«Anduniё» — значит Закат

Авради-Возжигательница... Что только что произошло? Вдох-выдох. Мне сделал предложение Саурон. Какая глупость... Что он мне говорил? И я согласилась? Эру, моя голова... Что делать, что делать?.. – Девушка... О нет. За этим замешательством, перетекающим в настоящую панику, я и вовсе забыла, что стою в самой середине залы. Ну и дурацкий у меня, наверно, вид... Я рассеянно отозвалась: – Да?.. Добрый вечер. Мне галантно протягивал руку какой-то молодой человек с волосами цвета вороного крыла, собранными сзади в хвост. Длинный, худой, бледный как поганка. Лицо чуть вытянутое, гладко выбритое (сразу видно, в ком есть эльфийская кровь, а в ком нет!), бордовые, словно накрашенные, губы с опущенными уголками, узкий, но длинный нос, карие глаза... Костюм такой же мрачный, как и сам парень. Просто какое-то уныние во плоти, честное слово. При его виде так и хочется начать размышлять о бренности всего сущего. – Разрешите пригласить Вас на танец, – сказал он, привлекательно, по его мнению, поклонившись. – Разумеется, – согласилась я с нарочито беззаботной улыбкой, вспомнив о предательском этикете. Проделав все формальные па, мы встали в пару и начали танцевать. Какой мрак... Я изо всех сил стараюсь не выдать своё настроение и прикасаться к партнёру как можно легче, но его рука так тяжело лежит на моей талии... – Вы Миналхиль из Андуниэ, так ведь? – осведомился он. – Да, именно так. – Я очень наслышан о вас. Крайне приятно наконец познакомиться, – он слегка обнажил белоснежные зубы. Надо было соврать. А то я уже успела забыть о волшебном эффекте слова «Андуниэ» в сочетании с родовым титулом. – В самом деле? От кого же? – Скажем так, из источников самого разного рода. Вы имеете завидную репутацию в кругах знати, – поведал юноша. – О, правда? – я хлопнула ресницами и изобразила поражение, возможно, даже малость переигрывая. Вероятно, эти слова следует понимать как «Мне про тебя все кому не лень уши прожужжали, ведь ты дочь Амандила, и с тобой нужно установить дружеские связи». – А, разрешите спросить, откуда Вы? Как Ваше имя? – Я Бэльзагар из Ниндамоса. – Очень приятно, – суховато ответила я, надеясь на прекращение беседы; положение и так довольно грустное, а он ещё сверх этого тоску нагоняет... Да и слишком много мыслей звало меня вернуться к ним из внешнего мира. Но не тут-то было. Он не отставал: – Как Вы находите сегодняшний вечер? – Феерически, – жеманно протянула я. – А Вы? – На мой взгляд, здесь крайне не хватает интересных людей среди молодёжи. – Что Вы имеете в виду? – я странно покосилась на него. – Все здесь какие-то одинаковые, словно из одного теста слепленные. Говорят на одни и те же темы... – Не могу не согласиться, – искренне поддержала я. – Особенно девушки. – О да... Кстати, скажите, а как Вы относитесь к утопической антивалианской апроприации? «К чему?!» – подумала я с нешуточным испугом. Теперь понятно, почему ему было не с кем разговаривать. От таких слов у большинства девушек случится культурный шок. А я даже не расслышала из-за громкой музыки, что он сказал. Переспрашивать неловко... Надо что-то ответить, чтобы не опозориться. Да помню я, что девушка не должна пытаться казаться умнее молодого мужины, но я ж и не ставлю перед собой цель очаровать его. Тогда бы я, наверно, рассуждала по-другому. Так, нужно выдать что-нибудь нейтральное по значению и навороченное... Придумала: – Вообще, данное явление можно рассматривать с множества различных углов. Я же отношусь к нему философски. Не поддерживаю, но и не осуждаю: время – самый беспристрастный судья; оно всё и решит. Всё людское тленно: оно приходит и уходит, стирается в пыль перед безжалостным ликом Вечности. – Интересная позиция, – хмыкнул Бэльзагар. – Во всяком случае, лучше, чем сделать тупое выражение лица и спросить, а как это будет по-адунайски. Попытка засчитана. – Что? – Он что, безумный? – Я поймал Вас. Никакой утопической антивалианской апроприации не существует. Это просто набор слов. Но Вы