Сердце из хрусталя

      Они решили не затягивать с обручением. Слишком долго Лютик этого ждал и хотел, чтобы сейчас, имея такие шансы, отказаться. Они даже дом еще обставляться не начали — пока в нем имелось минимум мебели и никаких украшений — а Лютик уже думал о том, чтобы скорее обвенчаться. А в доме было настолько пусто, что завтракать им пришлось идти в таверну. И, в отличии от моря, она не была настолько близкой.       — Да уж, не думал, что придется покупать даже сковороды, — улыбнулся Лютик,       — Ну, было бы глупо ожидать, что там будет полный комплект. Кроме того, в этом определённо есть какой-то шарм. Покупать сковороду в свой дом. Подумать только, да это настоящая роскошь!        Лютик рассмеялся и кивнул.       — Да, могу понять. Вероятно, когда ты всю жизнь живёшь и даже не думаешь о том, что когда-то у тебя будет свой дом, и что ты будешь покупать туда то, что захочешь…       — Ну, знаешь ли, по сравнению с другими ведьмаками не такая у меня уж и длинная жизнь, — хмыкнул Ламберт. — Но согласен.       Лютик улыбнулся, на секунду замялся, а после, откусив булочку, спросил:       — А когда мы… Обвенчаемся?..       — Я как раз хотел с тобой по этому поводу поговорить.       — Да? — оживился Лютик.       — Мы. Мы сейчас тут одни. Все мои друзья, не друзья — далеко от нас, а твои… — он замялся, не зная, как сказать более тактично.       Но Лютик, улыбнувшись, сказал:       — У меня их просто нет.              Ламберт поднял на него взгляд, поджав губы, и сказал:       — Уверен, тут они у тебя появятся.       — Я… Знаешь, я уже привык к этому, так что меня это не ранит, и я нормально себя чувствую.       — Я понимаю. Но просто… Уверен, тут тебе будет ещё легче, — он улыбнулся Лютику и, когда тот улыбнулся ему в ответ, сказал: — Так вот, о чем это я. Получается, ты не ждёшь пышного праздника?        Лютик растерянно моргнул.       — У меня и в мыслях не было… Нам некого звать, кроме того… Я бы не хотел такой свадьбы. Ты ведь знаешь, как быстро я устаю от этого, а шум сводит меня с ума, и я бы не хотел портить такой день только потому, что так делают все.       Ламберт опомнился, улыбнулся и кивнул. Он помнил обо всех особенностях Лютика — хотя уже так к ним привык, что порой забывал, что у Лютика все по-другому, но он все равно опасался того, что тому захочется, чтобы было как у всех и отсутствие торжества может его расстроить.       — Тогда отлично. И какой план на этот день?       Лютик улыбнулся.              — Обвенчаться, потом можно прогуляться по городу, выбрать хорошее заведение и там устроить праздничный ужин. Прогуляться на закате по берегу моря… — Лютик мечтательно улыбнулся, и Ламберт понял, что это в самом деле ровно так, как он хотел, как себе и представляет их венчание.       — Хорошо. Тогда можно в любой день.       — И даже завтра? — уточнил Лютик.       Ламберт рассмеялся.       — Если у священника будет свободное время — да. Предлагаю сейчас сходить в церковь и узнать, когда он сможет нас обвенчать. А потом купим сковородку.       Лютик рассмеялся — искренне, громко, и Ламберт улыбнулся ему. Он впервые стал по-настоящему ощущать, что мог расслабиться.       После завтрака они направились в церковь, и выяснилось, что их смогут обвенчать уже послезавтра. Лютик, перевозбужденный, горячо поблагодарил священника, и тот радушно ему улыбнулся, а потом была куплена сковородка, цветочные горшки, посуда и чашки.       — Сейчас приду домой и все обязательно запишу, что нужно купить, — деловито сказал Лютик, а потом как-то глуповато немного улыбнулся.       — Что тебя так обрадовало?       — Дом. Я сказал «придем домой». Наш дом!       Ламберт ласково улыбнулся.       — Да. Наш дом.       Лютик улыбнулся еще шире, довольный, едва не сияя и идя рядом с Ламбертом.       Этот день и следующий они покупали вещи и Лютик все с деловитым видимо обставлял, выбирал, покупал, он явно был в восторге. Впрочем, как и Ламберт.       В день их венчания утром Лютик задерживался в спальной. Ламберт доедал завтрак (их первый завтрак в их доме) и ждал Лютика. После встал, помыл посуду, уложил получше волосы и даже подравнял бороду. Раз такой день, наверное, и выглядеть следовало соответствующие. Поправил одежду, и даже пах он по-особенному — использовал специальное масла, которые ему как-то подарил Лютик в День рождения.       А потом вышел Лютик. Красивый, едва не сияющий, с белой кожей, блестящими глазами, уложенными волосами. На нем белая рубашка с пышными урками, кружевами у рукавов и воротнике, и этот белый цвет делал его еще светлее, чем он есть на самом деле. И он был прекрасен. Ламберт клянется — прекрасен. Он так и застыл с открытым ртом, рассматривая его.       Лютик смущенно улыбнулся и подошел к нему ближе.              — Как я тебе?       Он покрутился перед ним, и Ламберт сказал на шумном выдохе:       — Ты — фантастика.       Лютик смущенно хихикнул и прильнул к нему, чтобы оставить на его губах быстрый поцелуй. Ламберт задохнулся и в этой нежности, и в восторге от Лютика.       — Если бы пару лет назад мне сказали, что моим супругом будет кто-то настолько прекрасный, как ты, я бы подумал, что надо мной издеваются.       Он притянул Лютика к себе ближе и сам поцеловал его — кратко, но чувственно.       — Да, — улыбнулся Лютик. — Сегодня я стану твоим супругом. Официально.       Ламберт медленно кивнул и аккуратно заправил русую прядь за ухо, глядя на него, как завороженный.       