Love Comes Home — Les Friction
Это было в её шестнадцать лет, в горном домике, куда они ездили отдыхать с мамой, Гейл, Мэл и Уэсом. Отец задержался на работе и приехал почти под конец недельного отпуска — на уик-энд. Гейл арендовала тот домик для всех, и выяснилось, что он был размерами почти дворец, места хватило разместиться всем — даже пустые комнаты остались. Горный воздух пьянил. Они целыми днями бродили по окрестностям, лазали по скалам, заходили в пещеры, а потом спускались вниз, через прозрачный молодой пролесок, и купались в озере. Оно было удивительно большим и чистым, с пирсом и собственным диким пляжем, и Уэс хорошенько исследовал дно прежде, чем разрешил идти в воду детям. В такое же раннее утро, похожее на сегодняшнее, Сэм просто отдыхала, прикрыв глаза, но уже давно проснувшись. И, как и сегодня, солнце освещало умытые дождём окна. Тогда к ней в комнату тихо вошли: Саманта поняла это по скрипнувшей двери. С первого этажа в спальню проник громкий смех мамы и Гейл, а ещё — вкусные запахи с кухни. Они болтали и готовили завтрак. — Сэмми? — шепнул Уэс. Он прикрыл дверь за собой лишь наполовину. — Сэмми. Ты спишь? Она молчала, пытаясь выровнять дыхание. Склонила висок на подушку. Одеяло накрывало до живота. Грудь в тонкой майке подымалась и опускалась, будто бы Сэм глубоко спала. Она услышала по-кошачьи мягкие шаги. — Все уже встали, пошли за стол, — шепнул он снова и выжидающе замолчал. Саманта не помнила, почему решила притвориться спящей. Просто открывать глаза уж очень не хотелось. Да и потом, её всегда можно разбудить самому. — Сэмми! — он сделал шаг глубже в комнату. — Эй! Он прошёл вдоль платяного шкафа и напольного зеркала. Остановился у туалетного столика и усмехнулся, бережно подняв на ладонь пару цепочек с подвесками — украшения Сэм. Золотой кулон с сердцем — подарок Гейл. А вот серебряная подкова — на удачу — это уже от него. Аккуратно повесив их обратно, остановился у окна спиной к кровати и с удовольствием потянулся, задрав руки над головой. Сэм приоткрыла глаза, заворожённо наблюдая за каждым ленивым движением сильного тела. Теперь «просыпаться» нельзя; иначе выяснится, что она подглядывает! Уэс был в пижамных серых штанах и с мокрой головой: судя по всему, помыл и прямо так, без сушки, зачесал по привычке назад, отчего некоторые прядки легко завились. На мускулистой широкой спине у поясницы была свежая гематома. Сэм не помнила, откуда она, но багровый синяк заставил её слегка нахмуриться. Кто-то ударил её Уэса? В горле перехватило, когда она окинула взглядом — жадным взглядом — ту спину. Широкую, крепкую, с узловатыми тугими мышцами, с выступающей холкой и широкой, удивительно длинной шеей. С гибкой талией и нависшими над пижамой мускулистыми смуглыми боками. Сэм поняла, что затаила дыхание: пришлось спохватиться и сделать вид, что она по-прежнему крепко спит. Уэс обернулся. Хитро улыбнулся. Словно нарочно, подошёл к самой постели и присел возле неё на корточки, положив локти на край матраса, а на них — подбородок. — Эй-эй-эй, малышка Сэм, — шепнул он, овеяв её лицо дыханием. Оно пахло дымом, скошенной травой, кисло-свежим лемонграссом. Саманта чуть приоткрыла губы — поневоле, боясь даже подумать, как близко сейчас их лица друг к другу. Мокрые прядки Уэса коснулись её запястья. Он легонько повёл тыльной стороной ладони ей по щеке, и под коленками у Сэм сладко замерло. — Вставай, лежебока. — Ласково пропел он. Сэм молчала и не шевелилась. — Ну? Ничего. — Сэмми! — он осторожно пощекотал ей под рёбрами. Талии коснулись тёплые ладони, и Сэм не смогла сдержаться, мягко подавшись в них. Она могла бы поклясться, что он всё понял с первой же секунды. Понял, что она не спит. — Ладно, — он делано обиделся. Убрал руки. — Спи, конечно. Может, ты впрямь так сильно устала… Тогда я спущусь и скажу, что ты не придёшь. И… — он выдержал паузу. — Съем твой омлет с беконом. — Еще чего! — возмутилась Саманта и мигом открыла глаза. Уэс рассмеялся. — Ишь ты! Глядите! Ожила! — Оживёшь здесь! Его глаза — почти напротив её. Она вскочила в постели, толкнув его в грудь — но бесполезно. Всё равно что стену попыталась сдвинуть. — А чёрта с два теперь, омлет — мой! — притворно рыкнул он и крепко стиснул Сэм за бёдра, повалив её обратно на кровать. Короткий писк, она брыкнулось — безрезультатно. — Нет-нет-нет!!! Ты не можешь оставить меня без завтрака! — расхохоталась она, извиваясь, потому что её отчаянно щекотали то под рёбрами, то у живота, то под коленями. Уэс и сам задыхался от смеха, волосы совершенно растрепались. Сэм махнула ногой, пытаясь спастись