***
— Эй, Шах… хочешь? — спросил Джоффри, сидя рядом с Длинным Разведчиком и покачивая бутылку Сивина. Капитан на мгновение задумался, прежде чем кивнуть, когда Джоффри снова открыл бутылку, на этот раз наполнив чашку. — Вот, — сказал он, передавая чашку Шаху, который кивнул в знак благодарности и сделал маленький глоток. Они сидели на одной из небольших крепких тележек двенадцатой летающей артиллерии и смотрели на темный горизонт. Группы разведчиков часто патрулировали периметр, а в лагере экспедиции строились несколько отделений, готовясь к еще одному тяжелому маршу. Джоффри пил прямо из бутылки, словно это была вода, не сводя глаз с темного горизонта. — Знаешь… эта бутылка была частью заначки Хана… он действительно любил свой Сивин… — пробормотал он, снова отпивая из прохладной бутылки, но едва ощущая ее дымный, древесный аромат. Он провел там двадцать минут, просто глядя на горизонт и попивая Сивин. Он подумал, что Шах заснул, когда вдруг заговорил. — Некоторые люди говорят, что когда мы умираем, мы поднимаемся на небеса и становимся единым целым с нашими предками… может быть, капитан Хан сейчас с ними… проклинает тебя за кражу его тайника… — нерешительно пробормотал он. Джоффри молча пил из своей бутылки, неподвижно глядя на звезды. — Скажи мне, Шах… ты действительно в это веришь? — спросил он. Длинный Разведчик опустил свою чашку, оставив ее на одной из скрещенных ног. — …Нет… не совсем… — задумчиво пробормотал он. Он провел некоторое время, нахмурив брови, явно в раздумьях. — После стольких лет катания в Запределье только с несколькими спутниками… бесконечные равнины внизу и вечное небо вверху… наши дела и герои, наши боги и предки… Шах замолчал, присоединившись к Джоффри в его созерцании звезд. — Они кажутся… маленькими, не так ли? Джоффри задумался: — Даже крошечными… — добавил он, делая еще глоток. — Боги и императоры считали себя вершиной творения, но каждый раз, когда они смотрели на черное звездное небо, они стыдливо опускали головы от хвастовства. Могущественные существа и древние герои, все были погребены под вечным простором…, — процитировал он. — Какой мудрец это сказал? — спросил его Джоффри через несколько минут, подумав. Редкая улыбка коснулась Длинного Разведчика. — Мех-Шин, мой предшественник на посту командира первого Длинного Патруля… — задумчиво сказал он. — Хан на самом деле не смотрит свысока на своих предков, не так ли? — внезапно спросил его Джоффри. Шах глубоко вздохнул, отвернувшись от звезд к горизонту. — Этого я не могу сказать… но мне нравится думать, что память о нем несут люди, знавшие его, таким образом, его бессмертие обеспечено. Несмотря на прихоти Императоров и Богов, капитан Хан живет благодаря людям, которые его знали… — пробормотал Шах. Они еще немного посидели, созерцая горизонт. — Говорят, что Длинные Разведчики видят реальность по-другому из-за того, что находится за ее пределами… За исключением того, что это не физическая ее часть, не так ли? — спросил его Джоффри. Шах молчал, пока Джоффри продолжал. — Это просто вся… величие места, его пустота, так сказать, заставляет смотреть внутрь, а не вовне… Странно… такие виды, как Запредельное, заставляют переосмыслить место, в котором живешь, в порядке вещей… когда перед лицом таких просторов некоторые наши трудности, некоторые наши проблемы кажутся такими… — Неважными, — внезапно сказал Шах. — Да… но не безразличным образом. Это почти парадоксально. По крайней мере, для меня они служат для того, чтобы подчеркнуть, насколько мы малы и ничтожны… но каким-то образом это делает людей, всех нас, тем более… — Драгоценными, — сказал Шах, не сводя глаз с горизонта. — … Драгоценными… да… а потом, когда ты оглядываешься назад и видишь столько кровопролития, такой хаос и интриги вокруг нас, это все… вся эта жизнь растрачена и разрушена… все это совершенно бессмысленно, не так ли? — спросил он вдруг разведчика, чувствуя какую-то глубокую настороженность, пустоту в глубине души. Шах некоторое время молчал, глядя на медленно светлеющий горизонт. — Не бессмысленно, — вдруг сказал мужчина, напугав Джоффри. Шах как будто еще больше сосредоточился на горизонте, словно читая ответ прямо с него. Он говорил медленно, сосредоточенно. — «Те, кто осознают эту истину, те, кто смотрит на горизонт и видит себя в нем… те, кто осознал, что обширное Запределье — это не какая-то физическая граница, а просто знак нашей реальности, просто зеркало, которому мы придаем значение… кто понимает и видит большее полотно за пределами хаоса и безумия… — Шах замолчал. Он посмотрел на Джоффри, безмятежного, когда солнце взошло с востока. — «Они знают, что на самом деле поставлено на карту после каждого долгого патрулирования, после каждой стычки и битвы… Они понимают ценность каждой жизни, каждого человека. Они понимают, что искра жизни — всего лишь маленькая свеча в ночи, и что каждый огонек стоит защитить от угасания… Те, кто понимает… они знают, что у них есть долг перед другими, долг защищать пламя и даже ограничить его, убить, если нужно, тех, кто попытается его затушить… Он повернул голову к горизонту, солнце не слепило ему глаз. — Хан, как и все те, кто умирают, защищая это пламя, не получают ни похвалы, ни признания. Они несут это осознание в себе, они превзошли потребность в нем… — Они хозяева своей судьбы, они наблюдатели за звездами, они стоят на страже… — сказал Шах. Джоффри проглотил что-то тяжелое, моргая и опуская взгляд от палящего солнца. — Мех-Шин тоже это сказал? — спросил Джоффри после небольшого кашля. — Да… Его последние слова мне… он был не столько ловким стрелком, сколько мудрецом… — сказал Шах с легким смешком. Джоффри был так поражен внезапной шуткой, что рассмеялся вместе с Шахом. Это был короткий горько-сладкий смешок, маленькая вещь, которая сопровождала их, пока солнце продолжало восходить, а их обязанности требовали их возвращения в страну маленьких огней.***
Предположительно, когда-то Шиз был большим городом ступенчатых пирамид. Однако его останки были разорваны на части и смутно неузнаваемы после тысяч лет эрозии и спасения. Некогда великая, легендарная столица того, что Шрайки называли королевством своих предков, выглядела как одна длинная плоская руина. Почти ни одно здание еще не устояло, а серые кирпичные кладки выглядели потрепанными и обветренными. Предположительно, город был домом для «Отцов» Шрайков много-много тысяч лет назад: Шауров, великих и могущественных строителей, умеющих обращаться как с когтями, так и с молотом… по крайней мере, так говорили шаманы Шрайков… Если такие существа когда-либо существовали, подумал Джоффри, они давно покинули мир… Остались только их руины. Шрайки отказались жить в них, предпочитая вместо этого строить свои огромные трущобы вокруг разрушенных городов. А вокруг Шиза, как величайшего из старых городов, проживало самое большое население, город лачуг и серых каменных зданий, полностью окружавших его. Большой, пустой город. Тишина была оглушительной, когда экспедиция вошла в город, следуя жестам третьего и четвертого длинных патрулей, прибывших туда накануне. Некоторые части города были сожжены дотла, в то время как другие выглядели нетронутыми, как будто его жители вдруг решили прекратить то, что они делали, и просто вышли. — Мне это совсем не нравится… — пробормотал Джоффри, ехавший рядом с капитанами Ху и Джосом, не отрывая руки от рукояти сабли. — Я думаю, никто этого не делает, — сказал Джос, осторожно оглядываясь по сторонам. Экспедиция, наконец, обосновалась на одной из великих каменных площадей разрушенного города, разбив там свой собственный лагерь. — Хорошо, Долгие патрули прошли, в домах и зернохранилищах разбросано много еды и припасов. Капитан Шах, возьмите с собой капитана Ху и его людей и разграбите назначенный нам сектор… что будет быыыы… — Джоффри замолчал, глядя на маленькую импровизированную карту в своих руках. — Восток, в этом направлении. Приоритеты — еда и вода, все остальное вторично, — скомандовал он, указывая. Оба подчиненных подтвердили приказ, когда вернулись в свои части. — Что у нашей формации запланировано на сегодняшний вечер, Лхо? — спросил он своего помощника и личного знаменосца. — Упражнение с саблей с майором Яхамом, сэр, — сказал он, неопределенно пытаясь скрыть ухмылку. — О радость… — пробормотал Джоффри.***
Джоффри и Ям пристально смотрели друг на друга, словно пытаясь прочитать мысли друг друга. Вокруг них члены формирования поддержки сражались с членами шестого и девятого подразделеними тяжелых верблюдов. Большинству людей Джоффри вручали свои задницы гораздо более опытные члены того, что уже называлось в Экспедиции «Молотом носорога». Но они с достоинством получали свои задницы. Есть разница… — подумал Джоффри, пока его сабля продолжала делать ложные выпады. Там! Он попытался нанести сильный удар по Яму, но тот, что неудивительно, был парирован. Неудивительным был и счетчик, который оставил покалывание в руке Джоффри. — Твой стиль развивается совсем не так, как обычно… — размышлял Яхам, помогая Джоффри подняться. — Что ты имеешь в виду? — спросил его Джоффри. — Это похоже на то, что вы впитываете движения в свой собственный странный боевой стиль, вместо того, чтобы изучать их как отдельную технику… Мне кажется, что я на самом деле не учу вас фехтованию на саблях, а просто расширяю ваш репертуар движений… — сказал он с легким смешком. — Это хорошо или плохо? — спросил Джоффри. Если Джоффри был честен с самим собой, через какое-то время в его голове начали складываться разные стили. Не то чтобы он их забыл, просто они как бы… постепенно стали инстинктивными. Он думал, что его боевой стиль к настоящему времени должен быть одним из самых уродливых и странных в мире, смесью влияний и приемов, которые иногда были даже парадоксальны друг другу. Что ж, до сих пор он служил достаточно хорошо… вроде… подумал он. — Ни то, ни другое, просто интересно… Я знаю, что вы уже получали инструкции по танцам на воде, но у некоторых из этих уклонений и ударов есть интересный стиль, которого я никогда раньше не видел, — сказал Ям, опуская саблю, позволяя немного побеседовать перед следующим боем, как они всегда делали. — Ах, я немного знаком с иббенским боем копья. Некоторые из этих мощных ударов на самом деле не слишком отличаются от вашего собственного стиля… Например, давление позади чанака… — объяснил Джоффри, показывая ему удар под углом, — переносит вес на навершие копья для… Внезапный булькающий крик прервал его неминуемые воспоминания, и оба Два солнца одновременно повернулись к северному периметру лагеря. Все, кто тренировался с саблями, остановились, так как были слишком напряжены, чтобы