Он до последнего не верил, что все то, что с ним происходит — правда. И Лютик рядом с ним, и кольцо, которая он сжимал в своей руке — новое, более красивое, в отличи от того, что он покупал для помолвки. И только в момент, когда он надевал кольцо на палец Лютика — до него дошла реальности всего происходящего. И настгла его ураганом, когда Лютик аккуратно взял его руку в свою, чтобы тоже надеть кольцо. Ламберт растерялся, он не ждал, что Лютик и для него купит кольцо. Он рассеянно моргнул, но смог удержаться от вопросов, лишь поджал губы, когда Лютик надел на него кольцо и поднял голову, смотря на него и улыбаясь.       — Можете поцеловать супруга, — обратился священник к Ламберту, и тот склонился, оставляя на губах Лютика их первый поцелуй, как супругов. Лютик улыбался в поцелуй.       После, как условились, они прогулялись и остались на романтический ужин в приличном заведении. Там были высокие цены, но обстановка и обслуживание разительно отличалось от того, с чем они обычно встречались в тавернах.       Когда им подали еду и разлили вино, Ламберт спросил у сияющего Лютика:       — Когда ты успел купить кольцо?       Лютик тихо хихикнул.       — Сразу после нашей помолвки. Я хотел, чтобы на тебе тоже было кольцо. В моем окружении… Бывшем окружении так было принято. И эта одна из немногих традиций, которые пришлись мне по душе. Тебе нравится?       Ламберт посмотрел на кольцо и кивнул, улыбаясь.       — Мне очень нравится.       — Я рад, — Лютик, довольный, просиял, и накрыл его руку своей. Ламберт застыл взглядом на кольцах, улыбаясь.       После был теплый песок и теплая вода, красивый закат, и Лютик, который прижимался к его боку, и Ламберт обнимал его в ответ, смотря на заходящее солнце, понимая, что начинался новый этап его жизни. Жизнь как мужа, супруга, в тишине и спокойствием, в его собственном доме, с омегой, которого он любил всем сердцем. Никаких опасностей, никаких ужасов и страхов. Только уют, понимание и любовь. То, что, казалось, было недоступно ведьмакам, оказалось его жизнью. Он улыбнулся этим мыслям и прижал Лютика к себе ближе. Лютик довольно мурлыкнул и положил голову на его плечо, обняв в ответ.       Они тихо переговаривались между собой, смотря на море, и, наконец, полностью расслабляясь, потому что все напряжение, все страхи и неудачи внезапно оказались позади. Больше это было не про них. Ламберт с этого момента был не просто партнером, он — муж, супруг. Эти мысли все еще казались ему немного странными, но они нравились ему.       Лютик аккуратно потянул его в сторону дома, и Ламберт пошел за ним, поглядывая краем глаза на тихо шумящее моря. Они зашли в дом, где было чуть прохладнее, чем на знойной улице, и закрыли дверь. В доме было темно, и в гостиной, где Лютик остановился, свет шел только из окна. Лютик взял руку Ламберт в свою и поднял голову, подарив Ламберту улыбку.       — Я знаю, для тебя это глупость, для тебя этот брак ничего не решает, всего лишь обмен кольцами, но для меня…       — Я знаю, Лютик, — переврал его Ламберт. — И для меня это вовсе не глупость. Если это имело для тебя такое значение — значит, это на самом деле важно.       Лютик улыбнулся ему.       — А я ведь знаю, что ты и без брака никогда меня не бросишь, — сказал он, улыбаясь. — Но так… так…       — Так будет правильнее. Я знаю, Лютик, и я рад, что я твой супруг.       Лютик посмотрел на него из-под ресниц и подался вперед. Ламберт все понял и вторил ему, накрыв его губы своими. Лютик сам задал темп, целуя первее. Он целовал чувственно, нежно, коснувшись руками лица Ламберта, и поцелуй чудесно показал намерения Лютика. Да, он был вполне однозначен, и только через него Ламберт понял его желания, понял, чего он хочет. Ламберт притянул Лютика к себе ближе и ответил на поцелуй в том же ритме — чувственно, нежно, поглаживая по бокам. Он все прекрасно понимал, чувствовал. Лютик, несмотря на свою неопытность во многих отношениях, чудесно мог поведать о своих намерениях одним поцелуем. Было что-то особенно в его языке тела в его движениях, и том, как он целовал.       Лютик чуть подался к нему вперед, и Ламберт сделал шаг назад. Аккуратно, медленно, Ламберт уперся спиной в дверь спальной, и Лютик навалился на него всем телом, углубляя поцелуй. Вжался в него, целуя, и другой рукой потянулся к ручке двери. Та открылась, и Ламберт едва не полетел спиной вперед, но успел словить равновесие. Лютик тихо рассмеялся в его рот. Ламберт хотел как-то пошутить, но счел момент неподходящим, так что на небольшую шутку Лютика ответил небольшой грубостью — а Лютик любил грубость, когда дело касалось их тел.       Он резко схватил его за бока и впечатал в стену. Прежде чем Лютик успел что-то сказать, когда из его рта вырвался вдох от удивления, Ламберт впился в его рот страстным поцелуем, ловя губами новый глубокий выдох. Лютик замер в его руках, напрягся — но это было правильное напряжение.       Ламберт отстранился от его губ с характерным звуком и прикусил его нижнюю губу, посмотрев в глаза. Лютик шумно выдохнул и прильнул к нему ближе, потеревшись о него своим телом.       — Какой ты… — хрипло прошептал Ламберт в его шею, — желающий.       Лютик ответил громким выдохом. Он послушно замер в его руках — сказывалась неопытность, незнание, что делать, но Ламберт помнил об этом и был готов делать все сам. Он сильнее сжал его бока, прижал к себе, и, перевернув их, подтолкнул Лютика к кровати. Они повалились на нее, и Ламберт навис сверху, закрывая собой потолок.       Лютик прошептал в его губы, прежде чем Ламберт не увлек его в долгий поцелуй:       — Будь нежным.       Ламберт согласно промычал и поцеловал его. Не было зажжено ни одной свечи, и Ламберт хотел бы потянуться к подсвечнику, но одернул себя. Вероятно, Лютику лучше бы было в первый раз без света, иначе бы он сам попросил об этом, да, вероятно, он очень стесняется. Хочет, но стесняется, и старается свести все к чувствам, забывая о том, что глаза Ламберта уже привыкли к темноте, и он стал видеть все намного четче. Отстранившись, он видел его покрасневшие щеки, заалевшие от поцелуев губы, блестящие глаза, немного растрепанную прическу. Он все видел, но решил не напоминать об этом, чтобы не смущать Лютика и чтобы он не зажимался.       