от щекотки — и случайно двинула ему в челюсть. — Ауч… — Уэс! Он отстранился, потирая ушиб. Сэм виновато села близ него на кровати, подобрав под себя ноги, и сокрушённо коснулась подбородка, повернув его лицо полубоком, чтобы рассмотреть, есть ли синяк. — Больно, да? Ох чёрт, я не хотела, прости! Он задрал голову, безропотно подавшись в её руку, и чуть улыбнулся самыми уголками губ. Вторая ладонь Сэм легла ему на шею ниже затылка. Утреннее ласковое солнце бросало свет на них двоих сквозь умытые окна. Ей почудилось, его дыхание стало более глубоким. Саманта взволновано отвела глаза в сторону и снова посмотрела ему в лицо. Её взгляд бегал. — Вроде бы ничего нет… — промямлила она, чувствуя, как его ладони греют ей кожу, не касаясь талии, но словно обнимая её. А что если сейчас кто-то увидит их? Что тогда? Ещё секунда — и она готова упасть в эти объятия. В её голове слишком много сценариев, но самый желанный — тот, где он тяжело налёг бы грудью сверху… — Попалась! — вдруг вскричал Уэс и торжествующе сцапал Сэм. Она завизжала. — Дурак!!! Отпусти!!! — верещала она на весь дом. Восторг и веселье кололи в сердце так же ярко, как разочарование. Он подхватил её на руки и закинул себе на плечо, задорно улыбаясь. — У тебя нет совести! Нет! Совести! — завопила Сэм. Уэс на миг остановился и подкинул её на плече так, что она вновь взвизгнула и впилась в него руками. — Если будешь так долго спать, клянусь, в другой раз пойду и молча съем твой завтрак! Засранка! — возмущался он, спускаясь вместе со своей ношей вниз по лестнице. Сэм видела только удаляющийся второй этаж и его крепкую спину. Затем услышала, как смеются мама и Гейл. Малышка Мелисса уже сидела за столом с кукурузными хлопьями и тоже хихикала, подражая им и хлопая в ладоши. — Та-да-а-а-ам! Вот она, наша принцесса! — провозгласил Уэс, демонстрируя Саманту семейству. Его голос прозвучал в голове Сэм далёким эхом, и она открыла глаза. Счастливые воспоминания, светлые дни. Те, когда её жизнь была простой и понятной. — Сэм! — в безрадостном настоящем мама позвала её с первого этажа. — Ты встала? Завтракать! Она не хотела отвечать. Странное раздражение поднялось из живота к горлу. Не будь ма такой упрямой и принципиальной, они бы не приехали сюда. И глядишь, всего этого не случилось бы. Поджав губы, Сэм недовольно посмотрела в потолок. Теперь дома может случиться беда, Уэс задержан, а они застряли здесь на неопределённое время. — Сэм! — Иду! — лучше ответить, пока она не заявилась в спальню. Откинув одеяло, Саманта быстро поднялась с постели, чтобы начать свой второй день в Вудсборо.***
Сэм сбежала вниз по лестнице, на ходу выкрикнув: — Ма, я уже… Она подняла взгляд от ступенек и замедлила шаг, остановившись и взявшись за перила. — … бегу. На кухне сидели Ларри и Майк, тот, который Бёрнс — во всяком случае, кажется, так его звали? Сэм поморщилась. Она плохо запоминает чужие имена. — А что они здесь делают? Ма? — она возмущённо посмотрела на Сидни, всё ещё не в состоянии простить полицейским арест Уэса. — Хотела бы я знать, — вздохнула Сид, сердито отдирая яичницу от сковородки деревянной лопаткой. Затем резко швырнула сковороду на стол прямо перед Фишером. — Так, будете есть отсюда! Простите, у меня нет сил или настроения готовить вам завтрак. — Нестрашно, — мягко сказал Ларри и взял лопатку у неё из рук, после чего положил рядом с собой. Сэм невольно улыбнулась. Будто отобрал опасное оружие. Смешной. Она села за стол, ни с кем не здороваясь. Деловито налила из пакета апельсиновый сок, взяла с тарелки свежие круассаны. — Когда ты успела сбегать в магазин? — удивилась она. Сидни стрельнула глазами в сторону полиции. — Возблагодари мистера Фишера, он всё притащил. — Какая щедрость! Сэм молча разломила круассан, просыпав крошки на стол. Залпом выпила свой сок. Налила ещё. — А неплохой у вас аппетит, — ухмыльнулся второй коп. Сэм холодно взглянула на него. — В комментариях не нуждаюсь. Его улыбка сразу погасла, а она мстительно прищурилась. Никакой пощады, пока не отпустят Уэса и не начнут выполнять свою работу как следует! Положив ногу на ногу, она покачивала босой ступнёй и смотрела, как мама яростно перемалывает зёрна в кофемолке. Хлопнула входная дверь, Сэм с надеждой подняла голову. Ларри тоже уставился в коридор, но выжидающе. А когда из темноты вынырнуло лицо шерифа, заметно расслабился. — Всем приятного аппетита, — хмуро сказал он. Сидни показательно отвернулась. Шериф приехал не один, вместе с ним была та смешная девчонка из розового дома. Сегодня она была одета в простые чёрные джинсы и топ в шахматную клетку. Это