Заповедный тупик

      От стоящей по центру парилки каменки поднимался пар. Завитки его под низким потолком причудливо изгибались, попадая в яркие потоки студийного света, направленного в слуховые окна. «Надолго нам хватит топлива для генератора при таком транжирстве?» — даже на верхней полке бани Александру не отпускали мысли о работе. Растянувшись на горячих влажных досках, Саша закрыла глаза и попыталась погрузиться в медитативное состояние. Где-то тихо капала вода, потрескивали, разваливаясь, остывающие угли в топке, чуть слышно шипели от попадающих брызг камни, беспрестанно щебетала довольная Эмма, точно ребенок залезшая целиком в большое, стоящее на полу корыто. — Медовый скраб пахнет лучше, но с черной гималайской солью отлично смягчает. А еще есть кофейный из премиум-арабики. Так удачно, что я взяла все. Какой выбрать? А может, вообще взять с косточкой миндаля, а? Какой? Са-а-а-аш? Ты там уснула?       Только теперь Алекс осознала, что радиоволна актрисы была направлена на конкретного слушателя. — Любой бери, — не открывая глаз, выдавила она, надеясь, что Эмма отстанет. Но не тут-то было. Выбравшись из импровизированной ванны, девушка залезла на верхотуру к Саше. — Ты хотя бы понюхай! Нельзя наплевательски относиться к своей красоте! — Была бы красота… — обреченно пробормотала продюсер, готовясь принюхиваться. Вместо этого Эмма схватила ее расслабленную ладонь и принялась что-то энергично втирать. — У тебя же нет аллергии? — Есть, на имбецилов. Но я с ней смирилась, — Алекс импульсивно выдернула руку и поднесла к носу. Пахнуло незабываемым ароматом тухлых яиц. — Что за гадость?! — Черная соль из Индии, сто процентов органик, между прочим, две тысячи за баночку, — блондинка выглядела слегка обиженной, — это естественный природный аромат. — Люди тоже источают массу естественных и весьма природных ароматов. Однако не все из них хочется вдыхать с наслаждением и тем более за деньги, — Алекс интенсивно полоскала ладонь в ковше. — Ладно, раз тебе не понравилось, попробуем более традиционный медовый. Он точно пахнет приятно, сладенько, — и, не спрашивая разрешения, Эмма щедро мазанула вязкой желтоватой субстанцией по Сашиному предплечью, — сочетает в себе пользу скраба с эффектом депиляции, кожа становится гладенькой, как попка младенца.       Девушка принялась с нажимом втирать средство в Сашину руку. Хватка у миниатюрной актрисы оказалась на удивление сильной, легко освободиться у продюсера не вышло, а вырываться активно показалось глупо и невежливо. Простившись с покоем и подчинившись судьбе, Алекс приготовилась наслаждаться spa-процедурами, и тут кожу пронзила резкая боль. — Ну-ну, сейчас пройдет, — Эмма заботливо дула на покрасневшую руку, — это мёд вырывает мелкие волоски. Кто же хочет быть мохнатым, как Чубакка?       Саша внутренне улыбнулась. Сидящая перед ней на коленях, самозабвенно подвергающая ее сладкой пытке, сложившая губы в трубочку, чтобы дуть на покрасневшее место, из претензионной гламурной фифы актриса превратилась в смазливую девчушку, простую, понятную и потому близкую. Лицо ее разрумянилось, глаза в обрамлении влажных ресниц отливали синевой теплого моря. Капельки пота скользили вдоль длинной шеи, чтобы скатиться по упругой высокой груди и, помедлив на острие сосков, продолжить путь, повторяя изгиб округлых бедер. И хотя извечная бабская соревновательность и хотела найти во внешности Эммы изъян, приходилось признать: создавая эти формы, природа потрудилась на славу. «Интересно, это все — настоящее?» — с некоторой завистью подумала Алекс, и актриса, точно прочитав ее мысли, спросила: — Угадай, где у меня пластика? — и, чтобы лучше было видно, встала во