«Anduniё» — значит Закат

Если верить ветхим часам и рассудку, солнцу до ухода на ночной покой осталось по меньшей мере десять часов, однако в каморке, что представляла собой склад ювелирной лавки, хозяйствовал полумрак, ибо единственные крохи света в ней исходили от сальных свечей да из узкой полоски под дверью. Златовласый подмастерье, сидевший на пыльном полу, скрестив ноги, всё не мог оторвать зелёных глаз от своего последнего творения – женского кольца из белого золота с крупным аквамарином. Юноша криво улыбался; советы незнакомца однозначно помогли ему, несмотря на то естественное подозрение, с которым он поначалу отнёсся к речам той загадочной фигуры. Но иначе он бы в жизни не смог выполнить такие тонкие, причудливые переплетения металлических нитей. И как мог загадочный незнакомец знать такие секреты и премудрости?.. Кто он такой? Неважно. Главное – результат... Я бы подарил это кольцо любимой, если бы она только у меня имелась, думал подмастерье. Но, увы, у него в жизни было только две женщины, и любил он их скорее как сын, хотя ни одна из них не была ему матерью. К тому же парень опасался, что его мастер, пронюхав, попросил бы заплатить. От нужды молодой человек не сильно страдал, – ученик придворного ювелира, как никак, – однако не настолько глубоко купался в золоте, чтобы тратиться на девичьи украшения. Довольный плодом своего труда, теперь юноша ломал голову над тем, какое имя ему дать. Он призывал собраться всю хранившуюся в вовсе не глупой голове фантазию, но уже полчаса не мог придумать ничего путного. «Дар Моря? Неплохо, но банально, как дамский роман. Голубая Мечта? О Эру, какая бредятина... Небесная Слеза? Так уже называли подвеску...» Как раз в тот миг, когда молодой человек был наиболее сосредоточен, и до прихода озарения будто бы не хватало мгновения, в чулан ворвался престарелый придворный ювелир. – Опять пыль подбираешь, бездельник? – заворчал он. – Я кому сказал рассортировать изделия по ящикам? – Я рассортировал, – ответил юноша, умело скрывая раздражение. Он сжал в кулаке кольцо, без капли смущения смотря начальнику в глаза. Тот оглядел каморку и, не найдя никаких очевидных аргументов против ученика, сначала потерялся, вызвав у ученика тень ухмылки, а затем вновь нашелся: – Тогда чего ворон считаешь? Я же говорил, как расставишь, иди в мастерскую за другими лодырями следить, благо, по возрасту и умениям ты уже перерос их всех. – Старик ворчал. – Тху, работы будто в лавке нет... На лице подмастерья не дрогнул ни один мускул. Миндалевидные зелёные глаза глядели безупречно; их взгляд не выдавал ничего, кроме лёгкой ошарашенности человека, резко выведенного из творческих раздумий. – Я работаю. – Неужели? – Ювелир сощурился. – Наверное, его светлость Арнузир государственные дела решает. – Учитель, прошу Вас, – нахмурив брови, взмолился юноша, – не зовите меня так. – Да, он пасынок судьбы, – но он как был Верным, так и останется, и не потерпит, чтобы его называли адунайским именем с таким отвратительным значением. – Я не друг короля, а... – Да, да, конечно, блеск золота, – с усмешкой перебил ювелир. – Я и забыл, что ты у нас лорд Блестяшка. – Спасибо, что не Золотой король, – буркнул Мальтир, с мысленной мрачной ухмылкой благодаря судьбу: двадцать четыре с лишним года назад мастер отказался называть ученика по более дословному переводу его имени... побоялся. – Эх ты, – отведя взгляд, мастер покачал головой, – знаешь ли ты, на что можешь нарваться? Не будь ты пасынком... – Разве я каким-то образом оскорбил Его Величество? – перебил искренне не понявший упрёка Мальтир. – Насколько я знаю, в Анадунэ нет ещё таких законов, что запрещали бы простым людям носить свои имена. – Будешь ещё права качать. Твой эльфийский ещё