слушать. Столкновение мечей и крики умирающих были безошибочны. Они были под ударом. — МУЖЧИНЫ! К ВООРУЖЕНИЮ, СЕЙЧАС! взревел Ям, когда Джоффри повернулся к своим людям. У меня осталось только то, что осталось от одинадцатого и семнадцатого подразделений… Я закончу начатое и убью их. Я ИХ УБЬЮ!!! Джоффри начал тяжело дышать, его руки дрожали, когда он смотрел на своих людей. Огромная ладонь хлопнула его по спине, и он пошатнулся вперед, едва умудрившись не упасть лицом вниз. - ЛЕГОНЕРЫ УМИРАЮТ! ДАВАЙТЕ МАЙОР! Ям закричал, доставая свою настоящую саблю, и велел своим людям следовать за ним. Сражайся сейчас, сомнения потом, подумал он, доставая настоящую саблю. Умри сейчас, сомнения потом. — Разведчики! За мной! — крикнул он, когда он и Яхам бросились к северному периметру лагеря. Нет времени что-то выяснять. Если нападающий прорвется через внешний периметр, он посеет хаос… — думал он на бегу, а его разведчики меняли свое оружие и следовали за ним. Шрайки пришли, чтобы убить тех, кто посмеет вторгнуться, подумал он, глядя на умирающих разведчиков 13-го патруля. Настоящий рой реанимированных сорокопутов хлынул через колья и канаву, вцепившись в обороняющихся разведчиков. Их серо-голубые безумные глаза почти светились в темноте, намереваясь приблизиться к защитникам и разорвать их на части. Они уже пробили внешнюю оборону, когда Джоффри и Ям добрались до них. Ям, казалось, вздохнул одновременно от ужаса и решимости, прежде чем заревел, подняв меч в воздух. - САБЛИ ВЫШЕ! — взревел Яхам, атакуя. - САБЛИ ВНИЗ! — взревели его люди, следовавшие за ним. Оба их отряда к этому времени были полностью перемешаны, поэтому Джоффри решил просто следовать за Ямом и убедиться, что труп не ударит его сзади. Яхам был силой природы, когда он врезался в бушующие трупы, его широкие удары часто разрезали трупы на части или валяли их на землю. Тем не менее потоку трупов, казалось, не было конца, поскольку все больше и больше продолжало перебираться через канаву и нападать на живых. Джоффри остался на стороне Яма, разрезая и расчленяя трупы. Майор, казалось, был напуган ими, как и остальные его люди, но стойкость Джоффри и его собственных разведчиков, ветеранов и выживших после аналогичной атаки, придавала столь необходимое спокойствие. Они были живым доказательством того, что с потусторонними монстрами можно сражаться и убивать… снова. Джоффри отчаянно сражался, адаптируя свой стиль, вспоминая особенности своего врага. Атаки на жизненно важные органы были бесполезны, но парализующие удары по конечностям были практичны, и сдавливание их грудной клетки иногда, казалось, роняло их, как марионетку с перерезанными нитями, вот что он сделал. К счастью, выжившие в «Серой засаде» передали уроки всем, кто хотел их услышать, и люди Яхама, безусловно, слушали. Однако сказка не соответствовала действительности, и легионеры все еще не были готовы к реальному опыту борьбы с нежитью. Солдаты падали сзади, так как не смогли остановить свою добычу, в то время как другие застревали саблями в трупах и легко падали, когда их разорвали сбоку. Джоффри сражался в тумане, каким-то образом надеясь на эту странную боль в груди… но ни боль, ни странный лев не пришли ему на помощь, когда его товарищи умирали, а мертвецы продолжали прибывать. Тяжелые сабли хорошо справлялись со своей задачей, их больший вес давал преимущество по сравнению с характером их врага, но Джоффри не сомневался в их шансах, когда наводнение внезапно уменьшилось и остались только живые. — …Это не могут быть они все… — пробормотал Джоффри, глядя поверх канавы и видя за ней только темные улицы. — Я тоже так не думаю… — сказал Ям, сжимая небольшую рану на правом ребре. Он выглядел ошеломленным, когда адреналин начал исчезать. — Это… они… как… — пробормотал он. В кои-то веки Яхам не находил слов, с ужасом глядя на скрежещущий череп шрайка, валявшийся на земле. — …Вот что, мы здесь, чтобы выяснить, майор, — сказал Джоффри, раздавив череп сапогом полдюжины раз, убедившись, что на этот раз проклятая тварь осталась мертвой. Они оставались там, охраняя периметр в течение нескольких секунд, прежде чем Джоффри озвучил очевидное. — Где наше подкрепление? спросил он. Звук битвы, доносившийся из-за их спин, говорил сам за себя.***
Когда, наконец, наступил рассвет, экспедиция потеряла более двухсот пятидесяти человек, почти четверть оставшегося состава. Атака шла со всех сторон посреди ночи, и поток мертвых шрайков не прекращался до раннего утра. Большая часть погибших произошла из-за обрушения восточного периметра и вызванного этим буйства, когда мертвецы высыпались на мягкие внутренности лагеря. И на этот раз офицеры не остались невредимыми. Несколько солдат видели, как майор Сюй, сам Красная горилла пал, сражаясь с дюжиной реанимированных, с саблями в каждой руке и ревом, как сумасшедший, когда остатки его отряда ломались под неоднократными ударами по восточному периметру… хотя его труп не был найден потом. Ублюдки, стоявшие за ним, даже трупа не оставили хоронить. Легенда внутри Скаутов теперь была просто еще одним куском корма для колдунов… Ходили слухи о возможном отступлении в Серую башню после перенесенного жестокого избиения, но генерал быстро их пресекал. Их цели еще не были достигнуты, поэтому экспедиция должна была продолжить свое путешествие в Запределье. Дальше в поисках ответов.***
По мере того, как Экспедиция продвигалась все дальше и дальше в Запределье, серый цвет поглощал зелень, а холмы превращались в дюны. Страна шрайков превратилась в Серую Пустошь по мере того, как экспедиции попадалось все меньше и меньше заброшенных поселений и групп беженцев. Три месяца они бродили зигзагом по Запределью, время от времени вступая в стычки с бандами трупов, появлявшихся из дюн без предупреждения, прокладывая путь от оазиса к оазису и от поселения к поселению, когда запасы подходили к концу. Ближе к источнику того безумия, что шевелилось, из приглушенных рассказов и брошенных заметок стала прорисовываться несколько более ясная картина. Испуганные беженцы и фанатичные паломники рассказывали вариации одной и той же истории об одном и том же человеке. В какую бы версию ни верили, одно было несомненно. Это были плохие новости для легиона. — Этот… парень Ваграм, знают ли о нем что-нибудь Нефритовые писцы? — спросил Джоффри, когда капитан Джос сидел на маленьком ковре внутри своей палатки с чайником чая. Джос выглядел задумчивым, наполняя чашку Джоффри. — Только то, что он последний из длинной череды Великих шептнов… но, как и все остальное, связанное с этим проклятым культом, не так много информации, чтобы ходить по кругу… — сказал он. Серые Шепчущие Слова были одним из самых скрытных и опасных культов в Запределье… И слухи среди нескольких поселений, беженцев и торговцев, с которыми столкнулась Экспедиция, все сходились в чем-то… Он был человеком, ответственным за растущие легионы нежити, и его Серые Шепчущие бродили по Запределью, проповедуя всем, кто хотел слушать, о грядущей небесной чистке, великой чистке… Они провели некоторое время в тяжелой тишине, пока Джоффри осматривал палатку, разглядывая любопытные безделушки и загадочные устройства, висящие или просто лежащие вокруг. — Не возражаете, если…? — утвердительно спросил он, указывая на вещи. Джос просто кивнул, сделав еще один глоток из чашки, и Джоффри встал, потянулся и пошел к висящим артефактам. — Что это? — спросил Джоффри, наклоняя маленький браслет. У него было по два рубина с каждой стороны, оба комплекта окружали один нефритовый камень. Джос задумчиво улыбнулся увиденному: — На память о старой любви… — сказал он. Джоффри был немного удивлен, он догадывался, что не было причин, по которым у Нефритовой Луны не могла быть жизнь до Легиона, но все равно трудно было представить… — И это? Компоненты для какого-то ритуала?.. — спросил он, указывая на кучу маленьких разноцветных морских раковин. Джос фыркнул, глядя на них. — Нисколько. Мне нравилось их собирать, — сказал он с легкой улыбкой. — Знаешь, Джос, все это ужасно нормально для палатки смертоносных магов… — вдруг сказал Джоффри. Джос только пожал плечами, когда поднял глаза. — Магия берет все, что она дает… очень мало физических инструментов, которые помогают с этим простым уравнением… — сказал он, глядя на серебряный медальон, свисавший с потолка. — Вон тот? — спросил Джоффри, указывая на маленькую круглую серебряный диск, исписанный каракулями. Джос, не глядя вниз, слегка покачал головой и сказал: — Символ долга и смирения… каждый офицер Нефритовых писцов получает его, когда заканчивает свое обучение живым, — сказал он. — …Подожди, живым? — спросил Джоффри, обрабатывая это. Джос опустил глаза и кивнул: — Да… мы не можем позволить никому проникнуть в секреты нашей ветви просто так… и так достаточно культистов… — сказал он. — Есть последнее испытание, прежде чем вы сможете стать Нефритовой Четвертью Луны. Достаточно сказать, что мечты и искушения преподносятся совершенно особым образом… и те, кто поддаются им, никогда не выживают… — он замолчал, снова глядя на медальон. — Этот простой кусок серебра с надписью помогает нам помнить тот эпизод и нашу победу над ним…, — сказал он. Джоффри хотел спросить, что именно случилось с Джосом, но сдержался. У каждого свои секреты… Джоффри подумал о своем своеобразном «медальоне»… Даже сейчас он чувствовал это, если старался слушать. Ощупывание таблички из китового уса стало для Джоффри чем-то вроде упражнения на расслабление, и иногда он проводил ночь, просто чувствуя, как она постепенно отдаляется, и задаваясь вопросом, находится ли она все еще в Нефритовом море или еще дальше. Это, конечно, чувствовалось далеко отсюда… Он задавался вопросом, чувствовал ли табличка себя такой же потерянной, как он сейчас. — Еще чаю? — спросил Джос. — Пожалуйста, — сказал Джоффри, снова сел, решив просто позволить своему разуму насладиться простым моментом.***