ещё ничего, если учесть здоровенный рюкзак за плечом, весь испещрённый нашивками и значками, и массивные кожаные браслеты на руках. — Привет, — мрачно приветствовала их Сэм. — Доброе утро, шеф, — вразнобой пробубнили сотрудники. — Доброе, очень, — вздохнул он. — Как прошло дежурство? — Обычно, — отчитался Ларри, — и без замечаний. Здесь было очень тихо, сэр. — Вот и хорошо, — одобрил шериф. Сидни молча поставила на стол ещё одну чашку кофе и сняла с крючка на стене вторую. Девушка скрестила на груди руки. — Мне не нужно. Сидни пожала плечами и безразлично плюхнулась на стул напротив дочери. Сэм сделала ещё глоток сока. Она умела затыкаться при необходимости и слушать. Сейчас настал такой момент. — Как Марк? Ты дозвонилась до него? — осторожно спросил Вон. — Да, у них с Мэл всё хорошо. Они были у бабушки в пригороде. — Сид мрачно подняла взгляд на шерифа. — Так значит, убийца блефовал? — Не совсем. — Она сделала паузу. — Марку на телефон поступило два сообщения о сбое в сигнализации. Ну знаешь, якобы что-то сработало не так. Но чёрта с два это совпадение. Нет, я знаю, что ублюдок побывал у нас дома. И когда-то это случится снова, но только Мэл вернётся домой из школы или Марк с работы, а там этот. Лоренс кивнул, сочувственно глядя на Сидни. За эти два дня она здорово сдала. Кажется, ну что такое два дня и три ночи?! Но с момента, когда она спокойно жила в Майами, кажется, прошла целая жизнь. — Мы его поймаем, Сид, — обещал он твёрдо. — Клянусь. — Вы уже поймали, — выпалила, не выдержав, Сэм. — А что?! Что ты так смотришь, мам?! Ты считаешь, это нормально, что они скрутили Уэса? Сидни опустила взгляд в чашку чёрного кофе, и Сэм вдруг стало зябко. Она обхватила голые плечи руками. — Мам? — Все вокруг находятся под подозрением, — наконец сказала она тихо. — Наш Уэс не исключение. Если он невиновен, полиция его отпустит. Если у них будут вопросы, поверь, ему же безопаснее оставаться там. Подальше от нас. — Шутишь? — Сэм оторопела, откинувшись на спинку стула, и скрестила на груди руки. — Скажи, что да. — Твоя мама права, Саманта, — мягко сказал Ларри. Сверкнув глазами, Сэм взглянула на него, но на губах заметила лишь блуждающую тихую улыбку. Чего ты ко мне прицепился?! Он спрятал нос в кружку с кофе, хотя только слепой не заметил бы довольства на этой физиономии. — Обойдёмся без ваших комментариев. Бёрнс ухмыльнулся, двинув коллегу плечом. Ларри постарался как можно безразличнее вернуться к своему кофе, но Сэм видела — досадовал. И это сладко царапнуло её. После стольких игр в кошки-мышки она ощутила резкую и приятную взаимность — от такого же взрослого, сильного мужчины, как… Шаркнула ножка стула по паркету. Это Тейлор села ко всем за стол и без спроса цапнула с тарелки круассан. Сэм покосилась на неё, но ничего не сказала. Шериф лишь помассировал складку между бровей. — Тейлор. Скоро подтянутся эти твои друзья? — спросил он, не размыкая глаз. Девушка возмутилась. — Это не мои друзья. И почём мне знать, когда они припрутся? В наше время у каждой собаки есть Вотсапп и Телеграмм. Напиши им. Или позвони. Хотя, — она ухмыльнулась, зачерпнув чистой ложкой арахисовую пасту из банки. Язык скользнул по сладости, Тейлор выглядела озорно. Нагло. Вызывающе. — Из-за этого дурдома никто трубку не снимет. Все боятся, а ну как им позвонит Великий и Ужасный Маньяк Призрачное Лицо, у-у-у-у! — Я встречалась с ним, — кротко сказала Сэм, с большей симпатией глядя на девушку. Та осеклась и выпрямилась. — В отеле. Она постучала пальцем по белой повязке, стягивавшей руку выше локтя — там, где убийца оставил ей глубокий порез ножом. Тейлор сощурила глаза, аккуратно подведённые тенями. — Останется шрам? — с любопытством спросила она. Сэм спокойно кивнула и улыбнулась, глядя с каким-то странным превосходством на девушку. Я видела убийцу и была от него ближе, чем от тебя. Видела и выжила. А шрам… пусть останется на память. Как метка и напоминание, что смерть бьёт молниеносно. — Классно, — резюмировала с завистью Тейлор и сунула ложку в рот. Лоренс Вон всплеснул руками. — Нет, вы видите?! Сдурели вкрай. «Классно». — Он фыркнул. Сидни покачала головой ему в ответ, положила ладонь на массивное широкое плечо и сжала пальцы поверх форменной рубашки. — Спокойно, Лоренс. Это всего лишь дети. Весьма глупые, если думают, что убивать людей — круто. — Ма, никто так не думает, — отмахнулась Сэм и оценивающе сосредоточилась на Тейлор. — Хочешь, сходим наверх? Мы собирались сегодня разобрать кое-какие вещи. Мне здесь совершенно не в чем ходить, я не думала, что останусь в Вудсборо надолго. Ларри вскинул брови, по-прежнему прикрывая улыбку чашкой с кофе. Сэм напоказ отвернулась от него к Тейлор. — Ну что, пойдём?***
