***

Глава 2. Миссис Фостер принесла не только обещанную горячую воду, но ещё и и чайник чаю, и тарелку печенья. Баст собиралась его только попробовать ради приличия, но оно оказалось таким вкусным, а чай таким ароматным, что она набросилась на угощение с волчьим аппетитом и смела всё за несколько секунд. И только после этого освободилась от грязной одежды, провонявшей так, будто она всю неделю, не разгибая спины, вкалывала на рыболовном судне. Основательно оттеревшись и сполоснувшись обильным количеством воды, Баст, голой, как была, встала перед зеркалом – одна лишь тяжёлая цепь со скарабеем на груди. Зеркало оказалось старым, помутневшим и на некоторых местах с тёмными разводами, и тем не менее оно отобразило Богиню. Чёрную богиню. Не шоколадную, не тёмную, а чёрную как ночь, которая спускалась на город за окном. Баст ростом была выше любого мужчины, повстречавшегося ей в жизни, и при этом стройной, пропорционального и атлетического телосложения. Строение её тела и черты её лица были скорее европейскими, чем чертами аборигенов той части африканского континента, которую она называла своей родиной. Даже для нубийцев она была необычайно чёрной, так что один взгляд на её лицо заставлял нервничать и самого крепкого мужика. И хотя она давно уже не была зелёной девчонкой, женщина, смотревшая на неё из зеркала, могла бы гордиться своим телом. Конечно, Баст отнюдь не отвечала стандартам красоты этого северного города, но всем девочкам, девушкам и женщинам, за долгие годы красовавшимся перед этим зеркалом, она могла бы дать сто очков фору. Потому что она была богиней. Она стояла перед зеркалом и рассматривала себя: прежде всего буйную гриву огненно-красных локонов, рассыпавшихся по плечам и груди. Они бросались в глаза столь же ярко, сколь были необычны для женщины её происхождения, как, впрочем, и её рост, и одна-другая мелочи, которые возможно, не сразу открывались взгляду. Баст всё стояла и смотрела, потом развернулась и подошла к столику, на котором стояла фаянсовая миска с горячей водой и лежала опасная бритва, одолженная хозяйкой. Хотя бритва и имела ручку из благородной слоновой кости, но лезвие не было – соответствующе благородному виду – острым. Впрочем, для её цели и такая сойдёт. Жаль, конечно, пройдут годы, прежде чем волосы снова отрастут до приличной длины, но… Она решительным жестом обрезала пряди до длины мизинца, а потом чисто выбрила череп. Аккуратно, до последнего волоска собрав червонные локоны, она спрятала их в свой мешочек, достала из сундука длинное свободно ниспадающее платье с глухим воротом и выбрала к нему подходящие сандалии. Платье хорошо укрыла амулет вместе с тяжёлой цепью, а сандалии, хоть и были слишком легки для этого времени года и этой страны, но для того, что ей предстояло, годились куда лучше сапожек на высоких каблуках, которые на этих берегах недавно вошли в моду. Одевшись, Баст искусно обернула бритую голову тюрбаном из багряно-красной материи, перекинула через руку, запасённый для подобных условий плащ и пошла из комнаты. На секунду остановившись, она подумала, не прихватить ли оружие, но отказалась от этой идеи. В конце концов, она собиралась всего лишь найти Исиду, а не ввязываться в войну. Пусть даже реакция миссис Фостер на нужный ей адрес и наводила на размышления. До часа, назначенного кучеру, ещё оставалось время, но у Баст не было желания сидеть взаперти в полном одиночестве, и она спустилась вниз. В салоне по-прежнему было тихо. Или она здесь единственный гость, или остальные постояльцы разошлись по своим делам и будут позже. Пока что ей это было на руку. В камине уютно потрескивал огонь, в задних комнатах возилась хозяйка. Баст решила, прежде чем наведаться к ней, отыскать уборную. Впрочем, долго искать не пришлось – жуткая вонь вывела её к деревянной постройке во внутреннем дворике. К горлу подступила тошнота, но, когда она открыла