Прошло пять месяцев с тех пор, как они покинули Серую Башню, когда экспедицию постигла очередная катастрофа. — Кто, блин, отравляет оазис в Запределье?! — взревел майор Яхам, борясь с порывом вытащить саблю и разрубить маленький столик. — Это беспрецедентно. Абсолютно все здесь объединились бы и уничтожили того, кто это сделал… Воду не трогают, только не здесь… — Онемев, сказал майор Пигу. Он был единственным майором, пришедшим из Длинных Разведчиков, и он знал, насколько ценна сеть оазисов и колодцев буквально для всех здесь присутствующих. Всех живых, то есть… — гневно подумал Джоффри. — Это просто не имеет никакого смысла. Если эти «Говорящие Серым Словом» отравят колодцы, то они тоже во власти песка. В отличие от их реанимированных солдат, им действительно нужна вода! — сказал Яхам, разгневанный этой тайной. — Мы даже не знаем, стояли ли они за этим. Насколько нам известно, они даже не отстают от реанимированных. Все, что у нас есть, — это догадки и слухи, нам нужно что-то еще… — сказал Джоффри, поправляя пальто. Несмотря на то, что они находились в палатке генерала, все равно чувствовалось падение температуры. Кое-кто из старожилов сказал, что со временем зима станет только хуже… Джоффри снова вздрогнул, подумав о том, каково было бы в Винтерфелле, если бы холод был таким сильным так далеко от полюса. — Это мы делаем… — сказал Ю. Генерал выглядел каким-то опустошенным, его поведение неуклонно ухудшалось вместе с остальными людьми, поскольку они проводили недели, маршируя сквозь песчаные бури, и не встречали ничего, кроме серого, еще серого и серого. Моральный дух был низким, и без малейшего признака в поле зрения, и теперь перед лицом возможности отравленных колодцев, миссии и блин, даже сама экспедиция была в ужасном положении. — Были ли выздоровления? — спросил Ночной Ястреб, обернувшись назад, как будто что-то получая, и тут же снова повернувшись к офицерам с прицелом. Смерть Великого Луча Ленга от руки Вождей нанесла ему глубокую рану, но он продолжал сражаться. Пока стоит генерал, будут стоять и остальные, — подумал Джоффри. — Нет, сэр. Больше всего пострадало центральное построение, похоже, мы потеряем большую часть двенадцатого и четырнадцатого патрулей… — сказал только что получивший повышение майор Лхий, Длинный Разведчик, занявший передовой строй после смерти Красной Гориллы. — А майор Ухань? — спросил Джоффри. — Он… он все еще… еще не совсем в себе… — пробормотал Лидж, чувствуя себя неловко. — Говорят, он только глотнул… — прошептал Пигу. На "толстого орла" больше нельзя было положиться. Майор Ухань, бывший командир центрального формирования, был связан в своей палатке, разглагольствуя и бредя смертью и гибелью, призывая всех, кто готов слушать, бежать, спасая свою жизнь. Это зрелище подорвало боевой дух экспедиции сильнее, чем сотня отравленных разведчиков. Ю осторожно кивнул. — Капитан Биджу займет его место в качестве командира центрального соединения… но это не может продолжаться, не намного дольше, — сказал он, когда к нему вернулась часть его прежнего рвения. — Что-то огромное шевелится, что-то более грандиозное, чем лорды-колдуны и могущественные культы… Я чувствую это… — сказал он, вставая со стула. — Мы должны найти что-то лучшее, чем слухи… что-то конкретное, прежде чем мы вернемся в Серую Башню… — сказал он, уставившись на карту, словно пытаясь извлечь из нее ответы. — У нас нет выбора… если ответы будут где-то еще, кроме проклятого К’Дата, они будут в Костяном городе, — приговорил он. — Это главная территория культистов! И это если в живых остался кто-нибудь! — сразу же сказал Пигу, и Джоффри его не винил. Столкнувшись с простыми кандидатами-культистами, он содрогнулся при мысли о том, что может сделать настоящий Серый Шепчущий Слово. — Придется рискнуть, у нас нет выбора. Все здесь знают, что время уходит, и нам нужно знать, что нас ждет в Пяти крепостях… — сказал Ю снова решительно. Это была игра «все или ничего», и перспектива разрешения неопределенности, мучившей их с момента отъезда, к добру или к худу, привлекала усталых офицеров, чем больше они об этом думали. — Но сэр, как мы можем продолжать без воды? Мы никак не доберемся до города… — потрясенно сказал майор Лхий. — Это было бы правдой, если бы все мы должны были уйти… Мы разделим наши запасы воды между основными силами и поддерживающим строем, — сказал он, внезапно взглянув на Джоффри. Он не может сделать это... — Майор Джоффри, ваш строй наименее истощен и лучше всего подходит для того, чтобы встретить любые сюрпризы, ожидающие вас там. Доберитесь до Костяного города так быстро, как сможете найти ответы, которые нам нужны, — приказал Ночной Ястреб. твою мать. — Да сэр! сказал он отдав честь. Он был уверен, что это будет последнее, что генерал увидит в его исполнении… это была самоубийственная миссия, тем более под его командованием… Но ему уже было все равно. Если он снова проснется в Красном замке без ответов… он не знал, что сделает, наверное, снова сойдет с ума, но перспектива избавиться от вечного серого простора была заманчивой мыслью. На него внезапно нахлынули воспоминания из далекого прошлого, даже не воспоминания. Запах, вкус, цвет. Белый холодный ветер со вкусом сырого мяса и победы. Он глубоко вздохнул, разминая руки. — Остальные повернут на север, в сторону Убежища Коля. Оазис там регулярно пополняется водными потоками под землей, и быстрее, чем большинство. Если он отравлен, то он не будет таким к тому времени, когда мы туда доберемся, — сказал генерал. На этом генерал закончил совещание, но остановил Джоффри, когда офицеры уходили. — Майор Джоффри, на пару слов, — сказал он. — Сэр? — спросил Джоффри. — Мы будем ждать вас в убежище Коля, — сказал он. — Я знаю, сэр, вы только что так сказали, — смущенно сказал ему Джоффри. — Мы будем ждать, пока ты не придешь, несмотря ни на что. Вы понимаете? — сказал он решительно. Пока ты не придешь или мы умрем, — переводил Джоффри в своей голове. Он медленно кивнул: — Да, — сказал он ему. Генерал проводил его со странным видом, и на этот раз он был первым, кто отдал честь. — Вы уезжаете завтра, майор… Рассвет! — сказал он. Джоффри просто постоял секунду, прежде чем рявкнул: — Рассвет! — сказал он. Он покачал головой, когда генерал вернулся в свою палатку. Ему предстояла длинная ночь.***
Путешествие в Костяной город прошло без происшествий, и этот факт заставил всех насторожиться. Отделившись от самой экспедиции, Джоффри и его люди быстро преодолели Запределье. То, что осталось от одинадцатого патруля, было расформировано после засады в Шизе. Оставшиеся разведчики объединились с семнадцатым полком Ху, что едва довело его до пятидесяти человек. Это, а также первый Долгий патруль, четвертый полк рейнджеров, двенадцатый полк летающей артиллерии и созвездие Прыгающей лягушки были единственными силами, которые Джоффри имел в своих руках, чтобы противостоять тому, что ждало его в Костяном городе. — Так ты решил сбежать? — спросил Ксон-Ми, снова сдвинувшись с места, когда его телега проехала по небольшому камню, от которого возница не увернулся, направляя лошадей на следующую дюну. — Я понял, что там для меня ничего не осталось… только смерть и страдание, — сказал Джоффри верхом на своей лошади, ехавшей рядом с повозкой Ксон-Ми. Каждый день он ездил верхом с одним из своих подчиненных, обмениваясь историями и байками, чтобы скоротать время. Лучше узнать их поближе, чем вечно смотреть на Серый Горизонт. — Я не знаю, был бы я способен на это… власть над всеми, несметное богатство… боги, как подумаю обо всех красивых женщинах… — размышлял Ксон-Ми. — Все богатства мира ничего не значат, если тебя окружают нечестные и жаждущие власти… поверь мне, я знаю, — сказал Джоффри, когда его лошадь и повозка въехали на другую дюну. Отсюда он мог видеть главу построения и небольшие шеренги всадников на его флангах, беспрестанно прикрываясь палящим солнцем. — Конечно, все было не так уж и плохо… — спросил Ксон-Ми, приподняв одну из кустистых бровей. Джоффри прицелился, глядя в голубое небо и думая, доверяя своей лошади следить за землей: — …может быть. Просто… больше, чем опасность и интрига… это было… видеть, как каждый жонглирует дюжиной разных масок. Это было так… фальшиво. В какой-то момент я понял, что если останусь, то потеряюсь с десятком собственных масок… потеряюсь и превращюсь в них… оно того не стоит. Остаться там означало вернуться к тому, кем я когда-то был, я никогда этого не сделаю. Никогда, — приговаривал он изо всех сил. Ксон-Ми был поражен внезапной решимостью, кивая и оглядываясь вперед. — А вы, капитан? спросил он в ответ: — Откуда вы родом? Ксон-Ми не оглянулся на него и слегка улыбнулся: — Рен-ши, это маленький городок в глуши, — сказал он. — Спокойная жизнь? — спросил Джоффри. — Действительно, в нашем городе нет ничего ценного для ссорящихся принцев, и он расположен на пересеченной местности, идеально подходящей для обороны, — сказал он. — Почему ты тогда ушел? — спросил Джоффри, оглядываясь назад и убеждаясь, что его зад находится там, где и должен быть. — Я хотел бы сказать, что это было из-за скуки от идиллической деревенской жизни, но правда в том, что те же суровые холмы, которые обеспечили нашу фактическую независимость от соседних князей, имели другие, менее благотворные последствия… — достопримечательность. Джоффри никогда не добавлял к своей цепи ментальное оловянное звено, но время, проведенное с архимейстером Касто, все же научило его основам сельского хозяйства. — Это была почва, не так ли? догадался он. — очень верно. На ней почти ничего не росло, и все знали, что приближается новая засуха… Так что я уехал, познакомился с несколькими людьми, запутался в княжеском владении, переменил несколько поместий… в конце концов я приехал сюда и ни разу не оглянулся, — сказал он. Джоффри позволил тишине затянуться, отклонившись немного назад и вбок. — Солнечный луч Джехи, скажи капитану Шаху, чтобы он послал еще одну команду налево, мне не нравятся эти дюны, — приказал он одному из своих связных. — Да, сэр, — сказал мужчина, пришпорив лошадь. — Ты не жалеешь о своем выборе… но ты все еще скучаешь по ним? Твоя семья, твои друзья…? — спросил Джоффри после того, как некоторое время обдумывал вопрос в своей голове. — Всегда, — сказал Ксон-Ми без малейшего сомнения. Джоффри снова откинулся назад, думая обо всех людях, которых он оставил в Вестеросе. Такая уверенность… Кажется, я никогда не испытывал такого… помолчали. С самого начала он вдруг понял, что сейчас ему их не хватает. Клиган, Тирион, Джон, Санса… Они вызвали странную, горько-сладкую тоску глубоко в его груди. Странная смесь приглушенной грусти и далекого счастья. Это то, что ты чувствуешь, когда скучаешь по своим… друзьям? Друзья, которые не могли его вспомнить, друзья, которые теперь презирали его. Джоффри печально посмотрел на него и покачал головой, возвращаясь к настоящему, когда вернулся Джехи. — Капитан Шах сообщает, что разведчики уже в пути, сэр, — сказал он, прежде чем снова занять левый фланг. — Очень хорошо… — пробормотал Джоффри, еще раз глядя на неуклонно садящееся солнце.***
