Эффект гарантии

-Люблю целоваться с красивыми мальчиками и девочками! – пищала Лина, размахивая лапками. Она на какого-то зверька похожа. -И с друзьями, урурур! Ведь это так...так мило! Лина пришла ко второму уроку, свеженькая и выспавшаяся, и теперь прыгала по всему кабинету и увлеченно делилась с нами своими планами на хеллоуин. А мы с Владом сидели как хомяки и поддерживали головы руками, чтобы во сне не долбануться ими о парту. Во время первого урока на улице еще темно, и по утрам мы добирались в школу просто ночными улицами. К началу второго урока красное солнце уже лежало на горизонте и светило в окно. С каждым днем становилось все холоднее и холоднее, и все красивее и красивее. Поселок просто утопал в серой мокрой безысходности, в пустоте, тумане и красных листьях. -Вы хеллоуин собрались отмечать? – спросил я. -Ну конечно! Так что давай, готовь себе костюм! -Блин, да ладно! – я уже предвкушал, что будет. Надо же, я ведь никогда ни с кем не отмечал хеллоуин, только в прошлом году с сестрой и котом сидели, жрали тыквенные семечки и жгли свечи. Сидели, как три фуфела. -Даня, а ты с нами будешь отмечать? – спросила Лина. Даня обычно во всяком трешаке участия не принимал, бухал с нами лишь иногда, но, как говорится, редко, но метко, то есть вдребезги. Свое свободное время он посвящал занятиям спортом, качался, проводил в спортзале много часов. В феврале он планировал получить новый разряд, а после нескольких первых мест по району он мог бы попасть на краевые соревнования, которые будут в июле. Там, соответственно, будут спортсмены из разных городов Краснодарского края: Новороссийска, Сочи, Анапы, многих других...Для Дани эта цель была, наверное, даже выше, чем сдача ЕГЭ. Если бы мы тогда знали, что произойдет...Но никто будущего не знает, наверное, к счастью. Все равно все с нами будет хорошо, я уверен в этом! Эдик обо всем позаботится... Как Даня нам рассказал, он собирался пойти в армию, поскольку не видел в этом ничего настолько кошмарного, чтобы бояться ее, как огня. Наоборот, закалка, школа жизни, и семья его была с ним совершенно согласна. Учился он не очень, на троечки, но у многих вызывал уважение именно тем, что твердо видел свою цель и уверенно шел к ней. Даня сказал, что такое веселое событие пропускать нельзя, поэтому он обязательно будет там. Лина решила пригласить еще несколько своих друзей, сказала, что классные ребята. Но для Лины, похоже, все классные. Все уроки я думал о том, что произошло вчера. Я не напился до такого состояния, чтобы забыть все свои мысли. Да, мы целовались, и вся обстановка была идеальна для этого, а сейчас, в освещенном кабинете с шумными ребятами, в абсолютно советской школе с деревянными голубыми рамами и мутными витражами, рисунками, поделками и грамотами на стене, это казалось чем-то невероятным. Хорошо, что мы с Линой имеем похожую точку зрения. Не перестали на всю жизнь общаться, не стали жалеть. Просто было классно, Лина сказала, что не видит ничего плохого в том, чтобы напиться и целоваться с друзьями, ведь это так мило и так неправильно. Наверное, я с ней согласен. Когда я пришел домой, оказалось, что калитка заперта. Перелезть через забор было делом одной минуты, но дом тоже был закрыт, а у меня не было ключей. Бабушка дубликат делать не собиралась, да и мне не давала, потому что была уверена, что я их потеряю. А как кумушкам своим она причитала, чтобы я не водил в дом толпы приятелей. Да я и даром никого не приведу, чтобы бабушка потом про всех всю информацию вызнавала. Очень сильно обижаюсь на своих родных. Делать мне было нечего, дом заперт, окна тоже все закрыты изнутри, звонить на домашний номер нет смысла, а звонить кому-нибудь еще – нет денег на счету. В этот самый момент меня окликнули. Возле калитки стояла беловолосая Милка и смотрела на меня как на идиота. - Что ты там шаришься по огороду в грязи? – спросила она. - Привет, Милка. - Бабушка не дома? - Неа, и