Вперед в прошлое!

      — Микаэль Себастьян Мори! — кричала мне мама.       А я пытался смыть то, что творилось на моей голове, но никак не убирались три заметных фиолетовых пряди, я плюнул и пошел на голос родительницы. Она ждала меня в гостиной, ее кофейные глаза сверкали праведным гневом, а руки сложены на груди, чтобы не устроить трепку, а постараться решить все дипломатически. Как и положено в семье дипломата.       Представлю свою семью. Матушка: София Августа Мори, в девичестве Салливан, полукровка. Ее матушка — чистокровная леди Энжей, историк и преподаватель традиций и этикета, полюбила сквиба из давно погасшего рода Салливан. От их союза родилась матушка. Она в свои годы уже мастер бытовой магии, подмастерье зельевара. Матушке тридцать девять лет, молода, красива, основными чертами лица пошел в нее. У нее узкое лицо, небольшой подбородок, высокий лоб, тонкий нос, пронзительные глаза цвета кофе с молоком. У матушки пухлые губы, ямочки на щеках, когда она улыбается, темно-русые волосы спадают до талии, в одежде всегда соблюдает тона своего факультета — Когтевран. Синий, бронзовый, черный. Строга и пунктуальна. Накопительная система гнева, терпит долго, потом спасайся кто может.       Отец: Себастьян Акихира Мори. Дипломат, полукровка, старше матушки на пятнадцать лет. Мастер арифмантики и нумерологии. Как можно было догадаться, отец не чистокровный англичанин, наполовину японец. Его мать — волшебница встретила отца — маггла в землях восходящего солнца, и как говорит папа — это романтика и любовь с первого взгляда. Бабушка была послом доброй воли в Японию, помогала раненым магам и магглам, дедушка и бабушка застали первую мировую, были непосредственными ее участниками. Бабушка целитель, дед маггл из древней семьи самураев. Он увидел ее и подумал, что богиня спустилась с небес. Оба влюбились. Не долго думая, они поженились. Бабушку никто не осуждал, пусть она и была потомком старого рода целителей. Взяла фамилию мужа и стала Мори. Циресса Изабелла Мори. Красиво. Потом в их жизни появился папа. Воспитывался в традициях обеих стран, что странно, но получилось все гармонично, восточное уживалось с европейским. Отучился в школе, на факультете Слизерин, потом закончил Академию во Франции, получил мастера по нумерологии и арифмантике. Сделал карьеру дипломата и на одном из приемов в честь какой-то памятной даты встретил мою маму. Они долго приглядывались друг к другу, но признались в искренности чувств, связали себя узами магического брака, а через несколько лет счастливой супружеской жизни родился я.       Я — Микаэль Себастьян Мори. От папы у меня восточный разрез глаз, но изумрудный, как Авада, цвет со мной и в этой жизни. Бабушка Мори говорит, у ее бабушки Изабеллы были такие же глаза, ведьмовские. Дальше черные прямые волосы, не та копна, об которую ломаются все гребни, а послушная, мягкая шевелюра. И всё, на этом отцовское заканчивается. От мамы все остальные черты лица, кое-что личное, например родинка под правым глазом, и привет из прошлого — плохое зрение. Ношу очки, и ничего не помогает — ни заклинания, ни зелья, ни целитель. Прямоугольные стекла, и моя близорукость при мне даже после полного перерождения. А так я копия матушки, не считая направления магии. Все-таки расчеты мне ближе, как и нумерология. А еще люблю астрономию. Влияние расположения звезд и планет на личность человека.       — Да, мам, — спускаюсь.       Отец в командировке, на каких-то очередных переговорах, а матушка вовсю занимается моим воспитанием, и не одна, а с бабушками. Дедушки же ждут в гостиной, когда женщины закончат мучения и оставят потомка в покое, и настанет их очередь. Один меня гоняет по залу с катаной в руке, второй закидывает книгами и историческими данными. Мне нравятся мои деды, особенно Акихира Мори, он хоть и маггл, ему скоро девяносто, а он ого-го! Всё дело в магии, бабушка связала их магическим ритуалом, он перенял немного долголетия. И выглядит он не как разваливающийся на части старик, а как мужчина солидного возраста. Соответственно, и гоняет он меня ничуть не меньше отца, бабушек и мамы.       — Что с твоими волосами? — показала на фиолетовые пряди, — опять эксперименты? — я думал, меня для этого зовут, оказалось нет. Мне на днях исполнилось одиннадцать. И вот, пришло долгожданное письмо. Мне нужно было ответить и пойти за покупками в Косой переулок. Что мы и собирались делать с мамой и бабушкой Цирессой. Бабушку Августу мы оставили дома, с дедушками Мори и Салливанном, а сами отправились за покупками.       Прибыли мы аппарацией. Сначала банк, потом мантии, их мы заказали у «Твилфитт и Таттинг». Дорого, но зато на два года, мантии с возможностью роста. Там же встретил Малфоев, Ноттов, Блэков и всех-всех-всех. Малфой, который Люциус, уже на шестом курсе, мои бывшие родители на третьем, как и банда Мародеров. В этот год поступает младший брат Сириуса, Регулус Актурус Блэк. О нем я мало что знаю, лишь то, что рассказывал Кричер и портрет Вальбурги Блэк. Надежда рода, младший наследник, но связался с лордом и погиб в озере с инферналами, доставая крестраж. Я хотел узнать этого мага лучше, познакомиться, спасти от такой ужасной смерти. Возможно, подружиться. Много кого я хотел бы спасти. Жаль, что всех не получится.       Пока размышлял на тему спасения и будущих знакомств, мы подошли к магазину Оливандера. Не понял, как побывали в книжном магазине, в магазине с сундуками и сумками, там мне купили рюкзак с расширением, а еще небольшой сундук для хранения письменных принадлежностей и книг, купили все для зелий, зашли за нужной канцелярией. И вот, мы уже пришли за палочкой. Словно и не было тех семи лет в прошлой жизни и одиннадцати в этой. Оливандер не изменился.       — О, миссис Мори, в девичестве Салливан! — восторженно сказал он, — помню, помню! Акация и волос единорога, — она улыбнулась, — а вас, молодой человек, я вижу первый раз. Значит, вы едете в школу, — я кивнул, — что ж, — и ушел к полкам, что-то говорил, о чем-то рассказывал, — вот, попробуйте, — протянул мне палочку, — ива и волос единорога, двенадцать дюймов, — я взял, взмахнул — и ничего, — вот, боярышник и перо пегаса, одиннадцать с половиной дюймов, — тот же эффект. Мы проверили еще пять штук.       — Может быть, эта? — протянул темно-красную, с рукоятью из переплетенных лоз, — это сакура и волос из гривы восточного дракона, тринадцать дюймов, — я взял палочку, меня прошиб пот, на конце палочка сверкнула и вылетела серо-синяя дымка.       — Эффектно, — сказала бабушка Циресса, — Мори — он и есть Мори!       — Сколько с нас? — нам назвали цену.       Мы вышли, я держал палочку в руках, она приятно грела мне руку. Мы снова аппарацией перенеслись домой, и мне устроили боевое крещение. Бабушка Циресса и матушка гоняли меня по залу, конечно в щадящем режиме, но чтобы все дошло до состояния автоматизма. Потом дедушка Мори закрепил, от него я уворачивался, ускользал и при этом пытался хоть как-то атаковать. Получалось не важно, но дед сказал, что для одиннадцати лет похвально. Не помню, как оказался в своей комнате.       Через неделю первое сентября и отправка в школу. Перенеслись аппарацией на платформу. Меня провожала только мама, бабушки и дедушки вернулись к себе домой. Просили не забывать писать. Сову я так и не купил, но почтальона мне подарил дед Мори. Синяя мухоловка. Небольшая пташка, с ярко-синими перьями и золотистой грудкой, летает быстро, переносит тяжести и понимает команды не хуже сов и филинов, но только на японском. Эта малютка носит имя Йоко, что значит — ребенок океана, а так как птичка с синими перьями, с ней у меня именно такие ассоциации, с морем или океаном. Отпустил ее в полет, назвал место. Она вспорхнула, что-то на своем прощебетала и улетела.       Отец так и не вернулся из командировки, прислал письмо, что будет ждать от меня новостей и ему не важно, на каком факультете я буду учиться. Он был на Слизерине, а мама на Когтевране. Несмотря на то что отец полукровка, уважение в доме змеев он имел. Все-таки потомок целитель, пусть и не обученный. Основы бабушка ему привила еще до школы. Да и отец-маггл из старого японского рода самураев тоже не портил репутацию.       