2
— И это снова полицейские, — мрачно сказала офицер Каллахан. — Одного он оставил в салоне патрульной машины для отвода глаз, второго спрятал в багажнике. — Какого чёрта он творит, этот ублюдок? — пробормотал шериф, качая головой. — Он же должен преследовать Сидни Прескотт. — Да с чего вы это взяли? — офицер подняла чёрно-жёлтую полосатую ленту, которой оцепили место преступления, и прошла по обочине дороги, расцвечивая тёмный кустарник вдоль неё лучом серебристого фонаря. — Он её ненавидит. — Кто? — Убийца. — Вон развёл руками в ответ на изумлённый взгляд офицера. — Все они, кто бы там ни прятался под маской. — Боже мой. Напряжённая, однако, жизнь у нашей главной свидетельницы, — протянула она. — Не завидую её семье. — Она на грани развода с мужем, — Вон подошёл к машине и пристальнее взглянул на высунувшегося из окна ровно наполовину покойника. Его зверски распотрошили прямо там, так что кровь стекала по двери широкой багровой полосой прямо на асфальт. — Старшая дочь уже совершеннолетняя, но право опеки над младшей будут делить. Как и имущество, конечно. — Проверить её мужа? — бесстрастно спросила Каллахан. Шериф поморщился. — Ты в курсе, кто он? — и вздохнул, когда Каллахан покачала головой. — Детектив Марк Кинкейд. Полиция Майами. Ты как считаешь, стоит нам проверять своего же человека? — Всякое может быть, — спокойно ответила Каллахан и обошла машину кругом, чтобы сфотографировать второй труп. Женщина средних лет. В ящике для перчаток документы. Уползла недалеко от убийцы, за ней протянулся длинный след крови. На обочине её и зарезали. Офицер сделала несколько снимков и продолжила: — На почве ревности с людьми что только не случается. Или хотите сказать, с сотрудниками полиции не бывает сдвигов по фазе? Среди них нет серийных убийц? — Марка я знаю лично, — возразил шериф Вон. — Кстати, насчёт полицейских это очень распространённое ложное убеждение. Как и то, что серийный убийца гениален, непобедим, неуловим и очень умён. — Как минимум, дурак с таким бы не справился, — Каллахан обвела рукой участок дороги. — Трое гражданских, двое полицейских. Идиот на это не способен. — Я с лекций по криминалистике помню, что серийные убийцы обычно имеют средний или низкий средний IQ. Про них часто говорят, что они чертовски умные и изворотливые, но вот знаешь, учёные взяли выборку результатов IQ-тестов у двухсот двух серийников, и средний балл у них был — восемьдесят девять процентов. — Как ужасно, — трагически вздохнула Каллахан, — что мы не способны поймать даже таких придурков. Мимо них проехала легковая машина. Патрульный махнул: езжай вперёд, нечего пялиться! Но люди внутри вовсю прилипли к окнам, едва завидели оцепление. Шериф потёр переносицу, прикрыв глаза. — У меня такое чувство, — сказал он, — что этот урод с нами просто играет. Каллахан. Всех, кто является свидетелями, нужно собрать в участке в течение часа. Упомянутых в завещании Уэзерс — особенно. — Хорошо. — Я займусь Кинкейд-Прескоттами. Раз они здесь — главная лакомая добыча, значит, скоро наш убийца покажется. — Вы хотите сказать, это ловля на живца?.. Шериф Вон замялся, но отвечать на вопрос ему не пришлось. И он, и Каллахан повернулись, услышав, что к ним бегут. Это был офицер Уолш: он рысью потрусил к шерифу, убирая в нагрудный карман рубашки рацию, и сообщил: — Шеф, в пятнадцати милях отсюда обнаружили труп на автозаправке «Шелл». Личность определить затрудняемся: множественные ножевые ранения. Знаем, что это женщина. Документов при ней в машине не обнаружено: сейчас пробиваем номера. — Свидетели? Он помедлил. — Двое сотрудников тоже мертвы. Свидетелей нет, шеф. — Чёрт, — пробормотал Вон и торопливо пошёл к патрульному джипу. — Вот же чёрт! Едем. И поживее. Каллахан! Оставляю тебя за главную. — Есть, шериф, — сказала она и проводила его взглядом в спину, качая головой.3