— Это дерьмо. И это дерьмо. И это тоже… Тейлор сидела по-турецки перед двумя большими коробками, которые в спальню к ним вызвался снести Фишер. Он вместо девушек поднялся по складной деревянной лестнице и вытащил одну коробку за другой, оставив прочий хлам среди пыли и паутины. — А вот это ещё ничего, — Сэм встряхнула джинсовые короткие шорты и посмотрела на них внимательнее. — И размерчик мой. — Сколько уже лет этим вещам? Сэм задумалась. — Двадцать так точно есть. Больше даже. В каком году убивал Билли Лумис, в девяносто четвёртом? Девяносто шестом? Спрошу у матери. На коробке Тейлор заметила надпись, сделанную перманентным маркером, и вслух прочла: «Вещи Татум». — Кто это такая — Татум? — непонимающе спросила она. Сэм вздохнула и выудила ещё и лёгкую джинсовую куртку. То что надо! — Мамина старая подружка, — кратко ответила она и, подумав, добавила. — Родная сестра мужа Гейл. М-м-м, может ты слышала о нём — Дьюи Райли. — А, — Тейлор кивнула. — Что-то такое Лори говорил. Сэм улыбнулась. Лори. Ну конечно. Любимый старший брат. Она продолжила доставать вещи из коробки, небрежно спросив: — И часто вообще у вас здесь такое творится? Ну… в плане… — Бегают ли по Вудсборо каждый день убийцы в масках и с ножами? Увы, нет, — ослепительно улыбнулась Тейлор. — Иначе на жизнь я бы не жаловалась. Что?! Ты знаешь, как здесь скучно! Кого-то грохнули — и вот всё наконец расцвело яркими красками! Стало веселее, все куда-то закопошились, даже мои тупые одноклассники тоже сегодня вечером собираются на вечеринке — что в принципе сейчас запрещено. Комендантский час. Сэм открыла рот, и Тейлор сразу пресекла, выставив вперёд указательный палец: — Не говори брату. — Чёрт, — разочарованно протянула Саманта и выдохнула. — Опередила. Девчонки с секунду молчали, а затем в комнате послышался взрыв хохота. Обе смеялись как бешеные. Ларри, подслушивая за дверью, тоже улыбнулся одними губами. — И что? — поинтересовалась Сэм. — В чем смысл тусовки? Какая тема? — Тема? Какая тема? Резня, конечно! В особняке Эванса будут крутить старые фильмы. Ну, эти, «Удар ножом». Тейлор вздохнула и выкинула вязаный белый топик в кучу, предназначенную в помойку. Сэм тут же потянулась за ним, чтобы перетащить в кучку «одобрено, можно носить». — Если первые три ещё ничего, то все остальные — отстойный шлак, — скривилась Тейлор. — И потом, в первых была Тори Спеллинг. Она играла классно. Дальше началось доение сюжета из пальца. Сидни вышла замуж, родила, появился новый убийца, готовый её порешить. Он приманивает её в город… в пятом фильме так и вовсе берет в заложники её семейку! Кошмар. Сэм опустила руки, глядя на Тейлор широко раскрытыми глазами. — Что ты сказала? — едва слышно прошептала она. Тейлор переменилась в лице, когда увидела взгляд напротив. Отчаянный, болезненный. Испуганный. Она поёрзала на одном месте. Отведя прядки андерката за ухо, осторожно спросила: — Всё у тебя в порядке? Сэм молча покачала головой. Стопроцентное попадание. А… чем там всё закончилось? Она боялась узнать, пересилить себя и спросить было невозможно — язык не ворочался, лежал мёртвым грузом. Маньяк действует согласно сценарию фильма? Значит ли это, что таким образом его мотивы совпадают? — И… — она помедлила. — Кем там был убийца?.. Тейлор расширила глаза. В них читалось непонимание. — Ты не смотрела? Сэм не собиралась оправдываться — не тот случай. Но Тейлор действительно удивилась. — Ты, дочь Сидни Прескотт, не смотрела фильмы «Удар ножом»?! Да это уже классика, это же культовые ленты! Какие бы они ни были, они… стоп, да и потом, все это основано на реальных событиях из жизни твоей матери. Почему ты не смотрела?! — Как раз потому, что я — её дочь, — хмуро бросила Саманта. Внизу послышался звонок в дверь, а сразу после — голоса. Кто-то пришёл в старый дом Райли Дьюи. Сэм встрепенулась. — Наверняка это они, — недовольно скривилась Тейлор. — О чёрт. — Кто — они? — Ну, эти идиоты из какого-то там списка Лоренса, — закатила она глаза и встала с колен. — Я спущусь вниз, тебе нужно переодеться? А то ты в… кхм… ну, пижаме. — Две минуты, — кивнула Сэм. — Я быстренько сполоснусь и приду. Тейлор неторопливо вышла из комнаты, по пути осматриваясь, и прикрыла за собой дверь. В коридор из окна падал яркий солнечный свет, и она нахмурилась, увидев, что что-то мелькнуло за поворотом. Тейлор обернулась, поглядев на дверь. Стоит ли вернуться? Там, на лестнице, ведущей на чердак — ей показалось — кто-то стоит. Тейлор