Калейдоскоп

***

      — Чёрт бы тебя побрал!       Токсибаг со всего размаха швырнула в Чёрного Когтя подвернувшуюся под руку мусорку, но парень с ловкостью увернулся от неё.       — Не понимаю, какого дьявола ты ворчишь, — закатил глаза он. — ПМС преждевременное у тебя, что ли?       Алые глаза Токсибаг в прорезях маски кровожадно сверкнули. Подбоченясь, она с хищной ухмылкой уставилась на Когтя, который тотчас же насторожился: такое выражение лица у неё появлялось только тогда, когда Баг замышляла что-то чрезвычайно мерзкое.       — Я тебе сейчас покажу такое ПМС, — свистящим шёпотом проговорила она, — что мало не покажется.       Чёрный Коготь в недоумении поднял руки.       — Воу-воу, детка, остынь! Да что с тобой такое сегодня?       Похоже, это стало последней каплей для натянутых нервов Токсибаг. Она то же мгновение взорвалась разъярённой тирадой:       — Как это что?! Ты совсем придурок, не понимаешь?! Ты же мог сдохнуть сегодня! Эта стерва натравила Времехода, и ты исчез у меня на глазах! Я с трудом вернула тебя обратно! А ты ещё спрашиваешь, что случилось?! Придурок! Осёл! Ненавижу тебя!       Она металась туда-сюда по переулку, выкрикивая ругательства и заламывая руки, а Коготь… Коготь просто стоял с дурацкой улыбкой от уха до уха как пришибленный. Она волновалась за него! Токсибаг, самая потрясающая девушка в городе, самая коварная и омерзительная в создании дьявольских планов — волновалась за него! А если волновалась, то значит…       Токсибаг смерила его хмурым взглядом.       — Ты совсем головой ударился? Ты чё лыбишься?       Прибалделость в глазах Когтя сменилась хитрым огоньком. Нахмурившись, Токсибаг недоуменно наблюдала, как он по-кошачьи мягко и плавно скользнул в её сторону; пришлось задрать голову, чтобы заглянуть в фиолетовые глаза напарника — в свои двадцать он был выше на добрых одиннадцать дюймов.       — Ты переживала за меня, моя ягодка, да? — промурлыкал Коготь, наклонившись к ней. — Скажи, что ты переживала за меня, Мур-ринетт.       Он был близко. Так близко, что сердце Баг ёкнуло — как всякий раз, когда Коготь нарушал дистанцию между ними.       — Ты забыл, что нам нельзя ничем выдавать себя, Агрест? — выдохнула она.       Коготь ухмыльнулся. Он подцепил выбившуюся прядь тёмных волос и намотал на палец. Баг внимательно следила за ним. Казалось, грозовая буря вот-вот сменится чем-то другим, не менее мощным по силе, но более горячим.       — Ты тоже, похоже, страдаешь склерозом, моя ягодка, — проворковал Коготь. — Признайся, что любишь меня, маленькая Принцесса.       Медленно, но неизменно губы Токсибаг расплылись в улыбке — как бы она ни старалась скрыть свои эмоции. Впрочем, рядом с ним у Баг всегда крыша ехала. В хорошем смысле.       — Ты чертовски самоуверенный и наглый тип, какого я только встречала в своей жизни, — негромко проговорила она, стрельнув в Когтя взглядом из-под ресниц, чем, несомненно, в который раз пронзила его истерзанное кошачье сердце.       Он придвинулся ближе, пальцы второй руки пробежались по нежному изгибу девичьего плеча. Когти нежно царапнули сквозь костюм, и Токсибаг шумно выдохнула, ощутив это смазанное прикосновение. Внутри всё снова вспыхнуло. Только теперь не от ярости, а от страсти.       — Хм-м-м, а что, ты ещё с кем-то на досуге общаешься, кто может посоревноваться со мной? — спросил Коготь, прищурившись.       — Знаешь, — она хитро усмехнулась, — есть один, постоянно трётся рядом. Чёлочка такая на бок, ходит в брендовых шмотках своего папаши и обожает перчёную курицу-гриль. От его голоса я буквально теку. Угадаешь, кто это?       