Заповедный тупик

      От новоявленных актеров пахло сигаретами, перегаром и неприятностями. Внутренне собравшись, Алекс высказалась максимально весело и непринужденно: — Откуда приехали, ребята? До ближайшего поселка километров двадцать будет. — Из Жихаревки мы, тут, за лесом. Верст сорок, если по прямой — то короче, так то ж для бешенной собаки не крюк, верно, Михей? — хохотнул сидящий на табурете у печи. Его приятель кивнул от двери согласно и радостно. — Коляна сегодня всем клубом на большое кино благословляли. Помогали ему отрепетировать, ну и он уже совсем готовый… А мы решили, что до утра ждать? Рванули к вам сниматься! Вдруг наши типажи режиссеру приглянутся, — продолжил говорливый. — Нда, типажи и правда отличные, — из комнаты вышел Дэвид. Его невысокая худощавая фигура казалась и вовсе миниатюрной на фоне деревенских крепышей, — одна проблема — на сегодня съемки закончились. Вы бы завтра вместе с Николаем прибыли, когда будет свет. — Начальник, ты нас так сними. Пусть тебе красотка фонарем каким посветит. Вы ж профессионалы, делов-то — раз плюнуть, — и взгляд незваного гостя пробежался по Сашиной фигуре, обтянутой тонким трико. Девушка непроизвольно сжалась, но показывать слабость Алекс не любила с детства. Встретившись с трудностями, внутренний стержень ее лишь чуть-чуть гнулся, но чаще звенел, проступая металлом в голосе: — Парни, если режиссер сказал «стоп!», это святое. Тем более, если это слова мастера. Вы же, как актеры, наверняка слышали о шедеврах, снятых Тельманом? Его «Шпунтгебель» буквально порвал польскую «Зуброффку» (), а «Ниже-выше» вообще легенда авторского кино со времен премьеры на «Флаэртиане» (). Неповторимый стиль Давида Исааковича подразумевает съемки с минимальным вмешательством искусственных факторов, в том числе маэстро предпочитает использовать естественное освещение. Он даже ведет собственный курс у студентов-операторов! — продюсер откровенно заливала, но ложь ее лилась гладким, ровным, вдохновенным потоком. Поддерживая игру Алекс, Дэвид расправил плечи, гордо задрал подбородок и придал лицу выражение максимальной значимости. Глядя на потуги приятеля, Александра с огромным трудом сохранила серьезность голоса. Речь ее возымела нужный эффект. Общительный бугай поднялся с табуретки и, вытерев руку о штаны, неловко протянул ее режиссеру: — Очень рад знакомству с вами, Давид Исаакович. Я — Алексей, но друзья Митричем зовут, по батьке, стало быть. А эт Михаил, можно Михей.       Мужик у дверей комично поклонился. Со снисходительной учтивостью потомственного аристократа Тельман пожал обе протянутые ему ладони. Тонкие музыкальные пальцы Дэвида утонули в здоровых грубых ручищах деревенских «актеров». Саша всеми силами сдерживала подкативший к горлу приступ истеричного смеха. — Пацаны, а давайте я попробую вас вытащить? Это моя L200 у входа припаркована, — влез в разговор Денис. Яровому не терпелось похвастаться возможностями новой машины даже перед не самой взыскательной публикой. На этом все мужчины покинули избу, и Саша облегченно выдохнула, но, как оказалось, рано и зря. Не прошло и десяти минут, как компания вернулась в дом. Злой Дэн раздраженно плюхнулся на стул, грязный по колено Михей шумно оттирал глину у печи, Дэвид виновато глянул на Сашу и пожал плечами. — Японская техника застряла в русском болоте. Ну что, красавица-хозяйка, наливай за знакомство, раз мы тут задержимся! — Митрич уселся рядом с Алекс, по-свойски положив ей руку на колено. «Где черти Куликова носят?!» — подумала Саша, скидывая