***
Билл, оказавшись в собственной спальне родного дома, бросил взгляд по сторонам, не увидел каких-то изменений и подошёл к окну. Евклея встала рядом и тут же недовольно заметила: — Что-то здесь ни черта не видно. Пойдём к французскому окну. — А у нас разве такое есть? — удивился Билл, развернувшись и глянув на Евклею, которая уже направилась к выходу из комнаты. — Есть. На первом этаже, в гостиной, — проскрипел домовой эльф, показавшийся возле распахнутой двери, при этом недобро зыркнув на Билла и Евклею. — Кричер расширил гостиную, убрал стенку в зачарованную комнату, где было панорамное окно с выходом в сад. Французское — плохое название. — Ой, не нуди, Кричер! А то пожалуюсь Эстель, — пригрозила домовику Кровавая Ева, — и она тебе расскажет, как надо её родину любить и уважать исторические названия. Кричер ничего не ответил, развернулся и потопал по лестнице вниз. Билл же последовал за ним, желая побыстрее увидеть, судя по всему, помещение, где останавливалась тётушка Мюриэль, когда гостила в их доме. Доступ в комнату был действительно закрыт чарами, и мать очень ругалась, когда кто-то из детей пытался туда проникнуть. Ни о каком большом окне в сад Билл тоже не подозревал. Снаружи была глухая стена. Братья ещё потешались, что старикам, наверное, свет вредит, вот и поселили тётушку Мюриэль в спальню без окон. А оно вот как получается…***
Спустившись вниз, Билл полюбовался расширенной гостиной. Выяснил, что из вещей в тётушкиной комнате ничего опасного и ценного не было. Узнал, что можно не опасаться всех боевых заклинаний, которые используют авроры, но на окне сейчас дополнительные чары, усиливающие звук, но не мешающие общей защите дома. И, не став вдаваться в подробности, приступил к исполнению роли недовольного, но сдержанного хозяина дома. — Кто вы?! — закричал он, подойдя к окну. — И по какому праву вламываетесь в частное владение? — Эй! Бедолаги! — добавила крика Евклея. — Хватит египетские фейерверки устраивать! Идите все сюда, в сад, поговорим! На зов первым примчался знакомый Биллу аврор: Аластор Моуди, по прозвищу «Безумный глаз», легенда аврората. Поговаривали, что половина узников Азкабана поймана лично им. Особенно отличился во время борьбы с Тем-кого-нельзя-называть и Пожирателями смерти. Тогда же и потерял кусок носа, а также глаз и ногу, которую потом заменил зачарованный протез в виде когтистой лапы устрашающего вида. Но более выдающимся был артефактный глаз, за который Моуди и получил новое прозвище. Мало того, что артефакт был крупнее родного глаза и отличался по цвету, так ещё и его зрачок двигался сам по себе, никак не согласуясь с движением второго глаза. Также рассказывали, что Безумный глаз может видеть сквозь стены и другие препятствия. — Билл! — рявкнул Моуди, направил палочку на Кровавую Еву и, даже не поздоровавшись, добавил: — Где Артур? И что это за дико орущее пугало в иностранной одежде? — Ух ты, какой грубиян! — деланно восхитилась Евклея. — Не удивлюсь, что нос ему за это и откусили. А оружие опусти, пользы от него ноль, защита не пропустит твои заклинания. Сами же убедились. — Ты кто такая?! Азиатские женщины себя так не ведут! — Арабская красавица я. А нам, красавицам, многое позволяется. Вот Билл не даст соврать. Да, дорогой? — Да, — спокойно подтвердил Билл, похлопывая рукой по палочке, висящей в специальном креплении на поясе, и наблюдая за приближением ещё трёх авроров и одного невыразимца. Из вновь прибывших Билл узнал только Нимфадору Тонкс, которая училась с ним в Хогвартсе, но на два курса младше. Лица двух молодых волшебников тоже показались знакомыми, а вот лицо невыразимца было скрыто тёмной безликой маской: гладкой, как яйцо, и без видимых отверстий. — Доброй вам ночи, сэр