весь свой небольшой рост. Вопрос был с подвохом, это Саша понимала прекрасно. Неосторожное предположение могло обидеть и спровоцировать ненужную коллективу нервозность. Переживаний на сегодня и так хватало с лихвой. Алекс оглядела Эмму с головы до пят. Та без стыда покрутилась перед ней и замерла в провокационной позе, водрузив ладонь на выпяченное вперед бедро. — Так, это точно не грудь. Она у тебя хоть и крупная, но вполне естественная и слегка нуждается в поддержке, а после операции такого бы не было. Блондинка согласно кивнула: — Всегда завидовала таким, как ты — и в сорок сможете без лифчика ходить, не то, что я. «Изящный способ указать на маленькие сиськи», — внутренне скривилась Саша, но вслух продолжила. — Талия у тебя узкая, но, если бы ты удаляла ребра, остались бы шрамы. А при липосакции часто становятся похожими на гусениц. У тебя же красивый плавный переход. — Ты серьезно? — Эмма удивленно выпучила глаза. — Что именно? Про красивый переход? А то ты сама не знаешь. Не напрашивайся на комплимент. — Да нет, про гусениц. Я хотела накопить и через год-другой удалить весь жир с живота и боков. — Накопить жир? Ну, если будешь жрать как не в себя, то получится мутант — сверху корова, внизу бегемот, а посредине осиная талия. Я такую певичку знаю, — даже страшно представить ее без одежды. — Кто такая? Алекс назвала имя поп-дивы, популярной в прошлом сезоне. — Реально? — Эмма довольно засмеялась, а затем уже серьезно добавила: — Можешь познакомить?       Вот это Саша сильно не любила. С тех пор, как ее занесло в кино и шоу-бизнес, обязательно кто-нибудь из дальних родственников и не очень далеких приятелей регулярно просил дать контакт, свести, познакомить, провести на концерт и взять автограф у той или иной звезды. Потому просьбу Эммы продюсер пропустила мимо ушей. — Может, ты подкачала ягодицы? В Бразилии это самая популярная процедура, — вернулась к теме угадывания Алекс. — Не-е-ет! — горделиво девушка хлопнула себя по округлой попе, вызвав у Саши в памяти яркое воспоминание: Тони шлепает по заляпанным грязью джинсам, обтянувшим эффектные булки кинозвезды. Вероятно, эта же картинка всплыла и в голове Эммы: — Твой бы зад у Антона в одной ладони поместился, — заметила актриса, и щеки Александры залил стремительный румянец, к счастью, незаметный в полумраке бани. Свою фигуру Тимофеева не любила — вся она была вытянутая и угловатая: узкие ступни с подвижными пальцами, которые могли подхватить с пола даже самый маленький предмет, острые колени, почти всегда спрятанные под джинсами, удлиненное тело с талией высокой и от этого еще менее выразительной, тонкие запястья и почти не превосходящие их шириной кисти рук с пальцами, способными покрыть полторы октавы. Впрочем, пальцы Саше нравились и наряду с миндалевидными глазами относились к главным внешним достоинствам. Что же касается упомянутой Эммой части внизу спины, единственным привлекательным в ней был изгиб, вычеркивающий девушку из разряда плоскодонок. — Кстати, а у него есть девушка? — У кого? — внезапный вопрос застал врасплох. — У рыжего, оператора вашего, у Куликова? — Да! — не задумываясь, соврала Саша и покраснела еще больше. — Жаль, я что-то почувствовала, пока он меня нёс. Сердце так защемило… — Это была межреберная невралгия от неудобной позы, — резкость в голосе Алекс ощущалась физически. — Возможно, — примирительно протянула Эмма и выжидательно уставилась на продюсера, — угадывай дальше! — Я — пас. Может, ты родинку где удалила или искривленный мизинец исправила. — Нос! — почти выкрикнула блондинка и от восторга захлопала в ладоши. — Никто еще не догадался, но это нос! Видела бы ты меня в школе — можно было Буратино без грима играть. Мне его один друг подарил. — Подарил новый нос? Интересные у вас отношения. — А что такого? Мужчины же дарят женщинам платья и украшения? Почему бы не подарить новую грудь, если это украсит любимую? — А почему бы не полюбить со старой? Но Эмма отмахнулась: — Все хотят стать лучше. Зачем отказываться, тем более за чужой счет? Давай я тебе сделаю мыльный массаж как в турецкой парной? Станешь чистой и обновленной душой и телом!       