Сердце из хрусталя

      Их жизнь складывалась наилучшим образом. В начале их брака у Ламберта остался один страх — их сексуальная совместимость. Он просто боялся, что Лютику нужно будет не так часто, как ему, Ламберту. Боялся, что Лютик не сразу раскроется, будет долго привыкать ко всем этим удовольствиям. Он бы не бросил Лютика из-за этого, но был достаточно взрослым, чтобы понимать, что несовместимость в сексуальном плане могла бы быть камнем преткновения. Но этого не случилось.       Буквально на следующий день, ближе к вечеру, после ужина, Лютик, смотря на Ламберта, спросил:       — Ты же можешь сделать… сделать то же, что и вчера?..       Сначала Ламберт непонимающе на него смотрел, а после, по румянцу, лукавому взгляду и улыбке быстро все осознал. Да, он мог. И это было еще лучше — Лютик меньше зажимался, меньше боялся, хоть он все еще неловко пытался натягивать на них покрывало, и Ламберт совсем не был против. Он был очень озабочен комфортом Лютика, так что желание получше его рассмотреть отступало на второе место.       В их семейной жизни даже и проблем особо не было! Лютик в самом деле с большим удовольствием следил за домом, убирал и готовил, а Ламберт работал. Но, учитывая, что работы было не слишком-то и много, чтобы он мог смог со спокойный душой завалиться домой и ничего не делать, он тоже участвовал в семейном быте. Лютик учил его готовить, как когда-то Лютика учил готовить Эскель, они много говорили, гуляли, плавали в море и лежали на берегу, что-то обсуждая едва не шепотом.       Порой Ламберт замирал взглядом на лице Лютика, будто бы искренне пораженный, и про себя думал: надо же, это его жизнь. Прямо сейчас — его жизнь. Именно такая, со своим домом и его супругом. Он смотрел на метку на своем запястье, как на подтверждение реальности всего происходящего, и широко улыбался. Он был счастлив! Его даже не пугало то, как все, на самом деле, быстро случилось. Он просто почему-то знал, что это был правильный темп.       Хотя, вероятно, одну вещь он никак не мог ждать в таком… скором времени.       Он вернулся после небольшого задания, и нашел Лютика, который растерянно сидел на кухне, смотря в окно. Не то чтобы вид задумчивого Лютика в самом деле был чем-то странным, но просто в этот раз… Ну, в этот раз Ламберт сразу понял, что что-то не совсем так. Возможно, виной тому были метки — они так сильно обострили их эмоциональную связь, что не удивляться было нельзя. Ламберт мог порой чувствовать Лютика, как себя самого. И это значительно облегчило жизнь Лютика, ведь порой он часто не мог понять, что чувствовал Ламберт, но сейчас это вовсе не было проблемой. Он всегда знал и понимал.       Ламберт аккуратно постучал по косяку, чтобы не напугать Лютика, и тот, вздрогнув, резко повернулся к нему. Ламберт подошел к нему, коснувшись его плеча, поцеловал в щеку — как и обычно, когда возвращался. Лютик улыбнулся, посмотрев на него, спросив:       — Как все прошло?       — Чудесно, — кивнул Ламберт. — Тебе нездоровится?       Лютик встрепенулся — будто бы испугался.       — С чего ты взял?       — Чувствую. Ты встревоженный.       Лютик рассеянно кивнул.       — По правде говоря, меня целый день мутит…              Ламберт нахмурился.       — Рвота была?       — Нет, просто будто бы укачало… Я выпил воды, подышал воздухом, стало чуть легче, но, извини, ужин сегодня приготовить вряд ли смогу.       — Ничего страшного. Хм… — Ламберт, задумчивый, сел рядом на стул. — Может съел что-то не то?       — Не знаю… Мы же питались как обычно.       — А течка когда?       — Через месяц только.       — Странно… — задумчиво протянул Ламберт.       — Мне кажется, это ничего страшного. Наверное, в самом деле съел что-то, что не очень понравилось моему организму, просто из-за этого совсем нет сил и ничего не хочется делать.       — Тогда лучше иди, посиди в саду, подыши воздухом. Есть совсем не хочешь?       — Хочу. Но не могу, — улыбнулся Лютик.       Ламберт рассмеялся.       — Могу понять. Может есть что-то, что ты все-таки сможешь поесть?       Лютик задумался, нахмурившись.       — Не знаю… Может быть, зеленый чай и какую-нибудь легкую кашу.       — Пшено сойдет?       — Только на воде…       — Отлично. Сделаю тебе кашу и чай.       — Но не добавляй никакого сахара! Мне даже думать о нем плохо!       Ламберт улыбнулся и, кивнув, поцеловал Лютика в лоб.       — Хорошо, пока иди, подыши, все сделаю и позову тебя.       — А потом хочу много обниматься.       — Само собой, — фыркнул Ламберт.       Лютик кивнул и, будто бы все еще озабоченный, медленно встал. Ламберт проследил за ним, но решил, что ничего страшного с Лютиком не происходило. Интуиция молчала, опасности не видела, значит с Лютиком в самом деле все хорошо. Может течка начнется намного раньше, или еще какие у Лютика там перестройки в организме. Он же омега! Вечно у них там все… не как у людей.       Покачав головой, Ламберт принялся готовить.       На следующий день ситуация не поменялась, Лютика все еще мутило, но никаких других признаков отравления не было. Просто после обеда его снова начинило тошнить, но дело не доходило даже до рвоты. Ламберт даже предложил аккуратно все-таки вызвать рвоту — все лишнее выйдет, и ему станет легче. Лютик все-таки согласился, но, вернувшись, он сказал, что ничего не вышло, его так и не стошнило.       Ламберт здорово обеспокоился всей этой ситуацией, хоть и не чувствовал истинного страха. Во-первых, никаких других симптомов не было, во-вторых, его интуиция все еще молчала.              — Возможно, надо будет сходить к врачу, если оно не пройдет в скором времени, — предложил Ламберт, когда Лютик вернулся из ванной и аккуратно прилег к нему в кровать.       Лютик поднял голову.       — Не уверен, что это в самом деле надо…       — Надо, — кивнул Ламберт.       — Но я чувствую себя в порядке.       — Это отлично. Если и завтра будешь так себя чувствовать, то ладно. Но если снова повторится...       Лютик пожал плечами.       — Я, честно говоря, совсем не понимаю, что со мной… Такого никогда не было и это ни на что не похоже!       — Я тоже плохо понимаю причины.       Ламберт снова посмотрел на потолок, поглаживая по плечу подлезшего к нему под бок Лютика.              — Может отравление в самом деле?..       — Да оно уже должно было пройти!       