всё равно молодец, дали универсальный ответ. Возьму на заметку. – Однако, – я хмуро кивнула и посмотрела долу. А он ещё удивляется, что ему не с кем говорить. Чудик какой-то. На щеках ощутилось тепло. Что ж, по крайней мере, я попыталась. Чтобы не мучаться, постараюсь уйти от темы. Итак, знали ли мои родители... Уйдя в себя, я вовсе не заметила, как начался другой танец и я сменила партнёра. Наверно, я бы так и протанцевала всё в блаженном неведении, если бы не суровое: – Миналхиль, я к тебе обращаюсь. Вздрогнув, я подняла взор – и чуть не заорала в голос. Эарендилов сильмарилл, когда это я успела встать в пару с... – Простите меня, Ваше Величество... – лепетала я. Тху, Тху, Тху! Надо что-то сказать, и как можно скорее. – Зигур околдовал весь мой разум, – нашлась я. О Эру. Ужас, ужас, ужас. Нельзя больше так забываться. Помедлив (пауза показалась мне мучительно долгой), Ар-Фаразон кивнул: – О да, Зигур способен на такое. Я тебя прощаю. – Он произнёс это это так, словно, если б не простил, то приговорил бы к смерти. – Я как раз интересовался твоим впечатлением от него. – Поразительная личность, – тараторила я, восторгаясь, – неповторимая. У меня нет нужных слов, чтобы описать всё своё восхищение. Узурпатор удовлетворённо сощурился. – Я рад, что вы сошлись. Вы станете идеальной парой. Осталось прибавить: с политической точки зрения. Быть может, отчасти и с эстетической. Но точно не с моральной и не с душевной. Это невозможно по определению. – Целиком полагаюсь на Ваше мнение... Примите вновь мои поздравления с именинницей. Не было и не будет среди всех людей мира такого драгоценного самоцвета, как Ар-Зимрафэль. – Эти слова исходили от чистого сердца: – Да продлятся ваши века ещё много раз по столько. – А вот это уже относится только к Тар-Мириэль. – Наши века продлятся дольше, чем кто-либо может подумать, – заявил Ар-Фаразон. – Нынешние поколения первыми за всю историю человеческого народа обретут дар, доселе доступный лишь любимцам чтимых ими западных владык, – король загадочно улыбнулся. – Мы станем бессмертными. Но... но ведь подлинный дар – это смерть! Смерть, а не бессмертие! Заблуждение! Не так всё это, не так. Протестую! Никогда я ещё не встречалась так близко с ошибочными убеждениями Людей короля. Я принимала их существование как нечто далёкое и абстрактное, а теперь всем своим существом негодовала от слов главного из них. – Но каким образом, Ваше Величество? – Зигуру ведома эта тайна. Он знает истину, незнакомую даже «дивному» народу. И тебе выпала честь быть одной из первых, кто будет посвящён в неё. Я вздохнула. В последнее время все предлагаемые «истины» вызывали лишь тошноту. – Я всей душой благодарна за это, – произнесла я, покорно потупив взор. – Ты в полной мере отблагодаришь Зигура, когда взрастишь ему бессмертных наследников. Будь я кошкой, моя шерсть давно встала бы дыбом. А я тут ещё вспомнила невероятные приключения на Орочьей улице... Я поёжилась. Пришлось врать, что мне холодно. И утверждение, что Зигур мне замёрзнуть не даст, положения ничуть не улучшило. Я оттанцевала ещё с двумя молодыми людьми. Первый происходил из Эмериэ и до ужаса напоминал ручного медведя: мягко говоря пухлый, да к тому же ещё и косолапый – все ноги мне за пять минут оттоптал, и каждый раз до смешного неловко извинялся. Я сочла его довольно миловидным, но не более того. Про второго помню только то, что он был пьян в дым. Я чудом не задохнулась от исходящих от него хмельных паров, а мои уши едва не свернулись от жуткого бреда и приторных комплиментов, приправленных виноградным духом. И вот меня, заикаясь, пытался пригласить какой-то рыжий мямля. Святая Элберет, да на него смотреть жалко. Бедняга аж трясется от страха. Но тут откуда ни возьмись возник какой-то белокурый юноша и отпихнул рыжего со словами: – Прости, дружище, но эта леди тебе не по плечу. – Затем он обратился уже ко мне: – Позвольте, я потанцую с вами. – Д-да, конечно. – Я чуть заступорилась от такой дерзости, но всё же приняла