ключей у меня нет. Можно к тебе навязаться в гости на полчасика? - Так а я к чему спрашиваю! Вот идиот. Пойдем, естественно! Я перелез через забор и пошел за ней. Кажется, она сегодня не в духе, хотя, для Милки это в порядке вещей, абсолютно серьезно орать на меня, даже избивать иногда, причем в полную силу, в том случае, если Милка была недовольна моими поступками. Я знал, что она слишком сильно волнуется за меня, но иногда перегибает палку. Однако, я не подавал виду. Что обижаюсь, поскольку не хотел, чтобы обижалась она. Милка молчала весь короткий путь до ее дома, и от этого я начал чувствовать себя провинившимся ребенком. Мы шли по размякшей от грязи, разъезженной и посыпанной щебнем дороге, и, перебирая в голове, что именно могло ее разозлить, я тупо хихикал и пытался завести с ней разговор, но она молчала. И я себя чувствовал все глупее и глупее. Когда мы дошли до калитки ее двора я остановился и внимательно посмотрел ей глаза. -Милка, ты обижаешься на меня за что-то? -Заходи уже, - она открыла калитку и прямым ходом направилась к отдельной пристройке, где находилась кухня. Я скромненько потоптался на коврике, вытирая кеды от налипшей грязи. Кедам в поселке очень быстро конец приходит, а еще с осенней-то погодой, а еще с нашим-то образом жизни...В памяти снова всплыли все события прошлой ночи. -Садись, что ты как неродной, - произнесла Лина, убирая со стола и не глядя на меня. Я присел на край стула и покосился на нее, пытаясь не лыбиться. -Ну рассказывай...а то пришел и молчит, - проговорила она, оставив чайник на огонь и садясь напротив меня. -По-моему, это ты молчишь. - Как в школе? -Хорошо все. КДР скоро будет, еще к хеллоуину готовимся, хотим отмечать. -С Линой? -Ну не только, там еще компания из нашей школы будет. Милка с Линой раньше была незнакома, но теперь они друг друга знали, через меня. Не общались, но имели какое-то представление друг о друге. -Что вчера вечером делал? Вот этого вопроса я ждал со страхом, потому что не понимал, знает Милка о нашей пьянке или нет. Вполне вероятно, что знает, учитывая еще и тот факт, что Стася учится с ней в одной школе. Если я начну врать, то мне будет просто хана. Ну а если она не знает, а просто допытывается, а я возьму, и расскажу, то тоже огребу. Что же делать-то? -С ребятами встретился, - осторожно начал я, - к школе нашей ходили... Так, вроде бы придраться не к чему. Действительно, с ребятами и к школе, не вру же! -С какими ребятами? -Из моего класса, и еще незнакомые были...-я чувствовал себя, как на допросе. И почему подруга детства всегда мною манипулирует?! -Лина была? -Да... -Понятно. И что вы делали? -Ну, сначала костюмы к хеллоуину обсуждали...фоткались, общались... – запинаясь, начал говорить я. Видно же, что брешу! Я не умею врать, естественно, Милка все это понимает. Она не стала больше ничего у меня спрашивать, но ее каждый взгляд казался мне подозрительным. Или информация не просочилась и она мне поверила, или...а что, если Стася все рассказала, и Милка знает про то, что мы вчера бухали, и курили, и что мы с Линой сосались...наверняка же Стася видела. Тогда наше с Милкой доверие будет очень крепко подорвано. -А у меня кошмар, - вздохнула Милка, кладя голову на руки, - в школе все раздражает. Вообще никого видеть не хочу. Папа в рейс уехал, и денег нихрена... -Да то же самое. Мне бабушка даже десять рублей не дает в магаз на переменке сгонять! – пожаловался я. -Ну как-то так. Депресняк кроет...Уже хочется свалить из этого поселка! Я посмотрел в открытую дверь, которая выводила на Милкин двор. Такой же двор, как и большинство остальных в Северском. Кошки, куры, грязно-белые гуси...моросит дождик, грязь, размякшая черная земля...сарай, возле которого всегда у всех навалены кирпичи, или железки, сетки, арматура...