Ламберт тяжело выдохнул и согласно кивнул. Да, любое отравление уже давно должно было пройти. Он посмотрел на Лютика, на его белое лицо, и Лютик, почувствовав его взгляд на себе, посмотрел в ответ. Улыбнулся кратко прежде чем снова отвести его и погладить Ламберта по груди.       — Значит, к врачу.       Лютик показательно сморщил нос. Ламберт понимающе улыбнулся.       Они уже были у врача. В конце концов, то, что Лютик уже давно не наблюдался у врача… в таком вопросе и, тем более, начавший вести половую жизнь, заставило Ламберта немного надавить на него, чтобы тот, наконец, сходил к врачу. Лютик долго бубнил, что он чувствует себя хорошо и ему ничего не надо проверять, но все-таки сходил.       Врачом был мужчина — достаточно молодой — что привело Лютика в искренний ужас, и, кажется, слинять ему не позволило только то, что Ламберт сидел за дверью. Сквозь недовольства, страх и стеснения Лютика все-таки осмотрели, а Лютик потом бубнил на Ламберта: «я пошел на такие жертва ради чего? Чтобы мне сказали, что со мной все в порядке?! Спасибо, я это и так знал!». Но было что-то в его поведении, что указывало не только на то, что он был смущен. Странная напряженность, зажатость, поджатые губы.       Ламберт мягко взял его руку в свою и аккуратно поинтересовался:       — Ничего не произошло?..              Лютик посмотрел на него немного растерянно, будто думал, стоит ли вообще об этом говорить, а потом, тяжело выдохнув, все-таки признался:       — Ничего, просто… Просто он спросил, нет ли у меня каких-то… отклонений. Он сказал, что по мне видно, что я не такой, как все…       Он опустил голову и вяло пожал плечами, будто этим хотел подчеркнуть, что его это совсем не трогает, но язык тела говорил об обратном. Ламберт покачал головой.       — Думаю, это был простой врачебный интерес.       — Я понимаю, — тяжело выдохнул Лютик. — Но называть это «отклонением» вовсе не обязательно!       — Наверное, это их врачебный жаргон, — попытался утешить его Ламберт. — Лютик, неважно, какой ты там не такой или такой, важно одно: ты прекрасен.              Лютик глупо улыбнулся и кивнул. Нельзя было сказать, что он был глубоко задет подобным комментарием, вероятно, его это просто заставило вернуться во времена, когда он был уверен, что то, какой он — это плохо, ужасно и неправильно. Но тогда, рядом с Ламбертом, он тут же об этом и забыл.       Вероятно, именно поэтому Лютик так сжался от факта, что придется показаться врачу.       — Знаю, что надо к врачу, — проворчал он недовольно. — Но просто… просто…       — Просто?..       Лютик тяжело выдохнул и помассировал виски.       — Мне так неловко к нему снова идти. Он ведь… ведь сразу понял, то я какой-то не такой…       Ламберт нахмурился. Ему все эти Лютиковы тараканы порой казались абсолютным бредом! Но он никогда не скажет об этом вслух. Ведь он прекрасно знал, что то, что может казаться ему глупостью, Лютику могло болеть.       — Ну и? Он же врач. Он просто сразу понял, что ты особенный. Сомневаюсь, что ему с этого было смешно или он в самом деле счел тебя каким-то таким. Это был простой врачебный интерес, вот и все.       Лютик недоверчиво на него посмотрел.       — Я понимаю, — качнул он головой. — Но вовсе не обязательно было говорить об этом… так! Будто я какой-то дикий зверек.       — Может, он только в книжках читал про то, какие люди бывают разные, поэтому, поняв, что такой пример перед ним он так растерялся. Вот и все. Лютик, речь, все-таки, идет о твоем здоровье, мы не можем пускать это на самотек. Хотя ты, кажется, привык к подобному…       Лютик сморщил нос и дернул плечами, только и сказав:       — Посмотрим.       Ламберт понял, что диалог на этом был окончен. Он тяжело выдохнул и притянул Лютика к себе, прижав к своей груди. Лютик немного, будто бы демонстративно, поерзал, но в итоге успокоился и устроился у Ламберта под боком, уложив голову на его грудь. Ламберт поцеловал его лоб, погладил по волосам и взмахом руки затушил огонь свечей.       Тошнота не проходила. Лютика все еще мутило. Он отказался от завтрака, немного поел на обед и на ужин, но в целом весь день он проходил вялым и зеленоватым. Ему помогли прогулки на свежем воздухе, но стоило ему только сесть — начиналось снова. Для Ламберта было очевидно: Лютик болен. Пусть и не чем-то серьезным, но болен, и ему не нравилась мысль сидеть и ждать, пока все пройдет само. В конце концов, он не был уверен, что это пройдет скоро, а вид болезненного Лютика заставлял его волноваться, он просто не находил себе места!       Как бы Лютик весь вечер не ворочал носом, уверяя, что ему уже намного легче, Ламберту удалось уговорить его на посещение врача. Лютик согласился с демонстративно тяжелым вздохом и, поднял на Ламберта быстрый взгляд, заметив, что вздох не подействовал на него должным образом, обиженно насупился и отвернулся.       Ламберт ласково улыбнулся, поцеловал его волосы и сказал, что завтра они пойдут вместе. Ламберт справится с заданием, придет домой и они вместе сходят. И никто его больше не будет обижать. Лютик только отрешенно кивнул. Но Ламберт понимал, что это Лютику нужно просто претерпеть. Тем более он был уверен, что сложно будет только в начале, а после ему станет легче.       К врачу Лютику шел с показательно недовольным лицом, сморщив нос, но обнимая Ламберта за локоть.       — Лютик, ты идешь не на казнь, — тяжело выдохнул Ламберт, уже, по правде говоря, немного уставший от этого показательного недовольства. Да ладно была бы какая другая причина, но то, что Лютику надо идти к врачу!       — Я знаю. Мне просто неловко и сложно. Ты не поймешь.       — Ты прав, не пойму, — кивнул Ламберт. — Но понимаю то, что это необходимо. Это займет десяток минут. Зато думай, какое будет облегчение, когда ты оттуда выйдешь.       Лютик выдохнул и кивнул. Ламберт улыбнулся и поцеловал его волосы. Порой Лютик был хуже капризного ребенка. Ну или как минимум на одном с ним уровне.       Врачом был приятного вида мужчина, и, увидев его еще раз, Ламберт так и не понял, к чему эти Лютиковы страдания? Он качнул головой. Пора привыкнуть, что Лютик… такой.       Мужчина не спешил выгонять Ламберта, вероятно, он привык, что за омег часто решение принимали их мужья, и хоть Ламберту не нравились такие роли, в этом случае, однако, все случилось именно так, поскольку Лютик явно не хотел принимать никаких решений. Он хотел уйти.       — Так, хорошо… Значит вас только мутит? — уточнил врач, поглядывая на Лютика.       