Когда они, наконец, прибыли, у них оставалось всего три дня воды, считая то немногое, что им удалось набрать по дороге. У самого города не было стен, он больше походил на большие трущобы Шрайков, чем на настоящий город. Однако он все еще оставался обитаемым. Джоффри казалось, что на него смотрят тысячи глаз, пока они шли по главной дороге. Жители Костяного города выглядели маленькими и тихими, снующими туда-сюда в сдержанной спешке. Неудивительно, что их здания были сделаны из кости, но знание этого факта заранее не умаляло благоговения, которое Джоффри испытывал, когда его колонна маршировала по улицам в поисках чистой земли. Столбы, сделанные из огромных ребер, поднялись в воздух, зазубренные и обветренные, но каким-то образом все еще стоявшие. Скелетные останки странных зверей заполнили каждый уголок города, как будто сами дома когда-то были огромными животными, опустошенными неумолимым солнцем пустыни. Тесные переулки и улицы выглядели в плохом состоянии и были полны истощенных, пристальных глаз, которые неотрывно смотрели на марширующих мужчин. Какими бы тревожными они ни были, Джоффри испугался бы засады, если бы их там не было… По крайней мере, они были живы. Они разбили лагерь на расчищенной территории, на заброшенной площади, которая, судя по развалинам и разрушенным деревянным ларькам, не так давно использовалась как своего рода рынок. Они укрепили свой маленький лагерь, как могли, и провели ночь в ожидании засады, которой так и не последовало. И вот ранним утром Джоффри решил прокрасться по городу, пытаясь выяснить, что происходит, тем способом, который он знал лучше всего. Не с отрядом солдат вокруг него, а просто как еще один путешественник. Костяной город был построен с единственной целью — поддерживать добычу костей, найденных в Сухой Глубине, бывшем море, которое высохло тысячи лет назад или даже больше. Никто не помнил торговцев, которые первыми основали его, но с тех пор город органично рос с каждым купцом и торговцем, стремящимся поддерживать добычу странных и драгоценных костей. Джоффри бродил с улицы на улицу, теряя себя и свой серый плащ среди моря таких же. Каждые несколько минут он видел, как из города выезжает караван, вооруженная охрана и повозки, полные цветных костей, спешат на восток. Он наткнулся на пару головорезов, грабящих и избивающих мужчину среди бела дня посреди улицы, но никто даже не посмотрел. Казалось, что город уже некоторое время постепенно впадает в анархию, и этот процесс ускоряется, подумал Джоффри, учитывая количество заброшенных домов и пустых улиц. Он бродил между толпами, глядя и прислушиваясь. Оказалось, что нежить еще не достигла Костяного города, но угроза была очевидной для каждого жителя города. Если не считать охранников караванов и нескольких человек из личной свиты более богатого торговца, казалось, что город беззащитен. Внезапное прибытие когорты «солнц» не изменило этой оценки, как казалось, оно просто посеяло еще больше сомнений в котле страха и неуверенности, пропитавшем поселение, как густой туман. Туман, усиленный присутствием Серых шептунов… Джоффри видел их на каждой маленькой площади или перекрестке главных дорог. Везде, где образовывалась неопределенно значительная толпа, они проповедовали. — Ожидание наконец закончено! В конце концов! Наконец! — крикнул один из них с угла улицы, когда Джоффри шел за нагруженной телегой, запряженной усталыми на вид верблюдами. — Они снова приходят, чтобы завершить свою святую миссию! Чтобы даровать нам вечную жизнь! — взвизгнул мужчина от искренней радости, глядя на толпу с чистым воодушевлением. Кто приходит?! И доделать что именно?! — сердито подумал Джоффри. Мистики никогда не имели никакого смысла. — Готовьтесь! Время близко, время обновления, время разрушения, время возрождения!!! — закричал мужчина в сером. Я ставлю ему 4 балла из 10 «Пылающих Бенеррос»… — подумал Джоффри, не впечатленный и слегка нервированный. Вечная жизнь… он имеет в виду тварей? Я думаю, вы могли бы сказать, что если бы вы прищурились достаточно сильно… если бы вы прищурились так сильно, что даже не смогли бы увидеть это… Но стал бы он называть своего босса, верховного жреца, кого угодно, «они»? Звучит так, будто сила, стоящая за тварями, — это что-то… превосходящее их. Не то, что нужно понимать, а то, перед чем стоит благоговеть… Он вдруг понял, что мужчина замолчал. Он также понял, что мужчина смотрел на него вместе с несколькими людьми, которые остановились, чтобы послушать. Джоффри повернулся и поспешно пошел прочь, быстро используя движущуюся тележку в качестве средства защиты от взглядов, прежде чем нырнуть в переулок. Он некоторое время бежал, пока не убедился, что за ним никто не следит, неоднократно ощупывая оба спрятанных кинжала и сожалея о том, что не взял саблю. Я не могу больше рисковать в этом городе, мне придется делать немного больше, чем прятаться, если я хочу найти что-то полезное, подумал он, переходя улицу и присоединяясь к другой толпе, как еще один путешественник. Он вошел в здание с вывеской в виде трех скрещенных костей, что-то среднее между таверной и небольшим рынком. Архитектура этого места выглядела прочной, с использованием длинных реберных костей в качестве колонн и более мелких костей для всего остального, включая стулья. Внутри он увидел несколько столов и универсальный длинный стол, который, казалось, украшал каждое сервировочное место в мире, половина которого была заполнена людьми в разной одежде. В другой части комнаты стояло несколько небольших стендов, заполненных костями всех мыслимых цветов и размеров, а также разной плотности, как он себе представлял. Он сел на табуретку у длинного стола, держась особняком, пока к нему не подошел человек за барной стойкой. — как обычно, — проворчал Джоффри на и-тиш с сильным акцентом, прежде чем мужчина успел заговорить, вставив коричневую ноту. Это действительно о многом говорит, что именно здесь берут купюры Золотого банка… Мужчина кивнул, пригнувшись под баром, и взял кружку, которую наполнил какой-то странной зеленой жидкостью. Он взял пару маленьких компактных костяшек и бросил их в кружку. Джоффри наблюдал, как они с шипением спускались вниз, пока не остановились на дне. Он поблагодарил мужчину, взял чашку и без колебаний выпил пойло. Грязная жидкость, казалось, пузырилась у него во рту, очищая его от всего, даже от кусочков плоти. Джоффри изо всех сил старался сохранять спокойное выражение лица, делая очередной глоток. Увидев это, бармен выглядел смутно расслабившимся. Немного расслабившись, откинувшись на спинку, где он мог отдохнуть, прислонившись к стене. — Место пошло в дерьмо с прошлого раза… — прокомментировал он на том же искаженном Йи-Тиш. Бармен согласно кивнул, на этот раз слегка наклонившись вперед. Разговоры казались редкостью в Костяном городе… Страх сделал это с городом. — Можно сказать, что… — осторожно согласился бармен, глядя на дверь. Джоффри оказался в интересном затруднительном положении, когда ему приходилось извлекать информацию абсолютно обо всем, ничего не зная для начала. Так далеко в Запределье Легион располагал скудной информацией о самом городе. — Вся эта глупость, это плохо для дела… Это должны видеть все… — он снова ловил рыбу, говоря почти сам с собой. Бармен кивнул сам себе, и на его лице отразилась неопределенная хмурость. — Не говори мне об этом… если бы проклятая Гильдия осталась бы здесь, то и все остальные тоже, тогда бы у нас был действующий город, а не труп, ждущий, чтобы его сожрали Возвращенные… — сказал он. гильдия? Джоффри фыркнул: — Гильдия не могла найти свою задницу обеими руками, не говоря уже о том, чтобы остановить их… — он замолчал. Может быть, это даже правда… Бармен выглядел задумчивым, когда Джоффри сделал еще глоток. Его рот немного распух, но он чувствовал невероятно меньшую жажду, чем когда вошел. — Знаешь, в этих краях некоторые люди убьют тебя за то, что ты скажешь что-то подобное… — бармен зловеще замолчал, поднял рукав и показал Джоффри три перекрещенных пореза на предплечье, что-то вроде вывески перед входом. Джоффри внутренне напрягся, но больше ничего не делал, глотая очередной горячий глоток. Реагировать означало показать слабость, а показать слабость означало навлечь на себя смерть. Бармен фыркнул, опуская его обратно: — Тогда, может быть, ты и прав, если бы ублюдки просто остались, то и все остальные тоже… у нас был бы город, готовый к бою, а не гонка на восток, смотря кто может это сделать. Целуй обескровленных крепче… двести лет Солдатская гильдия поддерживала порядок в этой дыре за справедливую цену… и при первых же признаках Возвращенных собрали свое дерьмо и рванули в Блхадхахар, как собака с хвостом в жопе… может каннибалы съедят их целиком… — сказал он. — Не уверен насчет каннибалов, должно быть, их осталось немного. Я считаю, трудно выжить в песках, когда твоя еда дает отпор после того, как ты ее убил… — сказал Джоффри, фыркнув. Бармен усмехнулся: — Ха! Ты мог сказать это! Ты мне нравишься, незнакомец… Зови меня Так… — сказал он, доставая еще одну кружку и вытирая ее ковриком. Джоффри без колебаний ответил взаимностью на его доверие: — Я Джей, раньше я продавал красивые кости зеленым… но после Шиза…» он замолчал. Его дрожь была совершенно непритворной. Бармен выглядел заинтересованным: — У них теперь много костей, да? Говорят, было плохо, что, весь город просто… умер? — спросил он приглушенным шепотом. — Мертвый и воскресший, я никогда больше не вернусь туда, пока еще дышу… — сказал Джоффри, покачав головой. Разговор прервался, когда вошли двое невысоких, чисто выбритых мужчин. Джоффри чуть не вытащил свой меч, но они не были похожи на Серых Шептунов. Их головы казались сморщенными, а глаза красными. У них было некоторое сходство с претендентами-культистами, с которыми столкнулся Джоффри, когда он еще был Полусолнцем, но только в том смысле, что они были бледными, очень бледными. В них было что-то почти чуждое, чего никогда не было у претендентов… Пара спокойно подошла к бару, находившемуся всего в нескольких стульях от Джоффри, и бармен в спешке извинился. Оба заказали то же, что и Джоффри, но выпили их за один раз. После того, как они закончили, они взяли костяшки, которые были внутри, и бросили их себе в рот, мягко пережевывая. Если сомневаешься, подражай, — подумал Джоффри, допив кружку и пережевывая костяшки. У них был специфический почти вкус, но смутно приятное ощущение, которое они вызывали после каждого небольшого жевания, исходило из совершенно другого источника. Он чувствовал, как его рот постепенно теряет часть припухлости, кусочки зеленой жидкости снова наполняют рот после каждого жевания. Когда Тэк вернулся, Джоффри дважды постучал своей кружкой, оставив еще одну коричневую записку. Они продолжали говорить, пока её наполняли. — Я так понимаю, ты сейчас без работы? Что с клиентурой, у которой больше костей, чем они могли бы сэкономить прямо сейчас… — Бармен ловил