четыреста лет назад запретили. Где же твоё хвалёное образование, а? Мальтир встал. Он боролся с соблазном процитировать своего сводного брата, однажды украдкой заявившего в подростковые годы, что арузан скорее сдохнет, чем хоть слово на эльфийском произнесёт, но мастер вовремя продолжил, поняв, как зацепить своего ученика: – Бери пример со своего сводного брата. Он не возмущается, когда его называют на адунаике, хотя он ничуть не менее Верный, чем ты. – Парень вновь хотел парировать, и вновь ему не позволили. Мастер раза в два понизил голос. – Я злюсь на тебя, но зла не желаю. Поверь человеку, прожившему в несколько раз дольше, чем ты; принадлежность к Верным – не то, чем надо хвастать на каждом углу. Я готов рассказать тебе одну истину: Верных гораздо больше, чем кажется, но большинство из них боится открыть это даже жёнам и матерям. Особенно теперь, когда к власти пришёл этот... Не беспокойся: я не собираюсь тебя выдавать, но если бы на моём месте был кто-нибудь другой, у тебя бы были большие неприятности. Я знаю, о чём ты думаешь. – Очередная попытка возражения была пресечена. – Да, твоя приёмная семья не скрывает то, что они Верные, но род Андуниэ – второй по значимости после королевского, и, будем честными, все знают, что они стоят на талом льду. Мальтир молчал. Ему было нечего сказать, ибо мастер рассудил совершенно верно, и с этим нельзя было поспорить. После паузы старый ювелир вернулся к первоначальной теме разговора: – Ты, кажется, говорил, что работаешь. – Да... работал, – потерянно подтвердил Мальтир, – придумываю название для одной вещи. – Он протянул руку с кольцом на ладони. – Видите? – А ну. – Мастер взял изделие, приблизил к глазам, сощурившись, критически оглядел со всех сторон и заключил: – Достойная работа. Неплохо, да... Но её водой не смоет, если пару часов она проваляется без имени. Клади в какой-нибудь пустой ящик – только, ради всего святого, не забудь, в какой. Я отойду, а ты поди, подмети магазин, протри все изделия на витринах, а затем топай в мастерскую - за этими тунеядцами следи. И смотри, покупателей и заказчиков не пропусти, а то получишь. Вернусь после обеда. Мальтир, шумно выдохнув, стащил с высокой полки метлу и, взяв её с таким настроением, с каким берут рукоять меча, начал подметать «поле битвы». Досадой веяло от каждого его движения. Ещё бы. До чего дошёл – подметать вынужден, как горничная. Лишённый всего, что у него было когда-то... А когда-то у него было практически всё, что он желал. Мальтир никогда не знал о своих родителях ничего, но, в отличие от большинства себе подобных, знать особо не хотел: ведь Эру подарил ему такую приёмную семью, о подобной которой простые сироты не мечтали и в самых дерзостных порывах; он рос в семье андунийских князей, всегда зная, что не связан с ними кровными узами. Ровесником Мальтира был Элендил – законный наследник рода; он же был его лучшим другом. И отчима с мачехой Мальтир любил, словно родных родителей, а они его – словно родного сына. Мальчика воспитывали ни каплей не хуже, чем настоящего княжеского отпрыска, разве только во дворец не водили... Почему-то Мальтира всячески старались не приближать ко двору; говорили, там ему, увы, приязни не встретить – таковы нравы Его Величества. Однако Тар-Мириэль знала его, и между ними была какая-то особая связь; вероятно, потому что у неё не было детей, а у него – родителей... Семнадцать безоблачных лет Мальтир жил, как в сказочном сне. Он сам не верил в собственное везение, ежедневно возносил от чистого, не осквернённого сердца благодарные мольбы Илуватару. Как же так вышло, что среди тысяч сирот именно ему, а не кому другому, досталась участь, искрящаяся всеми оттенками благодати? И наконец пик счастья наступил. Он