Не успела Саша возразить, что старая грязная душа ее вполне устраивает, как Эмма толкнула продюсера на лавку и принялась тщательно вспенивать льняную варежку. При этом новоявленная массажистка не замолкала ни на секунду: — Я училась у лучшего питерского банщика-хамамщика. Раз десять была у него на сеансах, потому все запомнила. Пены у нас, конечно, будет маловато, да и скамья не каменная…       На плечи Алекс легли хрупкие ладошки и принялись намыливать легкими поглаживающими движеньями. — Представь, что ты вся погружаешься в мыльное облако, — ворковала над ухом актриса, — легкие воздушные пузыри обнимают твое тело, чтобы унести его на вершину блаженства.       Скудная пена сиротливо стекала по Сашиным рукам, покрывая девушку мутной скользкой пленкой. Тем временем Эмма перешла к груди — мазнув пару раз по выпирающим ключицам, скользнула ниже, очертив маленькие холмы и задев ареолы. Алекс вздрогнула, но шершавые рукавички продолжили путь, массируя живот. Расслабиться не получалось. Прикосновения были нежные, мягкие, походящие больше на ласку, чем нам массаж. Происходящее пробуждало приятные ощущения в не избалованном плотскими радостями теле, но казалось Александре странным и диковатым. Потому, когда ладони Эммы скользнули на бедра и устремились к внутренней стороне, она резко села и, схватив за запястье, остановила актрису: — Ты что делаешь? — Пенный массаж, — синие глаза смотрели искренне и невинно. — Зачем? — Хочу сделать тебе хорошо. — Очень похоже на соблазнение. Эмма улыбнулась, и лицо ее в туманном полумраке приобрело хитрое лисье выражение: — А если и так? Ты против?       За годы работы Алекс привыкла быстро анализировать и находить логическую причину внезапных проблем и непредвиденных ситуаций. Предположение, что Эмма воспылала к ней лесбийской страстью, продюсер отмела сразу. В стихийные благие порывы Саша давно не верила, оставалось самое простое: — Милая, актрис в штат утверждаю не я. — А кто? Ты, вроде, главная, — блондинка разочарованно отстранилась. — Режиссер. Тельман никому не доверяет этот ответственный процесс. Но если помассируешь мне ступни, то я, возможно, замолвлю за тебя словечко, — ехидно предложила Алекс. Но актриса уже скинула мыльные рукавицы: — Думаю, я справлюсь и без протекции! — и взглянула на Александру с явным вызовом. Саше даже стало слегка жалко Дэвида, который еще не догадывался о грядущем подарке судьбы. Эмма, подобно хамелеону, уже поменяла настроение: — Между нами? — смущенная заискивающая улыбка искала ответного одобрения. Продюсер кивнула. — Без обид? — и актриса протянула мыльную ладонь, которую Саша пожала.       Спустя час, лежа в спальнике и глядя в выкрашенный темно-зеленой краской потолок, Алекс гадала, к чему бы привело, согласись она на интимное предложение актрисы. Такого опыта у нее еще не было — мысль об упущенной возможности не давала покоя. Сон не шел. Возможно, виной тому был принятый допинг альпиниста, или воспоминания о провокационной спа-процедуре, или тактильная память о руках Куликова, сомкнутых в темноте погреба на ее спине. От прикрытой кухонной двери падал узкий луч света — там за столом продолжал уничтожать запасы сгущенки и смотреть видео Денис. Дэвид закрылся в