дверь убогой будки, стало ещё хуже. Задержав дыхание, чтобы содержимое желудка не вырвалось наружу, она выбросила отрезанные волосы в круглое отверстие деревянного рундука – не в первый раз задаваясь вопросом: с какой стати западные страны считают свою культуру превосходящей все остальные, если не знают такой простой вещи, что одна лишь горсть извести уничтожает неприятные запахи. Когда она вернулась в дом, миссис Фостер уже подкинула в камин дров, поставила на шахматный столик чайник свежего чаю и две чашки и определённо ждала её. Она была не прочь поболтать. Не дожидаясь предложения хозяйки, Баст уселась перед ней, сложив плащ возле себя на полу. - Надеюсь, вы не сочтёте меня слишком навязчивой,- начала разговор миссис Фостер, между делом наливая чай в тонкую фарфоровую чашку и пододвигая её к Баст, - но от меня не укрылось, на какой час вы заказали экипаж, и когда я услышала ваши шаги по лестнице… - Всё в порядке, миссис Фостер,- перебила её Баст. – Я в этом городе чужая и рада хоть с кем-то поговорить. - Вы впервые в Англии? Баст кивнула, и миссис Фостер, сделав маленький глоток, продолжила: - В таком случае, если позволите заметить, вы превосходно говорите на нашем языке. - Благодарю вас. – Баст улыбнулась комплименту, высказанному вполне искренне, однако услышала сокрытый под ним вопрос. – На моей родине немало представителей Британской империи. Кроме того, ваш язык чрезвычайно прост по сравнению с некоторыми нашими диалектами. - Скажите это малолеткам в школе, - засмеялась миссис Фостер. – Не уверена, что они с вами согласятся. Говоря это, она снова отхлебнула чай, но от Баст не укрылось, сколь пристально за ней следят глаза из-за края изящной чашки. - По крайней мере здесь всего лишь один язык, а не целая дюжина, как в некоторых местах моей родины. - О, боюсь, что на этот счёт вы заблуждаетесь, моя дорогая. Отойдите отсюда на пару кварталов – и будто окажитесь на другом континенте. Настоящее вавилонское столпотворение. – Она снова сделала маленький глоток и осторожно поставила чашку на стол, губы её всё ещё улыбались , а в тоне появились нотки озабоченности. – Надеюсь, вы не в обиде на так называемых « представителей Британской империи»? - Ни в коей мере, - заверила Баст. – Напротив. Мы ведь торговцы. Уже в… - она сделала вид, что напряжённо думает, а потом слегка усмехнулась,- думаю, в сотнях поколений или около того. Мой род от самых своих корней живёт торговлей и… другими вещами. Хорошее отношение к чужеземцам – наш, так сказать, оборотный капитал. Собственно, поэтому я здесь. - А мне казалось, чтобы найти вашу подругу? – удивлялась миссис Фостер с простодушием, какового на самом деле не было и в помине. Взглядом она цепко ощупывала Баст и, когда она задержала взгляд на искусно замотанном тюрбане, на долю мгновения в нём появилось недоумение. Баст усмехнулась: когда она переступила порог пансиона, капюшон её накидки был так глубоко надвинут, что лицо вред ли было видно, а вот поблёскивание необычайно ярких волос хозяйка вполне могла заметить – и теперь явно размышляла, не померещилось ли ей, не приняла ли она за роскошные волосы красную ткань – именно ради этого Баст и выбрала соответствующий цвет. - Ну, одно не исключает другого, не правда ли? – ответила Баст, одновременно покачивая головой, и снова принялась за чай, чтобы оттянуть время. – Моя сестра Исида – я называю её сестрой, хотя наши родственные отношения гораздо запутаннее – не только подруга, она ещё и работает на наше семейное дело. Её послали сюда, чтобы решить в Англии некоторые деловые вопросы. - И с тех пор вы о ней больше не слышали? – предположила миссис Фостер. - Почему вы так решили? – откликнулась Баст, слегка удивлённая, насколько прозорливой оказалась хозяйка. - Из того факта, что вы здесь, дорогуша. Путь из Африки в Лондон загородной прогулкой не назовёшь, не так ли? А кроме того, простите за