Сердце из хрусталя

      После завтрака, награды, двух предложений других домов и замков, оказавшись в комнате, Ламберт снова решил начать щекотливый диалог.       — Так тебе нравился Фридрих?       Лютик вскинул голову, ставя в очередную вазу новый букет, который для него собрал Ламберт. Скромный лютик был аккуратно вдет им в волосы Ламбертом.       Лютик опустил взгляд.       — Не знаю… Не знаю, нравился ли он мне как друг, а тем более как мужчина… Ты злишься?       — Нет. С чего бы? Я ведь не получил ответа.       — Я не знаю, как объяснить эти чувства. Понимаешь, в первую встречу он мне вообще странным показался, но он был таким милым со мной, что, может, я что-то такое чувствовал… Но это чувство ничего не значило, если бы он захотел поцеловать меня — я бы оттолкнул и не думал бы! И я все еще дышал тобой. Но… но на какой-то миг я что-то чувствовал, прости. Не знаю, что на меня нашло…       Он опустил голову, за ней и плечи. Ламберт покачал головой.       — Зато я знаю, что с тобой. С тобой обычные чувства обычного омеги, за которым почти никто никогда не ухаживал, а ты до сих пор цепляешься за всех по инерции.              Лютик стыдливо покраснел и отвернулся. Ламберт и подумать не мог, какими унизительными могли быть эти слова. Понял он это лишь когда увидел лицо Лютика краем глаза — его напряженные челюсти, сжатые губы, сведенные к переносице брови.       — Да… Да, так это было всегда, и так же это случилось сейчас! Потому что потом он говорил то же, что мне говорили другие, не только альфы! Что я выгляжу глупым, и веду себя как глупый, и я странный, и что то не могу рта закрыть, то отталкиваю! Да, я знаю, и что дальше?!                    Ламберт чуть отшатнулся, только сейчас осознав, как сильно задел этим. Лютик все еще был омегой, и неважно, как сильно его сейчас любил Ламберт, ведь внутри него все еще была та омега, которая была бы отвергнута каждым, кто был бы ей симпатичен. Омега, которая никогда не могла почувствовать себя таковой, потому что главная роль с самого ее рождения было выживание. Но Ламберт не имел всего этого ввиду! Он просто хотел сказать, что не воспринимает эти чувства всерьез, что именно они его совсем не ранили!       — Лютик, я… Стой, я вообще не это хотел сказать! — Ламберт спохватился поздно, осознав, что вместо того, чтобы сгладить углы, умудрился ранить Лютика.       — Неважно, что ты хотел сказать, —все еще смотря в окно проговорил Лютик. — Я знаю, что подсознательно для тебя я такой же, как и для них всех… Иначе бы ты не оговаривался так часто…       Для Ламберта это было словно пощечина. Он! Как они! Все они, считавшие Лютика странным, которые не могли принять его таким, какой он есть! В то время как Ламберт принимал Лютика всего, всего любил, всего обожал, все эти глупые мелочи — видите ли он такой же, как и они!       — Лютик, вот тут я и обидеться могу тоже. Ты знаешь, что мои чувства к тебе искренне, что ты мне нравишься весь и полностью, и слушать вот это…       — А мне слушать вот это?! — крякнул недовольно Лютик. — Откуда мне знать, может, ты все это делаешь из жалости ко мне?!       — Из жалости?! То есть замуж я тебя планирую взять тоже от жалости?!       — Какое замуж?! Я слышу только одни отговорки! Обещал помолвку, и где? Или сначала мне ее надо ждать несколько лет, а потом свадьбы? Ах да. Ну да, конечно. Ведь я могу подождать, я ведь больше ни к кому не уйду!       Ламберт плотно сжал зубы, съедаемый злостью.       — Вот так, значит? Мучаю я тебя, видите ли? Плохо тебе со мной? Может, я мало для тебя делаю?       — Нет. Все нет. Но то, как ты говоришь обо мне иногда очень ярко показывает твое ко мне отношение. То, что ты думаешь обо мне. «Тряпка», «недолюбленный омега»…       — Но я же объяснил тебе!       — И ты думаешь, что меня это не ранило?       — Я думаю, что не один я тут, видимо, виноват. То ты в мою любовь не веришь, то из жалости я тут нахожусь. Не знаю, может, это ты со мной от жалости? Ну а что? Боишься, что тебе не к кому пойти, вот и со мной ты из жалости? И свои чувства проецируешь на меня?       — Нет! Я люблю тебя!       — Тогда к чему эти вечные обвинения?!       — Это ты первый начал!       — Я не начинал! Я же объяснил, почему я так сказал! Лютик, я из другого мира! Те слова, которые могут казаться тебе оскорбительными, для меня — просто слова! Ты даже не понимаешь, как сильно я меняюсь рядом с тобой, как слежу за мыслями и словами, как… — он сделал паузу, а потом просто махнул рукой и сказал: — Все равно бесполезно.       И, все еще сгораемый в злости и раздражение, ушел. Лютик вздрогнул, когда за ним закрылась дверь, и в ужасе уставился на нее, не понимая, что произошло и почему Ламберт ушел. И почему внутри стало так паршиво? Почему он ощущает себя так, будто от него оторвали кусок кожи? Он снова растерянно посмотрел в закрытую дверь. Он обидел Ламберта? Сделал ему больно? Но он не хотел! Он лишь… лишь говорил о том, что все эти слова Ламберта, пусть и случайные — они ранят его. А в итоге он сам ранил Ламберта. И Лютик остался стоять, сбитый с толку и растерянный.       Да, Ламберт в самом деле был зол ровно настолько, что ему легче было уйти, а не продолжить этот диалог. В конце концов, в прошлую такую ссору он украл у Лютика первый поцелуй, а сейчас в его голове промелькнуло желание тут же и сесть на одно колено. Но это было бы неправильно, Лютик мог бы решить, что Ламберт сделал это не от чистого сердца. Но Ламберт просто не знал, как успокоить и как закончить этот диалог! Поэтому он ушел. Блуждая по замку, он вышел на задний двор. Такой же ухоженный, как и все остальные, но по нему было видно, что здесь люди редко прогуливаются. Тем лучше. Он обрушился в одну из беседок и посмотрел на небо недовольным взглядом.       Его так выводили из себя эти бессмысленные обвинения! Его раздражало это! Ведь Ламберт любил, любил искренне и впервые, и слышать эти обвинения! Да, он… он говорил неправильные слова, но эти ошибки не означают, что он не любит Лютика! Может, вместо того, чтобы убегать, ему стоило бы сказать об этом?       Он тяжело выдохнул, покачав головой. Он вернется к Лютику чуть позже и, успокоившийся, скажет ему все это. Убедит, а пока он должен был собраться с мыслями и прийти в себя. Успокоиться. Он подумал о том, что признание Лютика в какой-то странной симпатии к Фридриху в самом деле ничуть его не задело. Оно совсем ничего для него и не значило. Зато как он злился от того, что этот Фридрих вообще Лютику оказывал знаки внимания!       Он усмехнулся и снова посмотрел на небо, давая себе время, чтоб прийти в себя и успокоиться. А после вернуться к Лютику.       Правда, его планы потерпели некоторые изменения, когда через какое-то время (может, час, может больше) он услышал шаги. Резко повернулся и увидел Лютика. Неловкого, зажатого Лютика, с небольшим букетом в руках. Не такой пышный, как обычно, но и цветы здесь были не те, что Лютик использовал в других своих букетах.       — Я искал тебя… — шепотом сказал Лютик. — Испугался, что ты и вовсе решил уйти.       — Ты что, шутишь? Куда мне уходить? Давай, иди сюда.       Лютик неуверенно подошел к нему ближе и Ламберт, мягко потянув его за локоть, усадил на скамью рядом с собой.       — Это для тебя, — Лютик неуверенно улыбнулся и протянул ему букет.              Ламберт удивленно вскинул брови. Нет, Лютик в самом деле особенный! Никакая омега до этого не дарила Ламберту цветы! Ему было от этого немного неловко, но он принял его, а после поцеловал Лютика в щеку.       — Ты не злишься? — удивленно спросил Лютик.       — Нет, я быстро остываю. А ты?       — Все хорошо. Я не думал, что раню тебя…       — Ну вот. Мы оба не думали, что раним друг друга, — он понимающе улыбался, и, посмотрев на букет, аккуратно положил его рядом с собой, чтобы притянуть Лютика к себе ближе, обнять. — Прости меня. Я… Если бы ты слышал, как я разговариваю обычно, ты бы, наверное, не стал злиться. В смысле, я очень много стараюсь, чтобы не задеть тебя словами, потому что и я, и мой юмор — грубый. А ты ведь иногда можешь не понять шутку и я раню тебя. Но иногда… я могу сказать что-то такое. Но не со зла. Просто потому что я такой. Но я переучиваюсь. Я могу быть другим.       — Я знаю. Спасибо тебе за это. Просто в этот раз эти слова… задели меня куда глубже, чем я ожидал, — он поцеловал Ламберта под подбородком и осторожно добавил: — и ты прости меня. Причина таких слов вовсе не ты или твои действия. А я… Я ведь боюсь, что в самом деле никто меня любить не может. Даже Фридрих… я думал, что я в самом деле могу быть хорошим другом, но он столько мне наговорил… Я не должен обижаться, ведь я и без того это часто слышал, но почему-то меня это ранило. И вот… я сказал это все, потому что я просто глубоко внутри боюсь, что ты в самом деле… не любишь меня.       Ламберт тяжело выдохнул.       — Но в спокойствии ты не думаешь об этом, так? Ты уверен, что я люблю тебя?       Лютик кивнул.       — Тогда я рад. Я ведь… я так взбесился из-за того, что я впервые люблю кого-то, впервые делаю это все и твои слова ранили не меня, а мой страх, что я что-то делаю не так, заставляю тебя сомневаться… Только из-за этого я ушел. Из-за своего собственного страха.       — Как и я из-за своего, — Лютик накрыл его руку, которой он гладил его щеку, своей, и прикрыл глаза. — Ты делаешь все правильно.       — И ты. Ты сильный, невероятно красивый и прекрасный омега. Фридрих мне, знаешь ли, этим и угрожал.       — Что?..       — Сказал, что в тебе уместилось почти все, что он себе воображал в идеальном супруге.       Лютик покраснел и улыбнулся.       — Ты невероятный, — повторил Ламберт, прежде чем поцеловать его. Лютик улыбнулся в поцелуй и прильнул к нему ближе.       Лютика упрашивали остаться на еще один бал, но тот отказывался. Выясняя, чем вызван этот отказ, Ламберт узнал, что Лютик, оказывается, и сам устал здесь сидеть. Он так привык к яркой и активной жизни, что тишина в роскоши его утомляет.       — Но я буду о кое-чем скучать, — сказал Лютик, когда Ламберт привязывал вьюки к лошади. Все это время он мог выводить ее на прогулки, и она, кажется, тоже истосковался по долгим дорогам.       — По Фридриху?       Лютик цокнул.       — По водопроводу.       — Ну, это дело наживное. У тебя столько приглашений от всякой знати, что в любом городе можем наведаться в шикарные апартаменты. А главное — бесплатно.       — Я бы хотел и сейчас снять какой-нибудь хороший дом… Я оплачу.              Ламберт посмотрел на него. Это было логично. Лютик достаточно заработал за эти выступления.       — Мне как-то неловко от того, что за меня платит омега.       — Это наш общий бюджет, — улыбнулся ему Лютик.       — Ага, который ты заработал таким трудом!       — Не большим трудом, каким ты обычно зарабатываешь.       — Что ж, ладно… Поехали.       Ламберт усадил Лютика, а после ловко запрыгнул сзади. Обнял, прижал к себе, и они выехали. Лютик улыбался, оперся о него и прикрыл глаза.       — На самом деле, это был очень полезный опыт… Сам подумай, теперь я могу просто приходить во всякие дома, представляться и выступать там.       — Теперь откажешься от выступлений в тавернах?       — Ты что, нет конечно! Это другое. Это уже родное.       Ламберт улыбнулся и поцеловал его волосы, думая о том, когда же ему сделать Лютику предложение… На самом деле он сначала пытался понять: а не сошел ли он с ума? Кольцо куплено, обещание было дано, путей назад уже не было, но Ламберт не до конца верил, что в самом деле собрался делать Лютику предложение! Что он собирался обручиться! От представления, что это в самом деле про него, что он собирается стать для Лютика мужем он весь терялся.       И Лютик не давал забыться. Едва они заселились в хороший постоялый дом, с красивой, большой комнатой, Лютик внезапно сказал:       — Не догадаешься, о чем я думал, пока мы ехали.       Ламберт поставил сумку на пол и сказал:       — О свадьбе.       — Я такой предсказуемый? — удивился Лютик.       — Ну… Нет. Просто в этом плане, как и любой другой омега, ты предсказуем. О чем еще думать юному омеге в преддверии таких событий?       — Ты прав, — Лютик подошел к нему ближе и крепко обнял, положив голову на его плечо. — Я понимаю, почему ты оттягиваешь именно свадьбу. Ты просто думаешь, что я передумаю.              Ламберт вместо согласия только хмыкнул, но Лютик и без того уже все знал и понимал.       — Но если я не передумаю, то… то когда ты думаешь обвенчаться?       Ламберт хмыкнул.       — Ну, эти вопросы не мне решать. Вместе будем решать, где и когда.       — Нет, я не об этом. Сколько времени мне надо «думать»?       Ламберт закусил губу. Он и не давал этому никаких временных рамок и, кажется, зря.       — Не знаю… — признался Ламберт. — Для начала, нам надо перезимовать. А если ты переживешь со мной зиму, то, вероятно, у нас все серьезно, — он убрал волосы со лба Лютика и поцеловал в него.       — А куда мы поедем на зиму?       — В Каэр Морхен.       — Что это?       — Ты не знаешь? — изумился Ламберт.       Лютик неуверенно покачал головой.       — По правде говоря — нет…       — Это место, где делают ведьмаков. Сейчас там тихо и почти никого нет, но иногда кто-нибудь приезжает туда на зиму. Там есть спальное место, дрова, камин, еда и все за бесплатно! И выпивка.       Лютик сморщил нос, и Ламберт понял, насколько это место показалось Лютику грубым. Ламберт тяжело выдохнул.       — Прости, но большего я тебе предложить не могу.       — Понимаю, — Лютик тяжело выдохнул. — Если ты будешь рядом, то все будет хорошо. Я уверен.       — Надеюсь, — кивнул Ламберт. — Я понимаю, что ты не привык к таким грубым местам, но большего у меня нет.       Лютик посмотрел на него и кивнул с легкой улыбкой.       — Теперь понимаешь, на что ты подписываешься? Ведьмаки это не о долгих приятных путешествиях. Иногда это о долгой зиме на жестких кроватях в заброшенном замке.       — Звучит в самом деле страшно, — согласия Лютик. И, сжав руку Ламберта, он сказал: — Но ты согреешь меня от любых морозов, укроешь от любых ужасов. Так?       — Разумеется, — он поцеловал его в тыльную сторону ладони. — Но все-таки тебе со мной придется нелегко.       — Тебе со мной тоже в начале было нелегко, — подмигнул ему Лютик и, встав на носочки, поцеловал в кончик носа. Ламберт притянул его к себе ближе.       Ламберт все чаще ловил на себе тоскливые взгляды Лютика. Они уже побывали в новом роскошном месте, Лютик выступил дважды, а Ламберт все не делал Лютику предложение. Но не потому, что был не уверен! Он уже был уверен, и сам этого хотел, но все не было подходящего места! Где он должен был это делать? В чужом замке? В чужой таверной? На улице? В лесу? Все это было глупостью, лишенной романтики. Он сам ожидал момента, когда сможет сделать Лютику предложение, но все места казались такими глупыми, а обстоятельства — странными. Не получалось создать нужную атмосферу, а ведь в голове у Ламберта была такая красивая картинка! Он уже все придумал, представил, но в реальности все было совсем не так.       И Лютик смотрел на него тоскливо, тяжело вдыхая, и Ламберт мялся, отворачивался от его взглядов. Он все еще был ласков с ним, абсолютно так же любил и обожал, так что, вероятно, Лютик не допускал для себя мыслей, что Ламберт его не любит. С другой стороны он мог бы начать допускать для себя еще более пугающие мысли!       И вот, уже было третье выступление при дворе. В этой суматохе Лютик забывался, и Ламберт забывался, и становилось легче. Так что Ламберт, чувствуя облегчение, позволял себе расслабиться, но он все еще обдумывал варианты. Здесь был очень красивый, пышный сад. Возможно, завтра вечером можно будет увести туда Лютика и сделать ему предложение. Ламберту снова не нравилось, что предложение он будет делать на чужой территории, но тянуть было уже нельзя. Он это чувствовал. В конце концов, скоро зима, не в Каэр Морхене же Лютику предложение делать!       Но все пошло… Не совсем по плану. Лютик выступил, а после пошел к столу, чтобы выпить. Ламберт тут же оказался рядом, чтобы справиться о его состоянии. Лютик благодарно, но устало ему улыбнулся.       — Сегодня мне легче. Наверное от того, что они заказали… Ну, ты слышал.       — Очень лиричные песни?       — Да. И от меня не требовалось скакать и орать. Вероятно, я не буду падать сегодня в обморок.       — Меня это успокаивает, — он хотел подойти к нему ближе, чтобы поцеловать, но вовремя одернул себя.       