продлился долгие девять месяцев, наполненных радостным нетерпением, сладостным ожиданием чуда. Два подростка только об одном и говорили: мечтали, как будут делать из очередного братишки настоящего мужчину, посвящать его в свои тайны, попадать с ним в самые невообразимые приключения... или защищать от всех невзгод будущую сестричку, выдавать её замуж за героя, отгонять толпы женихов, жаждущих получить руку и сердце красавицы, равной который не видел Нуменор со времён легендарной Тар-Анкалимэ... И вот настал заветный день. Мальчики проводили его в городе. И вот, на закате, когда они рыбачили с друзьями, раскрасневшаяся служанка с заплетающимся языком что-то невнятно сообщила; но братьям не нужно было ничего разъяснять. Они тут же вскочили, бросили удочки и с радостными крикам кинулись к усадьбе. На пороге дома их встретил отец – не то радостный, не то печальный. Тогда на Мальтира ни с того ни с сего нахлынула волна чувств, что было странным явлением для подростков его возраста. Однако эмоции были слишком бурными и многочисленными и никак не могли томиться внутри. Он восторженно изливался, говорил, как он счастлив, как он благодарен судьбе за всё, как он ценит и любит всё, что у него есть... Тогда Амандил потрепал Мальтира волосам, как-то странно улыбнулся и дал не менее странный ответ: – Да, без тебя в нашем доме будет очень пусто... У вас брат. В тот вечер Мальтир заподозрил неладное. На новорожденного ему дали взглянуть лишь раз – и то мельком. И домашние вели себя как-то непривычно. На следующее утро его сомнения улетучились... как и счастье. Приёмные родители остались с ним наедине. Мальтир достаточно смутно помнил ту роковую речь отчима, однако общая суть её до сих пор жила в памяти. – Я знаю, это несправедливо, и потому мне очень жаль... но надо смотреть правде в глаза: у тебя нет будущего в свете. Быть может, однажды ты поймёшь, почему... Однако ты уже достаточно взрослый, чтобы задуматься, чем в дальнейшем ты будешь обеспечивать свою жизнь. Выбор велик, и во всех случаях начинать лучше прямо сейчас. Ты можешь ступить на стезю мореплавателя, можешь обучиться какому-нибудь ремеслу, а, коль улыбнётся тебе удача, испытать себя на ниве купечества. Перед тобой открыты все дороги, но помни: ни одна из них не должна вести тебя ко двору и к королю. Мальтир не знал, какая сила двигала им, когда он принимал решение стать учеником ювелира, впоследствии ставшее причиной перелома далеко не только своей судьбы. Родные одобрили выбор, и уже через две недели юноша перебрался в Арменелос, потеряв всё, за что ещё недавно страстно благодарил Эру. Нечастые встречи Мальтира с родными еще реже бывали длительными. Своего сводного младшего брата с той поры он не видел ни разу и не знал про него совершенно ничего; даже имени. Элендил только один раз очень неохотно назвал его в сокращении – Тельво. Как оно звучало полностью – Тельконтар? Телион? Теленве? – Мальтир мог только догадываться, тыча пальцем в небо, – как и про то, почему этого мальчика так тщательно скрывали него. Если он ещё мог предположить, почему его держат вдали от большого света, то эти вопросы, кому бы они ни были заданы, никогда находили ответа. Но если посмотреть с другой стороны... Разве действительно настолько жалко то, что он имеет ныне? Ведь, если бы взрастили его как истинного сына лорда, отыскал бы он когда-либо своё призвание? Смог бы однажды познать высшее блаженство творения, ощутить жар разгорячённого металла, что послушно обретает изысканную форму под его инструментами? Нет, никакие блага высшего света не сравнятся с наслаждением от созерцания плода, что был создан полётом его мыслей и трудами его рук, и ни одно сокровище не заменит ему то, что он обрёл здесь. Но в чём же тогда