Тот отрешенно кивнул.       — Хм… Может, вы хотите больше спать? Может, больше устаете?              Лютик вскинул голову и, пораженный, посмотрел на врача.              — Как вы узнали?..       Мужчина понимающе улыбнулся.       — Просто предположил.       — Ну… да. Есть такое, но я не думал, что это как-то относится к проблеме. Ну, максимум, что организм ослаблен из-за болезни.       — Да, он и вправду ослаблен, — согласился врач и посмотрел на Ламберта. — Попрошу вас выйти, нужно провести осмотр.       — Что, опять? — встревоженно спросил Лютик, вскинув голову и посмотрев на него почти напугано.       Врач понимающе улыбнулся.       — Я полностью понимаю ваш… возможно, страх передо мной, знаю, вы, наверное, очень хорошо воспитаны, но я врач, существо бесполое и не вижу ваше тело так, как бы увидел любой другой мужчина, я вижу симптомы.       Лютик тяжело выдохнул и помассировал переносицу. Ламберт сочувствующе ему улыбнулся, ласково потрепал его плечу, поддерживая, и поспешил выполнить указание врача.              — Ну и что мне делать? — нервно спросил Лютик, надеясь, что он осмотрит что угодно, но не то, что в прошлый раз!       Но его надеждам не суждено было сбыться.       — Раздевайтесь, ложитесь, — кивнул мужчина на кушетку.       Лютик едва устало не застонал и принялся раздеваться под слова врача:       — Послушайте, я понимаю ваше смущении и, кстати, рядом простынь, можете прикрыться…       Лютик поджал губы, подумав, какой толк от этой простынки, если этот… этот врач будет рассматривать его там, где даже собственный муж его не рассматривал?! Хотя Ламберт принимал некоторые попытки, и Лютик не понимал, что он все туда головой старается опуститься?! Честное слово, других мест нет, что ли?       Врач продолжал:       —… в конце концов, я вижу очень много омег, я уже не акцентирую внимание на хоть чем-то, на самом деле, никогда не акцентировал. Даже когда я только учился и видел омег в сорочках, я не понимал, почему все мои сверстники так стремятся увидеть их? Ну, ткань и ткань. К чему это все?       Лютик хмурился все сильнее. Он понимал, что врач хотел как лучше — пытался его расслабить и отвлечь, но Лютик мог только злиться на то, что он посягается на те места, которые Лютик бы предпочел никому не демонстрировать.       А потом Лютик лег и делал то, что ему советовали делать в первую брачную ночь: лечь, лежать, смотреть в потолок и думать о Туссенте. В этот раз дело так легко не пошло. Сначала он чудесно концентрировался на досках на потолке, но после врач сказал:       — Сейчас, возможно, будет чуть-чуть неприятно, но мне нужно прощупать кое-что. Пожалуйста, расслабьтесь.       Лютик кивнул, мужественно решив стерпеть все то, что с ним тут делали.       Но в этот раз врач перепрыгнул любые Лютиковы ожидания. Сначала он почти нежно положил ладонь на низ его живота, прощупывая — ощущался легкий дискомфорт, но в целом — терпимо. А потом в Лютика вошло два пальца. Лютик широко раскрыл глаза, едва не закричал, но так сильно растерялся, что просто замер, перепуганный. Пальцы в него уж точно мог сувать только Ламберт!       Врач, приняв молчание Лютика за покладистость, закончив процедуру, сказал:       — Хорошо, очень хорошо.       Лютик же до сих пор лежал, во все глаза смотря в потолок и уже думающий, с какими эмоциями будет рассказывать об этом Ламберту, чтобы тот понял, что тут… тут все как-то не по-человечески!       Одевался Лютик все еще пораженный всем тут происходящим, медленно моргающий и думающий, что ему показалось.       К моменту, как Лютик, обескураженный, аккуратно присел на стул, врач позвал Ламберта обратно и, несколько озабоченный, сел на свое место. Ламберт, войдя и заметив прискорбные выражения лиц сначала до ужаса перепугался.       — Все в порядке? — взволнованно спросил Ламберт, садясь рядом с Лютиком и, на всякий случай, взяв его руки в свои. Вдруг сейчас им назовут какой-то страшный диагноз? Только не это! Ламберт не знал, как они будут справляться с таким горем!       Врач оживился.       — Да, конечно, все хорошо! Я просто раньше только читал о таких случаях, а теперь он тут — перед моими глазами!       Лютик шмыгнул носом и опустил взгляд. Он перестал ощущать себя человеком, честное слово! Ему казалось, что к нему относились как какому-то образцу.       Однако, следующая новость привела Лютика, еще не отошедшего от прежних удивлении, в еще более глубокую растерянность.       Врач откашлялся и сказал:       — Кхм, ну, наверное, я могу вас поздравить.       — С чем? — неуверенно спросил Ламберт.       — С беременностью. Третий месяц. Плод находится ровно там, где надо и ровно такого размера, как нужно.       Ламберт и Лютик замерли, раскрыв рот и глядя на врача. Лютик тут же забыл и об этом осмотре, и о пальцах, обо всем забыл! Он медленно опустил взгляд вниз, глядя на свой живот, потом снова поднял его, посмотрев на Ламберта. Тот смотрел на него. Оба были поражены и не совсем фактом беременности — они подсознательно были уверены, знали, что рано или поздно это случится — скорее они были искренне удивленны, что ровно три месяца назад была их первая брачная ночь. Что Лютик забеременел в нее. Что у них получилось с первого раза.       Они попытались сдержать эмоции. Лютику хотелось завизжать, заорать и кинуться на шею к Ламберту. Ламберту хотелось лихорадочно улыбаться, обнимать Лютика и, возможно, совсем чуть-чуть плакать.       Он глубоко вдохнул и выдохнул. Сказал:       — Что ж, это и вправду замечательно.       — Что планируете делать с беременностью? — поинтересовался врач.       — Конечно же рожать! — возмущенно крякнул Лютик. Только от мысли, что врач мог хотя бы думать о… о таких ужасных вещах, как аборт, приводили его в ужас.       — А, да, конечно, — мужчина виновато улыбнулся. — Разумеется. В таком случае, вы, должно быть, понимаете, что осмотры должны быть каждый месяц, и…       Он рассказывал о том, как должен был вести себя Лютик на протяжении беременности — дело в основном касалось посещение врача, его частоты, и Лютик слушал будто вполуха. Он был слишком оглушен счастьем.       — Так, что там еще… — мужчина постучал пальцем по столу. — Беременность от ведьмака… Сложный случай. Не уверен, что смогу вести его, но я дам вам рекомендации человека, который имел с этим дело и знает все возможные осложнения.       — Осложнения?.. — уточнил Лютик.       — У этой беременности… очень много тонкостей. Все из-за генов ведьмаков, он вам все расскажет и объяснит, главное не бойтесь, я уверен, что все будет прекрасно.       — Уверены?.. — уточнил Лютик и, немного неуверенно, припомнил те слова, что часто слышал сам: — Мне часто говорили, что мое телосложение на данный момент… Не совсем расположено к беременностям и, тем более, родам.       Он пристыженно опустил голову. Ему каждый раз было обидно, что он едва мог справиться с главной ролью омеги в этом мире. Каждый врач, с которым он имел дело, даже если это касалось простой простуды, в конце приема качал головой и говорил как ему, должно быть, будет тяжело перенеси беременность. Он был уверен, что все изменится, но вот, ему уже восемнадцать, а он все такой же худой и тонкий.       — Ну, скажем так, от идеальных данных тут в самом деле далеко, но вы ведь и не рабочий с полей. Там почти каждый омега дородный, и бедра, и руки, и живот… Но тут нет ничего страшного, природа все давно продумала. Во-первых, за беременность вы немного наберете, бедра станут шире, во-вторых, скорее всего, сам плод не будет особо большим, так что вы сможете его выносить без особых трудностей. Нет греха в том, какое тело дала вам Богиня.       Лютик неуверенно улыбнулся. Все всегда говорили, как важно ему выполнить эту функцию, данную Богиней, но только этот врач впервые сказал, что ведь это тело тоже дано Богиней! Значит это ровно столько, сколько Лютик сможет выдержать. Эти слова приободрили его.       — И, помимо прочего, тот врач очень опытен и, есть и другие способы… рождения ребенка.       — Я, кажется, что-то слышал о таком, — растерянно сказал Лютик.       Ламберт же отмалчивался. Смотрел в сторону и едва улыбался, потому что подавить улыбку полностью не удавалось.       — Что ж, тогда хорошо, — кивнул мужчина, а после, подняв голову, внезапно спросил: — Вы ведь понимаете, что есть вероятность, что ребенок… родится таким же, как и ваш супруг? — на этот раз он обратился к Ламберту.       Тот вскинул голову и растерянно на него посмотрел.              — В смысле? — уточнил Ламберт. — Вы про худобу?       — Я про… я про то, что Лютик особенный, и ребенок может быть таким же.       Лютик замер, пораженный подобным замечанием. Ламберт сам растерялся от таких заявлений!       Лютику стало так обидно, так больно, что якобы его характер является чем-то настолько страшным, что за это надо предупредить!       — И зачем вы это говорите? — насупился Лютик. — Я что, глухой или слепой? У меня нет руки или ноги? У меня есть что-то такое ужасное, что перейдет моему ребенку и не будет давать ему жить? Будет мешать ему жить? Я же, как видите, чудесно живу, и все со мной прекрасно! Не у всех «обычных» все так хорошо, как у меня!       Врач растерялся, а после медленно кивнул.       — Кхм, простите, но я обязан вас предупредить обо всех возможных… отклонениях.       — Это не отклонение, — насупился Лютик. — Оно не делает из меня меньше человека, чем вы!       — Разумеется, — кивнул мужчина. — Я не считаю, что вы какой-то не такой или что вы не можете как-то жить так, как живут другие. Но это просто то, что я должен был сказать. Еще раз извините.       Лютик поджал губы и передернул плечами. Условившийся о контактах другого врача, они, наконец, вышли. Лютик выглядел разбитым.       Ламберт сказал:       — Прости, что не заступился за тебя, я просто…       — Я и не хотел, чтобы ты заступался. Как видишь, я прекрасно справился и сам.       Он огляделся, а потом протянул:       — Ну и зачем он это сказал? Зачем?              От бессилия он топнул ногой и едва не захныкал. Ламберт притянул его к себе и погладил по волосам.       — Он все еще врач, и он просто не знал нашего отношения к твоему характеру. Он просто предупредил. Все хорошо. Мы ведь знаем, что это для нас совсем не проблема.       Лютик чуть отстранился и посмотрел на него.       — Точно не проблема? — уточнил Лютик. — Ты не расстроишься, если он… если он будет таким же, как и я?       Ламберт хмыкнул.       — Мне без разницы. Если мы будем его любить и заботиться, поможем адаптироваться, я уверен, он не встретит тех проблем и ужасов, что встретил ты. Более того, мне кажется, в любви он даже не подумает о том, что с ним что-то не так! Ведь мы знаем, что это не так.       Лютик улыбнулся и положил руку на свои живот, опустив взгляд.       — Он уже со мной, представляешь? Всегда был со мной, с дня нашей свадьбы.       Ламберт посмотрел на лицо Лютика. Казалось, все следы расстройства и разочарования тут же исчезли стоило ему просто подумать о их ребенке, о своем положение. Ламберт погладил его по пояснице и поцеловал в лоб.       — Я в искреннем шоке, что это случилось так скоро… я не исключал подобного, я даже верил в это, но это же… это же выходит случилось в первую же нашу ночь!       Лютик рассмеялся и встал на носочки, поцеловал его в кончик носа.       — Да, так и случилось. Значит, мы идеально друг другу подходим. Мне кажется, мы были созданы друг для друга самой Богиней, иначе это не объяснить, что у нас… у нас так быстро вышло!       Ламберт широко улыбался, его глаза блестели от слез, и Лютик смотрел на него, восторженный и счастливый.       — Только вот… — Лютик опустил взгляд. — Я без шуток боюсь за то, как все пройдет… Я думал, что это случится через годика два, и что я немного, может, наберу, что мое тело немного изменится, но посмотри на меня… Я не знаю, справлюсь ли…       — Конечно справишься! — крякнул Ламберт. — Все будет хорошо! За тобой будет следить врач с опытом, я всегда буду рядом, все будет хорошо. Тебе же сказали, что плод, возможно, просто будет небольшой.       Лютик взволнованно провел рукой по своему животу.              — Надеюсь…       — Лучше пока об этом не думать. Ясно одно — ты здоров и ты беременный. Теперь нам надо думать только о том, чтобы ты чувствовал себя хорошо.       Лютик широко улыбнулся и смахнул слезы.       Лютик посмотрел на Ламберта, а после прильнул к нему, крепко обнимая. Ламберт обнял его в ответ, чмокнув в макушку и погладив по спине. Какое-то они время они так и стояли, крепко обнимаясь, будто бы пытались переварить все эти чувства, которых оказалось слишком много, а они просто не ожидали!       