У Энн Марш и Норы Вонг была тренировка по черлидингу, обе на ней присутствовали и обе были далеко не в восторге от этого. Тренер говорила, что внутренние разногласия только портят выступления, и что за такое или одна, или вторая однажды вылетит из команды: что ж, пусть и так, но тренера сегодня не было, телефон у неё не отвечал, кататься по мозгам было некому. Нора была капитаном, она спокойно взяла в руки бразды правления, и девочки привычно занялись делом. Им предстояло отработать «бросок корзины». Трюк это в целом непримечательный, но эффектный: ничего особенно сложного в нём не было, однако порой случается, что коллектив не прокалывается на сложных фигурах, а вот в простых делает досадные ошибки. Нора смотрела на «корзину» и понимала, что выглядит она совсем не очень, а через две недели у них игра. То ли девчонки не выкладываются на полную, то ли решили её побесить, потому что в роли подбрасываемой была как раз Энн, чёртова Энн, ненавистная Энн. Энн-нищебродка, Энн-подай-ка-сюда-свой-грёбаный-бургер. Через полтора часа тренировки, за которые они пролили пота больше, чем спартанцы в битве при Фермопилах, Кэтрин Роуди, утерев мокрый лоб, взмолилась: — Может, на сегодня хватит? — Да, — поддержали её Элис Карнаби. — У меня сейчас задница отвалится, Нора. — Ага. — Точно. Я чертовски устала. Нора Вонг поджала губы и сделала знак рукой, от которого все девочки разом захлопнули рты и притихли. Она развернулась лицом к Энн, такой же потной и уставшей, как остальные, но каждая здесь знала — Энн неуловимо отличалась от них всем. Нора вскинула бровь: — А что скажешь ты, Марш? Что она могла сказать? Энн исподлобья взглянула на Нору, едва сдерживая тяжёлое дыхание и желание выпалить этой сучке в лицо: да пошла ты, бешеная мразь! Ты ко мне придираешься. Ты меня достала. Я уже устала от твоих закидонов! Хватит ко мне цепляться! На деле она нервно одёрнула дешёвый жёлтый топик из Воллмарта, купленный за четыре девяносто девять на тотальной весенней распродаже, и нервно бросила: — Ничего? — Это легче всего, — холодно сказала Нора. — И даже не надо прилагать никаких усилий, верно? Как сегодня на тренировке. Энн напряглась. Как ни крути, но Вонг была её капитаном и решала в команде очень многое. И Энн вздохнула, когда Нора громко оповестила всех — так, что голос её эхом отскочил от стен и потолка большого спортивного зала: — На сегодня все свободны. Тренировка в среду, в пять. И Энн вздрогнула, когда следом услышала: — Марш, останься. Девушки поплелись в раздевалку. Никто из них даже не взглянул на хмурую, встревоженную Энн. Для них всё было очевидно: Нора Вонг наконец нашла к чему прикопаться, так что Энн, которую так хвалила тренер, будет сейчас ой как несладко. С другой стороны, разве это незаслуженно? Разве она в последние тренировки не допускала столько ошибок, сколько не делал никто из них? Вдобавок, заучку Энн, отличницу Энн, которая в большинстве своём смотрела на других свысока и мало с кем общалась, никто не любил. Нора скрестила на груди руки, выжидая, когда останется одна с Марш, и едва в зале стало тихо и за девушками закрылась дверь в раздевалку, произнесла: — О чём ты, мать твою, вообще думаешь, Марш? Энн напряглась. Она подняла на Нору глаза и увидела, что та была действительно рассержена. На какое-то мгновение Энн ощутила укол то ли стыла, то ли сожаления, то ли бессильной злости — а может, целого коктейля из этих противоречивых эмоций, и развела руками: — В каком смысле? — В самом прямом. — Нора недоверчиво усмехнулась. — Ты лучше моего знаешь, что