. — Да и тем более, все ранее перечисленные вами факты обо мне действительно важны, но не как фактор того, что я являюсь грязнокровкой.
Теперь это слово не наносило ей какого-то удара, она могла спокойного его использовать, по крайней мере в отношении себя. Мужчина усмехнулся, смотря на Гермиону с каким-то... уважением? Это слово больше всего подходило под описание его эмоций. Будто она превзошла его ожидания.
— Ведь если Драко вступит в брачный союз с ведьмой без кристально чистой крови это отбелит вашу репутацию намного лучше, чем благотворительный фонд по защите домашних эльфов. Вы докажете всем, что ваши убеждения по поводу крови окончательно ушли.
Её голос был спокойным, размеренным. Логичным. Дыхание больше не было сбитым, сердце не клокотало, так и норовя разорвать грудь. Гермиона крепко сцепила руки на груди, смотря на Малфоя—старшего и ожидая ответа.
— Да. Да, вы правы, — Грейнджер натянуто улыбнулась уголками губ, даже не пытаясь скрыть наигранность. — Но, мисс Грейнджер, этот временным брак сможет принести пользу не только нашей стороне, но и вашей.
— Неужели?
— По крайней мере, вы будете жить в нормальном доме, а не в этой... лачуге, — процедил сквозь зубы Люциус, окинув привередливым взглядом стены квартиры.
— Опираясь на ваши слова, это довольно милая лачуга, — парировала Гермиона, пытаясь защитить ремонт своего дома.
— Вы станете одной из самых могущественных пар магической Британии, — мужчина завёл руки за спину, будто объясняя ученику самую простейшую тему из школьной программы.
— Воздержусь, — безапелляционно ответила Гермиона, опершись рукой о столешницу. — Нет, правда, на что вы рассчитывали когда шли сюда? На моё согласие?
— Вы в любое время можете передумать, — Люциус пропустил её колкость мимо ушей и, развернувшись на пятках, направился к выходу из квартиры. — Спокойной ночи, мисс Грейнджер.
***
— Гермиона, тебе очень идёт! — почти пищала от восторга Джинни, огибая вокруг Грейнджер круги и рассматривая, как обезьянку в зоопарке. С таким же умилением и интересом.
Гермиона понятия не имела, как могла согласиться на эту затею, пойти с Уизли в магазин для подборки новогодних нарядов. В самом деле, чем она думала?
Но какие бы аргументы "против" она не приводила, Джиневра каким-то образом делала из них аргументы "за".
— Джинни, оно слишком... красное, и у него до неприличного большое декольте! — прошипела Грейнджер, пытаясь хоть как-то подтянуть лямки платья.
— Пока что ты перечислила только плюсы, — спокойно ответила рыжая, продолжая с восторгом разглядывать идеально сидевшее на Гермионе алое платье. Джинни почти насильно всучила ей вешалку с нарядом и запихнула подругу в примерочную, не принимая возражений.
— Джинни!
— Я уже двадцать три года как «Джинни», — Гермиона закатила глаза, резко задёргивая серую шторку, скрываясь от взгляда Уизли. — Мы его берём!
Гермиона закатила глаза во второй раз.