откровенность, в вашем голосе слышна озабоченность, когда вы говорите о… о вашей сестре. Баст помедлила с ответом, окидывая миссис Фостер оценивающим взглядом. Любая другая на её месте довольствовалась бы таким объяснением, но Баст уже давно научилась разбираться в чувствах других и держать свои под контролем, никому не позволяя заглянуть под маску. А кроме прочего, хозяйка пансиона оказалась отменно наблюдательной и тут же надела слегка смущённую улыбку, как ребёнок, уличённый на мелком проступке, который, однако, знает, что ему за это ничего не будет. - и ещё этот адрес, что вы мне показали…- словно извиняясь, добавила она. - А что с ним не так? Миссис Фостер помешкала. - Скажем прямо: это не самое достойное место. По меньшей мере не то, где ведут дела торговцы пряностями. - Мы торгуем не только ими,- резче, чем намеревалась, отрезала Баст. Улыбка не сошла с лица миссис Фостер, но Баст почувствовала, как та пожалела, что зашла столь далеко. - Впрочем, меня это не касается. – Баст видела, как в ней происходит внутренняя борьба, но когда хозяйка приняла решение, постаралась взглянуть в лицо своей постоялицы как можно твёрже. – Могу я тем не менее дать вам совет, деточка? - Ну конечно. - Как я уже сказала, не моё это дело, да вы и не обязаны ему следовать, но прислушайтесь к совету старой женщины и начните поиски вашей подруги с утра. - Почему? - Потому что эта улица лежит в таком квартале, где порядочная женщина не должна появляться с наступлением темноты. При слове «порядочная» лицо миссис Фостер передёрнулось, а губы презрительно поджались. Баст внутренне содрогнулась, правда, совсем по другой причине, которая хозяйке и в голову прийти не могла. « Чтобы Исида? ... Нет, это невозможно!» - А с чего вы взяли, что я порядочная женщина? – усмехнулась Баст. - У меня глаза при себе, деточка – на это раз в улыбке миссис Фостер появилось нечто добродушное. – И долгий жизненный опыт. – Она остановила её возражения жестом. – Вы порядочная девушка, однако, с такой… экзотической внешностью, а это может спровоцировать некоторых мужчин…- Она явно сконфузилась, не желая произносить слова, не подобающие приличной женщине. - …сделать неверные выводы? – пришла ей на помощь Баст, не переставая улыбаться. - Да, - с серьёзной миной подтвердила миссис Фостер. – По крайней мере в том квартале, если вы понимаете, о чём я. Баст прекрасно понимало. И понимание внушало ещё большую тревогу. Исида из них обеих всегда была не в пример умнее и рассудительнее, но в то же время, как выяснилось, хуже владела собой в определённых ситуациях. Баст ломала голову над ответом, который успокоил бы миссис Фостер, и её самоё, однако хозяйка и без того избавила её от неприятных объяснений: отмахнувшись решительным жестом, она дала понять, что тема закрыта. - Простите любопытство старой женщины, но позвольте задать вам вопрос? - Не знаю, что вы имеете в виду под «старой», - засмеялась Баст,- но… пожалуйста. Миссис Фостер оставила её замечание без внимания. - Откуда вы, моя дорогая? То есть я знаю, Джекоб под конец должен был заходить в порт Каира, но вы не выглядите, как… - Египтянка?- всё с той же невозмутимой улыбкой спросила Баст. – Потому что я чёрная? – Она расхохоталась. Миссис Фостер кивнула и тут же отрицательно покачала головой. - Да нет…То есть, вы… конечно, черны, но в ваших чертах нет ничего от… - … от негритянки? – Баст откровенно развлекалась. – Ни вывернутых губ, ни широких ноздрей, ни золотого кольца в плоском носу? Как вы правы! Я - нубийка. - Ах, вот как… Из уст миссис Фостер это прозвучало как «в жизни не слышала подобного». - Да, видите ли, нубийцы непохожи на остальных африканцев, скорее на европейцев, только чёрных. А цвет отличает нас от населения Центральной Африки. - Как это? - Посмотрите на меня, вот это ответ. Большинство «чёрных» в вашем понимании, на самом деле тёмно-коричневого цвета. - И тем