***
Хенк неподвижно, на протяжении нескольких часов, лежал, то засыпая, то пробуждаясь. Из-за этой проклятой больницы сбился порядок действий. Снова тягучее горькое чувство. Оно не покинет его никогда. Его дом. Его любимый дом. Горло запершило, плотный ком слепил голосовые связки, и всё, что мог Хенк делать - лежать и стонать. Смысла больше нет. Как бы он хотел прямо сейчас уснуть и не проснуться. А ведь никто на его похороны не придёт. Никто не будет скорбеть. Сейчас Хенк один. Безнадёжный. Его выпишут из больницы, и отдадут полиции. А что будет дальше - Хенку всё равно. Ему абсолютно всё равно, что с ним собираются делать. Смысла существовать нет. Появились силы встать с кушетки и ходить. Он ел, пил, но мысли о трагедии его всё ещё не покидали. В какой-то момент врач ему напомнил о визите некого гостя, которого Хенку сказали ждать в своей палате. Отыскав меж кабинетов туалет, а там и зеркало, мужчина осмотрел себя: повязки сняты (разве что на лбу был какой-то квадратик из бинта), на теле - больничная сорочка. Хенку стало казаться, что прошло больше, чем один день с момента трагедии, иначе почему врач несколько раз сменил рубашку. Он задумался, какой ритуал исполнять: пробуждения или засыпания. Но режим был испорчен, и в итоге Уимблтон молча развернулся и в сопровождении медбрата добрался до палаты. Теребя в пальцах простынь, Хенк прожигал взглядом дверь. Хотелось, чтобы река жизни его уже наконец куда-то принесла: или в тюрьму, или к смерти. В какой-то момент ручка повернулась, и на пороге появились врач и человек с пакетом. — Привет, Хенк. Мужчина прошёл к кушетке и поставил на столик фруктовый подарок. — Скажи, ты меня понимаешь? — Не тупой. — О, отлично! Грант повернулся к врачу. — Я ему всё расскажу. Ему кивнули, и дверь закрылась. — Ну что, Хенк, будем знакомиться, – мужчина вынул из пакета апельсин, и, начав его чистить, продолжил, — Твоё имя я знаю, а вот мне должность не позволяет настоящее разглашать. Поэтому обращайся ко мне на "товарищ". Уимблтон промычал в ответ, никак не отреагировав на странный позывной. — Я прибыл из S.Q. На тебя наша организация обратила внимание недавн-! — Вербуешь? – глухо перебил лысый. Собеседник усмехнулся. — Считай, как сам думаешь. Я не закончил. Ты, Хенк, лежишь как раз в больнице, где работают наши люди. Нам нравятся твои данные, и мы хотим нанять тебя. — Делайте, что хотите. Улыбка с лица гостя спала, и на Хенка устремили непонимающий взгляд. — Повтори, пожалуйста. — Мне похуй. Так понятнее? Немного помолчав, мужчина смог подобрать фразу: — Ты сможешь отомстить. Хенк прекратил мять простынь. — Я знаю, что с тобой случилось. Наши агенты доложили об этом. — Что ты знаешь об этом? — Перед твоим домом была полиция. Твой дом обокрали, Хенк. Покусились на него. Дыхание пациента сбилось, руки сжали ткань от воспоминаний. — Кто за этим стоит? — Не знаю, но наверняка кто-то, у кого есть власть. — Власть... Как Хенк сам не додумался? Кто-то же дал приказ, а кто это мог быть, как не шериф его района? Товарищ дочистил апельсин и протянул его собеседнику. — Присоединись к нам, и мы поможем тебе. Ты лично отомстишь за боль, которую чувствуешь. Хенк, не раздумывая, повернулся и схватил фрукт. Как оказалось, между моментом появления в больнице и встречей с Товарищем прошло около пяти дней, что для Хенка казались одним сплошным. Появление этого гранта стало крупинкой надежды на месть, которую Уимблтон был бы рад совершить хоть сейчас, но, к его сожалению, ему нужно было до конца восстановиться, чтобы приступить к исполнению сладкой мести. Идея была как спасательный круг для утопающего, и Хенк считал дни до второй встречи.***
Товарищ прошёл в кабинет и отряхнул зонт за порогом. — Ну и дождь! — Что ты узнал? – серьёзно спросил сокомандник, не отрываясь от ежедневника. — На восстановлении пока. Тебе не помешал бы в сегодняшних условиях телохранитель. — Ты считаешь, что этот новенький сможет быть им? — Не сомневаюсь. Вы очень похожи. — В чём? — Оба любите порядок.
***
— Рад, что ты можешь стоять на ногах, Хенк! – отметил новый знакомый с улыбкой на лице. — Писали, что ты тогда был в состоянии шока, да такого, что двигаться не мог. И когда мы тогда встретились, был бледный-бледный. А сейчас вон какой! Лысый не отреагировал на поддержку и вышел из здания вслед за сопровождающим. — Мне кажется, ты сдружишься с одним парнем. — Он поможет мне с местью? – с холодом спросил Хенк. — Ещё как поможет! Он амбициозный, умный. Чуть моложе тебя, но зато какой! — Я не буду свататься. Я хочу отомстить. — Ты точно с ним сдружишься, – прошептал Товарищ и открыл перед знакомым дверь машины. Хенк сидел на заднем сидении и внимательно смотрел на дорогу, с нетерпением ожидая, когда они подъедут к назначенному месту. В голове возникали образы, как бы он мог убить шерифа. Уимблтон чётко видел, как выстреливает из пистолетов в стража порядка. Или как наматывает внутренности на длинное лезвие. Нет! Не так! Он сносит лицо из дробовика! Да, вот тогда будет море крови. Той гнилой крови, которая текла в теле шерифа, перешедшего дорогу Хенку Дж. Уимблтону.***
Из потока фантазий вывел резкий звук гудка. К окну подошли, Товарищ что-то показал, и шлагбаум впустил машину на территорию. Вокруг были такие же, как в родном районе Хенка, дома, может, чуть побольше, но такие же скучные на вид. На горизонте возвышались холмы, за которыми пряталось утреннее солнце. Новобранцу открыли дверь. — Надеюсь, тебя не укачало по дороге. Идём, познакомлю тебя. Хенк быстрым шагом двигался за Товарищем. Тот, введя код у двери, провёл их обоих внутрь, в недлинный коридор с несколькими дверьми. — Это технический корпус. Тот парень, про которого я тебе рассказывал, скоро должен будет стать куратором, но людей уже всех разобрали, поэтому он пока на такой вот должности. Но ты не переживай, он тебе всё расскажет и покажет. Они остановились у самой последней двери. Новый знакомый постучал и, получив разрешение, вошёл вместе с Уимблтоном.