каморке, сославшись на неудержимое сценарное озарение. Эмма тихонько посвистывала на печи. Развернувшись на бок и подперев кулаком подбородок, Саша уставилась на расположившегося рядом Антона. Парень лежал на спине с закрытыми глазами и мерно дышал. «Какой у нас по счету совместный проект — третий или четвертый? И что я раньше не обращала на него внимания?» — задалась вопросом Саша и тут же устыдилась собственной лжи. Привлекательным она сочла оператора еще на первой съемке, но та случайная безумная халтура не дала им и пары секунд для внерабочего общения. Около года назад на дне рождения известного бизнесмена потерявший от наркотиков чувство реальности модный диджей бегал среди гостей с пистолетом, сильно выпивший лучший друг именинника домогался солистки популярного девчачьего поп-трио, а заказчик то и дело норовил усадить Алекс на колени и пьяно пыхтел ей в ухо: «Вечерина — ваще огонь! Ты ж мне такой же фильм сделаешь? Друганам пошлю, пусть на жопе волосы рвут, что не приехали!» И только поймав в этом сумасшедшем вертепе снисходительно насмешливый взгляд нового рыжего оператора, продюсер поняла: «Все будет хорошо». Сейчас, впервые за последнее время, Александра никуда не бежала. Молчал лишенный сети телефон, и суета большого города затихла, растворилась в молочном тумане, разлившемся над зарослями болотного багульника. И в этой внезапно наступившей тишине Саша осталась один на один с откинутыми за ненужностью мыслями и отодвинутыми до лучших времен несвоевременными чувствами. Медленно открывался в душе ящик пандоры. Ровно вздымалась грудь Куликова. Тонкая белая футболка обтягивала рельефные мышцы, и пальцы вспомнили упругое сильное тело и захотели вновь коснуться его, как тогда в погребе.       «Спит?» — предположила девушка, разглядывая резко очерченный в контровом свете профиль. Нос с легкой горбинкой у основания, густая равномерная борода, доходящая до баков, длинные и такие же светлые как брови, ресницы. Впервые она рассматривала Тони так близко и так внимательно. — Целовать будешь? — губы тронула легкая усмешка. — Не спишь? — Алекс смутилась, точно ее поймали за чем-то постыдным. — Поцелуешь — проснусь, — не открывая глаз, улыбнулся оператор. Теплые губы, касающиеся кончиков ее пальцев, руки, прижимающие к широкой груди, колкая борода, царапающая щеку, и вечная ухмылка, изгибающая вверх кончики усов. Тек по венам шоколад, разведенный огненным золотом коньяка. Просыпались архаичные первобытные желания, неподвластные логическим законам необходимости и долга. Из глубин самого естества, пульсируя в висках, наливаясь жизненным соком, поднималось бесконтрольное «Хочу». Сашу влекло к этому веселому мужественному здоровяку, но порыв казался ей глупым и странным. Словно атмосфера болотных топей затуманила мозги и выдернула из неизведанных глубин дремлющие чувства. Почему именно здесь, в забытой всеми богами глуши, она с такой силой ощутила иссушающую естество жажду — коснуться мягких влажных губ, узнать на вкус, впитать его запах каждым миллиметром кожи?       Незаметно для себя, девушка склонилась над «спящим» и влажные распущенные волосы смешались с рыжими кудрями. Тони открыл глаза. Алекс замерла и почти решила отстраниться, но ладонь Куликова уже скользила шершавыми пальцами по шее, в то время как другая рука обнимала за талию, привлекая ближе. — Куда делась твоя решительность? — тихий низкий шепот у самых ее губ. — На работе осталась, — еле слышный ответ и робкое, как бы случайное в скользь касание приоткрытого рта. Тони шумно полной грудью выдохнул и притянул к себе Сашу, лишая возможности к бегству. Губы его накрыли ее сухие, искусанные. Требовательно вобрали в себя