Вперед в прошлое!

      Открывая глаза, не надеялся, что выживу. Второй раз. От «Авады» прямо в лоб. Но нет. Я не выжил. Вопрос в другом, где я и что со мной? Решил осмотреться. Поднялся на ноги, пошел вперед. Ничего такого, просто длинный, широкий коридор, потолок, пол и стены, наполненные белым светом. Ничего лишнего.       Сколько я шел и сколько еще пройду, не знаю. Но я иду. Внутри меня легкость, в голове наконец прояснилось, слетели все заклинания чужой внешности, все лишнее из крови выветрилось. Зелья доверия, дружбы, любви. Как и предполагалось, герой был нужен лишь для победы. Я на них не злюсь. Плевать. Лорд, скорее всего, мертв, школа восстановится. Интересно, что с Драко и Слизеринцами, что с Дурслями, что со всеми?       — А тебе так хочется знать? — голос — и передо мной стоит высокий мужчина средних лет, черные волосы, бледная кожа, полностью белые глаза, балахон белый с глубоким капюшоном, а в руках черная коса с изогнутым лезвием.       — Смерть, — легкий поклон.       — Не страшно?       — А чего мне боятся? Я уже умер, — отмахнулся, — Вы пришли меня проводить? Или что-то сказать?       — И то и другое, а пока повернись, — показал он рукой в сторону стены, — ты хотел знать, что случилось со всеми после твоей смерти, смотри — это то, что происходит в мире магии.       Я смотрел как в кинотеатре, картины меняли друг друга. Воландеморт мертв. Его убил Долгопупс. Честь ему и хвала. Он — истинный избранный! Школа восстановилась, дети продолжают учиться. Все мои «друзья» живут припеваючи за мой счет, оказалось, я завещание оставил. Странно, не помню такого, да и дракл с ним, пусть подавятся! Уизли младшая плакала по мне не долго, быстро нашла замену, Рон и Гермиона укатили в Америку, близнецы продолжают смешить людей, Молли и Артур по-прежнему утопают в нищете. Свет победил. Министерство кичится победой над лордом, происходят рейды у чистокровных семей, чистка населения, ловят оставшихся Пожирателей. Ближний круг уничтожен. Белла и ее муж с деверем убиты, Долохов, Парскинсон, Нотт, Гойл, Креб, Гринграсс, чета Малфоев пали от рук авроров, а вот их дети: Драко, Тео, Дафна, Персефона, Блейз, как и все слизеринцы, сидят в Азкабане. И плевать, что они наравне бились с пожирателями, плевать, что метки приняли под пытками и страхом смерти. Они — темные выродки. Им одна дорога — в Азкабан. Вроде свет победил, должны быть мир и благодать, но магия угасает.       — Ты это видишь? — спрашивает Смерть, — скоро магия умрет, — я смотрю на него, он на меня, — и всему виной не лорд и не его террор, а отвернувшееся от традиций правительство, магия скоро совсем пропадет.       — Только в Британии?       — Да, остальные страны не так загнаны в рамки, как Британия. У них наравне некромантия, ритуалистика, магия крови с трансфигурацией, чарами и зельями. Все предметы едины, вся магия разрешена, исключение чернокнижие и демонология. Нет такого понятия как темные искусства.       — Министр всего боится, его подпевалы не лучше.       — Еще пара сотен лет — и магия выродится, магов не будет, в великих и древних семьях будут рождаться слабосилки или сквибы, — я слушал и думал, что же такого нужно сделать, чтобы будущее подобного рода не мелькало в дали? Как спасти магию в Британии? Смерть ответил: — Поставить во главу министерства нормального и адекватного мага, без трясущихся рук, имеющего древние корни, чистокровного, чтящего магию, ее законы, знающего, талантливого. Не боящегося проводить ритуалы и отдавать дань уважения Сестрам.       — Есть кто-то на примете?       — Трое: Малфой, Нотт, Гринграсс. Это трое из возможных министров. У всех богатая родовая история, у них у всех есть амбиции и возможности. Все они чтят законы магии.       — Но все они верные последователи лорда, еще со времен отца и матери, — я имел ввиду Снейпа, — в те года эти трое уже были его Пожирателями смерти. Никто не пойдет против него. Все они боятся до одури Круцио и Авады.       — Это только потому, что они не знали о его маггловской половине, когда клялись в верности. Никто из потомственных аристократов в энном поколении не опустится до служения маггловскому отпрыску, да будь он хоть трижды умен, гениален и силен! Воспитание у них такое. Узнали бы они родословную — послали бы его все разом, наплевав на Круцио и Аваду.       — А ведь он возрождался без свидетелей, на могиле отца. И никто не задался вопросом, на кой дракл он проводил ритуал на маггловском кладбище, — задумался и пришел к мысли, узнай Пожиратели, что их господин полукровка, пусть и потомок Слизерина, не пошли бы за ним.       — Мысли в твоей голове меня радуют, — я не понял, — и я не просто так затеял этот разговор, — я хлопал глазами и не мог и слова сказать, — ты не бойся, — чуть не мурлыкая сказал Смерть, — я не взвалю на тебя непосильную ношу. Лишь то, что тебе уже удавалось сделать.       — Уничтожить крестражи! — догадался я. Ведь с этим я правда справился, пусть и с помощью Гермионы и Рона. Мог бы и один, но они сами вызвались. Я был не против их компании, давал возможность Гермионе поумничать, Рону полениться, сам делал вид, что учусь. Смотрел на них с сожалением, они не видели дальше собственного носа, как и сказал Малфой. Гермиона каждую свободную минуту читала, Рон дрых, а я тренировался в беспалочковой магии прямо под их носом. И меня не замечали, я был за это благодарен.       — Занятное отношение к друзьям.       — Они мне не были друзьями, так, приятелями. С ними скучно. Гермиона — заучка, живет книгами и учебниками. Рон лентяй, кроме квидича и шахмат ничем не интересуется. Ведет себя хуже маггла.       — Оказалось, друзей у тебя не было.       — Как и родственников. Дядя, тетя, кузен — так, арендодатели, рабовладельцы, Сириус — не крестный, а сплошное разочарование. Вместо того, чтобы взять меня к себе и воспитывать в аристократической семье, тем более бабушка Вальбурга еще жива была в то время, решил отомстить предателю, отдал меня на волю случая, в руки Дамблдора. Родной отец — шпион, погрязший в нитях своей же паутины, разрывающийся между лордом и директором, а кто еще? Больше никого.       — Да, это так. Все для того, чтобы ты стал агнцем во спасение мира. И ты им стал и станешь снова. Но ты не будешь жертвой, ты станешь теневой фигурой. Знания будущего помогут тебе в прошлом. Про крестражи. В то время их было пять. Диадема, чаша, медальон, перстень и книга. Все эти крестражи ты уже уничтожал, способ знаешь, — я кивнул, — так как? Примешь новую миссию по спасению магии?       — А как я попаду в то время, в таком виде или?       — Или. Я отправлю твою душу на перерождение с заданными параметрами, в семью магов, не чистокровную, но и не магглокровную, будешь полукровкой, тебе не привыкать притворяться, — я кивнул, — на два года младше родителей, — тоже кивок, — даю полный карт-бланш действий. Но одно «но», никому не говори о своем прошлом, оно же будущее.       — Никому?       — Могу позволить рассказать одному единственному, тому, кому безоговорочно верит твое сердце. В ком ты будешь уверен, тот кто никогда не предаст, не отвернется, тот кто разделит с тобой все то же, что и ты. Такому человеку можно.       — Да таких друзей у меня никогда не было.       — Будет, — намек на улыбку, — готов?       — Готов! — и смерть протянул руку, коснулся длинным указательным пальцем груди в области сердца.       Меня прошиб разряд, еще разряд — и мир подо мной рухнул, окрасился во тьму, без проблеска света. Я падал, долго, без возможности вдохнуть. Казалось, легкие стали камнем, сердце замерло, кровь не бежит по венам, я был мертв, так мне показалось. Но нет, резко дергают вперед, по глазам свет и крик, детский, истошный. Аккуратно передают с рук на руки, мне тепло, плач прекращается, только тепло рук и нежность прикосновений. Я родился, с памятью прошлого и разумом взрослого. Интересно. Слышу разговоры взрослых, а потом имя, окутывающее, успокаивающее:       — Микаэль, тебя будут звать Микаэль, — мне нравиться это имя. Никогда не любил имя Гарри, оно как огрызок, так могут звать маггла, но не мага. Понимал лорда с его нелюбовью к имени отца-маггла, Снейпа к презрению магглов тоже из-за отца. Да и сам я хороших магглов не встречал. Дурсли те еще люди. А пока я думал, меня уже намыли, завернули в одеяло, и приложили к материнской груди.       Привет новый мир!