Пять свиданий до знакомства

Снег всё сыпал и сыпал. Далеко внизу снежинки смешивались с нежными цветочными лепестками, и ветер закручивал их в белые вихри. Два божества стояли на крыше небоскрёба – там, где недавно сидел Токкэби. Тут же всё ещё стояла оставленная им пивная банка. Богиня судьбы перевернула её носком туфли и смяла. – Несносный Токкэби. Вечно мне приходится за ним убирать. – Что ты имеешь в виду? – Всевышний смотрел вниз, на огромное кровавое пятно, которое медленно заносило снегом. Был бы он человеком – ни за что не разглядел бы. Но для божественного взора нет преград и нет расстояний. – Именно то, что я сказала. Он очень много себе позволяет. С такой лёгкостью вмешивается в людские жизни. А мне потом приходится прилагать огромные усилия, чтобы вернуть всё на круги своя. – Следить за судьбами людей – твоя работа. К тому же ты сама порой вмешиваешься. – Но я не расхаживаю среди смертных с божественной силой наперевес. Я всё делаю аккуратно, а этот Токкэби… Наверное, даже слова такого не знает. – Мне нужно твоё содействие, – неожиданно заявил Всевышний, пропуская последнюю фразу богини мимо ушей. – Это то, ради чего я тебя позвал. Самшин тоже посмотрела вниз, туда, куда неотрывно смотрел её спутник. Следов почти не осталось. Снегом замело все отпечатки, и никто не догадался бы, что недавно там побывали Токкэби и Мрачный Жнец. Только алое пятно всё ещё пылало среди белого полотна улицы. – Эта девочка. Дитя, на котором осталась отметка Токкэби. Она должна стать его невестой. – Ты хочешь обречь невинную душу на такую судьбу? Ради него? – Невинную? Это её первая жизнь? – Какая разница, первая или четвёртая? – Пожала плечами богиня. – Они все одинаково ценны. Повисла пауза. Они стояли на обдуваемой крыше небоскрёба, на них падал и таял снег – богам всё было нипочём. Им чужды проблемы простых смертных. Особенно такие мелочи, как холод. Хотя Самшин немного беспокоилась за тело, которое позаимствовал Всевышний. Богу-то ничего, а вот человек может завтра проснуться с воспалением лёгких. – Это действительно необходимо. Я уже столько раз сводил их вместе, но они постоянно ускользали друг от друга. На этот раз всё должно быть наверняка. – Зачем ты прикладываешь столько усилий? Токкэби уже несёт своё наказание девятьсот лет. Ван Ё стал Жнецом, чтобы искупить грех. Может быть, лучше оставить их в покое? – Я не жесток, – решительно произнёс бог, – каждый из них заслужил свою кару, перестань их жалеть. Но их история ещё не окончена. Нужно довести её до конца. Самшин спрятала руки в карманы и вздохнула. Облачко пара растворилось в холодном воздухе. Пусть она была бессмертной богиней, она всё-таки богиней рождения и судьбы. А это значит, она была ближе к людям, чем все остальные. К каждому человеку она относилась как к собственному дитяти, за каждого переживала. Её тревожила необходимость бросить жизнь ещё не рождённой девочки прямо в пасть монстру. – Посмотри, – она указала на расцветшее дерево, – оно в цвету. Токкэби, как обычно, совсем не подумал о последствиях и заставил его расцвести. Разбуженное им, дерево выпустило нежные бутоны, на холодных ветвях распустились цветы. Из-за него. И для него. А он ушёл, даже толком не вдохнув их аромата. И что теперь делать этому дереву? Вокруг – снег и морозный ветер. Зачем дереву эти цветы? Они только погубят его. По проснувшимся ветвям побежал сок, но сейчас не время для них. Эти ветви замёрзнут и погибнут. Всевышний искоса посмотрел на неё, прекрасно понимая, куда она клонит. – Я думаю, ты преувеличиваешь. Пусть сейчас зима, но за нею обязательно придёт весна. Дерево отогреется, и на нём обязательно распустятся новые цветы. Пышные и ароматные, как и положено весенним цветам. А не это вызванное магией недоразумение. Так что, невеста Токкэби? Самшин тяжело вздохнула. Она не могла с ним спорить. – Да. Невеста Токкэби.