дело? Почему... Погрузившись в воспоминания, Мальтир увлёкся подметанием и не заметил, как прозвенел колокольчик, извещавший о вошедшем покупателе. Он опомнился, только когда его окликнули по имени. – Мальтир. Молодой человек, вздрогнув, обернулся и невольно воссиял. – Элендил? Какими судьбами? Однако улыбка улетучилась с лица подмастерья так же быстро, как и появилась. Что-то было не так. Тяжеловатое дыхание, растрёпанные волосы, – всё это говорило о том, что княжеский наследник был сильно взволнован. – Эленьо?.. – Мальтир замялся. – Всё в порядке? – Мне нужна твоя помощь, – наконец заговорил Элендил. Подмастерье тревожно осведомился: – Что случилось? – Исильдур пропал, – сообщил сводный брат. – В смысле – пропал? – не понял Мальтир. – В прямом. – Взгляд Элендила прояснился. Дыхание выровнялось. – Вчера, ты знаешь, мы вернулись с бала очень поздно. Утром меня разбудил Анарион, чуть ли не рыдающий. Он говорил, что нигде не может найти Исильдура и... – Он осёкся. – Да, что нигде не может найти Исильдура... Короче, мы обыскали весь дом и не нашли ничего, даже когда поднялся отец... – Погоди, – прервал Мальтир. Исильдур – это старший? – Да, старший. Я позавчера показывал тебе его. – Да-да, припоминаю... Так что дальше? – Дальше... Так вот: я точно не знаю, почему, но отец сразу не на шутку встревожился и решил в одиночку отправиться в королевский дворец, а мне велел отправить людей искать в городе, а самому быть дома. – Я бы очень удивился, если б ты послушался отца и усидел на месте, – хмыкнув, перебил Мальтир, всегда бывший терпеливее и сдержаннее сводного брата. – Знаешь, – начал оправдываться Элендил, – когда дело касается дорогих людей... – Людей? – перебил Мальтир. Если он был сосредоточен, маленьким деталям редко удавалось улизнуть от его внимания. – Ну человека... Я в целом говорю. – Понял. – Так вот, первым делом я решил посоветоваться с тобой. – И чем я могу помочь? – Мальтир внимательно смотрел в глаза брату. Как всегда, его взгляд приобрёл двусмысленный оттенок. – Для начала... сам ты Исильдура, как я понял, не видел. Мальтир покачал головой, а затем спросил: – У тебя есть предположения, где он? – Боюсь, что да. – Элендил вздохнул, отведя взгляд. – Тут мало вариантов... Я волнуюсь за отца. У него слишком много недоброжелателей во дворце. Я непременно должен туда попасть. – А... при чём здесь я? – с опаской поинтересовался Мальтир, чуть подавшись назад. – Ты каким-то образом время от времени видишься с королевой. «Тху... – про себя выругался молодой человек, – он верно заметил». – Да. Она сюда иногда приходит. – Таринья говорила, что ты бываешь у неё. – Элендил легко облокотился низкий прилавок, в упор глядя на Мальтира. Тот делал непонимающий вид. – Как так удавалось незаметно проникнуть во дворец? Мальтир понял: его загнали в угол. «Что делать?..» По своему обыкновению, Мальтир быстро взял себя в руки и начал рассуждать, раскладывать всё услышанное по полочкам. «Итак... раскрыться мне или нет? Он говорит, его сын пропал. Повод серьёзный... как это было? Первым хватился второй; он и поднял дом на уши. Элендил обыскивает с частью своих людей город, а отец в одиночку поспешил во дворец... Но почему ему так надо видеть отца? С таким количеством людей, как у него, Эленьо легко мог бы просто приказать прочесать город; Арминалет, конечно, велик и улицы его запутанны, как нитки в клубке, но и у него людей немало. Здесь явно всё не так просто... И, конечно же, ни слова про Тельво. Что не так с этим юношей? Может, он на самом деле урод, калека или что-то наподобие того? Коли память мне не изменяет, ему вот-вот должно исполнится двадцать пять – значит, он так или иначе должен выходить в свет... если только они не скрывают его и от