рыбу. — Можно сказать и так, думал о том, чтобы подражать Гильдии и выбраться отсюда. Бхадхахар звучит хорошо сейчас, блин, где-нибудь еще звучит хорошо сейчас, — сказал Джоффри, пожимая плечами. — Ну, если вы хотите сделать это, я предлагаю подружиться с двумя джентльменами прямо здесь, прежде чем они тоже сбегут на восток, на свою родину… сказал он, незаметно взглянув на двух своих бледных костюмеров, прежде чем покачать головой. — не то, чтобы это принесло тебе много пользы, говорят, что бескровные останавливают любого, кто недостаточно загружен серебром, золотом или ишем… или даже кровью. Так что, если вы не хотите гнить под стенами Бхадхахара, пока Возвращенные не придут с ревом с севера, я действительно предлагаю заработать несколько ишей за эту плату… — сказал он, понизив голос, опираясь на стойку. За оленем, за драконом… — Я умею торговать и могу постоять за себя в бою, я думаю, что смогу их заработать… — согласился Джоффри, тоже наклоняясь ближе к стойке. — Наемник, а также торговец, ха… Что вы скажете, если мы проверим несколько наиболее интересных костей, которые у меня есть на продажу, хорошая сделка стоит немного времени, а? — предложил Так. Джоффри слегка покачал головой, как будто размышлял над этим в своей голове. — Я всегда готов выслушать серьезное предложение, если у меня есть что-нибудь выпить и убить время, конечно… — сказал он, сплюнув костяшки пальцев, заставив их покатиться по полу, как он видел у всех остальных клиентов. — Пожалуйста, — сказал бармен, снова наполняя чашку Джоффри, показывая, что «время Джея стоило по крайней мере цены выпивки». — Этот в доме, — сказал он, прежде чем слегка махнуть головой. Джоффри взял чашу с собой, следуя за Таком через заднюю дверь, его другая рука всегда была рядом с кинжалом. Они прошли через два коридора, прежде чем вошли в маленькую кладовую, полную ящиков. Тэк открыл один и показал ему несколько своих товаров, все из костей разных видов. Твердые, но ломкие, длинные и зеленые, короткие, но полные мелких комочков. Джоффри понял, что Тэк не только ищет сделку, но и проверяет его. Его знания в области торговли и экономики были доведены до предела, когда они обсуждали возможности и цены, спекуляции и возможные тенденции. В другом странном слиянии Джоффри нашел свои знания в резьбе по кости невероятно полезными. Его прикрытие было суровым, в конце концов, ему не повезло с торговцем костями и авантюристом, так что имело смысл только то, что он должен что-то знать о своих товарах. После того, как Тэк удовлетворенно закрыл третий ящик, он повернулся к Джоффри. — Кажется, вы тот, за кого себя выдаете, за Мастера Джея, в наши дни никогда нельзя быть слишком осторожным… но последний вопрос, не могли бы вы? — спросил он. Он что-то замышляет… и дает мне последний шанс отказаться, пока все не стало серьезно… Джоффри задумался на несколько секунд. Какого хрена, я уже на краю света, какой последний прыжок? Он кивнул Таку, который кивнул в ответ, когда отошел немного назад и позвал другую дверь. — Гиш, если хочешь, — сказал он. Деревянная дверь открылась, и вышел Шрайк в легких доспехах, вооруженный бамбуковым огненным копьем. Он направлял его прямо на Джоффри, держа его правой когтистой рукой за верхнюю часть на уровне бедра. Другая рука Гиша была скрещена на груди, и он держал веревку, прикрепленную к заднему концу огненного копья. Его копье было простым, но острым, и Джоффри тщательно обдумывал, в каком направлении прыгнуть, если Шрайк потянет за эту нитку. Примитивное огненое копье было идентично тому, которое использовалось летающими артиллерийскими подразделениями Деревянного Железа более двух веков назад, однозарядным копьем, предназначенным для небольшого преимущества в ближнем бою. Их можно было найти в некоторых крепостях и аванпостах гарнизона или редко в Запределье, когда гарнизонный утюг продавал своих братьев за мешок серебра или красную купюру. Его точность была даже хуже, чем у современных бронзовых, используемых людьми Ксон-Ми, но с целью в четырех метрах впереди… было трудно промахнуться. — Ты хоть что-нибудь понимаешь в том, что я говорю, или мне просто вонзить это тебе в грудь? сказал Гиш по-шрайкски, все шипя и гласно. — Я бы хотел посмотреть, как ты попробуешь, зеленый, — ответил Джоффри на шрике, готовый в любой момент повернуться налево. Гиш смотрел на него, казалось, целую вечность, прежде чем кивнул в ответ Таку, опуская огненное копье. — Мне очень жаль, но то, что мы здесь делаем, хотя и приносит прибыль… привлекло внимание некоторых из недавно прибывших в Костяной город», — сказал Так, когда Гиш принес два табурета. И Джоффри, и бармен сидели вокруг одного из ящиков, теперь все было по делу. — Ты имеешь в виду солнца? — спросил Джоффри, остро осознавая свою удачу, если бы только что обнаружил заговор с целью разрушить собственное построение. Так быстро покачал головой: — Нет, я не знаю, что заставило их отойти так далеко от своих фортов, но они не являются частью этого, на самом деле они могут даже оказаться полезным отвлечением. Я имею в виду Серых Шептунов, вы наверняка их видели? Проповедь о прибытии и перерождении на улицах? сказал он. — Я их видел, это ублюдки, стоящие за всеми моими бывшими клиентами, которые ходят без голов, верно? — спросил Джоффри. — О, я бы так не сказал, я прожил всю свою жизнь в этой дерьме и поверь мне, я видел кое-что… нет никого, кто мог бы оживить целые города просто так… нет, я думаю, есть связь, но я бы не сказал, что это они, — сказал он, когда Джоффри сделал еще один глоток из своей кружки. — Так что у тебя с ними не так? — спросил Джоффри с явным интересом. — С ними? Ничего. С тем, что они сделали? он покачал головой. — Вы были здесь, когда они нашли Резной зал около полугода назад? — спросил он. Все колокола Королевской Гавани снова зазвенели в черепе Джоффри. Ему пришлось сдерживать себя, чтобы не наброситься на Така и не вытрясти из него знание. — Резный зал? Я не помню, должно быть, был за городом… — Он замолчал, позволив тишине работать на себя. — Ну, дело в том, что один из шахтеров что-то нашел. Он искал кости Ро задолго до конца Ступеней Кости, когда нашел какой-то зал, полный резных фигурок, выгравированных на стенах, глубоко в Сухой Глубине. Однако настоящей находкой были плиты обсидиана внутри, ряды за рядами материала, спрятанного в маленьких отверстиях по всему коридору. Два месяца спустя прибыли Серые Шепчущие Слова, полных две дюжины их, и больше, чем я когда-либо видел в одном месте одновременно… но я подозреваю, что проповедь была просто подработкой. Они прекратили дальнейшую добычу и разведку вокруг Сухой Глубины и закрыли Костяные доки без предупреждения, почти прошептал он. Джоффри видел их патрулирующими ранним утром, мужчин и женщин в серых одеждах, которые безмятежно патрулировали улицы, ближайшие к бывшему морю. Последние отблески луны осветили обширный комплекс заброшенных подъемных кранов, шкивов и больших складов на границе между городом и Сухой Глубиной. — Так что же такого особенного в этих резных фигурках, вы их видели? — спросил Джоффри, изображая умеренный интерес, но едва преуспев в этом. Тэк пожал плечами: — Никого это не волнует. Сектанты охотились за обсидианом, понимаете? Они конфисковали то, что уже было взято… и, что странно, они довольствовались тем, что просто сидели на этом. Никакой дальнейшей добычи, чтобы добыть остальные, не было ни предложений продать их. На самом деле это не так уж и дорого, многие кости, которые обычно добывают здесь, намного более ценны… но именно обсидиан, минерал, сводил их с ума в течение нескольких недель, когда они искали все до единого остатки материала и бросали его в Сухую Глубину… Он покачал головой, прежде чем продолжить: — Минералы или резные фигурки, что угодно. Что меня гораздо больше интересует, так это множество брошенных грузов, просто разбросанных по докам. Ящики за ящиками с упакованными костями всех типов, многие из них уже спрятаны на телегах, и не хватает только пары верблюдов и храброго возницы для чистого бегства и богатой жизни в Бхадхахаре или любом другом бескровном городе, который вы хотите упомянуть… — сказал Так. Жадность и перспектива огромного выигрыша беззастенчиво сияли в его глазах. Джоффри пришлось прикусить язык. «Джей», торговец и наемник, тоже плюнул бы на резные фигурки и пошел бы за костями. Он не мог выйти из укрытия, не сейчас. — Должно быть, это стоит много йишей… и торговцы просто отказались от него? — подозрительно спросил Джоффри. — У них не было особого выбора, по крайней мере, с исчезновением Гильдии. В один прекрасный день все занимались своими честными делами, а в следующий раз к пристани подошли более пятидесяти серых мудаков и сказали им, что у них есть пять минут, чтобы уйти, иначе… И все же один из них попытал счастья, один из хитрых из Нефера и его свита… более пятисот человек должны были посмотреть, что именно означает «иначе»… сказал Тэк с дрожью. Джоффри сглотнул. Он снова попытался выпить, но понял, что его чашка пуста. — И ты хочешь, чтобы я ограбил этих маньяков? — спросил он, нахмурившись. — Послушайте, как нам плевать на дурацкий обсидиан, так и им наплевать на груду костей, не говоря уже об их огромной ценности. Я собираю команду, чтобы пойти за ними ночью, очень простая задача, за которую я готов хорошо заплатить, — сказал он, приподняв бровь. Отличная возможность разведать оппозицию… но приличия нужно поддерживать… Джехи скрестил руки на груди, откидываясь назад. — Откуда мне знать, что у тебя есть для этого йиши? — спросил он. — Ты этого не сделал, но теперь ты это сделал, — сказал Тэк с улыбкой, вынимая пачку пурпурных купюр Иш, чтобы Джоффри мог их увидеть, только чтобы снова спрятать их в мешочек, который свисал с его шеи на уровне груди. Для захудалого торговца у Така определенно было много сценариев… — Это не первый раз, когда вы отправляете людей на эту работу, не так ли? — внезапно спросил Джоффри. Так выглядел слегка испуганным, но быстро пришел в себя. — Это не так, но, как вы видите, выплата невероятная… — Что случилось с другой командой? Почему они не делают этого снова? — спросил Джоффри, от легкого покалывания волосы на его шее встали дыбом. — В прошлый раз были небольшие неприятности, но уверяю вас… — Что. Случилось. — угрожающе повторил Джоффри, вставая, и Гиш снова нацелил свое огненное копье. — Надеюсь, у тебя есть еще один из них, потому что тебе понадобится больше, чем один, чтобы остановить меня, — прорычал он Гишу на языке Шрайка. Так быстро встал, пытаясь всех успокоить: — Пожалуйста, пожалуйста, ничего страшного… Последняя команда, которая вошла… похоже, они сами подошли