Лютик замер, посмотрев ему в глаза, чуть зажался, даже не касался его.       — Если тебе страшно, мы можем прекратить, — тихо сказал Ламберт.       — Мне не страшно… я просто немного стесняюсь.       Ламберт понимающе улыбнулся.       — Я-то думал, учитывая твое рвение к этому, что тебе уже нечего смущаться.       — Я… я просто думал, что это будет немного по-другому, когда мы уже будем в кровати и на мне бы была ночная рубашка, и ее бы можно было не снимать…       Ламберт вскинул брови. Ему искренне не понравилась перспектива заниматься любовью мало того, что в темноте, так еще и с Лютиком прикрытым полностью! Однако еще больше ему не нравилось, что Лютику будет некомфортно.       — Хорошо. Можем прерваться, отмоемся оба, выпьем еще вина и…       — Нет. Я хочу тебя, — прервал его Лютик, почти что дерзко посмотрев в глаза.       Ламберт замер, моргнул, а потом тихо усмехнулся.       — Мне нравится твой настрой.       И снова поцеловал его, обняв и прижав к себе. Ламберт не спешил. Он просто доводил Лютика в своих руках до исступления одними поцелуями и ласковыми поглаживаниями. Он знал, что чем сильнее возбудит Лютика, тем легче ему будет дальше — будет меньше стеснения, зажатости, так что он целовал Лютика, отчаянно, чувственно, вырывая один за одним громкие выдохи, и прервался лишь тогда, когда Лютик потерся о него бедрами почти отчаянно.       Лютик громко выдохнул, когда Ламберт отстранился, и снова потянулся своими губами к его, но Ламберт оперся на локти, увеличивая между ними расстояние. Лютик недовольно простонал.       — Тш, сейчас.       Он коснулся губами его горячей щеки, слыша, как Лютик тяжело дышал, и снова поцеловал — горячо, страстно, проскользнув свободной рукой вниз, меж ног Лютика. Тот едва не вскрикнул от удивления, изогнулся в спине и чуть отстранился от Ламберта, но он снова крепко его поцеловал, принявшись гладить его меж ног. Лютик едва не захныкал в его рот — он был очень чувствительным, так что даже грубоватые ласки сквозь ткань штанов сводили его с ума. Он ерзал под Ламбертом, громко дышал и тихо постанывал.       А потом кончил.       Ламберт замер, ощутив, как Лютик крупно вздрогнул в его руках, напрягся всем телом и издал будто бы умоляющий стон, а после — затих. Ламберт моргнул и посмотрел на его лицо. Лютик не сразу пришел в себя, сначала лежал, прикрыв глаз, а после, открыв их, медленно улыбнулся. Ламберт рассеянно моргнул и улыбнулся в ответ, чмокнув Лютика в кончик носа.       — Хм, а я и забыл, как легко тебя довести до пика…       Лютик смущенно отвел взгляд и пожал плечами.       — Я хотел… хотел попросить тебя остановиться, но не смог.       — Ну, меня сложно остановить, — горделиво сказал Ламберт. — И так… есть желание продолжить?..       — Конечно! — и сам поцеловал Ламберта. — Только… нужно немного времени.       — Разумеется, — Ламберт чмокнул его в кончик носа и, взяв за бока, резко перевернулся на спину, усадив взвизгнувшего от удивления Лютика к себе на бедра.       Тот замер, посмотрел удивленно на Ламберта, а после улыбнулся. Наклонился к нему и поцеловал. Ламберт сжал его бока в своих руках и ответил на поцелуй. Ему нравилось, когда Лютик был сверху — он хоть и понимал, что в постели Лютик еще нескоро решится оседлать его, но даже целоваться в этой позиции ему нравилось по-особенному.       Лютик нерешительно коснулся его лица, после плечи и чуть вниз — огладил его грудь и живот сквозь ткань майки, он делал это с каким-то сакральным удовольствием, и, в то же время, так, будто совершал что-то секретное, был осторожен и едва напряжен.       Ламберт аккуратно взял его за запястье, опустив его руку чуть ниже, и Лютик нерешительно провел рукой по прессу сквозь ткань рубашки. Чуть отстранившись, он посмотрел Ламберту в глаза, облизав губы. Замерли, будто в ожидании чего-то. Ламберт улыбнулся и снова потянулся, целуя его и прижимая к себе сильнее. Обнял крепко, а после погладил по бокам. Расцеловал его лицо и спустился к шее. Лютик пораженно выдохнул и замер, и Ламберт стал целовать его шею — сначала быстрыми, беспорядочными и сухими поцелуями, а после сжал губы на его шее, прикусив кожу, и начиная целовать более уверенно.       Лютик глубоко вдохнул и прижал его голову к своей шее теснее. Довольно рыкнув, Ламберт снова перевернул его, поняв, что никакой активности от Лютика ждать не придется — он и не особо на это надеялся, но просто решил проверить, как… Лютик расположен ко всему тому, что они тут делать собрались. Как и ожидалось, он оказался слишком зажатым и смущенным, так что Ламберт быстро все взял в свои руки.       Он целовал его шею, гладил бока и неторопливо поднимался вверх, к завязкам. Поднявшись губами вверх, к его губам, он поцеловал его, и медленно потянул завязки на себя. Лютик шумно выдохнул, дернулся, будто бы хотел остановить его, но только замер. И Ламберт развязал их полностью, ослабив их у горловины. Медленно, не разрывая поцелуя, провел ладонью по груди и животу, скрытому под тканью сорочки, а после аккуратно потянул ее вверх. Лютик почти что испуганно пискнул в его рот, замер и напрягся. Ламберт чуть отдалился от его губ и посмотрел в глаза, замерев с сорочкой в руках, успев чуть оголить живот.       С долгие полминуты они смотрели друг другу в глаза, и после Ламберт тихо сказал:       — Я могу остановиться.       Лютик мотнул головой.       — Я просто… все еще не привык к мысли, что ты увидишь меня… таким.       Ламберт посмотрел на него и понимающе улыбнулся.              — Можно все делать под одеялом.       Лютик тихо хихикнул.       — Можно, но не нужно. Продолжай.       Ламберт качнул головой и послушно стянул с него полностью сорочку через голову. Лютик смущенно поджал губы, явно не зная, куда деть себя, куда деть руки, так что Ламберт, вместо его разглядываний, снова поцеловал его, ласково поглаживая нежную кожу на боках, ловя губами каждый рваный вдох Лютика. Кожа у него была такая удивительно-нежная и чувствительная, покрывающаяся мурашками даже от простых, легких поглаживаний. Он провел ладонью по мягкому животу, потом вверх, положив руку на грудь и зажав меж пальцев сосок. Лютик снова пискнул в его рот, чуть изогнулся и шумно выдохнул. Ламберт тихо усмехнулся, зажав сосок меж пальцев и потирая его меж пальцев, желая скорее спуститься к ним губами, но пока имея возможность только ласкать их пальцами, дожидаясь, пока Лютик хоть немного бы расслабился.       Он чаще задышал, обнял его за шею, прижимая ближе к себе. Ламберт отстранился от его губ с влажным звуком, поцеловал его шею, и Лютик послушно откинул голову назад, открывая беззащитное горло. Ламберт прошелся по нему языком, лизнув, а после укусил, неторопливо спустился ниже и обхватил губами нежно-розовый сосок. Лютик простонал почти умоляюще, и Ламберт едва сдержал смешок. В теле Лютика еще была зажатость, он был напряжен, и так же — хотел всего этого, желал и притирался к Ламберту сильнее.              Ламберт жадно ласкал грудь, пока Лютик мягко зарылся пальцами в его волосы, поглаживая и притягивая к себе ближе, а после, неторопливо, немного дрожащими руками, он стал расстегивать на нем рубашку. Ламберт поднял на него горящий взгляд и усмехнулся. Чуть подался вперед, чтобы Лютику было удобнее расстегнуть пуговицы. Лютик смущенно опустил взгляд, зажевав губу, в плечах сжался, неловко почти выглядел, и рубашку расстегивал дрожащими пальцами.       — Не волнуйся, — тихо прошептал Ламберт. — Мы же с тобой одинаковые. Лютик тихо фыркнул.       — Ну разумеется…       Для Лютика они, конечно, были абсолютно разными. Ламберт со своим сильным, крепким телом, широкими плечами, напряженными мышцами, и Лютик… просто Лютик. Его нежный чувственный Лютик.       Расстегнув все пуговицы, он замер и, закусив губу, поднял взгляд. Сглотнул и медленно начал стягивать рубашку с его плеч. Ламберт улыбнулся и присел на колени, стягивая с себя рубашку. Лютик тут же прикрыл сам себя руками, но сам почти жадно вгрызся в его тело взглядом, закусив губу. Рубашка медленно сползла вниз, открывая тело Ламберта, которое он, в отличии от Лютика, демонстрировал с радостью. Лютик посмотрел на него жадным, голодным взглядом, и улыбнулся, медленно подняв взгляд и посмотрев ему в глаза. И почти тут же, в смущении, отвел его. Ламберт усмехнулся и оперся на локти, закрывая собой потолок, поцеловал его и, аккуратно убрав руки Лютика, которыми он прикрывал себя, спустился ниже, выцеловывая плечи, грудь, а затем — мягкий живот. Лютик ерзал, нервничал, пытался расслабиться, но Ламберт понимал, что так дело не пойдет. Он вскинул голову и подтянулся на локтях чуть выше.       Он коснулся своим лбом лба Лютика и сказал:       — Еще раз. Если тебе неуютно, мы можем прекратить. Я не хочу насиловать тебя.       Лютик опустил взгляд и слегка качнул головой.       — Ты не насилуешь меня, я просто…       — Ты можешь надеть ночную рубашку, если хочешь…       — Нет, не хочу… Просто сильно меня не рассматривай.       Ламберт понимающе улыбнулся и кивнул. В комнате все еще было темно, но, вероятно, Лютик чувствовал на себе слишком пристальный голодный взгляд Ламберта.       — Я не буду на тебя смотреть, — пообещал Ламберт.       — Нет… Нет, ты можешь на меня смотреть! Просто… не слишком пристально.       — Хорошо. Я понял.       И поцеловал его. Он целовал и трогал его с почти закрытыми глазами, не отстранялся, чтобы оглядеть его, только целовал и гладил — и Лютик в самом деле расслаблялся, нежно гладя его по волосам. Его запах изменился, он стал более ярким и четким. Ламберт облизнул губы — Лютика хотелось вылизать, настолько ярко и невероятно он пах. Нервными движениями он принялся развязывать завязки на его штанах. Лютик напрягся и Ламберт поцеловал его в живот.       — Не бойся, все хорошо.       — Мг… — неуверенно протянул Лютик, замерев.       Чтобы лишний раз не напрягать Лютика, он, начав медленно стаскивать с него штаны, поцеловал его, показывая тем самым, что он ничего не увидит даже если захочет. Лютик сам помог себя раздеть, отпихнув штаны ногой, и Ламберт начал стягивать с себя свои, но белье решил не трогать.              Это было… странно. Заниматься любовью почти в слепую, но от этого не менее возбуждающе. Только от мысли, что он был с Лютиком его всего скручивала приятная истома.       Принявшись за завязки на белье Лютика он, чуть поерзав, все-таки натянул на них покрывало — но только прикрывая бедра. Лютик благодарно ему улыбнулся — будто самому ему было стыдно просить об этом. Ламберт чмокнул его в уголок губ и принялся расцеловать его шею, аккуратно снимая с него белье. Лютик царапнул его плечо — будто от напряжения — когда Ламберт стащил его с голени и откинул в сторону. Он прижался к нему совсем тесно, вклинившись своими бедрами меж ног Лютика, и тот, смущённо, обнял его и руками, и ногами — крепко-накрепко.       