Попрощался с мамой, просил поцеловать бабушек и дедушек, зашел в вагон. Не знал куда идти, поэтому просто шел. Открывал купе за купе, и наконец нашел свободное. Сел, повесил рюкзак, взял книгу и начал читать. Книга на родном дедушкином языке, меня учили ему и европейским языкам с шести лет. Немецкий — дается мне трудно, французкий — чуть легче, а вот родной дедушкин японский лучше остальных. И в руках моих сейчас сокровище японской культуры, мифология и магические существа. Читаю в данный момент про кицунэ, затягивает.       — Можно? — спросил тихий голос у двери.       — Конечно, — отложил книгу, показывая на сиденье напротив. Смотрел на парня и узнавал в нем Блэка, скорее всего это Регулус, но пока лишь спросил: — Первый курс? — он прошел, сел напротив.       — Да, а ты?       — И я, — протянул руку, назвав имя, — Микаэль Мори, — он ее пожал, представился в ответ:       — Регулус Блэк.       Я оказался прав. Они с Сириусом похожи, но только чисто внешне, и то с натяжкой. Сириус раздолбай, как по жизни, так и по внешнему виду. Регулус собран, сдержан, аккуратен, застегнут на все пуговки, галстук идеально завязан, волосы уложены и зачесаны по бокам, косой пробор, челка, одна половина длиннее, при этом ни единой прядочки не выбивается.       — На какой факультет думаешь поступать?       — Слизерин, а ты?       — Когтевран или Слизерин. Пуффендуйцы слишком домашние, Гриффиндорцы не вариант, там горячие головы, безбашенные и слишком эмоциональные, я люблю компании и не против общения, но без приключений. Так что или Вороны или Змеи.       — А я без вариантов, — я спросил, почему так печально.       — Я — потомственный темный маг, Блэк! Нас только туда и направляют, — поправка, не всех, Сириус тому доказательство, — почти, — уточнил неприятное для него исключение, — есть одно исключение, и не самое лучшее.       — Расскажи, — смотрел на парня. Тот откинулся на спинку сиденья, руки на груди, взгляд в пропасть или пустоту. Ему не нравилось вспоминать это. Но он рассказал:       — Это исключение — мой брат. Старше меня на два года. Мы с братом с детства были не разлей вода, вплоть до его первого курса. Он уверял, что не посрамит род Блэк, что будет истинным наследником строго темного рода, — ухмылка, — но на маму и отца обрушилась новость как лавина. Примерный сын, старший в роду, почти наследник, отвернулся от традиций и поступил на Гриффиндор, — в его голосе злость, в глазах боль, — вернувшись после первого года учебы, он от нас отдалился, назвал нас всех темными выродками и сбежал на каникулы к дружку Поттеру. Светлому, от нас темных подальше.       — Как светлому? — не понял я, — а их предки Перевелы? — Рег на миг потерял способность говорить и смотрел на меня, — они же потомки Смерти, как они могут быть светлыми, в предках имея некромантов и саму Смерть?       — Но родители Джеймса светлые, так вещал братец. Потомки Годрика Гриффиндора и поборники морали, ненавистники темных сил! Сторонники Дамблдора в войне с Гриндевальдом.       — Это правда, они потомки Годрика. Были на светлой стороне против темного лорда. Все это так. Но это не отменяет их темную сторону силы. Они артефакторы, а все артефакторы считаются темными, без ритуалов и магии крови толковый артефакт не выйдет, без кровной привязки или рунного катрена не пробудится. Они не могут быть светлыми при темных предках, и родовом даре артефакторики! — Рег слушал меня внимательно, а я и рад стараться. Бабушка меня всем этим радовала, теперь я радую окружающих.       — Хм, ты прав, артефакты делают только темные. Даже Оливандер — и тот темный. И родовые переплетения, — и тут начал рассуждать вслух, — если вспомнить про наши семейные связи, слова о светлом роде оказываются бредом. Дорея Поттер в девичестве Блэк, а Блэки всегда темные. Даже если брать в расчет то, что Дорея полностью вошла в род Поттер, кровь и наследие темных магов никуда не делось. А ты еще и про Певереллов говоришь. Кстати, откуда знаешь?       — Отец рассказывал, он не пошел по стопам бабушки Цирессы, Дара Целителя у него нет, все-таки полукровка, но вот историю всех родов помнит назубок, да и бабушка Августа очень близко знакома с историей родов, особенно темных. Ее вотчина. Она историк и в прошлом профессор этикета и традиций. Так что Поттер никак не может быть светлым.       — Если только серым, или нейтралом.       — Но точно не светлым, — мы в этом разобрались.       И тут открывается купе, я вижу Мародеров полным составом. Молодые, энергичные, амбициозные. Вперед идущий Поттер, за ним Блэк, следом входит Люпин и, шарахаясь ото всех, Хвост. Рег отводит взгляд в окно, смотрит на бегущие назад деревья, не обращая внимания на брата и его друзей. А они наглым образом остаются и пристают с вопросами. Единственный адекватный здесь — это Люпин. Они еще пока не в курсе его «пушистой проблемы», а значит еще не создали карту.       — Братец, — прижимался к Регу Сириус, — ты все такой же холодный, — подталкивал его локтем, Регулус пытался делать вид, что его не замечает, но тот напирал, — Джей, похоже он меня игнорирует? — Поттер кивнул, — значит нужно обратить внимание братца на себя, — и потянулся рукой к его волосам. Как Рег не уворачивался, Сириус старше и сильнее, итог — вся его прическа, как моя в прошлом, превратилась в воронье гнездо, Рег пытается привести все в норму, но увы не получается.       — Так лучше, — говорит старший брат, — на человека похож, а не на манекен, — и тянется к галстуку, но руки Рега держат его крепко, он просит:       — Не надо, брат, — Сириус фыркнул.       — Когда это я тебе братом стал? Ты на меня не смотрел все эти каникулы, я для тебя предатель, как и для родителей. А тут брат!       — Мне плевать на вашу ругань с матушкой, меня не втягивай, — все еще держит галстук.       Тут решает вмешаться Поттер, тихо достает палочку и хочет магией развязать галстук и расстегнуть пуговицы, а я невербально и без палочки накладываю на Рега Протего. Мои навыки из прошлой жизни при мне. Как и парселтанг, подарок смерти, как напоминание о прошлом. Кто бы что не говорил, а дар общения со змеями полезен. И не важно, что дар темный. Нужно будет через год или два фамильяра завести.       — Вы на одного нападаете, — влез я.       — Никто не на кого не нападает, — сказал Хвост.       — Мы пришли поговорить, — добавил Люпин.       — Не важный разговор между нами получается, — ответил Рег, — так что вы хотели, господа Гриффиндорцы?       — Агитируем первогодок идти на Гриффиндор, — я не удивился, но вот способ не важный выбрали, особенно Сириус с братом. Насильно мил не будешь. — Самый достойный факультет, светлый, ставящий в приоритет дружбу и преданность, — и тут я не сдержался, рассмеялся. Особенно помня прошлое.       Преданность? Ха! Дружба? Снова — Ха! Когда меня на втором курсе считали Наследником Слизерина, не одна Гриффиндорская сволочь не вступилась, когда из-за дементоров я упустил снитч в матче с Пуффендуйцами и почти рухнул с небывалой высоты на землю — спасло чудо и директор, но я тоже остался виноват. Про турнир и бойкот я молчу, зато понадобился на пятом курсе, учил ЗОТИ, хоть за моей спиной шептали и говорили что я псих, как и директор, а на шестом было не до этого. А тут эти говорят про дружбу и преданность.       — Что ты имеешь против Гриффиндора?       — Ничего такого, — вытирая слезинку и убирая очки, — просто вспомнил кое-что и не удержался. Нет, конечно, глядя на вас — можно поверить в верность и дружбу. Но я не поверю, пока сам не увижу преданность, дружбу истинных Гриффиндорцев.       — Имя назови, парень, — потребовал Блэк старший.       — Микаэль Мори, — вернул очки на место, — говорю сразу, я — полукровка, формально. Родители полукровки, а я, как имеющий в крови магглов и сквибов, не считаюсь чистокровным. В курсе, можете эту тему не поднимать.       — Обученный, знающий, это хорошо, — говорит Сириус и смотрит на брата, — возиться с ним не придется. Да, братец, друга ты нашел, — тот смотрит на меня, я киваю, почему бы и нет. Пока не друзья, но пообщаться есть о чем.       — Мори, это японская фамилия? — спросил Хвост.       — Да, я на четверть японец, — показываю глаза, раскосые, как у деда и отца, мне от деда Мори кроме глаз ничего не досталось, ну еще любовь и предрасположенность к его языку. Папа полукровка, бабушка целитель, а дедушка самурай, они связаны магическим браком, дед Мори до сих пор жив и в объятия Смерти не спешит. Мама тоже полукровка, дед сквиб из угасшего рода Салливан, а бабушка из чистокровного рода Энжей, историк и профессор этикета и традиций.       — Интересный ты парень, Микаэль, — сказал Хвост. Интересно, он уже под лордом ходит, или еще нет? Нужно проверить.       И тут агитировать пришли другие, старшие, со Слизерина. В их рядах Люциус Малфой. Красив, зараза. Эти его пепельно-белые волосы, серые, как грозовое небо, глаза, харизма, стать, но такой знакомый поднятый подбородок и задранный до небес нос, а спина прямая, будто палка в заднице торчит. И куда все это с возрастом подевалось? Наверное, с Круцио и пытками всё вышло. Увидев Мародеров, Малфой скривился, попросил прощения у нас с Регом и вышел.       — Пример, куда идти не нужно, братец, — Сириус сидел рядом с Регом, его рука по-хозяйски лежала на плече брата, Регулус терпел, но всё же скинул его руку и сел рядом со мной, я даже подвинулся.       — Пошли, Сири, нам еще полпоезда обходить, — понимая, что разговор не клеится, Сириус покинул купе, а брату напоследок сказал:       — Поступи правильно. Выбери меня, а не темных выродков, — они вышли, закрыв купе. Рег все еще сидел и смотрел на закрытую дверь, его взгляд постепенно становился нормальным, но еще не отпустило полностью, он словно от оцепенения отходил. Его потряхивало от встречи с братом и тем, что ему грозит, попади он на Слизерин.       — Он мне житья не даст с его дружками, окажись я на Слизерине. Что мне делать? Я не хочу быть позором семьи и не хочу быть игрушкой для битья, — опустил голову, запустил пальцы в волосы, по его щекам текли дорожки слез, — я его боюсь, у него присущая Блэкам горячность и безумие, а еще его дружки, — позвал Рега по имени, он откликнулся, не сразу, я же вернул на место все пуговки, нужным узлом завязал галстук, взял палочку и уложил волосы, мама и бабушки меня учили приводить себя в порядок магией, — спасибо, Микаэль.       — Мика, — поправил его.       — Рег, — ответил взаимностью.       — Что касается распределения. Можно попросить шляпу отправить тебя в Когтевран, — тот резко пришел в себя, — это твой род тебе простит? Когтевран — показатель ума и желания развиваться и учится. Моя мама с Когтеврана, говорит, профессор Флитвик очень хороший декан, всегда поможет советом, у него нет любимчиков, как у профессора Слизнорта.       — А разве можно выбирать?       — Нельзя, но можно попросить, — Рег задумался, — мама говорила, шляпа учитывает пожелания, — и тут к нам снова входят Слизеринцы, ведомые Малфоем. Мы с Регом смотрим на них, а они вежливо улыбаются.       — Первогодки? — мы киваем, он поворачивается к Регу, — я так понимаю, ты — Блэк?       — Да, Регулус Блэк, — легкий кивок.       — А ты? — смотрит на меня Малфой своими серыми глазами.       — Микаэль Мори, — на миг его брови взлетают, — да, сын Себастьяна и Софии Мори, — легкий поклон, — Вы — наследник Малфой, я полагаю?       — Какой умный и наблюдательный юноша, — протянул руку для пожатия, — Люциус Малфой, — я ответил. Кожа как и у Драко, нежная, прохладная и приятная на ощупь. Аристократ одним словом. А дальше агитация на Слизерин: — Так какой факультет выберете, мистер Мори?       — Точно не Гриффиндор и не Пуффендуй. Пойду по стопам или матери в Когтевран или отца в Слизерин. Куда отправит шляпа. Хотелось бы к воронам. Люблю учиться, хотя и не отменяю важности вашего факультета, связи в мире магии всегда важны.       — Видно, сын дипломата, — я кивнул. Потом обратили внимание на Рега, — а ты, младший Блэк, куда собираешься? К брату или на родной факультет?       — С Микаэлем хочу, — смотрит и ищет поддержки, я улыбаюсь и киваю, — надеюсь, шляпа услышит мою просьбу, — и извиняется, — прошу меня простить, наследник Малфой за ситуацию, но вороны мне ближе, чем змеи. Да и друга я нашел, — показывает на меня, — он первый кто не смотрит на род и тьму поколений, не подвластен предрассудкам и гонению темных.       — Похвально, молодые люди, — сказал Малфой, — удачи вам, но если вдруг шляпа отправит вас не на Когтевран, а на Слизерин, милости прошу. Я староста, этот год для меня последний. И, юноши, почти приехали, переодеваемся в мантии и готовимся к выходу. Добро пожаловать в Хогвартс.