слишком близко к Костяным Шагам и… навлекли на себя гнев Шепчущихся… — ответил он. Он почесал шею, чувствуя себя некомфортно. — Когда это было? — спросил Джоффри, когда Гиш снова опустил оружие. — Прошлой ночью, но уверяю вас, что маршрут был изменен и… — Тэк попытался снова, но Джоффри уже сделал шаг назад в леденящем душу осознании. — Кто-нибудь из них знал об этом месте? — спросил Джоффри, перебирая спрятанный кинжал. Тэк выглядел раздраженным, когда увидел: — Мастер Джей, я думал, что вы разумный человек, … — Я очень, они нет! Знал ли кто-нибудь из этой команды?! — прорычал Джоффри. — Я принял все пред... — СДЕЛАЛИ ЛИ ОНИ?! — крикнул Джоффри. — Они сделали! Они хорошо справились?! Тэк зарычал в ответ, но Джоффри уже бежал по коридору. Он выскочил из коридора и вернулся в таверну, но и Тэк, и Гиш ударились его спиной из-за его неожиданной остановки. Во всей комнате было странно приглушено, и странные клочья тьмы трепетали по краям поля зрения Джоффри, когда он смотрел на посетителей этого места. Все они сгорбились на своих столиках или на барной стойке с закрытыми глазами и спокойными лицами, как будто они только что решили вздремнуть. Это не было бы необычной сценой, учитывая напитки, подаваемые в таких местах, если бы не одно но. Они были бледными, почти белыми. Все они, кроме двух обескровленных мужчин, сидевших на длинном столе… они были расчленены. Джоффри чуть не закричал, когда увидел движение слева от себя, вынимающее один из своих кинжалов и быстро поворачивающееся к нему. Он увидел худощавого мужчину в простой серой мантии, с бритой головой здорового розового цвета и безмятежно смотрящими на Джоффри карими глазами. - С-с-с-с-с-с-с, — прошептал он, прижав указательный палец ко рту, прося тишины, а другой рукой медленно опустил голову посетителя. Он снова повернулся к своей жертве, медленно опустив голову на стол обеими руками. Как мать несет спящего ребенка в постель, так и мужчина усадил бледного костюмера, почти заботливо усадив его в удобное положение, даже причесав прядь волос. — И теперь он знает правду… — процитировал мужчина, уважительно кивнув на бледное тело, прежде чем повернуться к трем мужчинам у двери. — К-кто ты, блять, такой?! — заикаясь, сказал Тэк, наклоняясь к двери и схватившись за топор. — Я Лиош, простой шепот, вестник хороших новостей… Но ты, Цайкин… ты подошел опасно близко к вещам, которые лучше оставить в покое… иди, познай правду нашего мира… — сказал сектант, делая шаг к ним. — ГИШ!!! — Закричал Так. Телохранитель Шрайк зарычал, дергая за веревку на заднем конце бамбукового стержня. ТТТТШШШШУУУ Маленький язык пламени вырвался из передней части примитивного огненного копья, толкая копье вперед. Лиош схватил копье в воздухе обеими ладонями, остановив его огромную силу и задумчиво глядя на него. — Оружие умирающего века, — сказал он, глядя на него. — Хитрые трюки и механизм, устаревшее оружие после даров Красной Кометы… — пробормотал он, роняя копье. Шрайк снова зарычал, вынимая из набедренных ножен бронзовый короткий меч, но культист шевельнулся. Не было исчезновения или тьмы, чтобы скрыть это. Одним-единственным шагом Лиош прошел из одного конца комнаты в другой прямо перед Гишем. Воин Шрайк еще не полностью обнажил свой меч, когда Лиош одной рукой схватил его за плечо, а другой пронзил грудь Шрайка. Рука культиста могла быть сделана из валирийской стали, пробивающей кожу, чешую и плоть одним ударом. — Прошло некоторое время с тех пор, как я пробовал кровь Получешуи… бормотание и полушепот когтистых великанов и изменчивая плоть… — прошептал культист, когда Гиш завопил к небесам, его кровь закружилась вокруг руки Лиоша и каким-то образом попала в нее. Через две секунды Шрайк превратился в сухую кожуру, его лицо застыло в гримасе ужаса. Джоффри использовал эти две секунды, чтобы уклониться и жестоко ударить Лиоша в почку, быстрым движением поворачивая кинжал, перерезав все вены, о которых он знал после своего пребывания под начальством архимейстера Эброуза. Лиош, казалось, хмыкнул, когда Джоффри вынул свой клинок, но прежде чем он успел нанести ему еще один удар, сектант развернулся и перехватил руку Джоффри. Он нанес два странных удара по руке, достаточно сильных, чтобы потекла кровь, прежде чем он ударил Джоффри прямо в грудину и отбросил его назад с невероятной силой. Джоффри увидел, как по какой-то причине рука Лиоша сжалась в кулак прямо перед тем, как он ударил его. Сектант мог бы проткнуть его одним ударом, но решил этого не делать. Джоффри рухнул на стол, рухнул вниз и подавил крик боли. Когда он попытался встать, он понял, что не может пошевелить правой рукой, она безвольно висела на боку, не в силах схватить серебряный кинжал. Так застыл от страха, крича и бросая свой топор. — Прости, пожалуйста, мне очень жаль!!! У меня есть сценарий, а-а-и кости и… ОХУГХ, — его гипервентиляция резко оборвалась, когда рука Лиоша пронзила его грудину. Кусочки бронзы от небольшой брони, которую он незаметно носил под рубашкой, посыпались в стороны, смешиваясь с кружащимися осколками пурпурных купюр. — Скучно и бесполезно, — сказал культист как бы самому себе, высасывая Така досуха, кровь из его собственной раны текла быстрее на секунду, прежде чем полностью сузиться или запечься, а его плоть зажила. Леош теперь выглядел так, словно его вообще никогда не кололи. — Но ты… — прошептал он, поворачиваясь и направляясь к Джоффри. Джоффри, спотыкаясь, вскочил на ноги и бросился к выходу, взяв кинжал левой рукой. Он распахнул дверь плечом, но улицы снаружи не обнаружил. Он снова был в таверне, но на этот раз снова вошел через заднюю дверь. Он даже мог видеть трупы Гиша и Така по бокам… как будто вся комната продублировалась. Он откинул голову назад и увидел, как Лиош степенно идет к нему, задумчиво глядя на одну из его рук, ту самую, что ударила Джоффри. На руке все еще было несколько капель крови Джоффри, но они уменьшались. Медленно, очень медленно капли растворились в теле сектанта. Он смотрел почти в экстазе, продолжая идти. — Это… это приятный сюрприз… ты чувствуешь вкус силы, незнакомец. Умные уловки и праведный гнев, одержимая решимостью и ревущей гордостью… — бормотал он, продолжая идти. Джоффри снова подбежал к двери, открыл ее и снова наткнулся на ту же комнату. — Зачем бежать? Возрождение снова близко, как всегда… — сказал Лиош, пока Джоффри продолжал бежать, тяжело дыша. Он бежал, бежал и бежал по комнатам, прежде чем что-то внезапно изменилось. Открыв дверь еще раз, он увидел десять других Шепчущихся, чьи лица скрывали капюшоны, а руки были сцеплены перед ними, прикрытые длинными рукавами. Он развернулся и ударился о Леоша, прямо ему в спину. — Ты будешь очень полезен… — пробормотал он, когда Джоффри снова попытался нанести ему удар. Он наклонился вправо, и Джоффри чуть не попал в сердце. Лиош схватил его сзади за шею, и Джоффри вдруг ничего не почувствовал под ней, как будто его позвоночник был перерезан. — Мы сделаем это сейчас, — сказал он, потащив Джоффри к барному столику, а другие культисты убрали территорию от бутылок и всего остального. — Они снаружи, — услышал Джоффри еще один шепот. Теперь он смотрел на потолок таверны и предвкушающее лицо Лиоша, окруженное бесчисленными черными затененными капюшонами. — Неважно, будет слишком поздно, — сказал Лиош, широко раскрыв руки и начав бормотать, шептать, а за ним быстро последовали остальные культисты. Дыхание Джоффри сбилось, и он каким-то образом почувствовал, как бурлит кровь, медленно перенаправляясь. Он попытался закричать, но обнаружил, что не может, все его тело покалывало от боли и предчувствия. Он чувствовал, что большая часть его концентрируется на его шее, собираясь каким-то образом вырваться наружу, когда огромный взрыв сотряс здание. Культисты спотыкались, когда на них посыпались куски дерева и камня. ТТТТШШШУУУУ Лиош оглянулся за миллисекунду до того, как расплывчатое копье попало ему в живот, отбросив назад. — рааасвееет!!! — проревело несколько голосов, прежде чем шум битвы заполнил комнату, вопли, крики и рев ударили по ушам Джоффри. Джоффри начал ощупывать остальное тело, очень медленно, словно только что проснулся после долгого сна. Он изо всех сил откатился в сторону, упав на другую сторону барного стола и укрывшись под ним. Внезапно над столом появился культист, схватил его и поднял обратно. Голова Джоффри ударила его по носу, когда он схватился с мужчиной, поднял его и рухнул обратно на пол. Пространство между стеной и длинным столом было слишком тесным, чтобы культист мог использовать какие-либо из его странных боевых приемов без оружия, и Джоффри использовал этот факт в полной мере, выпустив другой спрятанный кинжал, вонзив мужчине в сердце и скрутив его лезвие жестоко, перерезав его коронарную артерию, прежде чем снова нанести удар и прорезать его правое предсердие. Сектант забился в конвульсиях на секунду, прежде чем внезапно замер, и Джоффри схватился за перекладину, пытаясь снова встать. Таверна была полем битвы, когда множество Нефритовых лягушек вступили с культистами в яростный рукопашный бой, сверкая серебряными короткими мечами, когда они парировали удары руками и потрошили культистов. Культисты, казалось, расплылись, когда они идеально развернулись, атакуя солдат ударами рук и мощными ногами, которые были очень похожи на боевой стиль, используемый Нефритовыми писцами. У каждого культиста, казалось, были два темных придатка, растущих из их спины, придатки, которые использовались, чтобы парировать и наносить ужасающие удары, которые, казалось, обходили любую броню. За каждого павшего культиста приходилось четыре нефритовых лягушки. — МАЙОР! СЮДА!!! — кричал капитан Шах, выпуская стрелу за стрелой, больше похожий на баллисту с репетиром, чем на человека, когда он пронзал глаза и рты, сбрасывая сектантов на землю. Схватка была беспорядочной, без всякой организации, но Джоффри видел, что он изолирован от своих основных сил, около полудюжины сектантов преграждают ему путь. Он посмотрел на другую сторону и увидел, как Лиош рычит, когда копье, пригвоздившее его к стене, медленно вытаскивается из его чрева, словно направляемое собственной силой. — МАЙОР ДЖОФРИ! УХОДИ ОТТУДА! — внезапно проревел капитан Ксон-Ми из зияющей дыры, которая раньше была передней стеной Таверны. Он руководил двумя своими людьми, пока они устанавливали на полу какой-то деревянный прямоугольник. Кружатся красные листья вокруг лица… Он глубоко вздохнул, опустошив свой разум, прежде чем броситься сквозь собравшихся культистов, бежав быстрее, чем когда-либо в своей жизни. Его разум был в каком-то тумане, когда он уклонялся вправо, а затем влево, едва