Записки на полях и запястьях

      Беги       Котик       Беги, котик       К папику       Беги       Слова пинг-понговым мячиком скачут внутри черепной коробки, пока мимо проносятся яркие вывески вечернего города, тёплые блики фонарей.       — Ты был в кофейне один? — Джэхён даже на скорости не отпускает его коленку.       Тэёну хочется соврать ради того, чтобы Тэн остался его персональным воспоминанием, но он не уверен, что правда не всплывёт через самого Тэна и Джонни.       — Тэн предложил встретиться, но сам задержался и мы практически не успели пообщаться, — Тэён крепче сжимает кулак с исписанными пальцами, думая о ручке, футляр с которой болтается в его рюкзаке.       Джэхён как-то неясно молчит, лишь пальцы на коленке подрагивают.       — Котик… — «беги» проносится в мозгу Тэёна, — будь, пожалуйста, осторожен в своих отношениях с ним.       Тэён даже голову поворачивает к водителю, в недоумении пытаясь осмыслить услышанное.       — Но… Ты ведь… Сам…       Джэхён всё же убирает руку и сбавляет скорость, подъезжая к воротам своего дома.       — Я знаю тебя… — он загоняет машину в гараж, не торопясь продолжать, а Тэён не торопится услышать, потому что «Ни черта ты меня не знаешь!» кричит в ответ всё внутри него. — Я знаю Тэна… — ревность словно острый шип прорывает сквозь рёбра наружу. — Вы… похожи, но Тэн… более искушён в разном… А ты… довольно невинен.       Тэёна бесит то, как Джэхён аккуратно подбирает слова. Он чувствует, что тот что-то скрывает. Ему думается, что он специально пытается выставить Тэна в неприятном свете.       — Я не невинен! — взрывается он чуть запоздало, когда проходит из гаража на кухню, и Джэхён отворачивается, чтобы помыть руки. — А даже если так, то кто ты, если покладываешь меня под своих друзей?! Урод! Покупаешь меня, затыкая своими деньгами, лишь бы позволить себе со мной всё, что захочется! Богатый урод!       Тэён срывается в истерику и последние слова выплёвывает мужчине в лицо. Тот игнорирует его крики, перекошенное злобой лицо, спокойно стягивая пиджак с плеч.       — Ты всё сказал? — будь Тэён сейчас не на взводе, почуял бы неладное, расслышал бы рокочущую угрозу в обманчиво тихом голосе. Джэхён снимает запонки, подкатывая рукава рубашки.       — Нет! Не всё! Люби ты меня, как твердишь постоянно, даже не подумал бы о том, чтобы предложить групповушку со своими озабоченными друзьями! Люби ты меня…       Его тираду обрывают, зажимая рот широкой ладонью.       — Не любил бы тебя – уже размозжил бы твою красивую голову об столешницу… — Тэён скашивает взгляд на чёрно-мраморную плиту и пытается вдохнуть, пока Джэхён толкает его, упирая лопатками в стену, — Не любил бы — оставил бы тебе наличку за разорванную рубашку, высадив на парковке торгового центра после первой же встречи, — истерика Тэёна сменяется паникой, когда он вновь безрезультатно пытается вдохнуть под чужими ладонями. — Что ещё я должен вытерпеть и что сделать, чтобы до тебя дошло?! — лицо Джэхёна настолько близко, что Тэёну физически больно смотреть в его расширенные зрачки. — Я! тебя! люблю!       Он отнимает руку от губ, заменяя своими, собирая пальцами на затылке отросшие пряди. Тэён брыкается раз-другой, потом сдаётся под чужим напором. Сдаётся, с тихим стоном выгибаясь навстречу тому, что его всегда привлекало в Джэхёне: он точно знает, чего хочет, и готов это брать. Джинсы больно трут косточки на бёдрах, когда мужчина стягивает их, не расстегнув ремень. Движения его резкие, рваные, отчаянно-голодные. Он разворачивает парня к столешнице, об которую грозился разбить его голову, прижимает ладонь между лопаток, вжимая грудью в холод камня, обжигающий контрастом живот там, где задралась кофта.       — Урод, говоришь…       Тэён теряется в ощущениях, когда чувствует голой кожей, как Джэхён нетерпеливо задевает его бляшкой растёгиваемого ремня на брюках, упирается горячей головкой. Чуть дёргается, когда он сплёвывает между ягодиц и резко входит, тут же замирая, позволяя обоим привыкнуть.       — Урод… — чужой шёпот отдаёт горечью и Тэён уже жалеет о своих словах, чувствуя всю нежность Чона, скрывающуюся в мелочах, мимолётных прикосновениях. Даже сейчас, между короткими толчками, Джэхён поправляет худи Тэёна и он больше не прижат голой кожей к холодному. — Пусть буду я уродом, но ты будешь моим, — Джэхён крепче сжимает талию Тэёна, чётче вбиваясь под всхлипы, перерастающие в бесстыдные стоны.       Тэён всё стоит у столешницы, чувствуя как по бёдрам щекочуще стекает, как колени иногда скользят по испачканному им гарнитуру.       — Это тебе… — Джэхён всё ещё обижен. Швыряет на столешницу коробочку и уходит в душ.       Тэён, распластавшись по мрамору, едва нагретому его телом, протягивает руку и щёлкает крышечкой. Замирает, рассматривая подарок. Под золотистой надписью «100 дней» лежат серьги. Круглые прозрачные камни. Тэён уверен, что это бриллианты. Он закрывает коробочку и сжимает её в ладони. Взгляд цепляется за чернильное «шугар-дэдди» чуть размазавшееся на среднем пальце.       Стыдно.       Стыдно, что обидел Джэхёна.       Стыдно, что за мыслями о Тэне забыл про их первую серьёзную дату.       Стыдно, что пальцы сжимаются на подарке так, что пожелай сейчас Джэхён — не сможет отобрать.       Он ощущает, что продался с потрохами за то, что Джэхён может дать ему, за то, как тот может взять. За его терпение.       Почему-то тошно.       Он тянется за салфетками и наводит порядок.       Джэхён молча наблюдает за Тэёном, жующим курицу под пиво у телевизора.       — Прости меня, если тебе не понравилась затея с более близким знакомством с ними…       Тэён так и замирает с наполовину обглоданной голенью.       — Не…       — Ты прав… Я — урод, решивший, что могу распоряжаться тобой, решать за тебя… Просто… — Джэхён смотрит словно сквозь него, медленно подбирает слова, заблудившись в тяжёлых мыслях, — Я когда-то пробовал такое с… С бывшим парнем и всё вроде было хорошо… Но ты ведь не он, и наверное тебя не стоило в это втягивать… Прости… Я скажу им, что мы…       — Подожди, — перебивает его Тэён, вытирая липкие пальцы салфеткой, — ты с бывшим спал с Тэном и его парнем?       Джэхён кивает и отводит взгляд.       — Это был необычный и очень волнующий опыт… Мы с ним после этого перешли на новый уровень доверия… Может это глупо звучит, но это, своего рода, испытание отношений на прочность, честность.       — И если вы его прошли, то почему здесь я сижу, а не он? — Тэён никогда не заводил разговоров о бывших партнёрах Джэхёна.       — Он… погиб…       От чужого ответа в голове рождается сотня новых вопросов, но Тэёну хватает одного взгляда Джэхёна — тяжёлого, усталого, откровенно несчастного, чтобы понять: спрашивать не стоит.       Разговор скатывается в тишину и Тэён возвращается к своей курице.       Уже засыпая, уткнувшись носом в чужую грудь, Тэён бормочет:       — Зачем испытывать наши отношения? Это обидно…       — Это просто привычка — никому не верить. Я на этом бизнес и построил, — Джэхён обнимает его крепче, сгребая в тёплую охапку. — Прости, что так грубо взял тебя на кухне.       — Прости, что накричал на тебя… Я дарю тебе право распоряжаться моей жизнью, только спроси сначала…       — Это потому, что я тебя купил?       — Это потому, что я всё-таки тоже люблю тебя и доверяю.       Тэёну стыдно за то, что в этот миг, когда Джэхён сжимает его ещё крепче, так, что приятно хрустит где-то между лопатками, он думает о ещё одном человеке, к которому испытывает непонятно-схожие чувства, хотя тот, на деле, ничем не заслужил. Под рукой ничего нет, и он, сцепив пальцы за спиной Джэхёна, вырисовывает на тыльной стороне ладони чужое имя. Имя того, кого ревнует к бывшему парню Джэхёна.       Завтра утром он согласится на это дурацкое испытание, лишь бы снова оказаться рядом с ним. Ведь, если Джэхён будет рядом, это за измену не считается? Его совесть останется чиста.       Встав посреди ночи, подсунув Джэхёну вместо себя подушку, он достаёт из рюкзака подарок Тэна и запирается в ванной, выводя на запястье "Беги, котик".       Котику главное бежать, не останавливаясь.