Глаза Когтя потемнели. Огонь, бушевавший в Баг, перекинулся на её напарника, и она поняла, что всё-таки умудрилась довести его до последней точки кипения. Что ж, подумала Токсибаг, они достаточно долго ходили вокруг да около.       Его пальцы до приятной боли сжали её плечи, и Баг ахнула, когда Коготь прижал её к кирпичной кладки стены позади; его бедро нахально раздвинуло её ноги, заставив тихо зашипеть от накатившего возбуждения.       — Ты что творишь? — просипела Токсибаг, вскинув голову.       Коготь демонстративно облизнулся, руками нашарил тонкую талию и чуть приподнял Баг повыше, отчего она скользнула ближе к нему, и его твёрдая плоть вжалась в нежный треугольник между женскими бёдрами. Токсибаг сдавленно застонала.       — Ты не поверишь, Принцесса, как давно и долго я этого ждал, — прохрипел Коготь, наклоняясь к изящной шейке и вдыхая горьковатый аромат духов, смешанный с тонким дурманящим голову запахом её пота. — Я так хочу тебя, моя маленькая сучка.       Баг зажмурилась и откинула голову назад, легонько ударяясь затылком о кирпич, когда горячий рот врезался в её шею. Прикусив губу, она сжала мужские плечи непослушными пальцами. Внутри всё шумело и пылало. Стальные мышцы под её руками перекатывались, и Токсибаг дрожала от осознания, что вот это всё — может полноправно принадлежать ей.       — Я отдамся тебе в одном случае, — выдохнула она перед тем, как Коготь поцеловал её в губы. — Если ты поклянёшься здесь и сейчас, что я буду у тебя единственной.       — Ты для меня всегда единственная, ягодка, — серьёзно ответствовал он.       Они несколько секунд смотрели друг другу в глаза: фиолетовые пронзали алые, и они видели в зрачках друг друга отражение собственной пылающей страсти. А потом — потянулись одновременно, жадно вгрызаясь поцелуем по самую душу.       Им было плевать на обстановку. Главное, что они вместе, добрались, наконец, до самого желанного спустя годы совместного террора Парижа. Может, они ещё поэтому с упоением терзали город, что не могли утолить свои страсти друг в друге?.. Впрочем, цель всё ещё стояла перед ними. Но не сейчас. Сейчас — только они, один на один с ослепляющей любовью.       Коготь нетерпеливо рванул костюм напарницы, освобождая желанное тело от сковывающего спандекса. Он потом восстановится непременно — не то, что их повседневная одежда, которую ещё придётся снимать десять тысяч лет и, кто знает, вдруг кто-то ненароком раскроет их. Да и эта нарочитая грубость только сильнее заводила Баг. Она вздрогнула и несдержанно застонала, когда острые когти ласково прошлись по оголённой части живота, оттягивая в сторону рваные концы, чтобы добраться влажной расщелины.       В отместку Токсибаг дёрнула за молнию на брюках Когтя и просунула в штаны руку.       — Блять, ты слишком умный, — простонала она, касаясь его возбуждённой плоти; напарник сдавленно зарычал. — Мне надо будет тоже… придумать альтернативу. Не всегда же… рвать костюм.       Коготь укусил Баг за подбородок, стиснул одной рукой нежную грудь. Девушка выгнулась навстречу его касаниям.       — Мне льстит, что ты собираешься в будущем трахаться со мной в костюмах, — ухмыльнулся он и мягко, но настойчиво убрал женскую ручку от паха. — Прости, детка, я больше не могу терпеть. Потом позабавишься.       Судорожный вздох вырвался из груди Токсибаг, когда её, будто пёрышко, приподняли за ягодицами руками.       — Разведи ноги, — попросил Коготь. — Обними ими меня, малышка.       Баг нетерпеливо послушалась. Предвкушение перемешалось с лёгким страхом, но пылкие объятия возлюбленного лишь сильнее разжигали огонь во всём теле. Однако стоило только Когтю сделать первый пробный толчок, Токсибаг сдавленно вскрикнула и сжалась, напружинившись; место возбуждения заняла неприятная боль.       