непрошеную ладонь. — Это вряд ли, — с вызовом глянула она в сальные глаза назойливого ухажера, — есть способ выдернуть джипы? — вопрос был адресован Михаилу, показавшемуся более скромным и сдержанным из двоих. — Трактором можно. Тут в пяти километрах на старом хуторе тракторист живет, — почесав в затылке ответил тот. — Только он того, из ума выжил, — радостно добавил за другом Митрич, — допился до белочки и по всем незнакомым из ружья палит. Ну днем-то еще видно «свой-чужой», а в темноте весь люд на одну рожу. Ну и собаку он свою ночью спускает, чтобы неповадно было шастать. — И много тут желающих ночами по болоту шастать? — Дэвид присел за стол, с покорностью принимая судьбу. — О, товарищ режиссер, ты даже не представляешь! — Зато я представляю отлично. Парочку таких шатунов к нам на огонек занесло, — Алекс отодвинулась от жмущегося к ней мужчины. Но Митрич и не думал отступать: игриво вскинув брови, он расплылся в скабрезной улыбке, обнажив неровные желтые зубы. — Дэнни, что там у вас случилось? — протяжная мелодичная речь сопровождала появление Эммы, к вящему ужасу Александры, все в том же вечернем бархатном платье. И без того неразговорчивый Михаил замер с открытым ртом, вовсе утратив дар речи. Митрич же, панибратски хлопнув Сашу по плечу, выдал: — Ну ни хрена ж себе! Всё — остаемся ночевать, — и подмигнул ничего не понимающей актрисе.       «Что ж тебя так не вовремя страх перед мышами-то попустил?!» — с горечью подумала продюсер и тревожно оглядела собравшихся. Горюющий по утопшему в болоте пикапу Дэн и отстраненно наблюдающий за происходящим Дэвид не тянули не только на защитников прекрасного пола, но и на мало-мальски годную группу поддержки женского сопротивления. Вдобавок, Эмма относилась к той категории женщин, кокетство которых включается в присутствии мужчин автоматически, даже если самец тщедушен, немощен или вовсе ничтожен. Новая публика в лице деревенских соискателей роли спровоцировала актрису на томные движения, соблазнительные позы и долгие взгляды из-под опущенных ресниц. Нервы Алекс натянулись до предела. Первобытные инстинкты пронизывали воздух, электризуя кожу, поднимая дыбом мелкие волоски на предплечьях. — А дубы-колдуны что-то шепчут в тумане, вдоль поганых болот злые тени встают… — напевая под нос, Антон спиной открыл дверь и ввалился в кухню со связкой дров в руках. — Привет, мужики! А что это вы тут делаете?!       Приветственная улыбка рыжего привычно расползлась от уха до уха, только зеленые глаза смотрели остро и холодно на то, как Саша в очередной раз раздраженно скинула чужую ладонь со своей коленки. Бросив поленья у печки, оператор выпрямился и расправил плечи. Мощная фигура заняла весь дверной проем, и Алекс возблагодарила всех мировых богов за эти сто девяносто сантиметров рыжебородой харизмы. Руки Куликова сами собой сжались в кулаки, лицо сменило выражение с показательно дружелюбного на сосредоточенно вызывающее. Посреди кухни стоял не добродушный весельчак — душа компании, а могучий воин перед битвой. «Точно викинг на носу дракара, готового вот-вот причалить к вражеским землям», — сравнила Саша. Незваные гости подобрались, вероятно, мысленно взвешивая силы. Беспокойство продюсера не отпускало. Адекватности мужиков явно мешали принятый допинг и выдающиеся формы Эммы. — Парни, ваш пепелац на повороте застрял? — рыжий переводил оценивающий взгляд с одного на другого. — Мой, — заулыбался Михей, и Тони улыбнулся в ответ. Атмосфера в комнате слегка потеплела. — Зачетные обвесы, — оператор протянул руку в