Даже до дома они шли как в тумане, переглядываясь и глупо улыбаясь. И только когда дверь за ними закрылась, Лютик внезапно напрягся, будто опомнился, и кинул в сторону Ламберта настороженный взгляд.              — Детка?.. — позвал его Ламберт.       — Я просто… я просто подумал… а ты точно рад?       — Ты что, с дуба рухнул? — нахмурился Ламберт. — А то по мне не видно! Я очень рад! Я никогда не был так рад ничему в жизни!       — Просто… Помнишь, мы обсуждали это, и мне показалось, что ты больше расположен, если это… если это случится позже.       Ламберт качнул головой.       — Да, конечно, намного лучше бы было, если бы ты забеременел через годика два, но лучше в плане… наших отношений. Мы бы просто лучше друг друга узнали, — он крепко сжал его руку. — Но я был бы одинаково ему рад, будь он сейчас или позже. Главное, что у нас будет ребенок. Я… я хоть и никогда не позволял себе об этом мечтать, но всегда знал: я хочу этого. Тихой семейной жизни. И рад, что она случилась именно сейчас.       Лютик поднял на него восторженный взгляд, едва не сияя, и глупо улыбаясь.       — Правда?..       — Разумеется, — Ламберт взял его руки в свои и расцеловал тыльную сторону ладони. — Ведь я люблю тебя, и я уже люблю этого ребенка. Я рад, что это случилось здесь, сейчас и именно с тобой. Ты будешь прекрасным папой.       — А ты — отцом, — пролепетал Лютик еле слышно и прильнул к нему ближе, вжавшись лицом в его грудь.       Ламберт улыбнулся, гладя его волосы, а после тихо спросил:       — Как думаешь, у него уже есть сердце?              Лютик пожал плечами.       — Я не знаю… Наверное… Мне кажется, есть. Ведь он уже большой!       Ламберт тихо рассмеялся.       — Не смейся! Врач же его почувствовал просто щупая мой живот! Значит, он большой. И у него есть сердце.       — Да? Тогда это замечательно.       Ламберт кивнул и, посмотрев Лютику в глаза, внезапно опустился на одно колено. Лютик растерялся, глупо моргая, а Ламберт, взяв его за бока, притянул чуть ближе, прижавшись ухом к самому низу живота. Лютик сначала замер в глупой позе, а после, осознав, что он делает, так растрогался, что даже рот рукой пришлось прикрыть, чтобы не пискнуть.       Ламберт прислушался, нахмурился, напрягая слух изо всех сил, а после услышал равномерное, совсем тихое биение сердца. Сначала ему подумалось, что ему показалось, но чем больше он слушал, тем больше убеждался — это сердце их ребенка.       Он чуть отстранился и вскинул голову, смотря на Лютика счастливыми, блестящим от слез глазами. А после медленно встал и, взяв лицо Лютика в свои ладони, прошептал:       — Да, у него бьется сердце. Я слышал.       Лютик улыбнулся дрожащими губами. Ламберт сам чувствовал, как комок слез от переполняющей его радости встал у него в горле. Лютик снова спрятал свое лицо и глухо всхлипнул, дрожа от восторга. Ламберт крепко его обнял, смаргивая слезы.       Они оба проживали лучший момент в их жизни.       Беременность, несмотря на надежды и опытного врача, проходила для Лютика тяжело. Он быстро уставал, много спал, у него постоянно менялось настроение — он то радовался, то плакал по самым глупым поводам. Его тело постоянно белело — особенно спина и бедра, но, несмотря на все это, он никогда не унывал, говорил, что все это ради ребенка и что главное, чтобы в конце с ними все было в порядке.       Ламберт был рядом и всячески поддерживал. Он работал, а так же убирал и готовил, просто не мог оставить из этого хоть что-то для Лютика, которому порой даже с кровати сложно было встать.       Ламберт тяжело выдохнул, закрывая мясо крышкой, и резко повернулся на звук. Лютик стоял в проходе, улыбаясь и поддерживая живот.       — Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил Ламберт. — Когда я пришел ты спал, не хотел тебя будить.       — Все хорошо, — кивнул Лютик, подходя ближе и целуя его в щеку. Ламберт положил ладонь на его поясницу, поглаживая. — Как раз шел готовить ужин.       — Я и сам справляюсь.       — Чудесно. А теперь справляться буду я.       Ламберт нахмурился. Лютик улыбнулся и мягко щелкнул его по носу.       — Я хорошо себя чувствую и хочу что-то поделать.       — Ты уверен?       — Да. Я беременный, а не инвалид.       Ламберт фыркнул.       — И все-таки тебе очень тяжело.       Лютик пожал плечами.       — Есть такое…       Ламберт погладил его по животу, качнув головой. Несмотря на заверения врача, плод маленьким никак нельзя было назвать. У Лютика был достаточно внушительный живот, постоянно болящая спина и малыш, который давил ему на всевозможные органы. Ламберт искренне ему сочувствовал и старался помогать, как это только было возможно, делая для него все, чего Лютик попросит.       — И все-таки сейчас мне хорошо, и я хочу чем-то занять руки.       — Повяжи.       — Ламберт, — Лютик нахмурился. — Не хочу я вязать. Дай мне приготовить.       Ламберт тяжело выдохнул и пожал плечами, соглашаясь.       — Врач сегодня приходил? — спросил Ламберт, глядя, как Лютик потянулся к крупе.       — Да. Мы снова обсуждали… роды.       Ламберт кивнул. Хоть до них было не то чтобы немного, но, глядя на размер живота Лютика, все понимали, что рожать тому было бы просто опасно, он все еще был худым, с узкими бедрами, которые, казалось, за время беременности стали лишь немного шире, а их ребенок… Ну, он, видимо, пошел в Ламберта — и ростом, и весом.       — И как?       — Ну, он говорил про эту операцию, что проводил ее с помощью чародеев, и последние две были успешны.       Ламберт поджал губы. Как ему все это не нравилось! Почему Лютик не мог родить как все омеги? За что ему эти страдания? Ламберт понимал, что естественные роды тоже очень тяжело и больно, но операция!.. Которой стали заниматься не так давно, где непонятен риск, где даже врач неуверенно говорил о своих успехах, потому что это до сих пор опасность и большая ответственность.       — Я знаю, Ламберт, — качнул головой Лютик. — Но у нас нет выбора.       Ламберт кивнул. Да, естественные роды не рассматривались последние месяцы. Лютик просто не сможет родить. Либо будет нанесен большой, непоправимый вред ребенку, либо самому Лютику, либо им обоим. У операции были хоть какие шансы, и их врач очень тщательно разбирался в этом вопросе — конечно же не за спасибо, но Ламберт готов был отдать любые деньги, лишь бы все прошло хорошо, и Лютик был в порядке, и чтобы они смогли услышать первый крик их прекрасного, здорового ребенка.       — Нам надо пока просто расслабиться и ждать. Еще есть время, и Мартин разбирается в этом вопросе как только может. Я буду верить в лучшее.       — Конечно. Ты всегда веришь в лучшее, и оно обязательно после так и случается.       Лютик неловко улыбнулся, и Ламберт обнял его, поцеловав волосы и погладив по животу. Малыш, как будто услышав, что они его обсуждали, слабо пнулся. Ламберт широко улыбнулся и поцеловал Лютика в щеку.       — Спасибо тебе большое. Ты отдаешь очень много сил и себя для нас, для него.       Лютик пожал плечами.       — Я знал, на что шёл. Главное, чтобы с ним все было в порядке.       — И с тобой.       — И со мной, — выдохнул Лютик.       Все надежды были на врача, и они продолжили жить дальше. Ламберт помогал всем, и был рад видеть, когда Лютик был в хорошем настроение и ему было не так плохо, как могло быть. А потом Ламберт встретил в городе Эскеля. Он с радостью ответил на вопрос «ну как там у вас с Лютиком?», рассказав, что они уже обручились, у них есть дом, и еще они ждут ребенка. Эскель сначала не поверил, и даже нарвался в гости. Вид беременного Лютика явно его растрогал, и он был рад провести с ними вечер, все расспрашивая и узнавая.       Он даже спросил:       — Не хотите… и другим рассказать?       Лютик только пожал плечами:       — Койон, может быть, но Геральт… вряд ли ему интересно.       — Ну, мы хотя бы утрем ему нос, — хмыкнул Ламберт.       Лютик укоризненно на него посмотрел.       — Моя беременность — не соревнование.       — Я не про это! — крякнул Ламберт. — Я про нашу женитьбу. А хотя, знаешь, думаю, если он еще узнает, что ты беременный, то его инфаркт хватит.       Лютик тихо рассмеялся и качнул головой.       Однако они в самом деле решили оповестить и Койона, и Геральта. Геральт видимо решил, что над ним смеются, поэтому даже приехал. И это того стоило, потому что видеть лицо Геральта, когда он увидел живот Лютика, ну… это было волшебно. Однако дальше все пошло немного по другому сценарию, отличному от того, что сам себе придумал Ламберт. Геральт у них задержался (причина была хорошая — у него были какие-то проблемы с заданием), и все время, пока был у них, Геральт всячески старался помогать Лютику. Несмотря на то, что с этим прекрасно справлялся и сам Ламберт, Геральт не упускал возможности.              А в один из вечеров, когда Ламберт вернулся с рынка, Геральта дома не было. Ламберт рассеянно моргнул. Он думал, что Геральт хотя бы попрощается с ним!       Лютик был в спальне, читая. Ламберт аккуратно проскользнул в комнату и спросил:       — А где Геральт?       — Ох, Ламберт, ты? Напугал.       Лютик улыбнулся и чуть привстал. Ламберт помог ему, поправив под спиной подушки.       — Он… он поговорил со мной, а после ушел. Сказал, что спешит.       — О чем говорил?       — Извинился, просил прощение за свое поведение и поступок… — немного рассеянно сказал Лютик, будто его это удивило только сейчас.       — Ох, ничего себе…       — Такое чувство, что он только поэтому у нас и задержался. Собирался с силами для такого диалога.       Ламберт качнул головой и улыбнулся.       — Вероятно, его растрогало твое положение, и он все-таки не мог позволить себе делать вид, что ничего не было.       Лютик посмотрел на него и улыбнулся.              — Возможно. Ну, мне было очень приятно все это услышать. Рад, что он смог сделать это.       Лютик положил руку на тыльную сторону ладони Ламберта, пока тот поглаживал его живот.       — Ну, я рад, что этот вопрос решился. Это было как-то некрасиво, что все это вот так вот висело в воздухе.       Лютик кивнул и потянул Ламберта на себя. Тот лукаво улыбнулся и прильнул к Лютику ближе, обняв его. Лютик положил голову на его плечо и прикрыл глаза, улыбаясь.              — Так хорошо просто быть рядом с тобой…       Ламберт улыбнулся и поцеловал его в макушку. Он был рад, что Лютик чувствовал себя в безопасности и хорошо рядом с ним. Для Ламберта, как для альфы, это было очень важно.       Несмотря на тяжелую для Лютика беременность, на все трудности и страхи, первого мая на свет появился чудесный здоровый мальчик. И с Лютиком, и с ребенком все было хорошо, так что уже к утру следующего дня после всех потрепанных нервов, вырванных волос и покусанных губ, Ламберт имел радость просто обнимать Лютика, который держал на руках орущий комочек чего-то лишь отдали похожего на человека. Но Ламберт уже был влюблен в него.

***

      Лютик мягко укачивал Кая, который, сытый и обласканный вниманием, уже собирался уснуть. Ламберт ушел по заданию, так что Лютик был один, наслаждаясь в тишине тихим кряхтением Кая. Спустя два месяца после родов он все еще чувствовал себя неважно. Он уже мог ходить, садиться и даже в туалет сходить нормально. Но он все еще очень уставал, и большую часть времени проводил в кровати. Он считал, что ему очень повезло с его мужем — Ламберт всегда был рядом, всегда помогал ему и делал, порой, больше, чем сам Лютик. Он все еще убирался в доме, порой готовил, мыл Кая и порой только он выносил его на улицу на небольшую прогулку. И еще Ламберт очень волновался за Лютика. Он так соскучился за его беззаботностью и легкостью, хотел скорее увидеть его энергичным и веселым, боялся, что Лютику совсем тяжело, но врач успокаивал, говоря, что это просто восстановление и, максимум через месяц, Лютик будет в порядке — особенно, если его не нагружать и давать отдохнуть.       Ламберт делал все, чтобы Лютику скорее стало лучше. Ему в самом деле удавалось отдохнуть, несмотря на урывистый сон — все-таки Кай был младенцем, и за ночь он просыпался чтобы поесть, а так же из-за грязных пеленок, но в целом он был очаровательным ребенком. Пухлощеким, довольным и в меру спокойным. Его активность и начинающая проявляться любознательность к внешнему миру граничили с умением спокойно провести время одному или увлеченно мять игрушку, не прерываясь на крики и слезы.       Лютик пока не мог понять, есть ли у Кая какие-то предпосылки, что были у самого Лютика. Доктор, который следил за ним, говорил, что Кай ведет себя как абсолютно нормальный здоровый младенец. Он не кажется ему излишне активным или сликшом спокойным, и интересно ему все в меру. Лютик хотел в это верить.       