Коготь тут же похолодел от ужаса. Девичий вскрик у уха заставил замереть. Пусть они периодически ругались и дрались, но Коготь не хотел делать ей больно, это могло привидеться только в страшных кошмарах.       — Маринетт, — прохрипел он в её растрёпанные волосы. — Ты что, девственница? Какого дьявола ты мне не сказала?       — А что, передумал бы тогда? — огрызнулась она. — Я знала, на что соглашаюсь.       — Не был бы таким резким, ягодка моя, — мягко промурлыкал он; в душе, конечно, корил себя за то, что не догадался. — Очень больно?       Токсибаг слегка пошевелилась, сильнее сжала его плечи. Потихоньку она пыталась привыкнуть к ощущению наполненности, чтобы вытеснить ноющую боль.       — Терпимо, — прохрипела она. — Но… неприятно.       Ласковый поцелуй, а потом ещё один и ещё обрушился на её волосы, висок и щёки. Будь Баг кошечкой — сама бы замурлыкала. Однако забота Когтя вонзилась нежностью в её сердце, и Токсибаг не знала, как реагировать на это.       — Сейчас, сладкая, сейчас, — горячий шёпот обжигал и успокаивал.       Спина снова ощутила шершавую поверхность кирпича, когда Коготь снова вжал Баг в стену, только теперь для немного других действий. Зубами он стянул когтистую перчатку, отбросил её в сторону и коснулся горячими пальцами маленькой горошины клитора; Токсибаг снова вскрикнула — только теперь уже от несомненно приятных и сладостных ощущений. Никогда ещё они не касались друг друга кожа к коже… и вот, час настал.       Коготь довольно быстро довёл Баг до пика, когда она задрожала и, будто рухнув в пропасть, протяжно застонала и обмякла в его руках. Внутренние мышцы стали ритмично сокращаться, плотно сжимая член, заставив Когтя сжать зубы. Проклятье, он чуть не кончил от одного вида её оргазма.       — Ад и пламя! — выдохнула Баг, откинув голову назад; она облизала пересохшие губы и, приоткрыв веки, взглянула на напарника. — Так… хорошо. Ты мог бы…       — Я буду осторожно, — сдавленно отозвался Коготь и не сдержал тихого шипения, когда она намеренно сжала его внутри. — Блять, Маринетт!       — Я убью тебя, если город узнает мою личность, Адриан, — зло прошипела она и двинула бёдрами навстречу; ощущения теперь были совсем другие. — Ты можешь уже трахнуть меня по-нормальному, что ты как баба?       Его фиолетовые глаза опасно сверкнули.       — Я ведь пытался быть с тобой ласковым. Но если ты так просишь — сейчас покажу тебе, как из меня баба, — скривил мордашку Коготь и изо всех сил сжал упругие ягодицы. На одной из них появились красноватые царапины: перчатку-то он снял только одну.       Баг протяжно застонала. Пальцы изо всех сил стиснули мужские плечи; Токсибаг вжала пятки в стену и снова двинула бёдрами — одновременно с тем, как Коготь подался ей навстречу. Одновременный протяжный стон сорвался с их губ.       — Сильнее, — приказала Баг. Боль ушла окончательно, и она была готова вкусить все прелести грязного грубого секса в подворотне.       — Как угодно, — ухмыльнулся Коготь.       Он вжал податливое тело в стену и принялся любить напарницу так, что в конце концов она сорвала голос под ним, сгорая от страсти.       Неизменная спутница ночь в этот день была темна как никогда. Она позволила двоим, потерявшим голову друг от друга, отдаваться сегодня как в последний раз, забыв обо всём на свете. Позже они вернутся к своему давнему плану, а пока — могли позволить себе умирать и воскресать, растворяясь каждый в другом, заявляя права, пока отдавали собственную душу.       — Моя, — впечатывал Адриан под кожу с каждым жалящим поцелуем.       — Мой, — вычерчивала Маринетт длинные полосы на спине с каждым толчком.       Никто более не мог разлучить их. Только смерть.