Ламберт поцеловал его и аккуратно ослабил хватку, чтоб спуститься поцелуями ниже — к шее, плечам, затем — груди. Когда он обхватил губами сосок, Лютик шумно выдохнул, зарывшись пальцами в его волосы. Ламберт ласкал его грудь, мягко поглаживая его бока и чутко улавливал любые изменения его запаха — а их не было вовсе. Лютик был возбужден, и только немного напряжен, но уже совсем чуть-чуть. Ламберт лишь чувствовал, как возбуждение становилось все более густым, чётким, чувствовал, как оно скапливалось в его теле напряженной пружиной, и, Ламберт клянется, если бы не запах, он подумал бы, что Лютик не хочет — слишком напуган.       Но он хотел.       И был немного напуган.       — Не бойся, — повторил Ламберт, подняв взгляд, обхватывая губами сосок. Подтянувшись на локтях, он посмотрел ему в глаза, сказав: — Я твой муж, свет сердца моего, и мне очень даже позволено такое видеть.       — Да, но… — и прервался, опустив взгляд. Он дернул руками, будто хотел снова прикрыть себя, но вместо этого впился ногтями в плечи Ламберта, как утопающий.       — Но?..       — Просто… я точно тебе нравлюсь? Я, наверное, так сильно отличаюсь от всех, кого ты знал раньше, да? Я же видел омег в борделях. Я совсем не такой…       Ламберт изумленно раскрыл глаза. Мысль, что Лютик чувствовала себя неуверенно только от того, что сравнивал себя с кем-то казалась Ламберту идиотизмом! Он тряхнул головой.       — Во-первых, я был не только с омегами из борделя, — фыркнул он почти обиженно. Ну в самом деле, ему что, только за деньги могут дать? — Во-вторых, все омеги разные. Но ты — прекрасен. Я не понимаю… не понимаю, чего ты можешь стесняться. Ты же — шедевр!       — Я худой… — сказал он неуверенно. — У меня нет пышных форм, я вообще бесформенный!       — Форменный, — возмутился Ламберт. — Худой, красивый и очень нежный, а главное — мой.       — Но ты… ты ведь в самом деле совсем как искусство! Я… я всегда тобой восхищался, твоим телом. Такой сильный, такие красивые мышцы, и я… никакой.       Ламберт нахмурился, и даже как-то растерялся. Он просто не мог ожидать, что Лютик мог бояться за то, что плохо выглядит! Да, конечно, он отличался от многих омег. Большинство были… пышными, да, неважно, девушки омеги или парни — все были достаточно пышными, с мягкими бедрами и ягодицами, а Лютик, ну… он был худой. Под одеждой он оказался еще тоньше, чем в ней, и у него не было широких бедер, мягкого живота, но он все еще прекрасен. По-своему, по-особенному. Хрупкий и тонкий, так хорошо кладущийся в его руки Лютик.       — В этом есть только одна проблема, — сказал Ламберт, и Лютик испуганно посмотрел ему в глаза. — Что с такими бедрами будет сложно рожать. Все. Да и то, тебе же только восемнадцать, тебе еще расти и расти, не ясно, что там через год будет, — он улыбнулся. — Ясно только одно, я тебе люблю и хочу любым, и сейчас ты — прекрасен. Пока ты не сказал, я даже не задумывался о том, что для тебя, оказывается, может быть что-то не так!       Лютик медленно моргнул и растерянно улыбнулся.       — Правда?       — Разумеется. Ты прекрасен. Я без ума от тебя. И ты, думаю, это чувствуешь, — он аккуратно взял руку Лютика за запястье и, немного нерешительно, уложил его ладонь на свой вставший член.       Лютик смущенно покраснел, закусив губу и посмотрев ему в глаза, но легонько погладил его член сквозь ткань белья.       — Ну и как тебе? — усмехнулся Ламберт.       — Твердый… — шумно выдохнул в его рот Лютик.       — Мг… Это ты со мной сделал. Чувствуешь?       Лютик нерешительно кивнул, закусив губу.       Ламберт облизал губы и, чмокнув Лютика возле уголка губ, поцеловал в подбородок и прошелся рукой по его груди, животу, и замер у самого лобка. Закусив губу, он совсем нерешительно спустился рукой вниз — Лютик вздрогнул. Пальцы Ламберта прошлись еще ниже и, наконец, меж ягодиц, где было восхитительно влажно.       — Что ты делаешь?.. — прошептал Лютик, сгорая от смущения.       — Я не хочу сделать тебе больно, поэтому мне надо… растянуть тебя.       — Богиня, заткнись! — крякнул Лютик, смущенный.       — Ты сам спросил! — начал защищаться Ламберт, а после накрыл губы Лютика своими, чтобы избежать лишних вопросов, и медленно вошел одним пальцем, Лютик был расслаблен и мокрый.       Лютик замер, немного напрягся, и Ламберт тихо прошептал в его рот:       — Все хорошо, Лютик, расслабься.              Он помассировал его изнутри, пока не нашел нужную точку и легонько помассировала ее — Лютика, как и ожидалось, пробрало. Он вздрогнул, чуть изогнулся и шумно выдохнул, раскрыв глаза шире. Ламберт довольно улыбнулся и, принявшись расцеловывать шею Лютика, осторожно добавил второй палец. Он вошел все так же легко и, когда Ламберт аккуратно задвигал пальцами, раздалось влажное хлюпанье. Лютик снова вздрогнул от смущения и сильно закусил губу.       — Нравится? — хрипло спросил на ухо Ламберт, продолжая ласкать его пальцами.       — Это… совсем не так, как когда я делаю это сам с собой…       — А как? Еще лучше?       — Лучше, — согласился еле слышно Лютик и прильнул к нему ближе, прижавшись всем телом и теранувшись своим членом о живот Ламберта. Тот довольно рыкнул.       Собственный член дернулся за тканью белья, бедра у Ламберта были напряжены — он должен был быть медленным, аккуратным и очень нежным, но от запаха Лютика, от жара его тела, от того, что Ламберт прижимался к нему так тесно, находясь меж его разведенный бёдер, ему хотелось все сильнее и сильнее. Но он продолжал целовать его и вылизывать, лаская пальцами.       Когда пальцы стали проходить чуть легче, Ламберт вошел и третьим — Лютик как-то странно промычал, но не сопротивлялся — только снова царапнул плечи Ламберта и прильнул к нему совсем тесно, крепко обнимая его и руками, и ногами. Когда они снова целовались, то поцелуй выходил жарким, страстным, мокрым. Бедра у Лютика дрожали, и Ламберт продолжал растягивать его.       — Хочешь больше? — спросил Ламберт в его дрожащие губы.       