сейчас нужно выкладываться на полную катушку, если не хочешь облажаться. А что происходит? Мы даже «корзину» сделать не можем, не сломав при этом друг другу шеи. Она говорила, а Энн смотрела ей в лицо, думая, что Нора Вонг отчасти — может, на сотую процента — права. Но признать это при ней так просто было сложнее, чем даже признаться себе. Энн терпеливо вздохнула, обвела взглядом потолок. За дверью, ведущей в раздевалку, постепенно смолкали громкие звуки: одна черлидерша за другой торопилась домой. — У тебя есть объяснения тому, что происходит? — прямо спросила Нора. Энн сощурилась, сложив на груди руки. — На матче мы не облажаемся, — твёрдо сказала она. Нора хмыкнула: — Да ну? И что предлагаешь, успокоиться? Отстать от тебя? Положить болт на то, как ты лажаешь на тренировках? — Слушай, я лажаю, потому что только пришла после рабочей смены и чертовски устала, — обозлилась Энн, твёрдо глядя в лицо Норы. Та вскинула брови. — Какое мне до этого дело? Если ты не успеваешь с черлидингом, завяжи. Если хочешь быть с нами в команде — работай. — Я и работаю! — Энн всплеснула руками. — Ты хочешь сказать, что пара мелких ошибок во флипе… — Это не пара мелких ошибок, — отрезала Нора и медленно направилась к раздевалкам. — Ты запорола всю фигуру, и не в первый раз. Если ты считаешь, что к тебе нужно особое отношение, проваливай отсюда, нам такие не нужны. Мы пашем за результат, а не за старания. — Что ты вообще знаешь о стараниях? — огрызнулась Энн, с ненавистью буравя взглядом чёрный затылок Норы Вонг. — Ты родилась с золотой ложечкой во рту и ведёшь себя как последняя сука, когда заказываешь коктейль у меня в заведении. Хотя терпеть его не можешь и ходила бы в другое место, но туда регулярно приходишь со своими шавками только затем, чтобы меня унизить. Вонг медленно остановилась, взглянула на Энн через плечо. В зале повисла гробовая тишина. Даже в раздевалках было тихо: похоже, девушки уже разошлись по домам. Нора издевательски улыбнулась. — Что ты говоришь? Неужели додумалась? — она развернулась на пятках, чёрные глаза метали молнии. — Бедная Энни. — В насмешку шмыгнув носом, она сделала вид, что утирает несуществующие слёзы кулаком. — Ну заплачь. Несчастная девочка, выросшая с алкоголиками, ты так стараешься. Из кожи вон лезешь, чтобы получить эту стипендию. — Заткнись, — процедила Энн. — Интересно, ты правда думаешь, что всё так просто и тебе её дадут? — Нора сделала медленный шаг к ней, и Энн неловко отступила. — За смазливое личико? Или твой прекрасный шпагат у кого-нибудь из комиссии на члене? — Я никогда не делала и не сделаю ничего подобного! — Жаль. Потому что это твой единственный шанс попасть в долбанный колледж, куда ты так стремишься, чтобы свалить отсюда. — Нора небрежно пожала плечами. — Только вот незадача. Что будет, если сейчас я выкину тебя из команды? Упс. Твой карточный домик мечты посыпется. Как интересно! — Не смей. — Энн побледнела. — Я вам нужна. Я, чёрт возьми, одна из ваших лучших выступающих. — Незаменимых нет, Энни. Но знала бы ты, как меня бесишь. Девочка-отличница. Гордость старшей школы Вудсборо. Спортсменка. Ты никто, но пытаешься занять моё место. И клянусь, у тебя этого не… Вдруг вырубили верхнее освещение, и спортзал погрузился в темноту. Нора запнулась, не закончив говорить, и в недоумении осмотрелась. Энн Марш насторожено посмотрела по сторонам. То, что случилось, ей чертовски не понравилось. — Эй! — крикнула Нора, сделав руки рупором. — Здесь ещё есть люди! — Думаю, лучше уйти отсюда, пока нас не заперли на ночь, — заметила Энн. — Может, это из-за комендантского часа? — До него ещё два часа, что за ерунда. Эй! Включите свет! В темноте со стороны трибун