аврор. И вам всем, — максимально вежливо и спокойно начал Билл, но, увидев, как скривился Моуди, сказал уже твёрже: — Для вас я Уильям Артур Уизли или мистер Уизли, а не Билл. И раз вы при исполнении, попрошу представиться и впредь обращаться ко мне, как положено. А одежда — странная для вас, а для Египта — нет. — Билл, — не прислушался к просьбе Моуди, — что за неизвестные чары на доме?! И шары? — Это мои. И чары, и бладжеры, — ответила за Билла Евклея. — Должна же я была своего спасителя отблагодарить. Вот поучаствовала в защите его родного дома. Как знала, что злодеи пожалуют, пока хозяев нет. — Мы не злодеи… Ты мне зубы не заговаривай! Открывай дверь, мы зайдём! И лицо открой, представься! — Ох нихрена себе требования! Более идиотских я не слышала. Ты точно самоубийца, раз требуешь такое от девушки, да ещё и в присутствии её мужчины. Скажи спасибо, что Билл не горячий араб или пуштун и пока держит себя в руках. — Аластор, отойди в сторону, я поговорю, — приказным тоном сказал стоявший в стороне невыразимец, а затем подошёл чуть ближе и обратился к Биллу: — Мистер Уизли, я агент Смит из Отдела тайн. Представьте, пожалуйста, свою спутницу. И скажите, где сейчас находятся ваши родители и Чарльз Уизли, ваш брат? — Как вам будет угодно, — кивнул Билл и сообщил: — Я, родители, брат и моя защитница Латифа находимся в поисковой экспедиции: путешествуем по Аравийской пустыне. Частная экспедиция, не имеющая отношения к Британии. — Всё имеет отношение к Британии, — высокомерно заявил агент Смит. — Что вы ищете в пустыне? — Ничего конкретного. Исследуем разные интересные места. Мы же только начали. Возможно, переберёмся в Среднюю Азию, в район маггловского Афганистана, где я два года назад встретил Латифу. — Ты встретил не меня, а моё узилище, — уточнила Кровавая Ева, выпростала из одеяний затянутую в чёрную перчатку руку и указала на кувшин. — Вон то, что у тебя на поясе сейчас висит. А освободил меня ты уже намного позже. — Не суть. Да и зачем другим об этом знать? — Нам надо всё знать! — вновь рявкнул Моуди. — Что это за побрякушки на вас обоих надеты? Это из-за них я ничего не вижу? — А что ты хочешь увидеть? — спросила Евклея. — Красоту мою дивную? Так хрен тебе по всей жуткой морде! Не справится глазик-то, слабоват. — Аластор, не вмешивайся! — осадил невыразимец покрасневшего от возмущения аврора. Билл понимал, что Кровавая Ева может сама за себя постоять, но всё равно хотел кинуть в Моуди чем-нибудь пакостным, а возможно, и смертельным. Его останавливало только то, что и сама Евклея не пыталась атаковать. Возможно, заклинания могли не пройти сквозь защиту дома, да и активные действия могли спугнуть невыразимца. Поэтому Билл, стараясь сдержать свои порывы, поинтересовался недовольным тоном: — В чём конкретно вы нас обвиняете? И я так и не услышал, на каком основании вы вламываетесь в частное владение. — Артур Уизли не выходит на работу, — сказал агент Смит. — Он же глава сектора в Департаменте магического правопорядка. — Он написал заявление об увольнении и отправил его в Министерство. Вот поэтому и не выходит, — пожал плечами Билл. — Заявление есть, но он не мог сам этого сделать. — Что значит — не мог? Я сам видел, как он его писал, заверял и отправлял в Министерство. — Вы уверены? — Конечно! Но я так и не понял, почему вы здесь и ломаете наш дом? По какому праву? — Мы имеем право досмотреть ваш дом на наличие опасных для магглов артефактов. Это согласно прошлогоднему Акту о защите магглов. Ваш отец, кстати, и был автором данного документа. — То есть можно вламываться в дом волшебников и изымать всё подряд только потому, что очень хочется? — спросил Билл. — Не думаю, что это придумал мой отец. Скорее всего, именно ваш