Лютик согласно промычал.       Ламберт довольно усмехнулся и медленно вынул мокрые от смазки пальцы — они вышли легко, мышцы у входа были абсолютно расслабленны.       — Хочу видеть тебя. Можно? — прохрипел Ламберт.              Немного повременив, Лютик, смущенный, кивнул. Ламберт улыбнулся и присел на колени, принявшись развязывать завязки на своем белье и подняв на Лютика потемневшие от возбуждения глаза. Лютик неловко прикрылся, даже ноги попытался свести — но из-за находящегося там Ламберта этого сделать не удалось, и Лютик поднял взгляд на Ламберта, который осматривал его жадно и восхищался его телом. Узкие плечи и грудь, белая кожа, плавный изгиб талии к бедрам, чуть выпирающие тазовые косточки, едва округлые белые бедра, и все, что между них. Он облизнулся и быстро поднял взгляд к лицу Лютика — просто не хотел его излишне смущать.       — Ты великолепен, — с истинным восхищением в голосе прохрипел Ламберт.       — И ты, — тихо сказал Лютик. — Ты тоже — шедевр. Даже лучше, чем тебя бы смог придумать Бог.       Ламберт замер от смущения, он едва не рассмеялся — он всегда таким образом скрывал свое смущение, но сдержался. Дерганно улыбнулся и смущенно опустил взгляд вниз, к своим завязкам. Лютик тихо хихикнул и, согнув одну ногу в колене, игриво пнул его в бедро. Ламберт снова поднял взгляд, улыбаясь, и вдруг понял, насколько сейчас для него все по-новому. Насколько он был восхищен и переполнен возбуждением — как эмоциональным, так и физическим. Смех Лютика — такой игривый и искренний— вызвал в нем настоящую волну счастья.       Закусив губу, он приспустил с себя белье, видя, что Лютик очень даже с интересом следил за процессом. Усмехнувшись, он стянул его с себя полностью. Член снова дернулся от возбуждения, и Лютик уставился на него. Моргнул, посмотрел Ламберту в глаза и сказал:       — Он странный.       Ламберт издал тихий смешок, который не смог подавить, и снял с себя белье полностью, откинув на кровать.              — Обещаю, он тебе еще понравится, — Ламберт оперся на локти, нависая над Лютиком, а после поправил сползающее на бедрах покрывало.       — Верю, — усмехнулся Лютик, уткнувшись носом в его шею. — Поставишь мне в конце метку?       Ламберт замер. Вполне логичное предложение искренне его удивило. Он неуверенно посмотрел Лютику в глаза и спросил:       — Ты уверен?       Лютик улыбнулся.       — Я молюсь Богине, чтобы забеременеть от тебя, а ты спрашиваешь, уверен ли я насчет метки? — Лютик фыркнул. — Разумеется.       Ламберт замешкался. Брак, первая брачная ночь, метка… Так много всего! И, вместе с тем, он не чувствовал, что спешил. Все казалось… вовремя. Будто бы произошло ровно тогда, когда и должно было.       — Хорошо, тогда и ты мне после.       Лютик не скрыл удивленного взгляда.       — Я?.. То есть… я? Тебе? Метку?..       Ламберт усмехнулся.       — Да. Ты. Мне. Метку.       — Но ведь… омеги редко ставят альфам метки…       — Знаю. Мне кажется, альфы не дают ставить метку, чтобы легче было изменять. А я не собираюсь ничего такого делать. Мне будет приятно знать, что на мне — твоя метка.       Лютик растерянно моргнул.       — Хорошо, — он неловко улыбнулся. — Я с радостью.       — Отлично, тогда договорились. А теперь расслабься. Скажи мне, если почувствуется дискомфорт.              Лютик кивнул и чуть поерзал под ним, удобнее устраиваясь. Ламберт лизнул его висок и опустил одну руку вниз. Помогая себе рукой, он удобнее утроился и плавно качнул бедрами вперед. Член вошел с влажным звуком. Лютик шумно выдохнул и чуть изогнулся в спине, царапнув плечи Ламберта. Он двигался аккуратно и плавно, давая Лютику привыкнуть к ощущением и следя, чтобы тот сильно не зажимался.       Лютик чаще задышал, широко раскрыв глаза, когда Ламберт вошел полностью и замер. Снова царапнул его плечи и чуть напрягся.       — Нормально?.. — тихо спросил Ламберт, тяжело дыша в его шею.       — Очень… непривычно. Тебя так много, Богиня…       Ламберт довольно хмыкнул.       — Ну, может быть… Скажи мне, когда я могу начать.              Лютик кивнул, и Ламберт принялся целовать его горячие щеки, приоткрытые губы, гладить его тело и волосы. Когда Лютик дернул бедрами ему на встречу, Ламберт спросил шепотом:       — Можно?       — Да, пожалуйста.              Ламберт шумно выдохнул и двинул бедрами назад, затем — плавно вперед. Лютик пробрало, он откинул голову назад и шумно простонал. Он явно был в восторге он новых ощущений, а Ламберт — в восторге от того, что смог так расслабить и возбудить, что в свой первый раз Лютик чувствовал только удовольствие, он крепко сжимал Ламберта меж своих ног, царапал его плечи и громко, тяжело дышал. Ламберт плавно двигался, осторожно, медленно, давая привыкнуть окончательно, и сам едва не дрожал от возбуждения — хотелось ускориться, двигаться быстрее и резче, но чувствовал, что Лютик еще не был готов к такому ритму.       Он закусил губу, уткнувшись лбом в ключичную ямку Лютика и взял одну руку Лютика в свою, переплетая их пальцы, тяжело дыша. Лютик крепко сжал его руку в ответ, откинув голову и прошептал:       — Чуть быстрее…       Ламберт послушался — не мог не послушаться. Перехватил удобнее его в своих руках, чуть нависая над ним, и ускорился. Лютик изогнулся в его руках, открывая шею, и Ламберт впился в нее страстным поцелуем.       Лютик был узким, жарким и неприлично-мокрым — от движений раздавались влажные хлюпки, которые заводили Ламберта еще сильнее, и он снова невольно ускорялся, пока Лютик тихо выстанывал его имя под ним, вцепившись ногтями в его плечи.       