громко зазвонил телефон; Энн переглянулась с Норой. — Это мой, — тихо сказала она, и отчего-то по плечам пробежал холодок. — Ну так ответь, — раздражённо бросила Вонг. Легко сказать. Энн после оглашения завещания казалось, что в её жизни всё пошло через задницу, и что её внесли в список отряда самоубийц. Во всяком случае, тревожность — а она всегда была чертовски тревожной — никуда не делась, только усилилась. Хорошее, полезное чувство, когда ты живёшь в Вудсборо, знаменитом калифорнийском городе, где в девяносто шестом орудовал маньяк в маске, а потом, как по заказу, из года в год возвращался. И каждый раз всё начиналось со звонка. — Может, ответишь уже?! — вспылила Нора. Легко сказать. Энн Марш помедлила, но всё равно достала из бокового кармана дешёвой синтетической сумки смартфон и вперилась взглядом в номер. В незнакомый ей номер. — Какова вероятность, что я сниму трубку и мне ответит не убийца? — задумчиво спросила она, не обращаясь ни к кому конкретно. Нора закатила глаза. — Боже мой, Марш, ты невыносима. Меня бесит, что ты из всего делаешь трагедию. Ты нахрен никому не сдалась, даже этому придурковатому убийце. Она решительно направилась к раздевалкам, больше не собираясь разговаривать с этой сучкой. Марш заслужила то, что её ждёт. Полный крах и провал! Завтра она вылетит из команды, как пробка. Об этом придётся позаботиться, тренер будет, возможно, против, но у Вонг есть несколько разумных козырей. Нора улыбнулась, оставив Энн, растерянную, с разрывающимся телефоном, за спиной. Вот так и уходят победители: гордо и спокойно. Энн дождалась, когда звонок сбросят. Она хмуро смотрела на экран: ей было слишком страшно, особенно сейчас, и всё больше ей казалось, что грёбаная сволочь Гейл Уэзерс своим же грёбаным завещанием нарисовала у неё на лбу большую мишень. Не промахнитесь, мистер Убийца, бить нужно вот сюда.***
Им оставалось заехать на холм. Пять минут — и будут дома, вернее, дома у Гейл. В машине царило холодное молчание; снаружи смеркалось, но в Калифорнии солнце всё же не имело привычки садиться слишком быстро, так что оно закатывалось за горизонт персиково-оранжевым раскалённым шаром, полосуя небо почти до крови. Сэм устало облокотилась о ручку и почти закемарила, когда с незнакомого номера пришло сообщение. С этими фэйс-ай-ди, чтоб их, достаточно только мельком взглянуть на экран. Сэм лениво пробежала по буквам взглядом, и сон как рукой смахнуло: «Саманта. Позвони по этому номеру, срочно. Мама». — Что? — буднично спросил Ларри, заметив, как резко она выпрямилась. — Что-то случилось? — Да. Не знаю, — Сэм обернулась к Уэсу. Он тоже дремал, откинувшись на спинку кресла и скрестив на груди руки. — Эй! Слушай, тебе не писала мама? — М? — он открыл глаза. — Не было никаких сообщений от мамы? Уэс растерянно взглянул на экран и потёр затылок. — Прости, Сэм, нет. А что? — Она написала мне с незнакомого номера. Вот. Она передала телефон, Уэс озадаченно воззрился на сообщение и вдруг бросил в руки Сэм свой смартфон. — Набери её номер. А я поболтаю здесь. О’кей? — О’кей. Ларри нахмурился, озадаченно глядя то на дорогу, то в зеркало заднего вида на Уэса. Тот уже прислонил трубку к уху. — Не отвечает, — растерянно сказала Сэм. — Её номер недоступен. — Так. Тогда звони шерифу Вону. Я продиктую номер. — Хорошо. — И у меня тоже без ответа, — откликнулся Уэс. — Хотелось бы знать, какого чёрта… В салоне грянули «Ред хот чили пепперс»: это был рингтон Сэм. Она встрепенулась и, ловко извернувшись в кресле, вырвала у Уэса трубку в мгновение ока. — Эй! — возмутился он. Сэм проигнорировала: — Дай-ка мне! Мам, алло? Мам, что случилось? Ты… — Привет, Саманта. Голос был ей незнаком. Она не знала, что за