отдел, мистер Смит, стоит за этим актом. Все же опасные артефакты передаются вам? — Охренеть, — протянула Евклея. — Совсем власть в Британии обнаглела, раз грубо нарушает свои же законы и соглашения. — В Египте так не ходят, — вновь вмешался Моуди, обвинительно указав на Кровавую Еву. — И акцента у тебя нет. Нормально говоришь. Ты кто? Открой лицо! Хоть глаза покажи. — Ещё один умник на мою голову… — вздохнула Кровавая Ева, махнула рукой перед лицом, и «ткань» стала как будто растворяться, постепенно показывая скрытое за ней. — Ну, смотри, старый ловелас. Только никому не говори, что меня видел. Я же работаю под прикрытием! На очень важных персон! Вторженцы, отвлёкшись на зрелище, не успели среагировать на то, как Евклея достала автомат, направив дуло на Моуди, а затем предупредила: — Не делайте глупостей! А то выдам вам опасные артефакты. Длинной очередью. Мои пули замечательно пройдут через мою же защиту. В это время лицо открылось полностью. — Это точно не арабская красотка… — пробормотал Моуди, глядя то на автомат, то на изувеченное лицо, и вдруг дико заорал: — Это Кровавая Ева! Постоянная бдительность! Берегите члены! — Ты чего, старый, сдурел? — опешила Евклея. — Нахрен мне ваши члены не сдались! — Руки и ноги берегите! Постоянная бдительность! — Тьфу ты, ну ты… Ты про это… Да ладно, не буду я коллег калечить, не кипятись, тем более ты и так уже пожёванный какой-то. Ещё и артефакт моего отца где-то раздобыл, давно утерянный. Где глаз взял?! — Это мой глаз! — Не бреши, одноглазый! Это легко проверить, — заявила Евклея, дернула дулом автомата, который удерживала одной рукой, и выкрикнула: — Акцио глаз Гора! В ответ на заклинание артефакт с хлюпом вырвался из глазницы Моуди и практически мгновенно оказался в левой руке Евклеи Гор. — Ты что творишь?! — взвыл Аластор, который уже не Безумный глаз, схватившись рукой за пострадавшее место. — Он же вживлён был! Верни! — Хрен тебе! Он мне дорог как память. Я ещё разберусь, как он у тебя оказался… «Интересно, каким образом глаз миновал защиту и зачарованное стекло? — задумался Билл, посматривая на группу за стеклом, но не особо вслушиваясь в перепалку. — Возможно, Кричер помог. Или Евклея использовала другое заклинание, прикрываясь известным. Надо потом спросить». — На каких персон вы работаете? — подал голос невыразимец, спрятавшийся до этого за спинами авроров, ощетинившихся палочками, но не спешившими их применять. — Важных! — На Мрачную Венеру, не так ли? Давно о ней ничего слышно не было. И внезапно она вмешивается в дела гоблинов и наши. — А ты работаешь на гоблинов? С каких пор? И кто такие «наши»? Я вот личико открыла. А вот что ты за хрен в парандже, мне не известно. — Агент Смит. Отдел тайн при Министерстве магии. Я уже говорил. — А я Латифа, агент под прикрытием. Аврорат Марсианской агломерации независимых планет. И да, Марс сегодня как никогда ярок. Билл с трудом удержал лицо после таких заявлений и взгляда на ошарашенных авроров. — Что? Какой Марсианский аврорат? — не понял шутки агент Смит. — Я говорю, что я такая же Латифа, как ты Смит, — издевательским тоном пояснила Евклея. — А Марс яркий, потому что война на пороге! Космические корабли рептилоидов и жуконоидов стремительно приближаются к Солнечной системе! Возможно, разведчики уже среди нас. Вдруг ты один из них, поэтому и рожу свою страхолюдную прячешь? Билл не ожидал, что двое молодых авроров отскочат от невыразимца и направят на того палочки. Однако это и произошло. — Она сумасшедшая! — воскликнул представитель Отдела тайн, выхватив свою палочку. — Да ладно, расслабьтесь! Пошутила я, — сквозь смех сообщила Кровавая Ева. Билл обратил внимание, что во время эмоциональной беседы вокруг их двора стал стремительно