Последнее проклятие Мерлина

Гермионе снилось, что она погружена в невероятно тёплый океан, её словно обняло самое тёплое и мягкое покрывало. Она чувствовала себя такой защищённой, как не чувствовала уже давно. Её мозги расслабились впервые в жизни, купаясь в приятной тёплой неге, словно наркотический трип накрыл ее с головой, унося в нирвану. Сквозь сон девушка почувствовала лёгкое прикосновение к своей руке. Будто лёгкий летний ветерок взял её ладонь, а затем чёткое видение чьей-то руки, ласково убирающей выбившуюся буйную рыжую прядь за ухо. От этого контакта Гермиона подскочила на кровати. Осмотревшись, она осознала, что это только сон. Девушка, как обычно, проснулась раньше всех соседок. В девичей комнате было сумрачно. Солнце едва начинало подниматься над горизонтом, но ещё не достало до холодных каменных башен старого замка из-за горных пиков. Окна, слегка подернутые инеем, не зашторены специально — солнечный свет помогает просыпаться утром. Сейчас она подумала: как же тяжело слизеринцам вообще без солнечного света. По комнате были разбросаны вещи трех обитательниц, на полу рюкзаки и ботинки, на вешалках мантии и юбки под белыми блузками. На прикроватных тумбочках книги, фото и приятные мелочи. У самой Гермионы перед глазами всегда стояла фотография мамы и папы, которую она обновляла каждые летние каникулы во время их поездок к бабушке с дедушкой или, как в прошлый раз, в зоопарке Австралии. Родители держат двух коал, одна из которых жуёт воротник маминой кофты. Рядом с рамкой — сувенир от Виктора — маленькая керамическая розочка, которая подергивается от сквозняка в ещё более маленькой вазочке. Никто из её друзей не знает, что это подарок от него, иначе бы Рон уже её разбил или украл и выбросил. Когда сон окончательно ушёл, Гермиона почувствовала, что ее кожа пылала; даже из-под плотной кофты просачивался алый свет. Не торопясь, чтобы никого не разбудить, она направилась в ванную комнату, прихватив свою косметическую сумочку. Сквозь сон девушка помнила, как она расчесала кожу на груди до крови под ногтями. Пустынная гостиная Гриффиндора навеяла неприятные воспоминания о вчерашнем скандале. Эхо пустых коридоров и недовольные столь ранним пробуждением обитатели картин вызвали у девушки слезы. Она уткнулась носом в рукав халата и подавила всхлип. Почему жить стало так тяжело? В ванной комнате было холодно, пришлось наложить согревающие чары. Гермиона быстро скинула одежду и направилась в душевую кабину. С помощью левитирующего заклинания она подняла своё карманное зеркало на нужную высоту, а заклинание расширения позволило увеличить его. Вид рисунка на груди ее ошарашил. Алые линии двигались, рисунок, как живое растение, разрастался, обзаводился новыми ветвями. Она попыталась отмыть его, посчитав неудачной шуткой Уизли за то, что была на свидании. Явно что-то из вредилок Фреда и Джорджа подлили ей в тыквенный сок. Но, так как серьезного ничего не происходит, не было смысла бежать к мадам Помфри по такому пустяку, как это делает Рон. «Нужно поговорить с Джинни, — думала Гермиона. — Нужно найти её до завтрака. Она точно меня поймет». Джинни, Рон, Гарри. Как только она подумала, что ей сейчас придется снова увидеть Рона и Гарри, как приступ паники вернулся. Дыхание замедлилось, сердце учащенно забилось в груди, как загнанная птичка в клетке, ладони вспотели, воздуха не хватало. Девушка опустилась на колени, обхватила себя руками и зарыдала. Эта разрядка должна была наступить уже давно. Дав себе немного времени на слабость, она выпрямилась, намылила свои неуемные кудри самодельным шампунем, который помогал справиться с надоедливыми завитками лучше профессионального средства из магазина «Волшебная красота», и быстро смыла его, нанеся после несмываемого спрея, чтобы кудри поменьше путались. У зеркала в раздевалке Гермиона уложила буйную гриву одним движением палочки. «Жаль, что это