человек скрывается под шероховатым низким тембром вокодера, но за секунду догадалась, кто это. Догадались и мужчины — по тому, как она застыла, как побледнело и вытянулось её лицо. — Кто это? — стараясь спрятать в голосе дрожь, спросила она. — А кого ты хочешь сейчас услышать? Ларри затормозил и остановился на обочине, съехав колесом в траву. Он вырвал смартфон из рук Сэм и поставил звонок на громкую связь, приложив к губам палец. Саманта кивнула, но неясный испуг охватил её вовсе не потому, что звонил убийца. Звонил ещё и тот, кто заставлял её сегодня ощущать запретные, слишком нехорошие вещи. Тот, чьё присутствие этим днём она хотела бы скрыть от них обоих — и от Уэса Каррано, и от Ларри Фишера, потому что… Что скажет один? И что — другой? Как ей оправдаться перед ними, если он решит раскрыть все карты? Сэм сжала кулаки; кожа стала ледяной. Она сама не понимала, отчего, но ей вдруг показалось, что произошедшее сегодня — слишком личное. Она безусловно ненавидела того, кто скрывался под маской, но случившееся… Случившееся оставило в ней странную рану. Такие ноют и болят, но иногда эта боль становится даже приятной. «Что ты такое думаешь, чтоб тебя» — промелькнуло в её мыслях медленнее, чем она вспомнила его руки и тело. И процедила: — Я хочу, чтобы ты отстал от нас и оставил в покое. Он издал тихий смешок: от него спина зашлась мурашками, но Сэм быстро совладала с собой и своим страхом. А ещё больше — страхом быть пойманной с поличным, как воришка. Будто она испугалась его угрозы расквитаться с этими двумя. Она не верила во всемогущество Призрачного лица: во всех случаях он оказывался человеком. Заурядным, тривиальным, обыкновенным до зубовного скрежета — и она могла признаться себе теперь, что каждый раз ей было даже жаль, что он сдёргивал с себя маску. Вместе с ней исчезала его неуязвимость. Сверхсущность превращалась в Билли и Нэнси Лумисов, Стью Мейхера, Микки Алтиеру, Романа Бриджера и других неудачников, которые решили возомнить себя почти богами, вершащими судьбы. Уэс бросил косой взгляд на Ларри. Тот неотрывно глядел на экран смартфона, параллельно набирая что-то на своём. «Пробивает номер?» — подумала Сэм. — Я не сказала ничего смешного. — Да ну? Мне показалось, ты была бы расстроена, если бы я ушёл. Разве не так, Саманта? Щекотливой же темы они коснулись! Она выпрямилась, резко перебив его: — Ты мерзавец. Напыщенный индюк. Всё, что ты делаешь, заранее обречено на провал. — Что ты? — Если ты видел хотя бы один фильм «Удар ножом», то представляешь себе, чем для тебя обычно всё заканчивается. Ларри показал ей жест «о’кей»: она всё делает правильно. Пусть потянет время, это всегда полезно, особенно пока он узнаёт, с какого номера идёт звонок. — В фильмах есть своя фишка — в финале убийца может выиграть. Не забывай, что мы живём в век ремейков, сиквелов, приквелов, интерквелов и перезапусков. Что там «Удар ножом»: вспомни «Кошмар на улице Вязов». Однажды ты проснёшься, думая, что твой личный ужастик кончился, но узнаешь слишком поздно, что капкан захлопнулся, птичке не улететь. Что скажешь? — Я не люблю фильмы Крейвена, — огрызнулась Сэм. — Особенно старые. Ну может, «Люди под лестницей» ещё ничего. — Тогда как тебе такой сюжет? Твоя мать, спортивный зал школы Вудсборо, и абсолютная тишина. Только ты. Встречаемся там через двадцать минут. Если не явишься, я выпущу ей кишки. И чтобы никаких копов, Сэмми. — Пошёл ты! — рявкнула Сэм, ощутив, как кожа на плечах и руках покрывается мурашками. От ярости она привстала на кресле, словно прямо из машины хотела навалять убийце. — Пошёл ты, сволочь! Если ты её тронешь хотя бы пальцем… Но он лишь усмехнулся: — Время пошло. Он бросил трубку. На