приветственном жесте: — Антон. — Миша. — Леха, — пожали ладонь визитеры. — Кто ж его, родимого, в такой жир-то погнал? — Да этот вон штурманил. Рано я его из балласта повысить решил, — Михей пренебрежительно махнул в сторону Митрича, чем вызвал на пьяном лице друга обиженное выражение. — Ты сам сказал, что на твоей табуретке мы и по этим соплям проедем! — И вы, как девочки, зверя одного бросили?! — Ну а что делать, сестру (*джиперский слэнг — лебедка) я еще не установил, — Михаил удрученно развел руками. Саша перестала улавливать суть разговора, а вот Тони был совершенно в своей тарелке. — Джиперасты, — снисходительно пробасил он, — пошли, покажу как надо.       И, словно по волшебству, Митрич с Михеем подскочили и рванули к выходу. Глаза их загорелись священным огнем фанатичной одержимости, который было не под силу затмить ни декольте актрисы, ни острым Тимофеевским коленям. У выхода Куликов обернулся, поймал встревоженный Сашин взгляд и выдал беззвучно одними губами: «все хорошо», а затем уже вслух бросил угрюмому Денису: — А ты что расселся, точно пассажир или выхухоль? Пойдем, поучишься, как мужики удалью правильно пользуются, а не суют ее в каждую дыру.       Полчаса спустя Александра курила на крыльце, прислушиваясь к затихающему звуку мотора. Темное, почти ночное небо временами озарялось светом фар подпрыгивающего на ухабах внедорожника. Огни удалялись, постепенно пропадая из виду, и вскоре скрылись за полуразвалившейся постройкой на окраине забытой деревни. Денис вернулся в дом уже давно. На Сашин вопрос односложно рявкнул: «Вытащили!» — и демонстративно отгородился от всех наушниками и планшетом. Но Куликова не было. Все это время девушку не отпускало чувство неясной тревоги. Только когда из-за сарая вышел знакомый высокий силуэт, продюсер облегченно выдохнула. — На, — Тони протянул крупное яблоко. — Это что, ужин? — недоуменно спросила Саша. — Это яблоко. Так просто от ужина не отделаешься, — Антон улыбался, держа фрукт на ладони. Алекс протянула руку и заметила, что пальцы мелко подрагивают. Необъяснимая дрожь распространилась по всем мышцам, точно каждую клетку трясло слабым электрическим разрядом. Чувствуя, что колени подкашиваются, девушка оперлась о стену. «Зачастила я перед Куликом слабость показывать. Весь день сегодня как немощная и малахольная», — Александра попыталась взять себя в руки, но тело не поддавалось самоконтролю. — Выпей, — у самого лица возникла фляжка, и теплый запах шоколада проник в ноздри. — Что это, споить меня решил? — Один глоток. Приведет в чувство. Правда, чревато бессонницей. Бодрит на несколько часов. — Живая вода? — Допинг Абалакова — коктейль альпинистов. Когда надо быстро восстановить силы — коньяк с шоколадом. — То что надо, — схватив фляжку, Саша жадно припала к горлышку, и обжигающая терпкая пряная жидкость обволокла нёбо, потекла по гортани и огнем заполнила пустой желудок, — спасибо, доктор Фифи. — Ты бы хоть закусила. Уговаривать Сашу не пришлось, захрустев сочным фруктом, девушка взглянула на здоровяка с теплотой: — Откуда яблоко? — Из погреба. Там много интересного. Хочешь посмотреть? Не особо задумываясь, на что соглашается, Алекс кивнула.       