народа. Где он сейчас? Возможно, дома, а, может, и во дворце. Да, Элендил недоговаривает, и много – это и горному троллю ясно, - но что именно? Что ж, есть только один способ узнать...» Мальтир поднял взгляд и решительно произнёс: – Я знаю тайный ход. – Где он? – резко спросил Элендил, будто знал ответ заранее. – Погоди. Я обязательно отведу тебя туда, но позволь сперва кое-что тебе показать. – Так и быть, – терпеливо согласился брат. Мальтир взял связку ключей, зашёл на склад и вернулся, держа что-то в кулаке. Он разогнул пальцы. И тут всё словно замерло. Металлический звон растянулся на века. В нём будто слышалось некое скрытое послание на неведомом языке... Казалось, прошла целая вечность, прежде чем кольцо наконец улеглось на прилавке, звуки мира вернулись, и время снова начало течь в прежнем ритме. – Ты... сам это выковал? – Элендил осторожно коснулся кольца. Небесно-голубые блики проскользили по деревянной поверхности. – Да... сам, – ответил Мальтир, ревностно следя за плодом своих трудов в руках брата. Он смолчал про то, что фактически некто правил его руками всё то время. – Как ты его назвал? – полюбопытствовал Элендил, осматривая кольцо. – Пока никак. Это – лучшее моё творение, и ему нужно особое название. Есть ли у тебя какие-либо мысли? Элендил призадумался. – Попробуй взять какую-нибудь книгу, открой на любой странице и посмотреть. К своей великой гордости, Мальтир сохранил с лучших времён жажду к знаниям. Иногда его мастер ворчал, что он «слишком много для подмастерья» (а потом его за это же и хвалил), и под его прилавком всегда была какая-нибудь книга. Он достал её. – Справочник по астрономии? Чудесно. – Мальтир, возведя взгляд к потолку, открыл случайную страницу и поставил на неё палец, после чего посмотрел вниз и бегло прочёл: – Созвездие Телумендил – «Возлюбленный Небес»... Да! – воскликнул он. – Превосходно! Чудесно!.. Хотя... кольцо женское – значит... – он сделал паузу, – Телумендис! Я назову его «Телумендис» – «Возлюбленная Небес»! Да! Идеальное название! Спасибо тебе, брат! – Мальтир ликовал, но Элендил судя по всему ни капли не разделял его радости. – Тебе не нравится? – Нет, - отрезал андуниец. – Но почему? На мой взгляд, самое подходящее название. Этот аквамарин голубой, как небеса, а слово «возлюбленная» прельстит любую юную дамочку. – Не спорю, но – прошу, послушай: называй его как угодно, но только не Телумендис. Я серьёзно. – Объяснишь – не стану называть, - с лёгкой ухмылкой отразил Мальтир. – Извини, я не могу тебе этого сказать. Просто послушай. – С какой стати? У тебя что, любовница с таким именем появилась? – Мальтир многозначительно приподнял брови. – Мальтир, что у тебя за мысли, – укорил Элендил. – Хорошо. Если ты дашь этому кольцу такое имя, продай его мне и напиши на нём название. Сколько с меня? Мальтир ухмыльнулся. – И всё-таки у тебя любовница. – Ты за роменнийца меня принимаешь, что ли?.. Мне надо спешить. Пожалуйста, скажи скорее, где твой тайный ход? – Боюсь, ты будешь слегка разочарован... – протянул ювелир и оценивающе глянул на Элендила, приложив руку к подбородку. – Ты слишком важная птица, и потому пойдёшь в плаще. Когда Мальтир, захлопнув вход, спрыгнул с выдолбленного в камне уступа на пол, Элендил, вздохнув с облегчением, откинул капюшон. Он молился, чтобы его никто не узнал; ведь какой скандал будет, если кто-то начнёт трещать про то, как сын андунийского князя отправился в один из известнейших борделей Орочьей улицы вместе с весьма сомнительным другом и с ним же зашёл в одну из самых дорогих комнат заведения!.. – Как ни странно, – признался он, – я ни капли не удивлён. Вход в катакомбы располагался прямо в порочном ложе и открывался только с помощью ключа, экземпляр которого имелся у