чертовски долгую секунду в машине повисла тишина. Потом пришла буря. — Чёрт! Чёрт! Чёрт! — Сэм яростно врезала кулаком по приборной панели. — Ты засёк, откуда он звонит?! — Школа Вудсборо, ублюдок не обманул, — произнёс Ларри. — Я вызвал патруль. — С ума сошёл?! — вскинулась Сэм. — Ты сам всё слышал! Он её убьёт, если приедут копы! — Он и так её убьёт, — помрачнел Ларри. — Будь уверена. Это ловушка. — Даже без тебя было ясно, как день, что это ловушка, — закатил глаза Уэс. — Вот что я скажу. Езжайте в дом, детки, и не высовывайтесь. — Что? С чего бы это? — вскинулась Сэм и тут же прищурилась. — А ты куда собрался? — Разумеется, немного прогуляюсь, — буркнул он, сунув под водительское кресло руку. — Так, где же это… Ларри изумлённо вскинул брови. — Что ты ищешь? — Пистолет, разумеется, — холодно ответил Уэс и поморщился. — Dios mío, не задавайте глупых вопросов, у меня на это уже аллергия. — Постой, что?! — Ларри резко развернулся, смерив Уэса взглядом. — Ты заныкал в моей машине пистолет?! — На тебя вообще нельзя положиться! Как ты ещё хотел? — Что за бандитские штучки?! — процедил Ларри. — Если бы ты вырос там, где вырос я… — Уэс нахмурился. — Погоди-ка, а где… Ларри Фишер отвернулся к рулю, забарабанив по нему пальцами. — Часом, не обойму ищешь? — невинным тоном спросил он. Уэс зло стукнул кулаком в спинку кресла: — Mierda! Hijo de puta! — Какой всё же у тебя красивый, мелодичный язык, — издевательски спокойно продолжал Ларри, явно наслаждаясь происходящим. — Ты, zoquete, понимаешь, что я это делаю ради безопасности Сэм?! — Я не давал разрешения на хранение оружия в своей машине. Скажи спасибо, что не арестовал. — Спасибо! Я тебе и без пистолета башку голыми руками отвинчу! — взвился Уэс. — А ну, оба, стоп! Сэм с чувством пнула тачку под перчаточным ящиком. Во рту было солоно. Она обвела смолкших мужчин взглядом, долгим и пристальным, и тихо продолжила: — Нашли, когда ругаться. Сейчас каждая минута на счету. Я не доверяю копам, Ларри, прости. И я не брошу маму одну. Можете мне говорить, что угодно, но мы поедем туда прямо сейчас. Уэс цокнул языком и выпрямился, выругавшись на испанском. Сэм выдержала паузу. Затем прибавила: — Он играет с нами? Отлично. Давайте и мы сыграем с ним. — Это опасно, — резко сказал Уэс. — Нас трое! — возразила Саманта. — А с мамой — четверо. И мы не собираемся вести себя как идиоты. Не будем разделяться, не будем ловить убийцу в одиночку… — Да, мистер Каррано? — тихо спросил Ларри. Сэм тут же сердито толкнула его в плечо. — Прекратите ненавидеть друг друга, что вы всё время цапаетесь! Не до этого сейчас! Мы должны поехать в школу, как и велел этот ублюдок, потому что там моя мама, и ей нужна помощь! — Я справлюсь и один, — отрезал Уэс. — Так будет быстрее, проще и эффективнее. — Справился уже, — Ларри кивнул на его руку, перетянутую тугой повязкой. — Я против. Слушай, Сэм, я вызвал полицейский наряд. Они там должны быть с минуты на минуту; поверь мне, шума будет много. Даже мышка мимо них не проскользнёт. — Мышка, может быть, и нет, а вот убийца шурует только так, — огрызнулся Уэс. — О’кей, я отчасти согласен с Сэм. Я не доверяю легавым, уж прости, Эд Ширан. Ларри скроил недовольное лицо и развёл руками. Уэс продолжил: — Кто-то из нас двоих действительно должен туда поехать. Но Сэм останется дома при охране. Это моё предложение. — А вы не думаете, что это отвлекающий манёвр? — резко спросила Саманта, и он запнулся. — Слишком уж гладко всё выходит. Нас снова пытаются разделить, разве вы этого не чувствуете? — Есть немного, — неохотно сказал Ларри. Уэс покачал ребром ладони. — Пятьдесят на пятьдесят. Это как игра в покер, детка. Никогда не знаешь, кто припрятал в