не менее вы – чёрная, - не отступалась миссис Фостер. То, что и это щекотливая тема для неё сущее мучение, было очевидно. Должно быть, она уже раскаивалась, что ступила на эту зыбкую почву. - Но я же нубийка! Баст наслаждалась чаем. Он был в меру горячим, с тонким ароматом. Скорее всего, миссис Фостер добавила в него какую-то пряность, придающую напитку терпкий привкус, но какую – Баст с ходу определить не смогла. - Возможно, я не так хорошо осведомлена в исторических изысканиях, как должна бы, но, думаю, мой народ хотя и чернокожий, но бесспорно имеет европейские корни. И вы не первая, кто на это реагирует с… скажем, удивлением. Миссис Фостер кивнула, но как-то нервно, от Баст не укрылось, что она ищет, на что бы перевести разговор. В этот момент мягко зашлёпали лапки, а затем послышалось почти жалобное мяуканье. Хозяйка нахмурилась, отклонилась в своём кресле в сторону, чтобы бросить взгляд на спину собеседницы. Баст тоже полуобернулась в том направлении, хотя она и так знала, кто пожаловал. Миссис Фостер неплотно прикрыла дверь в кухню, и оттуда, через узкую щёлочку, проскользнула чёрная как ночь кошка и на полпути к камину застыла как вкопанная. Это было удивительно красивое животное, маленькое, но мускулистое, с роскошной густой шерстью, гладкой и блестящей – явный признак здоровья и ухоженности. Янтарные кошачьи глаза пристально смотрели в сторону Баст. Кошка ещё раз мяукнула, на этот раз в другом тоне, прежде чем двинулась к ней грациозным шагом, с высоко поднятым хвостом. - Клеопатра, что ты тут делаешь? – строго крикнула миссис Фостер - Клеопатра? – изумилась Баст. - Мне показалось имя подходящим, когда я взяла её в дом. Правда, «взяла» не совсем то слово. Она, знаете ли, маленькая шатунья. В один прекрасный день просто появилась перед дверью и так мяукала, что я не смогла не впустить её. Вот с тех пор она и поселилась здесь. И, кажется, души во мне не чает… а может, в моих кухонных отбросах. - Так вы полагаете, что царица Клеопатра была шатуньей? Баст слегка наклонилась вперёд и протянула руку. Чёрная красавица на мгновение замерла, ещё раз загадочно сверкнула жёлтыми глазами, а потом, опустив голову и громко мурлыкая, медленно пошла вперёд. - Нет, - отвечала миссис Фостер, ни на секунду не выпуская из виду приближающуюся кошку. Выглядела она поистине озадаченной. – Но разве кошки не считались в древнем Египте священными животными? - Разумеется. Баст легонько потёрла тремя пальцами, привлекая кошку. «Только вот Клеопатра терпеть не могла кошек, - усмехнулась про себя Баст. – У неё начинались приступы удушья, даже если одно из этих существ оказывалось на расстоянии двадцати шагов». Она перестала шевелить пальцами, чтобы дать кошке возможность осторожно обнюхать руку, что та не преминула сделать. Потом, блаженно заурчав, она легла на спину и принялась кататься по плащу, сложенному у кресла, а Баст ласково поглаживала ей живот и загривок. - Она вам весь плащ изваляет в шерсти, - пробормотала миссис Фостер. - Ничего. Я люблю кошек. - И все-таки. – Хозяйке с трудом удалось-таки взять себя в руки и придать своему голосу властность. – Хватит, Клеопатра! Отправляйся на кухню! Или на улицу! Кошка не обратила на окрик миссис Фостер никакого внимания. Она продолжала, громко мурлыкая, кататься по плащу, а когда Баст прекращала гладить, играючи покусывала кончики её пальцев. - Клеопатра! – Голос миссис Фостер повысился ещё на один тон. – Что за бес в тебя вселился! С каких пор ты перестала меня слушаться? «С этого момента уж точно», - насмешливо подумала Баст. Но через пару секунд отняла руку и чуть приметно покачала головой, когда кошка открыла глаза и укорительно посмотрела на неё. « Может попозже, малышка, я найду для тебя время. У миссис Фостер глаза вылезли из орбит, когда Клеопатра ещё раз разочарованно глянув на её гостью, вдруг перекатилась на лапы и стрелой исчезла за