всегда философски относилась к смерти. Она видела в ней флёр неизбежности, а потому — печальной, обречённой, привлекательной красоты. Не раз и не два она говорила, что хотела бы встретиться лицом к лицу с серийным убийцей, чтобы посмотреть ему в глаза и понять, какой он — человек, способный отнять жизнь. Ореол таинственности сопровождал каждого маньяка, как причастного к ритуалу смерти. Даже самый простой хлюпик способен преобразиться, надев на себя чёрный балахон и ножеликую маску. Он приближается к Богу. И Тейлор это восхищало… Но не сейчас. Прямо в эту секунду она была напугана, потому что ей казалось всё яснее: в коридоре кто-то есть, и он никуда не уходит. Караулит, терпеливо выжидая. Тейлор сделала робкий шаг. Затем другой. Под ногами скрипнули половицы… и откликнулись тем же скрипом там, из-за угла. Под чьими-то чужими тяжёлыми ботинками. «Неужели я спасую?!» — подумала она нервно и медленно пошла вперёд. Почему туда? Почему не вниз, к людям, к безопасности? Это самое тупое, что можно придумать, если в городе орудует маньяк-убийца, а ты в доме его потенциальных жертв. С другой же стороны, двор оцеплен, снаружи стоит полицейский автомобиль с патрулём, а в гостиной — её брат и двое помощников. Биба и Боба, чтоб их. Можно позвать их, окрикнуть. Но горло сковало, мысли вязкие, как сироп, и крутятся только вокруг той тени за углом. Она осторожно выглянет. И уйдёт. Она просто… посмотрит… что там. Тейлор сделала последний шаг и громко вздрогнула, схватившись за грудь. Тёмная рука дрожала, и она нервно причесала пальцами растрепавшийся андеркат. А потом сухо рассмеялась. Там, в закутке, ведущем на чердак, за этим чёртовым углом было приоткрыто окно. Сквозняк обдувал длинные резные листья пальмы в большом глиняном горшке. Тейлор выругалась сквозь зубы, хлопнув рукой по колену, и поплелась к лестнице на первый этаж. Вот же дура! Куста испугалась! Она спустилась вниз, разочарованная и обрадованная одновременно. В ногах ещё чувствовалась предательская слабость — повод позлиться на саму себя за трусость. Чёрный балахон мелькнул у неё за спиной. Рука в перчатке взялась за дверную ручку, и убийца бесшумно скользнул в спальню, удостоверившись, что остался для всех невидимкой.***
Сэм скинула легинсы и майку, в которых спала. Провернула вентиль в старой душевой. Не то чтобы она была совсем ужасной — но видно, что дому требуется ремонт, и многое, от мебели до сантехники, просто морально устарело. «Гейл и Дьюи никогда не жили здесь» — догадалась она и подождала, пока из лейки пойдёт горячая вода, чтобы войти под тугую струю обнажённой. Она задёрнула шторку только со спины, насторожено обернувшись. Пусть дом и полон народу, но… на всякий случай лучше не лишать себя обзора. Вместо геля для душа здесь было простое мыло. Она вспенила его на ладонях и без мочалки быстро намылила тело. Она не слышала тихих шагов по ковру у себя в комнате и щёлкнувшего замка на двери. Убийца в чёрном рваном балахоне провёл ладонью по заправленной постели, где Сэм спала этой ночью, и поднял её жакет со спинки стула. Маска заглушала дыхание, ставшее более глубоким, чем прежде. Во второй руке у него был нож — лезвие, которое он держал почти нежно, поблёскивало в перчатке. Он был ужасом, страхом, смертью — здесь и сейчас, при свете дня, и он не боялся никого. Под маской он был неуязвим. Сверхчеловек. Не такой, как все они. Он поднёс жакет к треугольному отверстию для носа на маске, похожему на скошенные ноздри человеческого черепа. Воздух заклокотал в фильтре. Призрачное лицо вдохнул тонкий запах — её запах, и в груди медленно повело. Он слышал шум бьющей о кафель воды и знал, где она. Не в его планах показываться ей сейчас — но он не может не увидеть её сам. Дверь он приоткрыл лезвием, легко и тихо, коснувшись полотна, точно бабочка крылом. В узкую щель мелькнула белая маска. Девушка мылась, погружённая в свои мысли — быстро намыливая ногу и выпрямляясь, чтобы хорошенько покрыть пеной живот. У неё великолепный пресс и хорошо развитые руки. На больших тяжёлых грудях с совсем ещё юными розовыми сосками — от контраста он крепче впился пальцами в дверной косяк — дрожали капли воды. Мокрые тёмные волосы налипли на спину и шею гладким зеркалом. Над ягодицами залегла на крестце соблазнительная тень сладкой ямочки. Он может убить её когда захочет. Всегда. Но не сейчас. Нужно помнить, кто его цель и чего он хочет — а пока позволит себе поддаться безумию. Рука в перчатке скользнула под балахон. Ощущать собственную кожу приятнее, чем плотный синтетический материал, из которого она сделана — но