рукаве туз, понимаешь. Не угадаешь — последствия будут жестокими. Он подался вперёд, положив сухую, тёплую ладонь на плечо Сэм, и сжал её так, что у неё защемило сердце. В его тёмных глазах было что-то такое, отчего она поняла: Уэс настроен очень серьёзно, и он действительно пытается достучаться до неё. — Я не знаю, почему так думаю, — взволнованно сказала Сэм. — Но думаю, опаснее сейчас быть порознь. В любом случае, если там будет много копов, мы ничего не теряем? — Логично, — вдруг согласился Ларри и провернул ключ зажигания. Двигатель заворчал, и Фишер включил ближний свет. — Что ж, тогда не будем терять времени. Уэс с тяжёлым вздохом выпрямился. Всё это ему очень не нравилось. Много раз он бывал в разного рода ловушках, но эти казались ему странными — слишком уж простыми. Не может быть всё так просто, когда дело касается Призрачного лица. Просто не верится. Вдруг что-то упало ему на колени, и он растерянно поднял чёрную обойму. Ларри подмигнул ему, поглядев в зеркало заднего вида, и на мгновение задержал на Уэсе взгляд. Когда Уэс Каррано кивнул ему в ответ, оба поняли, что случилось. Кажется, на какое-то время им предстоит стать одной командой. И только что оба безмолвно об этом договорились.***
Нора сняла топик и спортивный бюстгальтер. Сбросила на скамейку юбку, затем — эластичные шортики. В женской раздевалке было тихо, все разошлись по домам, но в следующую секунду Нора услышала, что в душевой по плитке барабанит вода, и покачала головой. Верно, кто-то из девчонок решил как следует помыться, хотя Нора слабо верила, что кто-то может так долго плескаться под душем. Что ж, если эта стерва подслушивала их разговор с Марш, она об этом сильно пожалеет. Из своего шкафчика она достала полотенце и обернулась им, нарочно громко лязгнув металлической дверцей. Из сумки взяла косметичку с гелем для душа и, сунув ноги в сланцы, прошла в душевую. Глаза почти сразу заслезились. Плитка была мокрой, в дальней кабинке кто-то действительно мылся, задёрнув хлипкую белую шторку. Из-под неё валил пар, который окутывал всю душевую, выложенную белой плиткой с затёртыми от времени, грязными швами. Воздух в ней был таким сырым и горячим, что Нора с трудом глотнула его, и увидела, что все краны работали под мощным напором. Она подошла к первому и хотела закрыть, но притронулась к вентилю и с руганью отдёрнула руку. Как горячо! Какой придурок открыл всюду кипяток?! — Эй, ты, — зажав ожог ладонью, она сердито направилась к последней кабинке, стараясь не поскользнуться на мокром полу. Горячая вода воронками утекала в сливные отверстия, но набралось её уже прилично, у подошв сланцев Норы. — Что за хрень? Девушка не ответила, продолжая намываться. Нора придержалась рукой за стену, облицованную кафелем, чтобы не упасть, и резко отдёрнула шторку. — Я к тебе обраща… Человек в чёрном балахоне резко развернулся к ней, и от неожиданности Нора вскрикнула и попятилась, не отрывая взгляда от белой маски, разинувшей рот в крике. Сланцы были чертовски скользкими; одного неловкого шага хватило, чтобы потерять опору под ногами. — Чёрт! — вскричала она, рухнув на плитку и больно ударившись о неё копчиком. Полотенце распахнулось и быстро намокло, пропитавшись водой. Убийца в армейских ботинках на рифлёной подошве решительно шагнул к Норе Вонг, показав руку, которую прежде прятал за спиной, и в чёрной перчатке та увидела нож. — Вот… же… хрень! Превозмогая боль в спине и не обращая внимания на разбитое кровоточащее колено, Нора вскочила на ноги. Ей казалось, тело само сделало это, и ему даже не потребовалось особой команды. Убийца взмахнул ножом и пронзил им воздух в паре дюймов от плеча Норы. Она бросилась к выходу, прихрамывая. Один