ненадолго», — подумала она, осматривая аккуратно струящиеся волны рыжих волос. Затем поправила школьную юбку, длина которой никогда не превышала колена. «Над этим стоит подумать позже», — отметила девушка в уме. — Можно и покороче, у слизеринок вообще заметно окончание чулок». И её максимально практичные лоферы показались теперь несуразными. «А ведь Гарри и Рон носят почти такие же». Гермиона почувствовала, как слезы снова накатили. Она не выглядит женственно, её не воспринимают как девушку. Как же она раньше этого не замечала? *** Гермиона решила пропустить завтрак, ей не хотелось даже встречаться с Роном и Гарри. Вместо этого она решила перечитать задания, которые подготовила к уроку, ведь первая пара была у самого придирчивого профессора на свете — Северуса Снейпа. Он никогда не упускал возможности бросить в сторону троицы колкие замечания. «Невыносимая всезнайка!» Его бархатный баритон отметил эти два слова особым ядом. Гермиона стояла у статуи Салазара Слизерина напротив кабинета зельеваренья, всматриваясь в расплывающиеся от слез буквы учебника, в тот момент, когда её одногруппники подошли. Точнее, они не приблизились к ней и не заговорили, просто сделали вид, что не заметили её. Когда класс открылся, она зашла последней и устроилась с краю, за длинной партой. «Пожалуйста, пусть этот день пройдёт поскорее», — взмолилась она. Но, как на зло, день тянулся очень медленно. На первом же уроки Снейп спросил её о разнице в действиях драконьего корня и жимолости на человека в зельях бодрствования. Ответ его, как всегда, не устроил, ведь она не упомянула, что при превышении концентрации драконьего корня может наступить временная слепота. — Минус пять очков Гриффиндору. По кабинету прокатился шёпот, не предвещающий скорого завершения этой каторги. Едва дотянув до окончания второго сдвоенного с Равенкло практического занятия, Гермиона первой выпорхнула из класса и побежала в туалет, чтобы дать себе успокоиться. К счастью, Миртл все поняла и не лезла к ней. Ещё две пары — прорицание и астрономию — девушке удалось отсидеть, не поднимая головы. Как только все закончилось, она отправилась за подругой в класс ЗОТИ, но оказалось, что Джинни тренируется на поле. Всё против неё. *** В Большом банкетном зале, как всегда, стоял шум. Гомон сотен голосов сливался в белый эфир. Гермиона прошла к месту, которое обычно занимала за столом. Оно пустовало, как и вся скамейка, и скамейка напротив. Десятки глаз наблюдали за ней, при ее появлении многие голоса затихли. Гермиона не хотела винить себя за то, что ей уделили внимание и признали в ней девушку. Джинни регулярно принимала ухаживания, несмотря на симпатию к Поттеру. Гермиона устала от незрелости Рона и Гарри, ей действительно понравилось в обществе Тео и слизеринцев в целом. Ей хотелось, чтобы ее воспринимали так, как воспринимают сестер Гринграсс на их факультете. Чтобы делали комплименты, как делают слизеринцы. Чтобы перед ней открывали двери и подавали руку, как это делал Виктор, чтобы с ее мнением считались, как делали слизеринцы. Парни с Гриффиндора не воспринимали ее как девушку — только боевую подругу «Избранного». А ей хотелось другого. Она давно перешагнула детский возраст, да и в целом повзрослела гораздо раньше в отличии от маленьких незрелых мальчиков Уизли и Поттера. Она жаждала ходить по коридорам Хогвартца за руку с Роном, целоваться как с Виктором, получать милые подарки, как от Тео. Тео. Сейчас она не могла найти его взглядом, да и старалась не поднимать голову от своей тарелки с овсянкой. Её одноклассники перешептывались справа, иногда она слышала свое имя. Слезы скопились в уголках глаз, готовые прорваться ниагарскими водопадами. Дрожь в подбородке она старалась скрыть жеванием. Напротив, звякнув столовыми приборами, уселась Луна. — Хорошая сегодня погода. Может, прогуляемся к озеру? Гермиона обрадовалась такому предложению и