В один момент музыка прекратилась. Ламберт и Лютик удивленно обернулись, и увидели идущего высокого юношу. Попросив минуту внимания, разболтавшись в каких-то нудных громких речах, от которых особо сентиментальные прослезились, он встал на одно колено и сделал принцессе предложение. Все ахнули от удивления. А девушка, кажется, будто бы знавшая это и проживая свои дни в ожидании, пискнула и кинулась к нему.       Ламберт посмотрел на них с легкой завистью подумал, как легко им сделать красивое предложение! И не надо им мучаться, страдать от выбора! Но Ламберт был рад за них — такими счастливыми они выглядели, подарив друг другу поцелуй под бурные аплодисменты. И в этом шуме Ламберт услышал тихий всхлип и, обернувшись, едва успел разглядеть в толпе удаляющую спину Лютика. Ламберт застыл, потом громко выругался и бросился за ним. Он и подумать не мог, какой болью это все могло отозваться в Лютике! Лютик, который больше месяца ждал от Ламберта предложения, наверняка, наблюдал за этой сценой с режущей болью. Ламберт снова проматерился, когда кинулся за ним по коридорам.       В конце концов они оказались в саду, где Лютика так легко было бы потерять среди высоких и пышных кустов, среди сладкого приятного запаха, но Ламберт, выучивший запах Лютика, научившийся отличать его среди миллионов, быстро сориентировался, и пошел по следу.       — Лютик… — прошептал Ламберт, найдя Лютика за беседкой, закрывшего лицо руками. Его плечи дрожали.       Он неуверенно подошел к нему ближе, и Лютик вздрогнул, подняв заплаканное лицо и устремив на Ламберта уставший взгляд покрасневших глаз. Он снова отвернулся, принявшись вытерать лицо руками. Ламберт коснулся его плеча, но Лютик снова отпрянул от него.       — Да, я плачу! — признался Лютик отчаянным, срывающимся голосом. — Но из-за тебя! Я бы не стал ждать и давить на тебя, но ты сам пообещал! Сам! Зачем ты сделал это, если все еще не уверен?! Я ведь не прошу так много! Не прошу! Просто помолвка, чтобы хотя бы в этих чертовых замках я мог целовать тебя при людях, чтобы ты мог обнимать меня! А ты… ты…       Он резко повернулся к нему и замолк, ахнув.       Все красивые планы Ламберта рухнули в одночасье, когда он понял, что слов теперь слишком мало, а обещание сродни пощечине, так что он действовал. И Лютик смотрел на него заплаканными глазами, пока Ламберт стоял перед ним на одном колене, держа коробочку с кольцом.       — Это пиздец, — сказал Ламберт, но с искренней улыбкой, и от этого сам Лютик улыбнулся. — Я так трепетно относился к этому моменту, придумывал идеальное предложение, а теперь посмотри на меня! Но уже поздно что-либо переделывать. Итак, душа моя, ты выйдешь за меня?       Лютик смотрел на него огромными, светящимися счастьем глазами, и он нервно закивал.       — Да… Да! — повторил он, когда первое да из-за дрожащего голоса вышло неуверенным.              Ламберт улыбнулся и встал, аккуратно надев на палец кольцо. Лютик затаил дыхание, глядя на него, и Ламберт поднял на него взгляд, покачав головой.       — Вот тебе и идеальное предложение, — выдохнул Ламберт, все еще держа его руку в своей.              Лютик поднял на него сияющий взгляд.              — Неважно мне, какое предложение! Я ведь уже думал, что ты… что ты не сделаешь этого.       — Я искал нужное место, чтобы все красиво и романтично, но я все только испортил.       — Нет! — запротестовал Лютик. — Да, вышло не так, как в сказках, но ведь не менее романтично! Ночь, такой красивый сад… Ночь, в которую были соединены две пары сердец. Это же очаровательно!       И все-таки Лютик сиял. Он смотрел на кольцо, как на какое-то сокровище, и улыбался. По щеке скатилась слеза — на этот раз от счастья. И на этот раз она растворилась на губах Ламберта.       — Итак… мы помолвлены.       — Да, — Лютик кивнул. — Теперь я подожду, пока ты будешь уверен. И, Ламберт?..       — Да?       Лютик посмотрел ему в глаза и, прежде чем прильнуть к его губами, прошептал:       — Я люблю тебя.       Ответ Ламберта потонул во рту Лютика, а еще в том, как крепко Ламберт его обнял, как отчаянно прижал к себе, внезапно сознав во всей полноте: Лютик его омега. Они помолвлены. Теперь все ровно так, как надо.