Палата без номера.

До того как этот человек поселился в доме напротив, я частенько наблюдала за жизнью предыдущих хозяев. Не то чтобы я была извращенкой или меня волновала чужая жизнь, нет. Так, время от времени покуривая на крыльце, искала куда бы бросить свой взгляд. И невольно, из почти пустынного пейзажа я выхватывала соседские окна и, концентрируясь на  сансевиерии, погружалась в свои мысли. Со стариками я хорошо дружила и, время от времени, заходила к ним на ужин со свежей выпечкой. Одним вечером я заметила в окне как сосед схватился за сердце и упал. Скорая приехала на удивление быстро, но, к сожалению, пациент  умер по пути в больницу. Убитую горем старушку я поддерживала как могла, пока она не решила продать дом и переехать к детям. Пожалуй, с этого момента и начался мой кошмар.  Следующим в дом въехал мужчина не самого приятного вида. Глубокие, голубые, почти блеклые глаза высокомерно осматривали меня с ног до головы. Длинные светлые волосы, небрежно затянутые в длинный, высокий хвост и натянутая высоко на нос медицинская маска  привлекали слишком много внимания, и я старалась не смотреть, проявляя уважение. В конце концов осень у нас холодная и человек мог простудиться.  Я переминалась с ноги на ногу, пытаясь согреть озябшие конечности, и протягивала ему пирог. Он выглянул за дверь, и осмотрелся по сторонам, словно проверял улицу.  — Меня зовут Сара. Я живу напротив, и мы дружили с…. — Он вырвал пирог из моих рук. — Мне все равно с кем ты там дружила, — его голос был низкий и хриплый, а акцент так и резал уши. Мужчина запустил пальцы в выпечку и, вытащив приличный кусок мяса, отправил в рот.  — Зовут меня Майкл, можно просто Майки, но дружить мы не будем, — на этом он захлопнул дверь, оставляя ошалевшую меня мерзнуть на улице. Шмыгнув от обиды, я поплелась в сторону своего дома.  Жизнь пошла своим чередом. Работа- дом-работа. Новый сосед никак не хотел общаться. Я бы сделала скидку на его иностранное происхождение и трудности произношения некоторых английских звуков, но он был чересчур закрытый. Стоило мне выйти на улицу или помахать ему рукой, он тут же бросал все дела и спешил скрыться в дверях. Свет в его доме никогда не горел; И если я по привычке бросала взгляд в его окна, то он тут же их зашторивал, словно следил за мной из темноты. Меня пробирал холодок от одной мысли, что, возможно, за мной наблюдают с той стороны. Шло время, и я начала свыкаться со странным соседом. Мне больше не хотелось идти с ним на контакт, и я начала ловить себя на мысли, что он меня настораживает и я его побаиваюсь. Свет в соседских окнах впервые загорелся весной. Удивившись этому, я перевела взгляд на незашторенные  окна. Я не могла не смотреть на знакомые стены, не увидеть любимые часы моей пожилой подруги и почти увядшую сансевиерию. У вытянутых, гниющих по краям листов стояла незнакомка. Она ладошкой стучала по стеклу, пытаясь привлечь мое внимание.  Когда я встретилась с ней взглядом, она радостно запрыгала и приложила к окну листок бумаги. Что там было написано – я не разобрала, так как не знала иероглифов. Наверное об этом же говорили мои глаза, и она помотала головой. Отложив бумагу в сторону, незнакомка пальцами пыталась подать мне знак. У меня сложилось стойкое ощущение, что я уже где-то видела эту комбинацию, но не могла вспомнить значение. В этот момент за её спиной возник Майки. Я интуитивно напряглась. Думаю, что она уловила мой взгляд и замерла. Мне показалось или её кожа стала белее? Мужчина рывком схватил бедняжку за волосы и, приложив носом о подоконник, закрыл шторы. Что было дальше – не знаю и не особо хотелось знать. Я выкинула  сигарету и ворвалась в дом, попутно проверяя все ли окна и двери закрыты. Бешеный взгляд соседа стоял перед моими глазами, а воображение накладывало звук, и словно я слышала её жалобный крик. Дрожа от страха и, вздрагивая от каждого резкого звука, я забилась в угол в своей комнате. Уснуть я не могла, так как его лицо всплывало в подсознании при малейшей попытке закрыть глаза. Утром у меня раскалывалась голова, а в глаза словно песок насыпали. Произошедшее воспринималось как страшный сон и не хотелось верить что это было правдой. И чего я собственно испугалась? Ну да, я никогда не видела эту девушку, но, с другой стороны, я не знаю обычаев их страны; да и проблема домашнего насилия все еще слишком актуальна. Сколько женщин умирают от рук своих мужей?  Я медленно подошла к окну и аккуратно выглянула наружу.  Было неприлично тихо. В моем воображении разыгралась сцена, где  этот псих в поисках меня вырезал весь квартал. Я осмелилась  заглянуть в те самые окна и заметила её. Незнакомка выглядела счастливой и здоровой, словно ничего и не было. Она явно переливала несчастный цветок. И чего я испугалась? Не похоже, что ей нужна помощь, а я стала невольным свидетелем семейного скандала. Отмахнувшись от странных соседей, я решила, что если бы хотела, давно бы ушла от такого мужа. Всё-таки у меня пошаливают нервишки, вывод — пора в отпуск.  Еле волоча ноги, я отправилась в местный магазинчик. Тщательно осматривая полку за полкой, в попытке вдуплить что мне нужно, я лицом к лицу столкнулась с Майки. От неожиданности кошелёк вывалился из моих рук, и мы одновременно присели. Наши взгляды встретились, и я почувствовала себя кроликом, парализованным змеиным взором.  Вибрация телефона привела меня в чувства и, посмотрев вниз, я разглядела нехилый такой укус на его руке и неумело перевязанную побагровевшим от запекшейся крови бинтом, ладонь. Поняв куда я смотрю, сосед цыкнул и отпустил рукава ниже. Я же в свою очередь решила, что мне не особо нужны продукты, рванула домой. У меня больше не было сомнений, незнакомке напротив нужна помощь.