приглашение. Юноша был ниже всех моих предыдущих партнёров – одного со мной роста. Но самоуверенность, которой от него так и веяло, восполняла этот недостаток. Не длинные, но и не короткие волнистые чёрные волосы наверняка были уложены очень аккуратно ещё в начале вечера. В небесного цвета глазах плясали нахальные огоньки. А ещё юноша почему-то нахально ухмылялся. Всё это мне казалось удивительно знакомым и даже родным, – словно рокот утреннего прибоя в далёкой Андуниэ. – Простите, – подозрительно начала я, – а мы... – Вы хотите сказать, не виделись ли мы прежде? – закончил парень и вопросительно посмотрел мне в глаза. – Вы не узнали меня? – Нет, – недоумевая созналась я. – Я кузен Тэльпериэн, – представился он. – Точно, – я кивнула. Кузен жены брата. Только запамятовала, как его зовут. – Здравствуй... – На квэнья – Тельконтар, – подсказал он. Тэльпериэн, Тельконтар... Да, в их роду к выбору имён подходят по-королевски. – А в вашей семье всем дают красивые имена на «тэл»? – поинтересовалась я, на что юноша отшутился: – Верно. А у вас, я смотрю, семья очень дружелюбная. – В каком смысле? – не поняла я. Он объяснил: – У вас все друзья или подруги чего-нибудь. – А-а, – я выдавила из себя улыбку, хотя смешно мне не было. У нас уже четыре поколения подряд все друзья-подруги-звезд-небес-эльфов-моря-запада-и-всего-чего-только-можно, и эта наша отличительная черта порой заставляет меня краснеть. – А ты чья подруга? – спросил Тельконтар. – Вообще-то неба, – я смутилась. Но ты зови меня Телумиэль. – Почему-то я почувствовала странное облегчение и расположение к этому юноше. – Ладно, – он кивнул и полувопросительно-полуутвердительно сказал: – Мы ведь на свадьбе твоего брата и моей кузины виделись. – Точно! – воскликнула я. Мне было десять, ему – тринадцать. Естественно, он помнил всё лучше меня. – Мы там единственными детьми были. – Помню! Ты ещё тащил шлейф невесты, а я шла впереди и раскидывала цветочные лепестки из корзины. – Именно, – подтвердил Тельконтар. Счастливые воспоминания нахлынули на нас счастливой волной смешков: – А потом мы соскучились и стали безобразничать. – Ага. Сначала свадебных голубей гоняли. Я даже поймал одного, но... – он осёкся: воспитание – или, скорее, гордость, не позволили ему закончить. Впрочем, я и так поняла. – Да. – А когда за стол загнали, устроили конкурс, кто больше выпьет виноградного сока. Я почти сразу поняла, что безнадёжна. А ты... – А я и сейчас позиций не сдаю. – подхватил он. – Тренировки надо начинать с детства, – поучительным тоном пошутил Тельконтар. – И после мы думали, что опьянели и стали жарить еду на свечах. Огурцы, например. И дыню. – Ещё салфетку спалили, – и на нас какая-то нервная тётка наорала, потомками балрогов окрестила. Я быстро оживилась. – Ой, а помнишь, мы ещё под стол залезли, подобрались к молодожёнам и украли у каждого по туфле! – Да-а, – протянул юноша, – вот это было самое весёлое. После они за нами через всё поле не то с криками, не то с хохотом гнались, а затем ещё по набережной бежали. – И там нас поймал какой-то зеленоглазый юноша в мещанском платье. – Да, помню. Он ещё спросил: «Ваши?» А они ответили: «Да, наши гости», попросили нас чесать назад, а сами ненадолго остались с тем молодым человеком. – Кстати, я потом долго допытывалась у брата, кто это, но он так и не ответил мне. – То же самое. Впрочем, какая разница? Очевидно, какой-то там знакомый. После непродолжительной паузы мы синхронно улыбнулись. Как приятно всё-таки вспомнить беспечное детство! Я даже умудрилась начисто позабыть о Сауроне: исчез - и Валар с ним. Даже если он всё ещё шастает тут в обличье импозантного кавалера, какая разница? Главное, ко мне не приближается. К слову, поначалу я заподозрила его в Тэльконтаре, но вскоре с превеликой радостью отбросила эту мысль: ведь Гортхаур никоим образом не мог знать о таких чудесных моментах моего прошлого. На душе сразу стало тепло и уютно. Я почувствовала себя невероятно легко и хорошо рядом с Тельконтаром. Впервые