густеть туман. Возле дома видимость была ещё хорошая, но уже на расстоянии двадцати ярдов что-то рассмотреть было невозможно, не помогал даже свет, излучаемый летающими шарами. Заметил неладное не только он. Все авроры принялись озираться, а невыразимец, спрятав палочку, судорожно теребил какую-то веревку, что-то шепча. — Портус! Портус, мать твою! — уже орал представитель Отдела тайн, но порт-ключ не желал срабатывать. — Не может этого быть! — Возможно, ты верёвки перепутал, висельник? — предположил визгливый голос из тумана, рыкнув в конце, и мерзко хохотнул: — Готовишься к торжественному повешенью? Коротковата верёвочка. У меня есть длиннее. Смотри! Тут из тумана вылетело что-то похожее на индейское лассо, но невыразимец успел отскочить в сторону, а веревка с петлей на конце шлепнулась на землю и начала быстро превращаться в тёмный туман, почти чёрный, как грозовая туча. — Шустрый. Но я всё равно поймаю. Всех убью! Сведу с ума, а потом убью. Я ваш самый кошмарный сон. Я то, что вы когда-нибудь боялись! Из тумана выплыл Пивз, точно такой, каким Билл его помнил: маленький человечек со злобными чёрными глазками и широким ртом. Всё в той же разноцветной одежде, шляпе с бубенчиками и оранжевом галстуке-бабочке. — Это точно не рептилоид, — буркнула Евклея. — Разве кто-то в школе по-настоящему боялся Пивза? — недоуменно спросил Аластор, направив палочку на полтергейста. — Не воображай из себя невесть что, мелкий полтергейст! И что ты здесь делаешь? В ответ на это злобный коротыш, зависший в воздухе, широко улыбнулся, обнажив не мелкие зубки, а полный рот острейших клыков, которые тут же начали расти вместе с его телом. Буквально через секунду Пивз стал совсем другим: вырос выше шести футов, лишился шляпы, обнажив огромную лысину, начинающуюся от крутого лба и обрамленную густыми и пышными волосами цвета собственного носа — красного. — Я — Пеннивайз, танцующий клоун! — сообщил он огрубевшим голосом, приземлившись на ноги. — Попрошу не путать с моим, можно так сказать, младшим братом! Но могу снова его изобразить, как и любой ваш страх, мне не сложно… Летающие шары выстроились в треугольник и направили свет на представившегося Пеннивайзом. — Замри! — рявкнул нежданный пришелец, смотря на невыразимца, и тот действительно замер. Все четверо авроров резко вскинули палочки, но полтергейст махнул рукой так, что трое волшебников отлетели в сторону, как будто их ветром сдуло. Только Моуди и невыразимец остались на ногах. — Ридикулус! — воскликнул одноглазый аврор, но никакого эффекта заклинание, разумеется, не дало. — Дурак, что ли? Я ж тебе не боггарт какой-нибудь. Я — лучше! И у меня сиськи есть! — восторженно сообщил Пеннивайз, облизнул длиннющим языком собственные брови и призывно вопросил: — Хотите посмотреть?! При этом клоун выпятил вперёд внушительную грудь, указав на неё когтистыми трехпалыми лапами, к счастью, не обнажив названную часть тела. — Нет, если там что-то похожее на руки, то точно не хотим, — сообщила серьёзным тоном Евклея, а затем хохотнула в кулак так, чтобы никто за стеклом этого не увидел, но Билл заметил и спросил шепотом: — Это леди Блэк развлекается? — Не совсем, не её стиль, тем более она фильм «Оно» не видела, — так же тихо ответила Евклея. — Смотри дальше представление. — Клоуны веселят окружающих, а не пугают! — зачем-то выкрикнула Нимфадора Тонкс. При этом у Тонкс, обладающей даром метаморфа, волосы встали дыбом и перекрасились с белого цвета в чёрный, а нос стал таким же красным, как у Пеннивайза. — Ой, разноволосая, у тебя веселить других тоже не очень выходит. А я себя веселю — этого достаточно! Хотя… ты права, — нахмурил брови полтергейст, затем резко вскинул руку в сторону замершего сусликом