тому, что сегодня не нужно идти на уроки. Отставив тарелку, из которой не съела ни одной ложки, только развозила по краям, в сторону, она подскочила. — Пошли. *** Черное озеро у самого берега покрылось прозрачной ледяной коркой. Оно никогда не замерзало, но с холодами его обитатели переставали показываться на поверхности. Черное зеркало-блюдце не двигалось, просто безмятежно дремало до лучших времен. Морозный ноябрьский воздух прогнал остатки слез. Девушки прохаживались вдоль берега, солнце только начинало склоняться к закату над неподвижной водной гладью. Вдалеке, над стадионом для квиддича, уже кружили игроки Когтеврана, выкрикивая команды. «Значит, Джинни уже освободилась», — отметила про себя Гермиона. Луна что-то напевала себе под нос, и только сейчас девушка заметила, что спутница была в разных ботинках. Наверное, опять их растащили Нарглы. Ее разноцветный длинный шарф, намотанный вокруг головы и шеи, сильно контрастировал с окружающей обстановкой. Снег, который плотным покрывалом укрыл все вокруг и выпал за прошлый вечер и ночь, сейчас блестел на солнце так ослепительно! Тысячи сияющих крупинок прокладывали тропинку из блестящих бриллиантов на свежем холсте. Блеск резал глаза, вызывая слезы. Закончив мурлыкать очередную песенку, Луна остановилась и стала вырисовывать что-то на морозном чистом покрывале. Заурядные завитки напоминали новогодний шар или снитч, когда Луна дорисовала крылья. Иногда окружающим становилось жутковато оттого, как Полумна погружалась в себя и отстранялась от мира, Гермиона же завидовала тому, как она не реагировала на внешние раздражители. — Луна, расскажи мне что-нибудь. Что угодно. Как проходит твой день? — Все нормально, знаешь, уроки, библиотека. А ты слышала, что под холмом у дальней границы озера захоронен человек? — Что? — Гермиона уже привыкла к буйной фантазии подруги, но часто это приводило в замешательство. — Много, много лет назад двое влюбленных поклялись быть вечно вместе, провели обряд магического венчания на пляже, на том берегу. Но одна волшебница, тоже влюбленная в волшебника, решила помешать их счастью и замуровала его в гробницу под горой. Влюбленные разлучились, но на последнем дыхании он отправил любимой послание, с помощью которого она сможет найти его в следующей жизни. Он отметил их обоих красными метками на груди. Гермиона резко остановилась и обернулась к подруге. — Что? Что за метки? — Никто не знает точно, это же просто миф, но говорят, что это нечто, что соединит их в новом воплощении, и они смогут быть вместе. — Где ты читала об этом? — Нигде, мне папа рассказывал эту сказу перед сном. — Луна… — В Гермиону прилетел снежок. Она в ярости обернулась, но увидела только кентавра далеко в лесу. Обернувшись к подруге, Миона заметила, что та отошла уже далеко, направляясь к замку. Побежав следом, девушка догнала её у самого входа. — Ты можешь что-нибудь еще спросить у своего отца об этой сказке? Полумна положила руку на плечо подруги. — Не волнуйся, скоро все тайное станет явным. Скоро ты перестанешь переживать из-за этих глупостей. Она ушла, оставив Гермиону с коллапсом мыслей, не поддающихся никакому контролю. *** Погруженная в свои мысли, Гермиона поторопилась в свою комнату, надеясь поговорить с Джинни, но уже на лестнице её ждали неприятности. Сидя на подоконнике, ее поджидал Рон. — Снова была в подземельях? — с ехидством спросил он. — Успела по нему соскучиться? — Рон, не начинай. — Что не начинать? Не напоминать, как ты бросила нас и ушла к нашим врагам? — Они не все плохие, и они нам не враги. — О да, тогда кто же они для тебя? — Я не хочу это продолжать. — Гермиона попыталась уйти, но парень схватил ее за руку. — Что «это»? Наши отношения всегда были важнее всего для меня… — Отношения? — Гермиона почувствовала, как гнев, подобно разъярённому льву, проснулся у нее в трепещущей груди. — Какие отношения? Да вы оба меня не