дверью. - Невероятно! – прошептала она. – Клеопатра никогда не заходила сюда и уж тем более не позволяла чужому до себя дотронуться. – Она еле-еле оторвала взгляд от двери в кухню и обратилась к Баст: - А вы умеете обходиться с животными. - Кошки чувствуют, когда их любят, - только и сказала Баст. - Знаю. – Миссис Фостер всё ещё была немного не в себе. – Иногда я даже думаю, что кошки знают людей лучше их самих. А вы держите в доме кошку? - Держать кошку? – Баст скорчила гримасу, будто вообще не понимает смысла этих слов. – В нашем доме в Каире живет множество кошек, если вы это имели в виду. Но никто не может держать кошку. Вы можете её запереть или заставить подчиниться, но никогда таким образом не заслужите ни её благосклонности, ни любви. Вы получаете любовь в подарок или… не получаете вовсе. На этот раз миссис Фостер была окончательно выбита из колеи. Довольно долго она просто сидела молча, а потом в её глазах появилось нечто вроде интереса. - Думаю, мы ещё о многом сможем поговорить, моя дорогая,- и чересчур поспешно добавила: - разумеется, если вы пожелаете. - Разумеется. Буду рада. И рада, что приехала сюда. Миссис Фостер вопросительно глянула на неё. - Честно говоря, - объяснила Баст, - поначалу я не была уверена, стоит ли мне делать это. - Потому что именно Джекоб рекомендовал вам мой пансион? – предположила миссис Фостер. Хотя нет, скорее констатировала. - Да, - невозмутимо подтвердила Баст. - После того что вы рассказали мне о капитане, наверное, я была к нему несправедлива, но… - Вам незачем извиняться,- перебила её хозяйка, подтверждая свои слова жестом. – Я знаю моего доброго Джекоба уже столько лет, но даже мне иногда бывает трудно выносить его . У него большое сердце, и он может быть очень милым человеком, но, как всякий настоящий мужчина, он старательно скрывает это. - А откуда вы знаете друг друга? – спросила Баст отхлёбвая чай. - Он проживает здесь. От Баст не укрылось, как внимательно она при этом смотрела на неё. Это ничуть не удивило. Собственно, иного она и не ожидала. - Здесь? – тем не менее выразила она ожидаемое удивление. - Ну, большей-то частью он в море. Раньше у него в Лондоне был свой домик, но когда дела пошли плохо, его пришлось продать. Вот после этого он и квартирует у меня. Поначалу имелось в виду, лишь на несколько дней, только вскоре стало понятно, что такая сделка выгодна для нас обоих. Баст ничего не ответила, но бросила на миссис Фостер выразительный взгляд, который заставил ту покраснеть. - Ах нет, дорогая, это не то, что вы подумали. Мы с Джекобом слишком разные, чтобы быть больше чем просто друзьями. - Значит, у вас его, так сказать, родная гавань? На этот раз миссис Фостер позволила себе улыбку. - Если хотите, да. У Джекоба в Лондоне не осталось ни семьи, ни друзей. К тому же он редко засиживается на суше, и нет смысла содержать дом, когда большую часть года проводишь в море. Те несколько недель между плаваньями он живёт в моём пансионе. А иногда, - она заговорщически подмигнула, - посылает мне постояльцев. Думаю, он считает себя обязанным отблагодарить меня за то, что я держу за ним комнату… Не то чтобы эо было накладно… Комнаты и так в основном пустуют. - Дела идут неважно? - Могли бы быть и лучше… если бы я захотела, - гордо сказала миссис Фостер. – только в этом нет необходимости. Мой покойный муж оставил мне небольшое наследство от своей скотобойни, так что я могу жить безбедно. А этот пансион для меня своего рода… каприз. Чем-то ведь должен человек заниматься. Снаружи послышался стук копыт и скрип колёс. Баст бросила взгляд на часы с вычурными стрелками. Артур прибыл секунда в секунду. Скорее всего, он дожидался нужного срока где-нибудь на боковой улочке. А может быть, прождал там и все два часа. Баст встала, подняла плащ и скользнула в него. И прежде чем она запахнулась, направляясь к выходу, её охватило нехорошее чувство. Нет, она