невыразимца, показал средний палец, прочертил им что-то похожее на движение палочкой при накладывании веселящих чар и выкрикнул: — Да будет смех! После этого Смит дико захохотал, свалился на землю и принялся по ней кататься, не переставая истерично смеяться. — Я не это имела в виду, — смутилась Нимфадора, сменяя цвет волос на малиновый. — Кто ты?! — рыкнул Моуди. — Полтергейсты не могут бросаться заклинаниями! — Чушь говоришь. Даже призраки умерших могут. Конечно, не слабаки какие-нибудь. А я — очень сильный! — похвастался полтергейст. — И не вздумай колдовать! Замри! После этого Пеннивайз, пританцовывая, подошёл к уже хрипящему невыразимцу и потыкал того ногой. — Что, Хохотунчик, без воздуха не получается смеяться? Что-то слабоват у тебя оказался костюмчик. Поспи пока! Тебе точно приснится самый лучший кошмар. Обещаю! Аха-ха-ха! — Это же явно сильный воздушный дух, раз летает и легко управляет воздухом. К тому же владеет и другими чарами, — выразила своё экспертное мнение Кровавая Ева. — И туман у него, наверное, ядовитый. Нашу-то защиту он не пройдёт. А вам, ребята, не позавидуешь. Вы бы хоть чары воздушного пузыря наложили на себя. А то, судя по тому, что вы были мокрыми и в песке после встречи с моими шуточными заклинаниями, с защитой у вас всё плохо. Трое авроров, сначала покосившись на замершего Моуди, стали спешно махать палочками, накладывая на себя различные защитные заклинания. Пеннивайз же, не обращая внимания на авроров, увлеченно пинал храпящего Смита, откатывая того в туман. — Эх, совсем зелёные, — покачала головой Кровавая Ева, оценив действия молодых борцов с преступностью. — Учить вас ещё и учить. У старого, кстати, неплохая артефактная защита, но и она ему не помогла. — Уважаемый Пеннивайз, а не подскажете, зачем вы пожаловали к дому Уизли? — вежливо поинтересовался через воздушный пузырь черноволосый и смуглый аврор. — И вы, случаем, не джинн? Евклея отреагировала на вопрос быстрее клоуна, выкрикнув: — Не надейся, чернявенький, что я сниму защиту дома, чтобы загнать джинна в бутылку. Да и не джинн это. Местный, судя по речи. — Точно! — воскликнул Пеннивайз и одним рывком оказался почти возле самого окна. — Совсем из головы вылетело… Эй, Уизли! А Поттер разве не у вас гостит? — вопросил клоун басом, при этом меняя лицо на более женственное, но не менее отталкивающее и зловещее. — Нет, не у нас, — не задумываясь, ответил Билл. — А зачем он вам? Он ещё маленький! — Я его ангел-хранитель. Надеюсь, вы Гарри не обижали? А то я вернусь! — И пальцем не тронули. Да, дорогой? — Да, разумеется, — кивнул Билл, думая о том, что данный кошмар ангелом быть никак не может. — Ладно, слетаю в Хогвартс, заодно с Пивзом повидаюсь, давно его не видел. Возможно, невыразимцев там повстречаю, что-то я к ним неравнодушен, — тяжко вздохнул Пеннивайз, шаркнул ножкой и заунывно запел: — Буду вешать, буду есть — всё равно вас всех не счесть. А-о-о-ааа… Внезапно Моуди освободился от чар и разразился серией заклинаний, которые, по мнению Билла, не могли навредить воздушному духу. — Экспеллиармус! Ступефай! Бомбарда! — орал престарелый аврор, а из его волшебной палочки один за одним вырывались разноцветные лучи, впиваясь в скалящегося Пеннивайза. — Бомбарда максима! После последнего заклинания клоун вдруг действительно взорвался, и во все стороны полетели куски мяса, костей и кишок, которых у полтергейста и быть не должно. — Это как?! — воскликнула Евклея. — Я так и знал, что это волшебник, а не какой-то там всемогущий дух! Дураки вы, что поверили! — радостно заявил Моуди, подскочил к самой крупной куче, с торжеством достал за седые длинные волосы окровавленную голову, присмотрелся к ней и растерянно сказал: — Арабелла? Я не знал! Как же