полностью, язык раздвинул и прошелся по внутренней кромке, очерчивая. Жадный иступленный поцелуй на максимальной глубине и предельной близости лишил обоих дыхания. Обхватив Антона за шею, Саша не успевала отвечать на его яростную ласку — борода царапала подбородок, щетина колола щеки, губы пылали огнем. Ее целовали, как единственную и самую желанную на всей Земле. И Алекс отпустила контроль. Гулко стучали, стремясь друг к другу, два сердца. На полу старой избы сплелись в объятьях мужчина и женщина, и не было силы, способной их разъединить. — Стоп, — похожее на хрип слово прервало контакт, — иначе я разорву свой и твой спальник, и не факт, что руками, — с явным усилием отстранившись, Тони поцеловал Алекс в лоб, — обязательно продолжим. В более подходящее время и в более комфортном месте.       Девушка выдохнула разочарованно. Карие глаза стали черными из-за расширившихся до предела от страсти и темноты зрачков. А в бутылочной зелени взгляда Антона точно плясали болотные огоньки. Легкими прикосновениями он убрал с Сашиного лица растрепавшиеся волосы, аккуратно подтянул молнию в расстегнутом до пояса спальнике, и, оперевшись на локоть, уставился на девушку. — Поговорим? Но Александре хотелось не разговоров. Снятые тормоза требовали движения дальше на безудержной скорости. Словно прочитав ее мысли, Тони продолжил: — Мне требуется вся сила воли, чтобы держаться от тебя на расстоянии. Но я обязательно исправлю это в ближайшее время и без свидетелей. — Звучит как угроза, — Саша улыбнулась. — Я мастер запугивания, — Куликов ласково погладил ее руку от локтя до запястья, сжав в горсти тонкие девичьи пальцы. — Как с сегодняшними мужиками? — едко поинтересовалась продюсер. — А эти, деревенские актеры-недоджиперы… — парень замолчал, словно взвешивая следующие слова, — я, когда увидел, как Митрич тебя лапает, думал тут же его наглой харей окно разбить, а в жирную жопу пару горящих поленьев затолкать. Но мы бы избу разгромили, оборудование побили, да и сами, скорее всего, покалечились. А разруливать весь бардак, учиненный мужиками в состоянии аффекта, пришлось бы тебе. Так что твой ухажер, застрявший в форточке пылающим факелом, остался только в моих мечтах. Представив эту картину, Саша улыбнулась, Антон, между тем, продолжал: — Пока за дровами ходил, увидел их машину. По наворотам понятно было — любят мужики в глуши говно месить. Ну я и решил: что может отвлечь самца от привлекательной самки? Только любимое увлечение и готовый его разделить собрат по интересам. Так что — девки целы, парни довольны, имущество не пострадало. — Ты сказал — они не вернутся. Почему так уверен? — вопрос этот терзал девушку подспудным страхом. Успокаивающе погладив иероглиф линий на внутренней стороне Сашиной ладони, Антон улыбнулся: — Извинялись они. Особенно Михей, он оказался нормальным парнем. За друга своего просил, да и сам виноватым выглядел. В добавок, как протрезвеют — поймут, что их колымаге ремонта теперь на неделю минимум. — Ты постарался? — Сань, ты меня за хитроумного злодея-то не держи. Дурь да водка постарались. В этой смеси третий лишний. — Что у них такое сломалось? Ну, кроме морально-нравственных ориентиров? — Тебе серьезно интересно или просто разговор хочешь поддержать? — рыжий с теплотой наблюдал, как собеседница, подложив руку под голову, смотрит на него слегка осоловелыми и постепенно закрывающимися глазами. — Ты рассказывай, — сквозь наступающий сон прошептала Саша, — мне нравится, как звучит твой голос. И Тони говорил — про полуоси и приводы, про давление в шинах и трубки охлаждения, про тормозные шланги и сильные чувства. Но Алекс уже крепко спала, продолжая сжимать во сне его широкую ладонь.