Погреб был капитальный, то ли вырытый в холме, то ли за давностью лет сам превратившийся в холм. — Тут даже свет есть, — с гордостью первооткрывателя Тони щелкнул выключателем. В глубине загорелся бледный огонек, выхвативший из темноты стеллажи с банками, ящиками и бутылками. Вниз вело несколько ступеней. Саша боязливо замерла в проходе, но Антон уже прошел вперед со словами: «Где-то тут было морошковое варенье…» В тот же миг лампа мигнула и погасла. Алекс оступилась, рефлекторно выставила вперед руки и схватилась за первое попавшееся — этим оказалась толстовка Куликова. — Ой! — выдохнула девушка, но пальцы не разжала, чувствуя, как под ладонями напряглось теплое сильное тело. — Тс-с… — раздался шепот у виска. Порыв дыхания согрел холодную кожу. — Испугалась? — щеку Саши кольнула борода. Девушка отрицательно мотнула головой, и щетина царапнула скулу сильнее. — Я не боюсь темноты, — так же тихо ответила она, ощущая, как облако ее слов не успевает развеяться, оседая на шее Антона. — Знаю, но вопрос не о том, — прозвучало еще ближе. И перед глазами девушки вновь всплыл похотливый взгляд Митрича, а бедро ощутило наглые прикосновения его мясистых пальцев. Желая прогнать неприятное видение, она зажмурилась и сжалась, еще сильнее хватаясь за одежду оператора. Незвано вернулась постыдная дрожь. — Адреналин выходит, — губы рыжего задели кромку Сашиного уха, а крепкие руки обхватили, притягивая вплотную, — они не вернутся. — Уверен? — выдохнула Алекс в растянутый ворот пахнущей дымом и лесом толстовки. В кромешной темноте погреба существовали только теплые ладони, осторожно гладящие ее спину, сильное тело, послужившее надежной опорой, и тихий низкий голос, проникающий в самую душу. Ни разу при свете дня Александра не показывала своей слабости столь открыто, никогда ранее не искала она утешения и защиты в мужских объятиях. Продюсер привыкла со всем справляться сама. И сейчас бы справилась, если бы не чертов свет, ставший последней каплей в накопившихся случайностях. «Два дня назад все было просто и понятно. Как можно за одни сутки из давних рабочих отношений перейти к обнимашкам в кладовой? Кулик решил развлечься в походе? Или так заботится? А может, не только «заботится»? Что дальше?» — пока мысли лихорадочно скакали в Сашином мозгу, пытаясь прийти к логически обоснованному решению, тело ее самовольно и бездумно прижималось к Куликову все теснее, пальцы один за другим ослабляли хватку, робкими движениями отвечая на объятие, скользили вдоль талии Антона, чтобы сомкнуться замком на спине. Ровным и сильным пульсом билась жилка на шее в сантиметре от пересохших девичьих губ. Одно движение отделяло ее от чувственного прикосновения к тонкой коже, одно непринятое решение сохраняло последние миллиметры между мужчиной и девушкой, замершими в темноте. Одновременно подняла Алекс лицо и Тони потянулся к ней. И тут вспыхнул свет, нестерпимо яркий после минут абсолютного мрака. Саша инстинктивно зажмурилась. Казалось, Антон поддастся порыву и поцелует ее, но мгновение длилось, а оператор медлил. Алекс опустила руки и открыла глаза, отводя взгляд. Рыжий разочарованно выдохнул, размыкая объятья. Девушка хотела отстраниться, но Тони коснулся растрепанных волос, убирая за ухо непослушную прядь: — У тебя тут грязь, и трава какая-то застряла. — Страшно даже подумать, что и где застряло у Эммы, если я так испачкалась без купания в луже. Антон заржал: — Я для вас, грязнуль, баню растопил, веники запарил. — И в банщики вызвался, — ляпнула Саша и только потом поняла двусмысленность фразы. Но оператор уже деловито изучал полки с вареньем. Не оборачиваясь, он махнул рукой в сторону выхода: — Иди уже, а то тепло уходит.       «Тепло уходит», — повторяла про себя Алекс всю дорогу до дома. Тёк по венам смешанный с шоколадом коньяк, разнося по всему телу жар от тугого комка тепла, растущего под солнечным сплетением.