за весь вечер мне не хотелось, чтобы танец кончался, и в первый раз беседу поддержала я. – Чем ты сейчас занимаешься? – А Моргот его знает, – честно выпалил Тельконар. – Вроде как в морском училище балду пинаю, каким-то балрогом оставаясь там одним из лучших. – Невероятно. Как он только не стесняется так хвастаться? – На редких выходных попиваю ром и эль, общаюсь с друзьями, а иногда и с девушками. – Он осклабился и многозначительно подмигнул мне. – Ты ещё тогда хотел мореплавателем стать, – заметила я. Ну и сноб... Похоже, что чем ниже рост, тем выше самомнение. – Ага. И до сих пор каждый вечер засыпаю с мыслью, что однажды увижу отблески маяков Митлонда, – мечтательно проговорил он. - Уже тошнит от наших колониальных деревень. – Надеюсь, ты осуществишь свою мечту. Расскажешь потом? – Обязательно, – пообещал Тельконтар. А о моих планах на будущее он даже не подумал справиться. Невоспитанность? Эгоизм? Что я обманываю себя. Дело в том, что, согласно судьбе, мне и правда ничего из ряда вон выходящего не светит: венец, дети, однообразное семейное существование (слово «жизнь» сюда не подходит), смерть. Глупая, нелепая, бессмысленная смерть после не менее глупой, нелепой и бессмысленной жизни. Вот она – участь женщины в нашей стране. Эллет хоть выходить замуж не обязывали, так как жили они вечно, и вопрос о продолжении рода у них не стоял. Но если же они влюблялись, любовь их была светлой, вечной, идеальной – как звёзды. Недаром они зовутся Эльдар. Так, что это я? Нельзя завидовать эльфам, нельзя. Плохо будет. Сгоришь. А я и не завидую. Зато эльфы на веки вечные привязаны к этому миру, ни за что не могут его покинуть и исчезнут вместе с ним, а люди тут лишь временные гости. Страх смерти, ассоциация её с тьмой – всё это от Моргота. Рождение – не начало, Смерть – не конец. Только часть пути. Длинного, увлекательного. Дверь в новое и неизведанное. Там, за смертью, нас ждёт то, чего ни один эльда... да что там эльда, ни один айну не познает никогда! Мы – люди – единственные, кто волен покинуть Арду, мы – странники, мы – скитальцы, мы – особые, мы – иные, мы – избранные. Так кому же теперь надо завидовать? Разумеется, вслух я этого всего не высказала. Однако все эти мысли вылились в гордую, сияющую, платиновую, улыбку. Всё-таки жизнь чудесна, несмотря ни на что. Сказочная мелодия ласкает слух, пестрят шикарными нарядами прекрасные женщины... Кажется, весь мир вертится вокруг нас, кружащихся на волнах музыки. Я подивилась тому, как отточены движения наших ног: мы ведь вовсе не задумываемся, как и куда их вставить, а скользим на них так легко и красиво. Но, увы, всё хорошее кончается – завершился и танец. Но Тельконтар позвал меня отойти, на что я с удовольствием согласилась. Он элегантно подвёл меня к столам, укрытым искусными кружевными скатертями и уставленным напитками и лёгкой всевозможной лёгкой снедью. На облицованной светлым мрамором камнем стене висел триптих – портреты трёх правящих королев Нуменора. Я испытала некую смесь обиды и негодования: у этой картины должна могла быть четвёртая часть. Тельконтар изящно взял два бокала и, сказав: «Прошу, миледи», протянув один мне, поднял свой и с задором провозгласил: – За восхитительный вечер. – За восхитительный вечер, – весело повторила я, и мы чокнулись. Слегка пригубив вино, я изумлённо наблюдала исподлобья, как Тельконтар, запрокинув голову, заливал его себе. Удовлетворённо выдохнув, Тельконтар утер рот запястьем, поставил пустой бокал на стол и заключил: – Бесподобный напиток. Высший сорт. Хьярростарское. Выдержка – лет тридцать по меньшей мере. – Разбираешься? – я приподняла брови. Тельконтар ответил через время, изобразив смущение: – Ну, так, на уровне флотского кутилы. А я уж было начала симпатизировать ему. Кошмар. С кем я только связалась? И всё же отчего-то он гораздо приятнее всех остальных. Нет, нет, я и не думаю влюбляться. Чтобы убедиться в этом, я даже представила, как мы с ним целуемся в губы, и, неподдельно