нельзя рисковать. И виды такие будоражащие, что собственной смазки вполне хватит. Там, в складках чёрной ткани, он обхватил ладонью венистый ствол и скользнул сырой головкой между длинных пальцев. Привалился спиной к дверному косяку, откинув назад голову — и овеял маску изнутри собственным дыханием. Под коленями у неё слишком нежно, он подсёк бы их ножом. Представить, как клинок оставляет тонкие надрезы, в которых скапливаются полоски красной крови. Хорошо! Он толкнулся членом себе в руку и прокатился по ней, поджав ягодицы. Истома отдала в пах, стоило вообразить… …да… …как он сжимает тяжёлую грудь там, под струями воды, в своей сильной руке — до боли, до её животного утробного стона. И прежде, чем войти ножом во влагалище и прорезать себе дорогу в ней, выдолбит каждый вскрик, каждый его оттенок, от отчаяния до наслаждения. Перчатка стала влажной. На головке выступило вязкое предсемя, латексно обволакивая кожу. Саманта прикрыла глаза, намыливая голову и массируя её пальцами. Великолепное спортивное тело напряглось как струна, выбритый лобок для кого она делает это?! притягивал его внимательный взгляд. Крик вжался лопатками в дверь, рука заходила чаще, живот туго стянуло оргазменной судорогой. Он хотел получить её, он ждал. Он жаждал. Теперь она была так близко — протяни руку и возьми! Если ты сделаешь это сейчас, её придётся убить. Подожди ещё, будь терпеливым. Терпеливые всегда выигрывают. В ушах тонко зазвенело. Он ласкал себя и представлял, что это делает она. Под угрозой смерти, с ножом, приложенным к горлу. С пистолетом, у которого чёрное дуло смотрит ей в лоб. Она отдаст себя ему однажды — однажды отдаст всю, без остатка, потому что он сделает так, чтобы она хотела тоже. Сэм смыла пену с волос и сладко потянулась перед тем, как завернуть кран. Его бёдра оцепенели, их стиснуло так, что боль отдалась в бока. Сжав зубы и оскалившись под маской, он накинул на член тонкую ткань чёрного жакета. До чего он дошёл — дрочить на чёртову девку, которая свела его с ума… Сэм сделала шаг из душевой и взяла с крючка большое розовое полотенце, скривившись. Цвет дурацкий, поросячий, но другого всё равно нет. В висках стучало, на левом пульсировала выступившая жилка. Член сам стал грубой твёрдой рукоятью. Кожа горела. Крик стиснул его так, что заболела рука — но обжатия было мало. Он хотел трахать её, а не свою ладонь, и от единственной секунды, чтобы сорваться и плюнуть на осторожность, его остановил только наступивший оргазм. Да, Сэм, да… у нас ещё будет время… Он клонил голову всё ниже на грудь, пока сперма толчками выходила на подкладку её жакета и застывала на ней густыми каплями и длинными дорожками. Девушка встряхивала мокрые волосы и не видела, как чёрная тень за её спиной ещё пару раз ударилась бёдрами в ткань — и Крик вжал жакет в себя, потому что не мог сделать это с Сэм. Он тяжело дышал. Он был опустошён. Соображал куда трезвее, чем до того — когда эта блядь разделась, он потерял голову. И сейчас стиснул нож во второй руке, не выпуская его ни на секунду. Это просто. Подойти сзади и в два движения со спины в горло, чтобы не кричала, и под грудь, чтобы не задеть сердце, но ранить смертельно — и долго потрошить, терзая слабеющее тело прикончить её. Нет! Что-то рявкнуло в голове. Он сморгнул безумную поволоку. Уходи. Но она ещё не одета. Он может посмотреть. Он может… В о н. Он медленно развернулся и прошёл в комнату, чтобы повесить на стул обконченный жакет. С удовольствием усмехнулся. Будет любопытно, если она наденет его сегодня. Крик вышел из спальни и прикрыл дверь за собой за миг до того, как Сэм, ероша волосы, покинула ванную. Они разминулись на секунду, которая стоила бы целой жизни.***
Допотопный фен сушил дерьмово. Сэм провозилась с волосами полчаса, прежде чем с них не перестало течь. Нанесла на лицо увлажняющий крем, который закинула в рюкзак, когда собиралась в дорогу, и уже натягивала шорты, когда услышала внизу чей-то смех. Мужской смех. Ёе прострелило пониманием. Сэм ринулась к двери босиком и в лифчике, но тут же метнулась назад, чтобы схватить с постели футболку. Чёрт-чёрт-чёрт! Она вылетела на лестничную площадку. Так и есть! Это он! Уэс уже сидел в кресле, закинув лодыжку одной ноги на колено другой, и посмеивался, слушая, как Сидни чихвостила поутру мужа за то, что не отвечал ей сутки. А затем бросил короткий взгляд на лестницу, и губы сами собой растянулись в улыбке. Он встал. — Ура!!! — коротко пискнула Сэм и прыгнула через пару последних ступенек, без смущения налетев на него и повиснув на шее. — Заключённого выпустили!!! — Арестант