избегая черных призрачных щупалец, пытавшихся распотрошить его, как свинью. Он покатился по полу, уклоняясь от еще одного, но врезался в одного из культистов, который двинулся, чтобы преградить ему путь. Ублюдок поднял его в воздух одной рукой, как если бы он был ничем, оба щупальца сложились у него по бокам и готовились к прыжку. Прежде чем Джоффри успел среагировать, из глаза мужчины вылезла стрела. Оба они упали на пол, Джоффри, отскочив в воду, снова вскочил на ноги. Сектант попытался сделать то же самое, стрела и все остальное, кроме его движений, были неуклюжими и зажатыми. Он начал биться в конвульсиях, несколько раз ударившись об пол. Он посмотрел на Шаха, когда получил еще одну отравленную стрелу из вторичного колчана, расчищая путь вперед, продолжая пронзать сердца и головы своими стрелами. — Сэр! — крикнул один из лягушек неподалеку, метнув саблю в Джоффри, но тут же был выпотрошен сзади одним из культистов. Джоффри схватил саблю в воздухе как раз вовремя, чтобы парировать руку культиста, которая каким-то образом не рассеклась от удара. Он с ревом нанес сокрушительный ответный удар мужчине по шее, полностью отрубив ему голову, пока тот продолжал бежать. Легионеры отступили вместе с ним, все они отступили к входу в таверну. — Нет — прохрипел голос, который угрожал расколоть голову Джоффри надвое, когда Лиош внезапно взорвался в тенях, бесчисленные щупальца вырвались из его отверстий и частей тела, убивая и калеча каждого человека, которого они коснулись, пока он скользил вперед к Джоффри. Ксон-Ми поднял тяжелое на вид бронзовое приспособление к мерзости. Он был сделан из трех бронзовых трубок огненного копья, которые каким-то образом сплавились вместе, хотя копье осталось только в одной трубке. Он взревел, дергая за шнур, наполняя комнату еще более едким дымом. СШШШУУУУХ — взревело копье в тот момент, когда Шах выпустил в мерзость серию из трех стрел, близкая дистанция делала точность несущественной. Лиош, казалось, рассмеялся глухим, приглушенным звуком, отбрасывая стрелы и копья в стороны своими многочисленными щупальцами. Пока он продолжал скользить вперед, все выжившие помощники широко развели руки и закричали, когда щупальца Лиоша достигли их, высасывая их кровь и оставляя после себя только сухую шелуху. Каждый раз, когда он это делал, тени становились все длиннее и гуще, и когда Джоффри и выжившие Глиммеры наконец добрались до выхода, мужчина был на две трети пути к ним. — ПОШЛИ! ПОШЛИ! — закричал Джоффри, увидев, как один из людей Ксон-Ми поджег фитиль, выходящий из деревянного ящика, и побежал, как одержимый. Легионеры вывалились на улицу, последние из них не успели, потому что из их груди вырвались огромные щупальца тьмы, когда они закричали в агонии. Прямо перед Джоффри, посреди улицы, стоял капитан Джос, окруженный дюжиной лягушек, все с закрытыми глазами, когда сильный ветер трепал одежды Нефритовой Луны. Он двигал руками почти степенно, напоминая Джоффри много раз, когда он видел, как он тренирует свои странные движения с остальными мужчинами. — ВНИЗ! Джоффри взревел, прыгая на твердую улицу, за ним следовали Ксон-Ми, Шах и остальные мужчины, прижимаясь к полу. Джос внезапно открыл глаза и сделал большой шаг вперед, выставив ладонь вперед со всей силой. Лиош вынырнул из норы таверны, возвышаясь над мужчинами всего на секунду, прежде чем что-то врезалось в него, отбросив назад, когда он завопил от боли к небесам, беспомощно размахивая руками. Затем взрыв такой силы, что Джоффри мог поклясться, что его слышали в Грейтауэре, поднял его и легионеров в воздух и швырнул их к быстро приближающейся стене.***
— Я был в этой таверне три дня?! Как это вообще возможно?! — раздраженно спросил Джоффри. — Даже капитан Джос не знает, ему удалось найти вас пару часов назад, и мы нанесли быстрый удар, — сказал капитан Шах. Джоффри вздрогнул, когда песец тела снова наложил ему на голову повязку, боль и тяжелое солнце, которое каким-то образом не притуплялось брезентом, только ухудшали его настроение. — Три дня, проведенные с пользой, когда призрачные ублюдки снова и снова нападали на наш лагерь, мы думали, что они точно тебя достали… — сказал Ксон-Ми, чистя громоздкое Трехкопье на земле, заботливо поливая непрактичное оружие. — Мне все труднее поверить, что мы их всех поймали, ты сказал, что они отвели всех своих людей обратно к таверне, пока наши силы продолжали наступать на нее? — спросил Джоффри капитана Ху. Ху кивнул, делая еще один глоток воды из своей фляги. — Они продолжали торопить нас, пытаясь задержать нас ценой своей жизни. Что бы они ни хотели сделать с тобой, должно быть, это было очень важно. Они даже оставили Костяные доки заброшенными в пользу таверны, и, по словам местных жителей, они охраняли ее с тех пор, как прибыли сюда… Джоффри кивнул, снова поморщившись от боли, пробежавшей по его голове от внезапного движения. Лагерь казался единственным оплотом порядка в городе, поскольку страх и неуверенность достигли точки кипения. Несколько культистов, выживших в битве, бежали из города, и, кроме формации Джоффри (которую он не хотел использовать в качестве полицейской силы), не осталось центральной фигуры власти. Полная анархия охватила город, когда люди покинули его толпами, многие ворвались в теперь уже неохраняемые Костяные доки и несли ящики, полные тяжелых костей, в отчаянной попытке добраться до Бхадхахара и заплатить легендарную дань в обмен на безопасность. Джоффри сомневался, что более половины из них переживут путешествие на восток через Каннибальские пески, а затем на юг через Кровавые равнины. Он предположил, что большая часть драгоценных костей останется гнить под солнцем пустыни. — Должно быть, твоя кровь дорогого стоит, чтобы собрать такую защиту… Ты уверен, что не происходишь из рода чародея, Джоффри? — заинтригованно спросил Джос. Джоффри думал о львах и Ланнистерах, древних сказках и первых людях-королях. «Ты ощущаешь вкус силы, незнакомец. Умные уловки и праведный гнев, одержимая решимостью и ревущей гордостью». Это была не самая распространенная интерпретация Ланна Умного, но Джоффри предположил, что она достаточно близка… — На самом деле я ни в чем не уверен, Джос… — сказал он, покачав головой. — В любом случае, они уже забрали то, что хотели, из Костяных доков, Так, это был бармен, который, кстати, их грабил, он сказал, что они бросили обсидиан в Сухую Глубину. Ты нашел что-нибудь, Сабу? Ничего вообще? — спросил он капитана рейнджеров. — Только маленький кусочек. Нашел его под кроватью у какого-то мелкого торговца, должно быть, был одним из первых, кто купил его у шахтера, — сказал Сабу, показывая им кусок зазубренного обсидиана размером с его голову. — Зачем кому-то прятать их так далеко под Сухой Глубиной? — спросил Ху, сбитый с толку. — Еще вопросы, — горько пробормотал Джоффри. Они потеряли более шестидесяти человек, и до сих пор не было найдено никаких полезных улик. Единственной хорошей новостью было то, что их запасы еды и воды были пополнены, и их осталось более чем достаточно, чтобы пополнить запасы экспедиции в убежище Коля. И что они уничтожили небольшую группу могущественных культистов… Джоффри глубоко вздохнул и откинулся назад, позволив своим подчиненным координировать более насущные, неотложные вопросы, поскольку он думал о единственном месте, о котором он мог думать, где, казалось, было больше ответов, чем вопросов. Резной зал… обсидиан, найденный культистами, — не единственная тайна, которую хранит это место. — Мне понадобится альпинистская веревка, длинная, — внезапно сказал он, заставив всех своих подчиненных посмотреть на него.***
Метко названные Костяные Шаги образовались органично со временем. По мере того как сменявшие друг друга поколения горняков расчищали уровни ближе к поверхности, необходимость идти глубже в Сухую Глубину потребовала создания большой лестницы, по которой горняки могли добраться до драгоценных костей, которые лежали окаменевшими на стенах бывшего моря. Ступени были выточены на «стенах» бывшего моря, подобно огромной лестнице с поворотом, которую Джоффри мельком увидел во время своего краткого пребывания в Черном замке в поисках знаний о скалолазании. Ступени были укреплены костями, хотя чем глубже Джоффри спускался в пропасть, тем шатче и наполовину опаснее они становились. Великий каньон был так глубок, что тьма заволакивала его нижние участки, где, как говорили, духи похищали тех шахтеров, которые стали слишком жадными и слишком глубоко спустились во тьму. Шаг шаг шаг шаг Внезапный порыв ветра заставил Джоффри и двух мужчин, следующих за ним, нырнуть в сторону, изо всех сил прижавшись к «стене». С другой стороны, всего в нескольких метрах, был долгий-долгий обрыв… Вокруг них начало подниматься глубокое, низкое придушенное гудение, жутко синхронизированная низкая нота, которая, казалось, становилась тем сильнее, чем быстрее дул ветер, гудя все громче и громче, пока Джоффри почти не слышал своего дыхания. Порыв ветра оживился, завывая без конца, когда «умиротворители» лязгали и свистели, добавляя свою дрожащую какофонию к вихрю шума. Умиротворители представляли собой струны, свисающие с «потолка» ступеней, держащие куски выдолбленной кости, через которые перемещался воздух, добавляя более низкую мелодию к звуку ветра, когда кости лязгали и сталкивались друг с другом. Шахтеры Сухой Глубины ставили по одной из них после каждого пустого «места раскопок», мимо которого проходили Костяные Шаги, своего рода извинение и мольбу за кости, которые они взяли. После столетий добычи полезных ископаемых весь верхний каньон звенел низкой мелодией тысячи, миллиона миротворцев, безумно крутящихся на своих струнах и распевающих на ветру. ХХХУУУУУММММСССС…. Звук прекратился вместе с ветром, и Джоффри встряхнулся, вставая. — Давайте продолжать, мы не можем терять время, — сказал он, указывая на двух мужчин. Джос молча кивнул, а Солнечный Луч Ло нервно схватился за длинный кусок веревки, свисавший с его плеча. Все трое продолжали спускаться вниз, следуя по ступеням все глубже и глубже в бездну, а свет солнца, казалось, становился все слабее и слабее. Некоторое время спустя они нашли последний уровень костяных ступеней, большую шаткую платформу из кости, которая была заполнена дешевым горнодобывающим оборудованием и оборванными нитями веревки. Именно здесь попытали счастья самые обездоленные горняки, рискуя жизнью ради денег и вовисая на своих канатах и спускаясь в темную пропасть без единого шага под собой в поисках великой находки. Если их веревки вдруг оборвутся, ничто не остановит их на следующие полдюжины или более километров… кроме того, бездна стала слишком темной, чтобы