поморщившись, с облегчением расслабилась. Вдруг Тельконтар схватил меня за талию и отдёрнул от стола. – Осторожно! Я коротко взвизгнула. Мне показалось, что по столу пронёсся маленький огненный вихрь. Вслед за ним наземь валились кубки и бокалы, ранее старательно выставленные слугами в аккуратные горы и холмы. Пара штук, падая, едва не задела меня. Я чуть не ругнулась вслух: вино всё-таки попало на платье. К счастью, в том месте ткань была тёмно-лиловой, так что пятно было незаметно. Остаётся сказать огромное спасибо отменной реакции Тельконтара. – Что это? – воскликнула я. Тут мимо нас довольно грубо протолкнулся какой-то седой плешивый слуга, хрипло бормотавший: – А ну иди сюда, отродье балрожье! Апельсин морготов. – Что? – хором выдали мы, в недоумении глянув друг на друга. Апельсин морготов? Это что-то новенькое. Чуть погодя, мы не сговариваясь взялись за руки и двинулись в направлении, куда ушёл плешивый в погоне за неведомым явлением, наречённым «апельсином морготовым». Пробившись сквозь заметно поредевшую (неужели уже так поздно?) толпу, мы остановились поодаль от угла с мраморным бюстом Тар-Херунумена, более известного как Ар-Адунахор, где Тар-Мириэль беседовала с моей матерью. Сперва я не поняла, в чём дело. Тельконтар прыснул. – Гляди, какие важные гости! – Да где же? – не понимала я. На миг мне показалось, что среди музыки и шума голосов я различаю гнусавое мяуканье. Думала, мне просто послышалось. Но тут, опустив глаза, я совершенно неожиданно заметила, как в подол роскошного платья королевы тычется длинной склизкой рыбёшкой весьма крупный и к тому же невероятно косматый рыжий кот. – Ух ты! – вполголоса воскликнула я. – Кот! Что он здесь делает? Тем временем амиль усмехнулась, кивком указав на животное: – Таринья, кажется, вам принесли подарок. – Подарок? – Тар-Мириэль недоуменно наклонила голову и, придерживая шуршащую юбку, развернулась. – Ах, вот оно что. – Улыбнувшись, она присела и с сильным умилением проговорила: – Привет, мой хороший! Пришёл поздравить меня? Ну, иди ко мне, котик. Со слипшихся длинных патл кота на паркет стекали струйки красного вина. Рыжий бросил свой трофей и вскинул мордочку, подставляя королеве горло. Он аж зажмурился от наслаждения: да, давай, чеши меня, мр-р... Я подошла поближе и тоже опустилась. Мокрый комок шерсти громогласно заурчал. Я восторженно прошептала: – Какое чудо. – Да, – согласилась Тар-Мириэль, продолжая чесать ногтями питомца, подставившего теперь ухо. Я почуяла одурманивающий аромат цветочных духов, – он очарователен. Это Кулуминкэ, или просто Кулумо*, – она посмотрела на меня. Так вот почему он «апельсин морготов». Неплохое имя для рыжего кота. – Уже четыре года как наше главное бедствие. Хочешь, погладь его. Я бросила взгляд на Тельконтара. Тот, стоя на том же месте, одобрительно подмигнул мне. Затем я осторожно коснулась макушки Кулумо. Почуяв незнакомую руку, он сразу насторожился и недоверчиво глянул на меня. Какие у него глаза! В их янтаре есть что неописуемое: игривое, хитрое, даже дерзкое, будоражащее, притягивающее, словно магнит. Это удивительное свойство глаз некоторых котов просто невозможно передать словами тем, кто сам подобного никогда не видел. Теперь кот стал принюхиваться: посапывая, он тянул свою чуть приплюснутую мордашку ко мне, глядя широко открытыми, гипнотизирующими глазами-блюдцами. Я дала ему понюхать свой палец. Поводив у него носом, Кулумо чихнул. Я не сдержала хихиканье: – Моя прелесть! Мокрый, как лягушка, Апельсин поднялся на лапы и отряхнулся. Я зажмурилась. Забрызгал всё-таки, гадёныш. Только умилилась... Вот так всегда с этими котами. Тар-Мириэль продолжала: – ...