воспринимаете как девушку. Ты хоть раз уделил мне внимание? Рон, ты хоть замечаешь, как парни относятся к твоей сестре? Я не получила от тебя и крупицы той же нежности. Вы оба просто используете меня. — Как ты можешь так говорить? Мои родители очень хорошо к тебе относятся, вся моя семья считает тебя частью. — За один вечер в Слизерине я получила десятки комплиментов, а от тебя за всю жизнь всего два, и один из них оказался упреком. Дай мне пройти, нам больше не о чем разговаривать. — Да? — крикнул Рон в спину поднимающейся по лестнице Гермионе. — Ну и вали тогда к ним. Девушка перекинулась через перила и крикнула: — Это не тебе решать, Рональд. Лестница с толчком пристыковалась ко входу в комнаты Гриффиндора, но картина полной дамы не сдвинулась с места. — Дорогая, — начала женщина с портрета, — ты абсолютно права! Не понижай планку. Эти юнцы еще пожалеют! — Спасибо, Мисс, можно мне войти? Она откашлялась: — Назовите пароль. — Ёлочные шарики. — Верно, дорогая, заходи. Большая позолоченная рама открылась влево, обнажая круглый, неровный, будто прорубленный топором великана, проход в комнаты. Из общей гостиной доносилось множество голосов. Это и обрадовало, и успокоило Гермиону, но радость ее была недолгой. Не успела она пройти и пары шагов, как за спиной раздался голос Симуса: — Сколько берешь за час? Мигом задрожав всем телом, Гермиона обернулась и переспросила: — Что ты сказал? — Сколько берет за свои услуги умнейшая волшебница своего времени? Глаза девушки вмиг наполнились слезами. — Ты что несешь? Все, кто присутствовал сейчас в комнате, притихли и прислушались. Симус продолжил: — Я говорю, что ходят слухи, что ты отдалась одному из Слизеринцев в их дендрариуме. — Это немыслимо, это была не я. Это все Паркинсон! — Ну да, ну да… — По толпе прошелся шепот. — Как и всё остальное. По лицу Гермионы слезы текли градом, голос дрожал, как и она сама. А когда за спиной одноклассника появился Гарри, девушка кинулась к нему. — Гарри, ты ничего ему не скажешь? — Что ты хочешь, что бы я сказал? — Гарри протёр свои очки о край кофты и водрузил их обратно на нос. — Ты опозорила весь факультет. У Гермионы перехватило дыхание, на грудь словно положили тяжёлую наковальню. Этот парень, ради которого столько мучений пройдено ею за последние годы, ради которого она отрабатывала все заклинания до потери сознания, сейчас вот так бросает её? — Это все неправда, ничего этого не было! — девушка перешла на крик. — Я застала Пенси и Драко, она сказала это, чтобы отомстить! — Хватит, Гермиона! — остановил её подошедший Рон. — Уже ничего не изменить. Гермиона заметила, что позади Рона сестры Патилл перешёптываются и показывают на неё пальцем. Гермиона вертела головой по сторонам, пытаясь найти поддержки у кого-нибудь, но безуспешно. — Что здесь происходит? Гермиона резко обернулась. На лестнице, ведущей из спален, стояла Джинни. — Джинни. — Рон подошёл ближе к сестре. — Нам рассказали, чем Гермиона занималась с Ноттом тем вечером! — И чем же? — с усмешкой поддернула девушка, подняв свой нос с веснушками повыше к носу брата. — Мне даже стыдно говорить это! — краснея, замямлил Рон. — Рожай уже. — Джинни скрестила руки на груди и облокотилась на стену. — Ну же. — Она спала с Ноттом, — выручил друга Гарри. Джинни громко рассмеялась. — Вы ещё более глупые, чем о вас думают, раз поверили словам Паркинсон. Всё присутствующие переглянулись. Гермиона почти не дышала, вслушиваясь в слова подруги. Её сердце больно отдавалось где-то между ребрами, по спине тек холодный пот, а по лицу струились слезы. — Всё прекрасно знают, что с девяти до десяти лучше не заходить в слизеринскую оранжерею, Драко и Пенси встречаются там три дня в неделю. В комнате наступила тишина. Первым начал Гарри: — Прости, Гермиона, мы были не правы. Эмоции переполняли девушку, она не хотела мириться просто так. — Нет. — Услышав это, Рон резко поднял