не забыла предостережения хозяйки и свои опасения по поводу Исиды, но это было другое, щекочущее чувство, пока ещё зарождающееся где-то глубоко внутри, но она слишком хорошо знала, что оно будет крепнуть, независимо от стараний подавить его. - Так вы всё-таки не хотите меня послушать,- укоризненно покачала головой миссис Фостер. И, несмотря на нотки разочарования в её голосе, чувствовалось, что она другого и не ожидала. - К сожалению не могу. – Баст взяла покаянный тон. – Я должна как можно быстрей найти мою подругу. Спасибо за заботу, но не волнуйтесь. Я умею за себя постоять. Миссис Фостер не посчитала нужным продолжать этот разговор. - Желаете, чтобы я приготовила вам ужин или поставила в комнату чайник чаю? – поджав губы, осведомилась она. - Вроде бы вы говорили, что у вас только завтраки? Миссис Фостер усмехнулась: - Для приятельницы Джекоба можно сделать исключение. – Её ухмылка стала шире. – А кроме того, и мне надо иногда поесть. Готовить для одной или для двоих – большой разницы нет. Баст на мгновение задумалась. То, что в словах хозяйки есть доля правды, она не сомневалась – мало кому из людей удалось бы обмануть её, - и всё-таки у неё было такое ощущение, что та что-то недоговаривает. Будто хочет что-то утаить. Чепуха! Баст в раздражении отбросила эту мысль. Она и без того устала, изголодалась и ещё не оправилась от утомительного путешествия. А намёки миссис Фостер насчёт занятий Исиды и дурной славы того квартала, похоже, обеспокоили её больше, чем она себе признавалась. - Очень любезно с вашей стороны, - поблагодарила Баст. – Непременно воспользуюсь вашим предложением завтра и послезавтра. Но сначала мне надо… навести кое-какие справки. Не ждите меня. - Дверь всегда открыта,- неожиданно сухо ответила миссис Фостер, давая понять, что на этом тема исчерпана. – Успехов в ваших поисках! - Я буду осторожна, обещаю. С этими словами Баст быстро пошла к выходу, не оставляя хозяйке пансиона возможности что-то возразить. Экипаж поджидал её перед домом на том месте, где Баст покинула его. Артур уже открыл дверцу и с улыбкой стоял подле. Она оперлась на галантно протянутую руку – хотя, честно говоря, такая помощь ей скорее мешала, чем помогала,- и, заняв место на скамье, протянула ему клочок бумаги, на который прежде таращилась миссис Фостер. Её не удивило, что на лице кучера отобразилось не меньше сомнения и страх, пока он при слабом свете фонаря разбирал адрес. Однако он ничего не сказал, лишь кивнул, вернул записку и закрыл дверцу. Артур с огромным трудом влез на козлы. Баст прислонилась к стенке и задумчивым взглядом обвела вид из окошка. Чувство возникающего внутри возбуждения всё ещё не прошло, по инерции она попыталась подавить его, но с самого начала знала всю бессмысленность этой затеи. Да и зачем, собственно? Повозка, треща и скрипя, сдвинулась с места. С удивительной сноровкой Артур повернул свою колымагу в узкую боковую улочку. Баст прислушалась к себе и в последний раз попыталась заставить разум возобладать над инстинктами. Конечно, её усилие потерпело полное фиаско, да она не особо рассчитывала на успех, поскольку делала это лишь из абсурдного осознания вины за естественные потребности. Экипаж уже выехал на более широкую, вымощенную брусчаткой улицу и покатил в восточном направлении. Баст смотрела из окна на темные здания, в которых лишь кое-где мелькало освещённое окно, потом подняла взор к небу, на удивление ясному, но настолько тёмному, какое редко увидишь, особенно в таком большом городе, как Лондон. Она снова откинулась назад, закрыла глаза и глубоко вдохнула холодный ночной воздух. Шевеление и щекотание в её утробе всё разрасталось, и пока Артур нахлёстывал лошадей, ускоряя темп, по её лицу всё шире расползалась улыбка, в которой она сама не отдавала себе отчёта – оскал азарта и нетерпения. Хищник проснулся. А в дебрях этого города таилось столько жертв!