Он смотрел в его сонные ведьмачьи глаза, улыбаясь, не жалея ни о чем, через что ему пришлось пройти за все это время. Хотя, вероятно, забеременев он от другого человека, не ведьмака, ему пришлось бы хуже. Как оказалось, где-то к концу беременности и после Лютику здорово начала помогать ведьмачья регенерация — сказывались гены. Так что если бы не она, сейчас бы ему было бы намного хуже, а так всего-то усталость! Лютик знал, что последствия могли быть куда хуже.       А еще на нем моментально заживали любые порезы. Шрам от операции появился на следующий же день, искренне удивив этим врача.       В дверь внезапно постучали и Лютик вскинул голову, а после рассеянно посмотрел на Кая, боясь его перекладывать. Домой им приносили молочные продукты, и молочница, хоть и приходила в один и тот же день каждую неделю, всегда выбирала для этого разное время.       Лютик аккуратно встал, стараясь не потревожить Кая, но тот только тихо закряхтел.       Лютик улыбнулся ему.       — Спи, детка.       Кай причмокнул. Он был до неприличия похож на Ламберта. Вообще-то Лютик был уверен, что он имел дело с маленькой версией Ламберта, что именно так он выглядел, когда был таким же маленьким, как и Кая.       С нестерпимой любовью к Каю, переполнявшие всю его грудь, он поспешил открыть дверь.       Когда он уже был у двери, стук повторился. Лютик крикнул:       — Сейчас.       Странно, ведь молочница знала, что иногда Лютик остается один, а ему сложно быстро идти, да даже чтобы встать ему нужно чуть больше времени, чем раньше. Прижав одной рукой к себе Кая, который довольно загудел у его груди, он открыл дверь. И тут же замер, обомлев.       — Значит, слухи не врали.       Мужчина, стоявший на пороге, кивнул с долей неодобрения, но смирения. Мужчина, который стоял сейчас перед ним, был отцом Лютика.       Лютик замер, слишком напуганный, чтобы двигаться. Он просто не мог двигаться, все его тело парализовало в ужасе перед ним, и все, что он мог делать — прижимать к себе Кая и смотреть на своего отца. Он все еще был очень грузным, мощным мужчиной, и только краем сознания Лютик подумал, что Кай своими габаритами мог пойти еще и в него.       — Ну, что смотришь? Не учили родных отцов встречать? А это кто у тебя? Я думал, тут уж точно шутили, а ты в самом деле понес от кого-то…       Он покачал головой, махнул рукой и, легонько отпихнув Лютика с прохода, сам прошел в дом, даже не закрыв дверь. Кай на его руках недовольно загудел, и этот звук привел Лютика в чувства. Испуганный, он удобнее перехватил его в своих руках, теснее к себе прижал и постарался укачать.       Его отец придирчиво оглядел комнату и пожал плечами.       — Ожидал увидеть лачугу, а тут вроде даже место есть. Удивительно, ну, я бы впечатлился даже лачуге, потому что мы с твоей мамой решили, что ты умер через полгода.       Лютик вздрогнул и поднял на него затравленный взгляд. Его ранили эти слова. Он, хоть и всегда знал, с какой целью и надеждами его выгнали, услышать такое горькое подтверждение этим догадкам оказалось для него слишком больно даже сейчас. Он все еще не мог пошевелиться, просто стоял, прижимая к себе Кая, как единственную драгоценность, которой обладал и за которую по-настоящему боялся.       Если бы только в доме был Ламберт, Лютик смог бы быть смелее, он бы попытался… Но сейчас он снова был напуганным мальчиком, на которого замахивалась тяжелая отцовская рука, а все, что он мог — это плакать и надрывно кричать «не надо, папа, не надо».       Только от этих воспоминаний в его горле появлялся комок, спина выпрямлялась как по струнке, пробивало на холодный пот и ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание. А теперь, стоя перед ним, видя его после такой паузы… Он так убегал от него в прошлый раз, и такое облегчение ощутил, когда был уже в карете, и вот он, этот ночной кошмар пришел в его дом! За что это ему?       Мужчина повернулся к нему, оглядев хмурым взглядом.       — Когда родил?       Лютик прошептал белыми губами:       — Первого мая…       — От кого?       Лютик поднял на него огромные, будто молящие о пощаде глаза.       — От мужа… — сказал он совсем тихо.       — Так ты даже замуж вышел? — искренне удивился его отец. — За такого же идиота, что и ты?              Лютик поджал губы, сглотнул, слова задели что-то глубоко в нем — какие-то странные, будто бы до сих пор свежие раны, и они болезненно заныли.              Когда Кай снова тихо закряхтел, Лютик сказал:       — Я не идиот.       — Ну конечно, — криво усмехнулся мужчина. — Только идиот, родившись в такой семье, как наша, мог оказаться пригодным только для улицы.       — Я многого добился и один, — робко сказал Лютик. Он все еще боялся своего отца, все еще был в его власти, как будто он все еще от него зависим. Кай чувствовал его страх и недовольно сопел. Лютик пытался его укачать, но он чувствовал, что это почти не помогало.       — И чего ты добился? Раздвинуть удачно ноги и родить? Ну, тут много ума не надо. Мужик твой, наверное, экзотику любит. Нравятся ему такие омеги, как ты — тупые и послушные. Да?       Лютик поджал губы, понимая, что каждое новое слово дается ему сложнее предыдущего. Он едва не дрожал от бессилии и ужаса.       Взгляд отца остановился на недовольно кряхтящем Кае.       — А ребенок твой что? Тоже такой же идиот, что и ты?       — Он не идиот! — крякнул Лютик. В нем боролись две части одного его: боящийся отца мальчик и папа ребенка, которого хотел защитить даже от злых насмешек.       Мужчина вздернул бровь, вероятно, не ожидав такого напора от Лютика, но, заметив, что Лютик снова сжался, испуганно на него глядя, криво усмехнулся.       — Идиот только идиота и мог родить. Ты даже это нормально сделать не смог.       — Не говори так! Ты вообще понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти!       — Больше скажу: ты и сам, наверное, того не понимаешь. С твоими мозгами ты хорошо если половину смог додумать, и успокой ты своего недоноска, долго он у тебя орать будет?!       Лютик вздрогнул от испуга из-за его грубого голоса, а Кай в конец расплакался — даже не так, он полноценно разревелся. Весь фокус внимания тут же перешел на Кая, Лютик будто на миг даже забыл об отце. Он начал укачивать Кая, что-то ему шептать, успокаивая, пока его отец следил за этим, презрительно вскинув бровь, будто ему было противно все: и Лютик, и его ребенок, и этот дом.              — Сколько твой сопляк будет рыдать?! Ничего не случалось!       — Замолчи! — крякнул Лютик почти отчаянно. — Ты его пугаешь!       — Надо же, прямо как и ты! Ты тоже со всего рыдал, все тебе было страшно и плохо!       — Вы выкинули меня на улицу, чтобы я там умер!       — Потому что ты был ненормальным и больным! Так всегда поступают с больными животными — выкидывают.       — Хватит, замолчи, ты пугаешь Кая! — едва не взмолил Лютик, когда Кай перешел на полноценный рев от всей этой ситуации. Лютик прекрасно понимал его испуг: в их доме никто никогда не кричал, Кай столкнулся с этим впервые, конечно ему страшно!       Его отец нахмурился и сделал шаг вперед. Лютик испуганно отшатнулся, ему казалось, что его голова сейчас просто взорвется. Он боялся за Кая, хотел его успокоить, приласкать, но другая его сторона в страхе кричала от вида его отца, хотела спрятаться, и Лютик чувствовал, что был близок к истерике. Никогда еще он не был так перегружен эмоционально. Ему казалось, что он или задохнется, или упадет в обморок.       Отец сделал еще один шаг под крики Кая. Лютик снова отшатнулся.       А потом открылась дверь. Они оба замерли под звук торопливых шагов — Лютик знал эти шаги, шаги Ламберта, спешные, быстрые, он всегда спешил, если слышал крик Кая. Наверное, он испугался, услышав такие крики Кая — он ведь никогда так не кричал.       Ламберт зашел — забежал — в гостиную и замер взглядом сначала на кричащем Кае и, обнаружив, что тот находится на руках Лютика и тому не угрожает опасность, растерянно перевел взгляд на отца Лютика. Нахмурился.       — Вы кто?       Отец Лютика внимательно осмотрел Ламберта и, переведя взгляд на Лютика, спросил:       — Ведьмак? Ты замужем за ведьмаком?       Повисла пауза. Ламберт держал руку на рукоятке меча, пока плохо понимая, есть ли реальная опасность. Кай продолжал кричать, и это жутко нервировало их обоих — хотелось скорее броситься к нему, успокоить, сделать хоть что-то!       Мужчина внезапно рассмеялся — будто бы истерически.              — И твой отпрыск что, тоже ведьмак?! Вот так шутка! Я-то думал, что ты просто полоумного родил, а ты умудрился родить нечто еще хуже. Ведьмака!       Ламберт помрачнел. Ему резко перестало интересовать, представлял ли этот мужчина реальную угрозу или нет, ему хватило того, как он смел обращать с Лютиком и что говорил о их ребенке — о их прекрасном, невинном ребенке.       Он резко вынул меч из ножен, и улыбка так же резко сошла с лица мужчины.       — Кто вы, что вы тут забыли, и, главный вопрос, как сильно по дороге сюда вы ебнулись головой, чтобы завалиться в чужой дом и оскорблять чужих детей?       Лютик, увидев на лице своего отца, промелькнувший ужас, ощутил какое-то превосходство. Он мог иметь над ним власть! Ламберт медленно подошел к ним ближе, в главную очередь для того, чтобы закрыть собой Лютика с Каем, не сводя взгляда с мужчины.       — Думаю, вам важно знать лишь то, что за покушения на меня вас ждет ой, какие неприятные последствия.       — За покушение? — уточнил Ламберт. — А если я вас прирежу?       Мужчина побледнел и, хоть и оглядел Ламберт с подозрением, сомневаясь в искренности его намерений, все равно видимо испугался.       — Отлично, ты спелся с убийцей? — грубо пробасил он.       Лютик, рядом с Ламбертом, так сильно уже не боялся, так что он нашел силы, чтобы сказать:       — Это не твое дело. Уходи, отец.       Ламберт не смог сдержать удивленного взгляда, который снова перевел на мужчину. Тот, пытаясь сохранять надменный вид, весело хмыкнул.       — Ну и черт с вами, рад, что мы тебя выгнали, но не очень рад, что вы создали семью уродов!       Он направился к выходу, но, заметив, что Ламберт помрачнел и направился за ним, резко ускорил шаг. Вскоре он исчез из их поля зрения. Ламберт замер перед открытой дверью, тихо выругался и, закрыв ее, поспешил к Лютику. Тот перехватил Кая удобнее, прижимая к себе и укачивая его. Ламберт встал рядом с ним, улыбаясь плачущему Каю и, достав погремушку, попытался отвлечь его внимание. Десять минут они не говорили, только успокаивали Кая, и вскоре у них вышло. Кай обратил внимание на погремушку и резко замолчал. Потом неловко протянул руки, и Ламберт передал погремушку, и Кай принялся увлеченно ее разглядывать. Ламберт улыбнулся ему. Лютик облегченно выдохнул.              — Твой отец оказался еще более мерзким типом, чем я представлял. Он обижал тут тебя?       Лютик пожал плечами, опустив взгляд на Кая.       — Наговорил всякого… Неважно. Он плохой человек.       — Я уж заметил, — фыркнул Ламберт, поцеловав волосы Лютика. — Кай из-за него плакал?       — Да, он так кричал на меня… Его будто злило, что я живу в хорошем доме, замужем и родил ребенка!       — Не удивлюсь, если это в самом деле так и было. Мудак какой, — недовольно выругался Ламберт. — Как ты?       — Мне…мне на удивление легко, — внезапно улыбнулся Лютик. — Не знаю, просто… просто вот так легко.       — Может, ты наконец убедился, что твой отец никакой не монстр? Что ты можешь его победить?       Лютик лишь пожал плечами и улыбнулся, прижимая Кая к себе. Тот увлеченно тряс погремушку, задумчиво хмурясь, дуя пухлые щеки.       — Не знаю… Рад, что это кончилось. Надеюсь, он больше не явится.       — Ну, когда он увидел, что твой муж немного конченный…       — Он защитник, а не конченный, — насупился Лютик и ласково клюнул его в щеку.       Ламберт тихо хихикнул.       — Ну, можно и так…       Он наклонился, поцеловал Кая в щеку и, выпрямившись, поцеловал Лютика.       — Ну, что ж… Я вернулся. Как ваши дела?       Лютик глупо улыбнулся. Ламберт всегда, когда возвращался, говорил одно и то же, и то, что он повторил это, отчего-то так согрело его. Он посмотрел на него, и Кай на его руках внезапно довольно заагукал, привлекая их внимание. Лютик поцеловал его в лоб, а после прошептал Ламберту:       — С нами все чудесно… И я люблю тебя.       — А я — тебя. Вас.       Ламберт глупо улыбался и притянул его к себе ближе, крепко обняв, и, упершись подбородком о его плечо, посмотрел на заинтересованно глядящего на них Кая с погремушкой во рту.       Лютик, наконец, полностью успокоился и пришел в себя, просто чувствуя, как его обнимал Ламберт, чувствовал его запах и успокаивался еще больше.       Удивительно, а ведь все началось с того, что Ламберту не понравилось, как кто-то ему незнакомый колол дрова.              А закончилось здесь.       Лютик улыбался этим мыслям и поцеловал Кая в макушку. Тот довольно загудел. Ламберт улыбнулся. Лютик облегченно выдохнул.       Они были дома.