Они целовались, обнимались, Лютик царапался и сжимал его в своих объятьях еще сильнее. Ламберт целовал его в ответ, поддерживая ритм, и кусая Лютика, стараясь заглушить все свои сипы и стоны. Он прижимался к Лютику все теснее и теснее, чувствуя, что сжимал его в своих руках почти болезненно, но не мог остановиться — он так изголодался по такой близости, так сильно хотел Лютика. Он трогал его, вылизывал, кусал, сжимал, и Лютик почти на каждое его движение отзывался тихим стоном, и с каждым разом все более решительным.       Движения Ламберта стали более размашистыми, глубокими — он просто больше не мог терпеть. Все возбуждение и желание, копившееся в его теле, заставляли двигаться быстрее и резче, и все более громкие стоны Лютика поддергивали его, и Ламберт понимал, что все делал правильно.       Кусать, целовать, сжимать, шлепать, двигаться быстрее и глубже, и чувствовать, как у Лютика от удовольствия судорогой сводят бедра.       Ламберт крепко его поцеловал, толкнувшись до основания, и Лютик, взвизгнув в его рот, сильнее царапнул его плечи, выгнувшись в спине. Ламберт на миг замер, будто пытаясь распробовать реакцию Лютика, и снова начал двигаться. Лютик тихо застонал, скребя ногтями по его плечам. Его бедра были напряжены и дрожали, и Ламберт счел это за очень хороший знак. Он целовал его, ласкал, двигаясь быстрее и глубже, пока не нашел идеальный для них обоих ритм и угол — он остановился на том, на котором Лютик едва не задыхался от стонов, откинув голову назад и больно царапнув его спину. Ламберту нравилось, что он царапался.       Он прижал его всем телом к себе, жадно впился в губы страстным поцелуем и продолжил, чувствуя, как Лютик весь дрожит в его руках. Покрывало сползло с поясницы еще ниже, но им обоим уже не было до него никакого дела. Лютик крепко обнял его руками и ногами, отвечая на поцелуй и то царапался, то почти больно сжимал его волосы — и Ламберту нравилось. Ему неприлично сильно все это нравилось.       Лютик тихо выстанывал его собственное имя в его рот, притирался к нему всем телом и дрожал от удовольствия и восторга. Полностью расслабился и больше совсем ничего не стеснялся — не только потому, что для Ламберта он был идеальным. Ламберт гортанно прорычал и широко лизнул место между шеей и плечом, резко войдя до самого основания. Лютик вскрикнул и выгнулся в спине.       — Нормально? — прошептал хрипло Ламберт у самого уха.       — Ох… да, — на выдохе прошептал Лютик.              Ламберт чуть отстранился, чтобы посмотреть на него, и облизнулся, заглянув в потемневшие от возбуждение глаза, немного мокрые, на красные щеки, влажные и покусанные губы. Ламберт не думал, что это возможно, но Лютик выглядел еще лучше, чем обычно. От этого зрелища меж бедер прошел приятный импульс, и Ламберт сделал инстинктивный толчок. Лютик откинул голову назад, открыв шею, и шумно выдохнул. Ламберт впился губами в место между шеей и плечом широко лизнув.       Он возобновил движения, целуя, гладя и сжимая, едва не вылетая из собственного тела — так было хорошо — но его привел в себя голос Лютика:       — Ламберт, я… я сейчас…       Ламберт довольно промычал, оперся на локти и, прижавшись своим лбом к его, позволяя себе расслабиться и отпустить все напряжение.       — Сейчас, возможно, будет немного странно, главное — не бойся…       Лютик, казалось, его и слышал едва, и Ламберт сделал движение более мелкими, но быстрыми. Лютик раскрыл рот в беззвучном стоне, вжался в него всем телом и, с приглушенным стоном, вздрогнул, кончил. Ламберт закусил губу, толкнулся несколько раз и, входя с узлом, замер, шумно выдохнув. Лютик замер вслед за ним, сбито дыша, и Ламберт уткнулся носом в его плечо, рвано дыша.       Лютик внезапно охнул и широко раскрыл глаза.       — Это?..       — Узел. Все в порядке, просто расслабься и доверься ощущениям.       Лютику удалось расслабиться не сразу. Он, казалось, испугался, напрягся, и это напряжении подарило и ему, и Ламберту не самые приятные ощущения. Ламберт выцеловывал его, что-то шептал и всячески пытался расслабить. Лютик сначала будто бы и внимания на это не обращал, вцепившись ногтями в его плечи, а после стал вникать в это, успокоил дыхание и чуть расслабился.       — Да, вот так, молодец, хороший мальчик, — Ламберт чмокнул его в плечо. — Хорошо?..       — М… необычно, но это… интересные ощущения.       Ламберт довольно кивнул и, навалившись на него всем телом, хрипло уточнил:       — Метка?..       Лютик шумно выдохнул.       — Да, пожалуйста…       Ламберт поджал губы, погладил большим пальцем место для укуса, нежно поцеловал и, лизнув, впился в это место зубами.       Лютик тихо вскрикнул и впился в него. Ламберт на миг растерялся, но зубов не расцепил. Для него самого это был… очень трепетный процесс. Он успокаивающе погладил Лютика по бокам, крепко-накрепко обнял и впился клыками чуть глубже. Лютик промычал, плотно сжался на его узле, из-за чего по телу Ламберту прошлась приятная дрожь и он чуть изогнулся от удовольствия. Лютик дышал рвано, но будто от удовольствия, будто бы о метке он и вовсе забыл.       Ламберт медленно расцепил зубы и принялся хаотично, на каких-то животных инстинктах, вылизывать место укуса, слизывая кровь. Лютик задышал чаще, тяжелее, что-то прошептал будто бы в лихорадке, крепко его обнимая. Его тело мелко дрожало, дыхание сбилось, волосы растрепались.       Ламберт накрыл губами метку, чтобы остановить кровь, и прикрыл глаза, чувствуя как внутри собственного тело будто бы вибрировало какое-то приятное чувство абсолютного удовлетворения.       Он медленно отстранился от метки— кровь перестала идти, и, дернув бедрами, медленно вышел — Лютик вздрогнул в ответ и шумно выдохнул. Свободной рукой Ламберт нашарил на кровати свою рубашку и аккуратно подложил под бедра Лютика ее, пока не вышел.       