Мальтира. Шумы порочной жизни сменились мерным капанием воды, гулким эхом отдававшимся под узкими сводами из некогда ослепительно белого щербатого камня, а смрад разврата уступил духу сырости. Единственный факел тускло оcвещал путь. Из-под ног двоих братьев время от времени выскакивали массивные крысы. Звуки внешнего мира, как и лучи его светил, никогда не проникали сюда. Ходы под Арменелосом образовывали настоящий лабиринт, подобный улицам на поверхности. Во многие дома проникали его ветви, и усадьба князей Андуниэ не была исключением. Наиболее хоженые коридоры смотрелись вполне цивилизованно; и, ко всеобщему позору, тот, что вёл от дворца к публичному дому, был одним из самых ухоженных. Однако по дороге братья всё же споткнулись о пару человеческих скелетов... Спустя некоторое время ход оборвался, завершившись тяжёлой чугунной дверью. – Мы пришли, – сообщил Мальтир, доставая очередной ключ. – Это вход в королевский дворец. Добро пожаловать. – Он гостеприимно раскинул руки, после чего принялся отворять дверь. Ключ со скрипом повернулся в замочной скважине. Наконец под нажатием руки дверь раскрылась. Элендилу показалось, что на её протяжный стон должен сбежаться весь двор. Очевидно, привыкший к этому Мальтир невозмутимо прошёл внутрь. Коридоры резко переменили свой облик. Теперь они и вовсе не походили на тайные, хотя всё ещё оставались таковыми. Повсюду висели факелы. В симбиозе с белыми стенами это создавало иллюзию освещённости помещения. – Куда можно выйти отсюда? – поинтересовался Элендил. – Много куда... А куда нужно тебе? – Я думаю, нам стоит разделиться. Как, ты считаешь, лучше это сделать? – Дай подумать. – Мальтир огляделся. – Тебя устроит холл на втором этаже? – Да. Вполне. Отведи меня туда. – Нет проблем. Ещё немного пройдя по ходам и миновав несколько лестничных пролётов, братья добрались до каменной дверцы. – Она открывается без ключа, – стал пояснять Мальтир. – Выйдя, ты окажешься под большим гобеленом. А вот сам дворец ты знаешь уже лучше меня. – Спасибо тебе, брат, – сердечно поблагодарил Элендил. – Через час встречаемся здесь. Хорошо? – Хорошо. Удачи. – Тебе тоже. Когда Элендил проскользнул через приоткрытую дверь, Мальтир не спеша пошёл своим путём. Ещё с самого начала он решил пройти в приёмную Тар-Мириэль, чтобы встретиться с ней лично. Он давно не виделся с ней и решил, что, быть может, в этот раз ему откроется что-то новое. А заодно и племянника отыщет, если повезёт; королева может знать, где он. Вот она – так хорошо знакомая деревянная дверца... Не глядя, Мальтир нашёл подходящий ключ и выработанным движением приоткрыл её и ловко юркнул в щель. Выждав паузу, он осторожно выглянул из-за массивной голубой портьеры, – (странно... она же всегда была изумрудно-зелёной), – украшенной сине-белым орнаментом. Но что такое?.. Это вовсе не приёмная королевы! Этот узкий короткий коридорчик просто не может ей быть. Неужели Мальтир сбился с дороги? Не иначе. И ключ по злой воле судьбы подошёл... Мальтир бы вернулся в скрытую часть дворца, если бы кое-что не зацепило его внимание. Приглушённый стенами приятный женский голос, поющий до боли знакомую песню... ...И, быть может, эта тень Умчится прочь, Быть походу в дальний край, Где правит ночь... «Таринья пела мне эту песню... – вспоминал Мальтир. – Мать тоже...» Но голос не принадлежал ни одной из них. Было слышно, что его обладательница ещё совсем молодая – может, даже несовершеннолетняя. ...И когда отступит тьма, Солнца луч найдёт тебя...* Поёт на чистом квэнья, без акцента, в самом сердце дворца, – и совсем не боится. Мальтир уже думал возвращаться в скрытую сеть, но любопытство сжигало изнутри, неумолимо толкало вперёд. Осторожно приоткрыв дверцу, он бесшумно вошёл в комнату.