снова на свободе! — шутливо отчитался Уэс и чмокнул её в макушку. — У-у-у, пахнет здорово, что это? Сэм скривилась и отняла лицо от его груди. — Как быстро тебя отпустили! — Ну, меньше суток продержали, — согласился Уэс. — А потому что чёрт знает зачем упаковали. — Чёрт знает зачем мы не забираем на допрос, мистер Каррано, — холодно откликнулся Ларри. Уэс даже не взглянул на него. — Да, да, да, слышу эту присказку всю жизнь. — И добавил тише, так, что услышала лишь Сэм. — Робокопы, мать вашу. Пиджак помят, футболка несвежая — ей плевать. Сидни искренно рассмеялась. — Счастливая семья в сборе, — сказала она, качая головой. — Будешь ещё кофе? — Не откажусь, — согласился он. — Я бы ещё в душ сходил. Сначала сидел там как дурак в обезьяннике, весь такой красивый и нарядный. Сэм мельком взглянула вбок и остолбенела. Пока Уэс сыпал остротами и болтал, рассказывая — очень остроумно — как его допрашивали, кто-то пристально смотрел ему в спину, и взгляд был таким недобрым, что Сэм поневоле сжала пальцы на мужской талии, стремясь то ли защитить… то ли защититься. Он сидел в тени, и волосы казались каштановыми — углями тлеющими в медь там, под тёмными прядями. Парочка таких выбилась на гладкий высокий лоб. Рубашка была в заломах, значок полицейского поблёскивал на груди. Он барабанил пальцами по подлокотнику кресла, и Сэм показалось, только она видела, как он сверлит Уэса взглядом, словно спрашивает: какого чёрта ты снова здесь? А потом обволакивающая сосредоточенная тишина развеялась. Мир снова обрёл краски и звуки. Уэс всё это время весело бубнил что-то у Сэм над головой, сцепив руки в замок на её спине, и наконец, чмокнув в макушку ещё раз, отпустил. — Слушай, налей кофейку, Сэмми, будь другом, — попросил он и упал обратно в кресло. — Башка, блин, трещит. Сэм обернулась и с удивлением обнаружила, что в гостиной — новые лица. Она вскинула брови. Как неловко-то вышло… впрочем, есть ли ей дело до этих незнакомцев? Сэм поступила как и всегда в такой ситуации — широко улыбнулась и подмигнула всем и сразу: — Привет тем, кого ещё не знаю! Только одна девушка откликнулась тихим «привет», остальные промолчали. Судя по лицам, они были не в восторге, что пришли сюда. Собственно, Сэм разделяла это чувство, но прошла за кухонный остров, оттуда наблюдая за собравшимися и снимая с крючка кружку. Так, Уэс любит кофе с молоком без сахара. Где там мама сварила кофе? Ах вот… Пока она окатила кружку кипятком из чайника, чтобы подогреть её, и легонько поболтала чёрным кофе — Гейл всегда так делала, говорила, что при контакте с кислородом напиток раскрывается лучше — парень, вставший у буфета с посудой, сказал: — Я понимаю, что у нас здесь убийства и всё такое… но меня отпустили с работы на два часа, так что давайте уже начнём то, ради чего всех собрали. — Да! У меня, например, тренировка пропадает, — спокойно кивнула девушка с пшеничного цвета волосами, собранными в хвост. Она выглядела спокойной и вдумчивой. Сидела на диване, держа на коленях тканевый шопер, рядом с Тейлор. Сэм лишь мельком взглянула, во что она одета — и сразу поняла. Состоит в местной команде поддержки. Ну да, а что ещё может быть у них в этом Вудсборо? Лякросс? Очень вряд ли! Сэм круговым движением залила кофе молоком и осмотрелась в поисках корицы. Нихрена тут нет, зато вон лежит плитка молочного шоколада. Она загромыхала дверцами кухонных шкафов в поисках тёрки. Сидни недовольно посмотрела на дочь, остальные тоже обернулись к ней. Уэс ухмыльнулся, развалившись в кресле и устало подперев висок рукой. — Простите, — Сэм выпрямилась, скорчив рожицу, когда поняла, что слишком шумит. Она взяла доску для хлеба и нож, разломила плитку на две дольки. — Вы все были указаны в завещании покойной Уэзерс, о чём вас и известили… — начал шериф Вон и бросил косой взгляд на Уэса. — Ну, кроме вас, мистер Каррано. — Вот чёрт! — закатил он глаза. — Ну ладно. Зато наша дружба была… м-м-м… бескорыстной. Девчонка возле окна хихикнула. Сэм быстро взглянула на неё. Длинные чёрные волосы. Милая короткая юбка в складку. Совершенно блядские распутные глаза. Азиатка. Кожа как фарфор — чёрт, про них не преувеличивают, даже в этом захолустье умудряется выглядеть как из дорогого салона красоты! Сэм сразу поняла, что они не подружатся, потому что двум тиграм на одной горе обычно бывает тесно. — В связи со сложившимися непростыми обстоятельствами, — продолжил шериф, — я настоял на общем сборе, поскольку на то также была воля усопшей. Это указано основным пунктом завещания. — Знаете, мистер Вон, — парень с короткими, торчащими торчком чёрными