Шумно выдохнув, он прилег рядом и, приобняв за талию, прижал к себе, уткнувшись носом в его макушку. Лютик снова вздрогнул, плотно сжав ноги, и Ламберт повыше натянул на них покрывало, хотя на Лютика он даже не смотрел — не хотел смущать лишний раз.       — Как ощущения? — тихо спросил Ламберт в макушку.       — Странно…       Ламберт посмотрел на него, удивленно вскинув брови.       Лютик, смотря в потолок, весь красный, прошептал:       — Оно… вытекает, и оно странное…       Ламберт растерянно моргнул и качнул головой.       — Я же тебе уже объяснял…       — Да, и это странно.       — Сходи в ванную, я отвернусь и закрою глаза.              Лютик посмотрел на него, а после рвано кивнул. Ламберт послушно отвернулся, и Лютик тот час же вскочил. Ламберт покачал головой, радуясь, что он смог ему все объяснить до этого, иначе страшно представить реакцию Лютика на все это.       Он повернулся только тогда, когда рядом снова заскрипела кровать и Лютик неловко натянул на себя покрывало. Улыбнулся Лютику и поцеловал его в щеку.       — Ну, повторю свой вопрос. Как ощущения?       Лютик уверенно кивнул и улыбнулся.       — Ну, это во многих аспектах оказалось противно, но я почему-то в восторге!       Ламберт рассмеялся.       — Да, первое впечатление всегда такое. Особенно, когда не привык, что кто-то тебя слюнями обмазывает.       Лютик тихо хихикнул и повернулся на бок.       — Но было очень хорошо. Я так… я так себя никогда не чувствовал даже во время течки, а я думал, что тогда я чувствовал себя очень-очень хорошо.       — Но чего-то не хватало? — подмигнул ему Ламберт.       — Да. Теперь я знаю чего, — лукаво улыбнулся Лютик. — Так и быть, я даже готов привыкнуть к твоему… вот этому, — он кивнул в сторону его паха. — Он странный.       — Все сначала будет казаться странным, но тебе в итоге все понравится.       — Уже много нравится, — выдохнул Лютик.       Он замер взглядом на плече Ламберта, а после, улыбнувшись, ласково коснулся своей метки на шее. Шикнул тихо, и прошептал почти с любовью:       — Болит…       — Сильно?       — Если не трогать, то нет, — хихикнул Лютик и, издав вздох облегчения, положив голову на плечо Ламберта. — Я теперь твой. Брак, метка, все как я хотел! Я так счастлив.       — А я — твой, — сказал Ламберт, целуя его в макушку и обняв за плечи. — Хорошо себя чувствуешь?       — Да, все в полном порядке.       Ламберт улыбнулся и, поцеловав его кратко в губы, спросил:       — Передохнул?       — М? А ты что… хочешь еще раз?.. — смущаясь, уточнил Лютик.       Ламберт покачал головой и приподнял руку, запястьем вверх.       Лютик посмотрел на нее и, кажется, смутился еще сильнее. Нерешительно посмотрел на него и уточнил:       — Ты… ты уверен?       Ламберт качнул головой.       — Мы в браке, на тебе моя метка, и ты спрашиваешь, уверен ли я? Ну, не знаю…       — Я просто… Омеги почти никогда не ставят метки.       — А я хочу, чтобы ты поставил мне. Вопросы?       Лютик смущенно улыбнулся.       — Я ведь даже не знаю, как…       — Думаешь, я знал? Просто кусай.       Лютик неуверенно посмотрел на Ламберта, а после чуть приподнялся, чтобы было удобнее. Взял руку Ламберта в свою, и посмотрел на запястье. Он плохо понимал, где именно нужно кусать. Ведь рядом вены!       — Почему нам досталось такое сложное место? — тихо фыркнул Лютик. — Если я случайно поставлю не так?       — Значит, потом переставишь там, где нужно.       Лютик кивнул и, посмотрев Ламберту в глаза, опустился лицом к запястью. Он выбрал место сбоку, близко к венам, но недостаточно, чтобы в самом деле их задеть. Замер на миг, нервничая, и, оставив на тонкой коже запястья поцелуй, впился в него зубами. Это казалось совсем не так легко, и это было больше похоже на игривый укус, чем на настоящий, но, собравшись, он сжал челюсти сильнее. Рука у Ламберта дрогнула, а вторая тут же легла на макушку Лютика и ласково погладила.       — Вампиренок мой, — улыбнулся ему Ламберт, приободряя, показывая, что он совсем не напуган и ему не больно.       Лютик поднял на него взгляд, а после медленно расцепил зубы, принявшись зализывать укус — он сделал это почти инстинктивно, даже не увидев кровь, он принялся ее слизывать. Прижался губами, снова лизнул, чувствуя, что это был какой-то особый для них ритуал.       Он отстранился только тогда, когда кровь перестала идти и, облизнувшись, посмотрел на Ламберта. Тот с интересом посмотрел на свое запястье — на следы от укусов.       — Странно, но я почти не чувствовал боли. Только когда ты впился зубами…       — Я тоже… — рассеянно сказал Лютик. — Наоборот, мне было очень приятно.       Ламберт кивнул.       — Хотя, вероятно, укус должен быть болезненным… — он хмыкнул. — Наверное, это тоже так природа придумала.       Он поднял взгляд и посмотрел Лютику в глаза, улыбнувшись. Мысль, что они поставили друг другу метки его согревала. Он смотрел на Лютика с неясной нежностью, и сам поражался тому, что мог испытывать такие чувства. Такие светлые, теплые.       Как хлопок. Цветущий хлопок в его груди — мягкий и согревающий. Он посмотрел на метку на своем запястье и улыбнулся. Ламберт бы и подумать не мог, что когда-нибудь у него — ведьмака — будет метка, которая так будет его греть и радовать.       Лютик словил его взгляд и сам улыбнулся. Он прильнул к нему чуть ближе и поцеловал в кончик носа.       — Я знаю, что и без того это часто говорю, но я очень счастлив, что встретил тебя.       — Я знаю. Я тоже рад, что мы встретились.       Он поцеловал его и, прижав к себе, обняв, лег обратно на кровать, крепко его к себе прижимая, смотря в потолок и улыбаясь.       Да, он был счастлив. До неприличия счастлив.