А также Кулумо – бескомпромиссный похититель дамских сердец, – она ухмыльнулась. – Почти все мои фрейлины от него без ума. Но он всё равно мой. – Таринья со смешком поднялась на ноги. Коты явно владеют какой-то особой магией; ибо под их воздействием на девичьи ужимки может прорвать даже гордую и величественную королеву. – Не удивительно, – с улыбкой вздохнула я. – Как не влюбиться в такого симпатягу? – Я попыталась почухать живот Апельсина. Тот, мявкнув, подкосился и грациозно растянулся на полу, а затем, поджав лапки, перевернулся на спину и игриво наклонил мордашку. О, этот взгляд!.. Так бы и затискала эту мокрую курицу. Я услыхала умилённое шушуканье. Вокруг столпилось ещё с десяток девушек. Тельконтар куда-то исчез. И тут я вспомнила, что нахожусь в бальной зале, и встала, приняв серьёзный вид. Кулумо тотчас же сел. – Можете погладить его, он не кусается, – невозмутимо объявила Мириэль. – Только аккуратно. – Мы отошли, а гостьи облепили бедное животное и стали с ним сюсюкатся. Да-а... Коты – вот подлинные властелины людских сердец! Девушки слетелись на Кулумо, как феаноринги на Сильмариллы. – Замарашку придётся выкупать, – заметила королева. – Торжество медленно подходит к концу... Миналхиль, не хочешь ты ли пойти со мной? – Я бы с радостью, Таринья, но... – я замялась, глянув на мать. Тогда королева официальным тоном обратилась к ней: – Альмариан, ты отпускаешь её? Амиль справилась: – Надолго ли, моя королева? – Нам предстоит продолжительный и крайне серьёзный разговор, – хладнокровно поясняла её величество. – Я думаю, Миналхиль стоит заночевать здесь. Что? Заночевать здесь? Во дворце, по соседству с Его Мерзопакостью? Нет уж, увольте. И вообще, говорят, тут в прямом и переносном смысле много скелетов в шкафу. – Вы уверены, что это безопасно? – Аммэ тоже перешла на формальную манеру разговора. – Я ручаюсь за это, – отозвалась Таринья и с подозрением вопросила: – Вы не доверяете мне? – Ни в коем случае, – заверила княгиня. – Однако вы понимаете, как в наши времена важна осторожность. – Превосходно понимаю, а потому приняла все необходимые меры. – Тогда разрешите мне позвать моего супруга... – Нет, – отрезала Тар-Мириэль. – Можете прибыть сюда вместе с ним завтра утром, и тогда мы обсудим данный вопрос вчетвером. А сейчас мне нужно поговорить с вашей дочерью наедине. – Слова звучат так по-королевски гордо, формально... Всё это пугает меня. Я могу лишь приблизительно догадываться, о чём пойдёт речь, но такой тон в голосе королевы не предвещает ничего приятного. – Но не можете ли вы побеседовать в иное время и в ином месте? – с надеждой произнесла мать. Ар-Зимрафель вздохнула. – В таком случае, это не просьба, Альмариан, – жёстко отчеканила она. – Это приказ твоей законной королевы. Я не хочу показаться грубой, но вижу, что иного выхода нет. Аммэ слегка прикусила губу, и я сникла вместе с ней. Но после недолгого молчания амиль обеспокоенно вымолвила: – Таринья, сегодня ваш юбилей. – Да, я не забыла, – слегка раздражённо отозвалась Мириэль. – Вы не поняли меня, Таринья. Ваш юбилей. В этот день золото сверкает особенно ярко. Вдруг законная наследница престола жестом прервала речь мамы. – Поняла. – По лицу Ар-Зимрафель скользнула едва заметная тень беспокойства, хотя Её Величество сразу же вернула своё возвышенное царственное выражение. – Вероятность того, о чём вы говорите, ничтожно мала. – Простите, – попыталась вставить я, – но, позвольте спросить, о чём идёт речь? Кому-то угрожает опасность? Мой вопрос был проигнорирован. Тем временем первый ловелас королевского двора отделался от внимания воздыхательниц и, возвестив о своём приходе мяуканьем, начал маячить перед нами. А мама настаивала: – Напротив. Сегодня шанс велик, как никогда. Судя по интонации, ничего хорошего это не сулит. А кот уже нетерпеливо мяукал и вилял своим пушистым хвостом, забрызгивая паркет вином. – Если же ты вызываешь мою дочь только с этой целью, не благоразумнее ль было бы... – Нет, я зову её по совсем иной причине. Хотя, если всё сложится подобным образом, – значит, так надо. Убью двух зайцев сразу. Кулумо не стерпел, подкрался к Тар-Мириэль и вцепился в её платье когтями. Таринья возмущённо отпрянула, наградив кота лёгким ударом ноги. – Ах ты рыжий негодник! Амиль лишь обречённо вздохнула: – Что ж, как бы сами зайцы друг друга не умертвили.