белье сушится на веревке, натянутой от дома к дереву, хотя под дождем у него мало шансов высохнуть. Огород, который к ноябрю стал голым, черным и печальным, а в огороде, конечно же, деревянный тубзик. Мокрый ржавый забор, за забором такое же зрелище, типичная сельская местность, все серое, небо, земля, дома... деревца с красными листиками, людей почти не встретить, раз в час проезжают машины, и чуть чаще пацаны на миниках, от которых шума больше, чем от огромных мотоциклов. Тоскливо... Но я недавно свалил из города, из сухой чистой квартиры, от цивилизации...и я ни за что не собираюсь туда возвращаться. Да, здесь какой-то кошмар и колхоз, но меня это устраивает! Потому что я получаю что-то настоящее, то, что мне больше всего нужно, хотя сам не могу понять и сформулировать, что именно. У Милки было полно разных заварок, с фруктами, цветами, всевозможными пряностями. Вода закипела, мы сидели и гоняли чаи. -Знаешь что, - начала вдруг Милка, и я понял, что она скажет то, что действительно ее беспокоит, - папа опять в передрягу попал! Милкины глаза наполнились слезами. -Что произошло?! -Мы ему с мамой говорили, сиди дома! У тебя семья, ребенок...Нет, его понесло на приключения. Пошел в субботу на перекресток побухать в пивнушку, ну а там драка произошла. -Он сам в порядке? -Да он в порядке. Они вышли покурить, а там этот дибил лежит с животом разрезанным. Ну папа, естественно, в шоке, скорую вызвали, ну а свидетели кто теперь? Папа, скорая и милиция приехала, а там они стоят... Милка рассказывала очень сбивчиво, перепрыгивала с одного на другое, но я знал Милку очень хорошо, и ее папу Степана тоже, поэтому в моей голове сложилась примерно такая информация: драка произошла между местными «блатными», т.е. криминалом. А Степан просто оказался там именно в тот момент. Да да, это не секрет, что в поселке есть такие «братки», которые разъезжают на черных тонированных джипах, имеют связи везде, а в первую очередь под ними весь наркооборот в районе, вся местная полиция, так что лучше со всем этим дела не иметь. И теперь одного из них в живот пырнули, а на том месте оказался Милкин папа. И это действительно серьезно и страшно. Во-первых, за своих они мстят не разбирая, кто прав, а кто виноват. Во-вторых, у таких блатных обычно несколько враждующих группировок, поэтому, если в этом деле они замешаны, то свидетелей убирают запросто. И никто ничего сделать не сможет, как бы это неправдоподобно не звучало, но для поселка это обычное дело, идущее из далеких 90-х. Тем более это предгорья кавказа, кругом за полями нефтяные скважины, поселку принадлежит несколько нефтеперерабатывающих заводов, утяжелителей, естественно, эти братки на нефти сидят и не дай Бог кому-нибудь перейти им дорогу. -Милка, не расстраивайся, все как-нибудь обойдется... -Как?! Вот чего его понесло туда? Сидел бы дома, было бы все в порядке... -А менты? -Саш, какие нахуй менты?! Ничего они не сделают. Суд скоро будет, папу вызвали как свидетеля. А ему вчера со скрытого позвонили и говорят, какие показания он дать должен. Ну папа психанул, говорит: буду говорить, как есть. А ему говорят в трубку: не глупи, у тебя семья, дети... -Охуеть! -Может, конечно, запугивают...Но факт остается фактом, они без труда узнают, если еще не узнали, и наш адрес, и где я учусь, и где мама работает...Боже, и ничего мы не сможем сделать! -Ну ты пока не переживай, - промямлил я, пытаясь как-то поддержать ее, - суд-то его не обвиняет. -Нет. Просто понимаешь, суд – это закон, как и менты. А эти «блатные», они страшнее ментов, потому что даже разбираться не станут. Милка уставилась в чашку с чаем. А я задумался, насколько разные у всех нас бывают проблемы. Я волнуюсь за то, что папа все-таки запихнет меня в тот универ, который сам мне выбрал, и это будет конец меня... Лина переживает, что вокруг нее твари и лицемеры. Кто-то ноет, что не может найти то, что ищет в жизни, и разобраться в себе. А Милка боится, что никакой закон не поможет, и эти блатные просто вломятся к ней домой и зарежут папу, и ее с мамой заодно...