сланец остался позади, второй всё ещё был на ней. Она даже не заметила, что была обнажена — только думала о том, что убийца вот-вот настигнет её сзади. Он бросился за ней. Она слышала тяжёлые шаги по плитке, слышала и плеск воды под его ботинками. Мельком обернувшись, Нора увидела его футах в пяти от себя — одного резкого броска ему будет достаточно, чтобы её догнать. Она схватилась за дверной косяк и вывалилась в раздевалку, задыхаясь от пара, набившегося в горло, и следом, не мешкая, бросилась бежать. Убийца опоздал на секунду, вогнав нож в стену там, где только что была её рука, и медленно проследил через глазницы маски за своей жертвой. «Прыткая, сука». Нора юркнула между рядов одинаковых серебристых шкафчиков, ступая очень осторожно и стараясь не издать ни звука. Немного пригнувшись, она прокралась до конца ряда и попятилась, заметив собственное отражение в зеркале, которое было на приоткрытой дверце одного из шкафчиков. Это зеркало располагалось напротив тех, где школьницам установили специальные столики, чтобы те могли привести себя в порядок. Чёрт! А что, если в этом зеркальном коридоре убийца успел её заметить? Она прижалась спиной к холодному металлу, чувствуя, как спина покрылась гусиной кожей. Что делать? Что делать?! Нора метнула взгляд вправо. Сердце бешено билось в груди, её руки била нервная дрожь. Убрав назад чёрные намокшие волосы, она постаралась вспомнить, с какой стороны находится дверь на выход в коридор, а с какой — в спортзал. Только вот вопрос, куда бежать? Как поступить вернее и не прогадать? Нора присела и проскользнула мимо открытого шкафчика, чтобы её не было видно в зеркальном отражении. За поворотом она услышала чей-то тихий, осторожный шаг. Нора помедлила. Выглядывать сейчас будет так глупо. Лучше переждать. Она затаилась, выпрямившись и вжавшись в шкафчики спиной. На пол совсем рядом с ней, из-за угла, упала чья-то длинная тень. Нора медленно зажала рот ладонью, перестав даже дышать. И только когда убийца пошёл в другом направлении, она сумела оторвать от пола отчаянный взгляд и метнула его вперёд. А впереди была дверь в спортзал. «Вот он, единственный вариант хоть как-то спастись, — резко подумала Нора. — Можно спрятаться за трибунами. И Энн! Энн всё ещё может быть там, а при ней есть телефон». Она осторожно выскользнула из-за угла, удостоверившись, что убийцы в следующем ряду нет. Да, там было пусто. Она покрылась к двери, до которой было всего десять-двенадцать шагов — она справится. Чёрт возьми, конечно, справится. Ерунда какая. Нора обернулась ещё раз. Нет, никого. Сделала ещё три быстрых шага. Обернулась снова. И сердце пропустило удар. Он стоял там, в конце коридора, между шкафчиков, разъярённый и набыченный, как разозлённый бык. В его руке всё ещё блестел нож, и он побежал прямо на Нору, не намереваясь дать той уйти. — Мать твою! Она бросилась вперёд так быстро, как могла. В темноте арки едва сумела нащупать дверную ручку и налегла на неё плечом. В тот же миг услышала позади тяжёлое хриплое дыхание и почувствовала, как на неё налетели всей тяжестью мужского тела, а затем бок разорвало острой болью. Нора вскрикнула, в этот самый миг провернув ручку и вывалившись прямо на пол. Несмотря на удар ножом, ловкая, как кошка, она вскочила и помчалась в центр зала. Мокрые волосы хлестали по лопаткам, из-за раны и быстрого бега в груди кололо — не хватало воздуха. Нора вылетела в центр, почти не видя перед глазами ничего, кроме белых пятен, а когда прозрела, обернулась и встала, как вкопанная. Энн Марш лежала без сознания на полу в луже растёкшейся крови. Над ней склонился высокий мужчина с рыжими волосами: он и посмотрел на Нору, стиснув в руке пистолет.