даже измерить расстояние… некоторые говорили, что у дыры нет конца и что люди, которые падали, были обречены падать, падать и падать до скончания времен… Джоффри глубоко вздохнул, подойдя к нужной платформе, костяной балке с несколькими ступенями, прибитыми сверху на несколько метров, пока обе не сужались, оставляя только край. Он обернулся: — Ло, передайте мне веревку, — попросил он у своих лагерных помощников. Солнечный Луч Ло выглядел решительным, но совершенно напуганным, когда передавал ему веревку. — Удачи, сэр, сказал он перед тем, как отдать честь, как будто все еще не веря храбрости своего командира. Храбрость… — подумал Джоффри, ничуть не удивившись. Разве это храбрость, если ты знаешь, что вернешься? — спросил он себя. Однако вопрос был спорным, потому что он был так напуган, что думал, что наложит в штаны. — Ты уверен в этом, Джоффри? — спросил Джос, осторожно глядя в бездну. — Здесь я единственный, кто может подняться, и я бы предпочел не рисковать никем другим, — сказал он, ругаясь, когда его дрожащие руки изо всех сил пытались закрепить веревку на краю и на себе. Он стиснул зубы в безмолвном рычании. У меня будут ответы. Тряска значительно уменьшилась, и Джоффри воспользовался паузой, чтобы крепко закрепить его, прежде чем бросить другой конец вниз. — Если я не вернусь через день… ну, все знают, что делать… — сказал он, глядя в бездну, тяжело глотая. — Я возьму на себя командование, отведу людей в Убежище Коля и доложу генералу о нашей неудаче… — Джос замолчал, когда Джоффри снова уставился в бездну. — Джофф… ты уверен? — настойчиво спросил Джос, на этот раз используя его прозвище. — Мы знаем, что группа могущественных колдунов связана с массовыми реанимациями и массовыми убийствами… Убийства становятся все более распространенными… этого достаточно, чтобы мобилизовать пять гарнизонов… Джос почти умолял. Джоффри сделал еще один глоток, искренне обдумывая это. … У Сансы был нехарактерно сосредоточенный взгляд, словно она пыталась расшифровать глубокий смысл. — Но, Джоффри… Что такое другая песня, как не последовательность смены тональностей? сказала она. … Мы сочиняем свои собственные песни… — подумал он, на мгновение закрыв глаза, прежде чем открыть их снова. — Рассвет, майор, — сказал он, отсалютовав. — Рассвет, — сказал Джос, приложив кулак к сердцу. А потом он прыгнул в Бездну.***
Тьма окружила Джоффри, когда он снова освободил веревку, снова спрыгнув со стены и спустившись еще на дюжину метров одним прыжком. На полпути порыв ветра, казалось, подхватил его, как сумасшедший маятник, толкая влево с обманчивой силой, когда ветер ревел. — АУХ! Джоффри застонал, ударившись о неровную «стену», чувствуя, как кровь сочится из вновь открывшейся раны на его щеке. Глубокий гул миллионов умиротворителей, свисающих с верхних уровней, звучал отсюда искаженно, эхо, которое, казалось, умножало их звук и в то же время приглушало его… Это звучит как… Это звучало как рыдания самой земли… ХХУУУМММММ… Он снова отпустил веревку, спускаясь все глубже и глубже, а свет закатного солнца, казалось, совсем исчез, оставив Джоффри в темноте. Они сказали, что это прямо здесь… Я пропустил это, не увидев? — спросил он себя, снова прыгая. На этот раз, хотя он не чувствовал стены, когда приземлялся, вместо этого казалось, что дыра в земле открылась и поглотила его, пока он продолжал двигаться и врезался в землю. — Слава богам, — пробормотал Джоффри, выпутываясь из веревки, пытаясь найти масляный фонарь внутри своего рюкзака. Ленивое свечение фонаря медленно освещало окрестности Джоффри, открывая какую-то пещеру, широко выходившую в Сухую Глубину. Джоффри повернулся и посмотрел на обвалившуюся и потрескавшуюся каменную арку, которая, казалось, вела в туннель идеальной формы. Я здесь, подумал он, привязывая веревку к ближайшему камню. Какого фига кто-то строил это здесь?! — подумал Джоффри, собрав всю свою жалкую каплю мужества, которая, как он думал, у него была, и направился к ней. Сразу было видно, что туннель длинный, прямая линия бесконечного черного, поглощающего свет черного камня. Так же, как фундамент Хайтауэра и черный обелиск. о боги… Он смотрел на стены коридора, пока шел, пытаясь разобрать рисунки и каракули, которые казались почти уничтоженными с течением времени. Он ненадолго остановился, сбрасывая одну из своих перчаток, ощупывая пальцами ее контур и приближая голову, нахмурившись. Эрозия… она не была вызвана ветром… она была вызвана водой. Соленая вода. Они построили это, когда Сухая Глубина была настоящим морем?! Он продолжал идти, пытаясь расшифровать то, что было нарисовано. Все было тщательно разрушено временем, воздухом и водой, но коридор был таким длинным, что что-то смутно понятное начало проступать, пока Джоффри собирал в голове возможный образ с помощью небольшого фрагмента древесного угля и гладкого сланца. Он чувствовал, что ему многого не хватает, но спустя столько времени… тысячи лет… сотни тысяч, если он был построен одновременно с фундаментом Хайтауэра и черным обелиском… многое было потеряно. На фреске снова и снова изображался один и тот же узор. Какая-то армия, все сосредоточенно двигались к противостоящей фигуре, которая держала в руках какое-то оружие. Джоффри строчил как сумасшедший, продолжая двигаться, часто останавливаясь, чтобы посмотреть на коридор с фонарем и вглядываясь в детали, которые он раньше упустил, благодаря богам, что много лет назад он решил заняться рисованием в качестве хобби в Тироше… Картина повторялась, показывая армию или толпу, когда она продвигалась и разрывала фигуру на части. Когда фигура исчезла, армия, казалось, растеклась повсюду, затопив всю секцию коридора, даже потолок. Однако после этого был перерыв. На несколько десятков метров резьба остановилась, чтобы снова возобновиться с очень похожим сюжетом. Джоффри не знал, повторяется ли узор снова в точности или в нем есть какие-то отличия, так как течение времени сильно сказалось на нем… но центральная тема осталась прежней. Появляется армия, фигура стоит и умоляет, а может быть, бросает им вызов, разрывается на части и ничего… снова, и снова, и снова… Он продолжал идти, проверяя небольшие отверстия, которые часто появлялись под фреской. Согласно слухам, ходившим по Костяному городу, дыры были заполнены обсидиановыми плитами. Однако никого не осталось, об этом позаботились Серые Шепчущие Слова. Может быть, обсидиан мешает их магии или вредит им? Но если да, то как они могли избавиться от него сами? Он продолжал идти, пока коридор внезапно не закончился и не открылся в огромный купол размером с тронный зал Красного замка. Зал, заполненный резьбой. Джоффри сузил луч своей лампы, осматривая стены и потолок. По всей комнате он мог видеть одну огромную резьбу, зазубренную и эродированную, но все же в чем-то понятную. Территория вокруг входа была занята какой-то группой людей в разной степени смятения или тревоги, рассредоточившись и бегая по всей первой трети зала. По бокам он мог видеть фигуры в доспехах с обнаженными мечами, смотрящие во все стороны. С другой стороны он заметил какой-то стол, заполненный людьми знатной осанки, большинство из которых стояло, кричало или, может быть, кричало, глядя в центр потолка… Джоффри прошел в центр комнаты и поднял голову, его руки слегка дрожали. В центре стояли четыре фигуры, две из них окружали третью, а четвертая стояла в стороне. Одна из них явно была женщиной, и хотя эрозия давно стерла выражение ее лица, то, как она нежно держала фигуру в центре потолка, ясно выражало какую-то глубокую боль. Другой был облачен в какую-то броню, которая трясла того, что был в центре. Джоффри нахмурился, продолжая смотреть, направляя луч на центральную фигуру. Его руки, казалось, крутились не в ту сторону, но едва, как будто их движение только началось. Его грудь, казалось, сдалась, а шея изогнулась, как обезумевшая змея. И его лицо, его лицо… -Джоффри, Джоффри, что такое?! плакала его мать, когда она держала его, боль невыносима. Лицо у него было одутловатое… — Джоффри!!! Пожалуйста! Не надо, Джоффри… Распухший, извивающийся в агонии, когда яд забил его дыхательные пути, а фиолетовый вихрь вырвался из сторон, крошечные струйки его уже достигли его тела. Он перевел взгляд со свадьбы в сторону, когда его голова раскалывалась, следя за огоньком, когда он проходил рядом с его дядей Тирионом, ошеломленный, когда он держал чашу… Он продолжал следить за ним, когда он достигал земли. Джоффри вдруг понял, что стоит на пурпуре, весь этаж зала превратился в один большой вихрь. Он мог видеть водовороты и завихрения, вырезанные в любовных, деградировавших деталях, идеальное изображение проклятия, которое мучило его. Джоффри делал вдох каждые полсекунды, его руки бесконтрольно тряслись, когда дрожащий свет следовал за вихрем дуновений и сверхъестественных фракталов, которые становились все более и более сложными, достигнув, наконец, крещендо, когда они внезапно остановились прямо на том месте, где он стоял. Он упал на землю, тяжело дыша под тяжестью миллионов лет, когда фонарь лязгнул в сторону, осветив круг в центре комнаты, лишенный пурпура, прямо перед его теперь провисшей головой. Он увидел что-то вырезанное на круге, два набора. Первый набор представлял собой цепочку из полуразрушенных фигур и точек, выстроенных одна за другой в линию, а другой… Другой набор был написан на обычном языке Вестероса. Его рука казалась парализованной, когда она схватила фонарь и медленно, очень медленно направила его на зазубренные и скрежещущие буквы. E…V…N… P…R… U…H… Ущерб был слишком велик, время слишком далеко… остальные буквы были неразборчивы… он не мог понять. Он не мог этого понять. Ответы смотрели ему прямо в лицо, и он не мог их понять. Я не могу понять это. Внезапно Джоффри вскрикнул, опустившись на колени, протяжный, душераздирающий визг смешался с звуками миротворцев, оставленных шахтером в комнате, внезапный порыв ветра заставил их трястись и кувыркаться, греметь и лязгать. ХХУУУУММММММ…. Они гудели. — ЧТО ТЫ ТАКОЕ?! ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ ОТ МЕНЯ??!! — крикнул он Пурпуру. — ПОЖАЛУЙСТА! ОТВЕТЬ МНЕ ПОЖАЛУЙСТА!!! — закричал он, колотя кулаками по полу с красными глазами. ХХХХУУУУММММММ… умиротворители гудели вместе с прерывистым ветром, становясь тише по мере того, как порыв стихал. — пожалуйста… пожалуйста… — пробормотал он, падая на бок, прижимая руки к животу и чувствуя пустую, всеобъемлющую настороженность, которая, казалось, притягивала его к полу. В зале было тихо, ветер стих, резьба не двигалась, Пурпурная тишина. Какие бы ответы ни остались для Джоффри, они уже давно ушли с солью и ветром.