волосами, пирсингом в ухе и в худи отлип от стены. — Мне оставила пять кусков тётка, которую я толком-то и не знал. И мой вопрос — когда и как я могу получить свои деньги и свалить отсюда наконец. — После исполнения пунктов завещания, — невозмутимо ответил шериф. — Если бы не путаница с оглашением последней воли мисс Уэзерс, вы сразу услышали бы их. Пока новому юристу передают это дело, полномочия окружной суд возложил на меня. Итак. Он открыл чёрную папку, на которую до того момента Сэм не обращала никакого внимания. Прокашлялся. — «Я, Гейл Саманта Уэзерс, своей последней волей хочу поблагодарить всех своих немногочисленных друзей и близких за интересные и насыщенные дни. Спасибо, что вы скрасили мою жизнь своей компанией. С кем-то из вас у меня было полное взаимопонимание, с кем-то знакомство я начала с пощёчины… но все вы остаётесь в моём сердце. Я буду тривиальной, но скажу следующее. Однажды я услышала это из уст умнейшего парня, Рэнди Микса. Если вы читаете эти строки, значит, я уже мертва. Даже не так. Меня убили, и сделал это тот, кто наконец добрался до меня, чтобы отомстить, исполнить свою волю недотраханного жизнью подонка или что ещё там пришло в его больную голову… так или иначе. Я стала жертвой маньяка, и теперь мне предстоит тухнуть в гробу, а вам — не стать новыми мишенями этого ублюдка…» Сэм зачаровано слушала, как шериф Вон читает завещание Гейл, и могла бы поклясться, что в ушах звучит её грубоватый резкий голос. Она ссыпала тёртый ножом шоколад в кофе и тихонько прошла к Уэсу, передав ему кружку, а затем присела рядом с ним на подлокотник кресла. Затылок обожгло. «Пусть смотрит. Чего ему от меня надо?» — недовольно подумала она про Ларри Фишера. Уэс благодарно кивнул и отпил кофе. — «Это завещание должно спасти ваши жизни — хотя не все из вас доживут до финала. И заодно помочь в расследовании и поиске убийцы. Мы с Сидни прекрасно знаем, как непросто сделать это. Я собрала всех вас здесь, в старом доме семьи Райли, поскольку больше никого из этого рода не осталось. Сестру и брата, Татум и Дуайта, доконал маньяк. А потому этот дом, мой дом по адресу Вестсайд, 144/73 и дом на Мэнсон-Роудс 4/8, принадлежавший прежде Райли, я завещаю Саманте Кинкейд, моей крёстной дочери, и Сидни Прескотт, моей замечательной подруге — в надежде, что хотя бы одна из них, а лучше — обе, надерут задницу говнюку. Наташе Пирс, выжившей в резне в Центральной городской больнице пять лет назад, я завещаю десять тысяч долларов и надеюсь, что ты сумеешь покинуть этот город раз и навсегда. Чеду и Минди Микс-Мартинам я с сожалением завещаю по десять тысяч долларов и приношу извинения, что они оказались в этом списке самоубийц. Ребята, будь на то моя воля, я вычеркнула бы вас, но убийца этого не сделает. Будьте начеку. Нэнси Вонг, Энн Марш, Вики Мур, Эрику Картеру, Тайлер Вон, Лерою Шоу я завещаю по пять тысяч долларов в том случае, если они явятся на оглашение завещания, будут следовать указанным в документе и оглашённым для ознакомления правилам, а также — конечно — выживут. Каждый из вас может быть жертвой, а может оказаться убийцей. А потому — думайте, вспоминайте, наблюдайте. И помните. Под подозрением — абсолютно все. Убийца может быть вашим близким, лучшим другом, любовником, сыном или дочерью, матерью или отцом. Он может быть уборщиком, полицейским и мороженщиком. Но точно тем, кого все вы знаете. С искренней любовью к родным и пожеланием выбраться из этого дерьма. Всем тем, кто очутился в списке, но вообще меня не знал — сочувствую! Ваша Гейл». Воцарилась гробовая тишина. Шериф прокашлялся и продолжил чтение: — Правила выживания. Никогда не говори: кто там? Если слышишь шум, не любопытствуй и топай от него куда подальше. Все под подозрением. Убийствам всегда есть причина. Мотив ничего не значит и может быть максимально прост. Всё в руках убийцы — решать, в чем тягость преступления своей жертвы. Никогда не говори — «я скоро вернусь», если не хочешь погибнуть. Никуда не ходи в одиночку. Не занимайся сексом, если хочешь выжить. Девственникам везёт больше. Никакого алкоголя и никакой наркоты. В сиквелах трупов всегда больше, а смерти — более сложные. Помни, убийца становится изощрённым. Ожидайте неожиданного. Любой персонаж может умереть. Убийца в сиквелах почти неуязвим. В финале он должен быть сожжён или обезглавлен. Уэс проглотил кофе. Это было очень шумно, потому что все заткнулись и даже боялись вздохнуть, когда шериф Вон смолк. — Что за чёрт?! — наконец выпалил парень в худи. — Хотела сказать то же самое, — скривилась азиатка. В этот момент в дверь позвонили.