поникшую голову. — Я вас не прощу. Оттолкнув всех, кто стоял на пути, Гермиона поторопилась уйти из башни Гриффиндора. Джинни поторопилась следом. *** Гермиона не различала дороги, не видела, куда идет, и сбила с ног пару первокурсников, опрокинув стопки их учебников. — Герми! — кричала Джинни, догоняя, — притормози уже. Развернув подругу к себе, младшая Уизли увидела ее зареванное лицо. Ее глаза с воспаленными сосудами извергали слезы. Из горла вырывались истерические всхлипы. Она размазывала истерику по лицу и кусала губы. Вокруг тонкой верхней уже образовался кровавый ореол. — Все хорошо. — Джинни обняла ее и гладила по спине. — Они пожалели о случившемся. Но это не помогало. Гермиону трясло, она изводила себя. — Пойдем к МакГонагл. Гермиона только кивнула, вообще не осознавая, что происходит, — она просто делала так, как говорила подруга. Профессор встретила их сочувствующим взглядом. Она осмотрела Гермиону с ног до головы и пропустила их в свои апартаменты. Про себя женщина отметила, что никогда еще не видела, чтобы мисс Грейнджер вела себя так. Минерва наполнила прозрачный хрустальный бокал розоватой жидкостью. — Выпей, дорогая. Гермиона сквозь всхлипы выпила все. Отставив стакан на стол, она ощутила, как веки стали тяжелыми. Девушка сложила руки на стол и пристроила на них голову поудобнее. Спокойствие накрыло ее очень быстро. Миона пришла в себя в тот момент, когда Луна гладила ее по волосам, расчесывая их своими пальцами. Белокурая подруга мягко перебирала витые пряди, которые, как Гермиона и боялась, уже потеряли приличный вид и сделали ее похожей на одуванчик. — Луна, откуда ты взялась? За спиной раздался легкий смех. Обернувшись, девушка увидела сидящих у окна за столиком Джинни и Минерву. — Милая, — Джинни отставила чашку с васильками, — ты уснула почти на тридцать минут. Как ты сейчас себя чувствуешь? Гермиона прислушалась к своим ощущениям. Дышать стало легче, голова не кружилась и реветь почти не хотелось. — Луна рассказала нам, — начала профессор, — что ты интересовалась легендой об алой метке Мерлина и Морганы. Гермиона не сразу поняла, о чем речь. — Метка Мерлина и Морганы? Я не знала, что такая есть. Вы можете рассказать мне подробнее? — Я мало что слышала о ней. Могу только сказать, что многие верят в нее. Сами-знаете-кто даже искал ее в свое время, потому что любой из ее носителей, а тем более они вместе, превышают по силе всех. Но после этого метку больше никто не упоминал. Гермиона замялась. Стоит ли говорить о метке на ее груди? Еще около тридцати минут они пили чай и разговаривали. Девушка успокоилась и готова была вернуться к себе в комнату. Гермиона решила проводить Луну и сделать небольшой крюк по коридору на третьем этаже. Попрощавшись на одном из перекрестков, девушки разошлись, и Гермиона снова смогла погрузиться в свои мысли. У большого окна, открывающего вид на Черное озеро и астрономическую башню, Миона решила задержаться. Некоторое время она наблюдала за тем, как крупные хлопья снега кружились и падали. Луны не было видно, свет сейчас исходил только из окон и уличных фонарей. В такие минуты на нее накатывала грусть по родителям и воспоминания о Викторе и той зиме, когда он согревал ее в объятиях. За углом раздался шумный разговор. Профессор Снейп и Профессор Дамблдор оживленно спорили. — Стоит рассказать, она должна знать, — твердил старый волшебник. — Ты представляешь, как это важно? — Как ты себе представляешь этот разговор, Альбус? — Просто скажи, и все. Она не кусается. Тяжелый выдох Снейпа. — Мальчик мой, эта метка на вас — самый лучший второй шанс. Попытайся. Гермиону будто окатило холодной водой. — Это проклятие, а не дар, Альбус! — Не соглашусь. Вы искали друг друга тысячу лет. Не тяни. Гермиона не двигалась, просто слушала. Неожиданно Снейп вышел из-за угла и удивленно уставился на нее. — Мисс Грейнджер… Но Гермиона уже поторопилась уйти.