Для чего тебе огонь — сварить ужин или сжечь целый город?

       – Слышишь меня?       Едва не окунал ноги в пожар, который сам же и устроил.       Посреди опушки величественной башней возвышался огромный костер. Круг из камней разных размеров – диаметром в рост Апанаса – служил ему крепостью, за пределы которой не выйти. Огонь и не был против: разрастался в высоту.       Пытался достичь ночного неба.       По правую руку – целая гора собранных за день фруктов. По левую – растерзанные руками и зубами звери, в которых не хватало частей. Обед и ужин. Если не стухнут к утру, то завтрак.       Под жопой кипа дров.       Апанас трусливо, но упрямо подсаживался к огню. Ближе и ближе. Пробовал с ним заговорить.       Зачем?       В воспаленном воображении костёр отвечал: где-то затрещал чуть громче обычного, где-то вспыхнул, поймав на язык рой мошек.        – Она снова меня выставила. Из-за тебя. Но ты ж мне друг? Я знаю, шо друг, – Апанас кинул в костер щепку. Пламя фыркнуло и раскидало вокруг камней копну искр. – Весело придумал: палас сжечь. Он все равно мне не нравился никогда…       Жар окутывал его полураздетое туловище. Дым забивался в нос, усыпляя. Обзор заполосовался, размылся. К горлу подкатил ком тошноты. Все равно Апанас нюхал, впитывал.       Дым – запах колыбели.        – Тоже хочешь спать? – тянул в какой-то лихорадке. – Только не сожги меня во сне. Мы ж друзья…       Слез с охапки дров, отпихнул ногами разделанную тушу дикого поросёнка, изваляв черные от копоти стопы в крови. Улёгся.       Отяжелевшие веки сомкнулись, но даже под ними, в абсолютной темноте – высоченная башня разведенного костра.