так?! — Замри! — раздался из рассеивающегося тумана голос Пеннивайза, а Моуди снова замер, но теперь с оторванной головой какой-то старушки. — Ну признайся, одноглазый, что всегда боялся попасть по своим! И да, Арабелла Фигг обижала Поттера! А тебя, одноглазый, я запомнил! Живи пока и мучайся ожиданием скорой встречи. Постоянная бдительность! — Что-то у вас как-то совсем опасно стало, — покачала головой Кровавая Ева, водя из стороны в сторону дулом автомата. — Билл, наверное, надо скрыть дом Фиделиусом, забрать оставшихся родственников и возвращаться в Египет, там лучше. — Да, так и сделаем, — ответил Билл, которого Евклея незаметно пихнула локтем в бок. — Билл, твоя сестра пропала из Хогвартса, — выдавила из себя Тонкс, отвернувшись от человеческих останков и явно с трудом сдерживая рвотные позывы. — Мы её ищем. — И вы мне только сейчас об этом сообщаете? Судя по вашим действиям, вы так её никогда не найдёте. — Прости, я не знала, что всё так будет. — Мы сами найдём, Билл! Не переживай, — успокоила Евклея. — Всё, бедолаги, нам некогда. Прощайте! База Уизли под кодовым названием «Нора» закрывается.***
— Вот Тори даёт, — восторженно прошептала Евклея, — аж завидно стало! Ей, правда, Хэспер и Кричер здорово помогли, но всё же… — А я всё слышала! — раздался довольный голос со стороны обеденного стола. — И правда, здорово получилось! А ты, Ева, бяка, раз пыталась меня без веселья оставить! Хорошо, что Хэспер меня с чердака сняла. — Здравствуйте! — поздоровался Билл, развернувшись на голос и увидев очередную красавицу, высокую, статную, чем-то похожую на Диану и одетую в такой же комбинезон. — А нас на улице не услышат? — Привет! Нет, не услышат и не увидят, — ответила девушка, тряхнув копной огненно-рыжих волос и сверкнув янтарными глазами. — Меня Викторией зовут, а ты — Билл, я знаю. Приятно познакомиться! — И мне приятно, — сообщил он Виктории, пробежавшись взглядом по её фигуре, напоминающей песочные часы. Но внезапно перед глазами встала картина разорванного тела и головы в руках аврора. Билл вздрогнул и поёжился. — Не бойся. Это моя истинная внешность, так сказать, зеркало души, — неправильно истолковав его реакцию, сказала изображавшая до этого Пеннивайза. — Это его от твоих художеств корёжит, — пояснила Евклея. — А от тебя, Ева, как-то странно пахнет, — поморщилась рыжая красавица, — как от живой, причём родственницы Уизли, и ещё чем-то неприятным и до боли знакомым. Сейчас вспомню… — Про запах потом расскажу, — прервала Евклея рассуждения Виктории. — А вот авроров ты запугала действительно качественно, ничего не скажешь. Пусть теперь начальству докладывают, а те меры принимают, может, хоть в Хогвартсе порядок наведут, а то вообще охренели — зловредных и мощных духов в нём растить… Это я о кусках Волдеморта, да и Миртл там неуравновешенная и совсем не слабая — водой управляет на приличном уровне, сама, правда, не осознаёт своих возможностей. Пивз тоже прибавил силёнок и злобности. — Сомневаюсь, что их начальство что-то будет делать. — Начальник у них — Руфус Скримджер, который пытается навести порядок, но что-то никак у него это не получается. Но Скримджер тесно сотрудничает с Амелией Боунс, главой Департамента магического правопорядка, а у той сейчас племянница в Хогвартсе учится. Так что, возможно, будут приняты соответствующие меры, включая тщательное расследование происшествий. А мы посмотрим… Ладно, об этом потом, как говорит Хэспер, — сказала Евклея и повернулась к Биллу. — Ну что, Билл, дом скрываем или переносим в место не столь доступное местным злодеям и аврорам? — А можно перенести? Куда? — Можно. На выбор: Запретный лес, скрытые острова в южном полушарии, ваш мэнор, если скажешь, как туда попасть и… — Наш мэнор?! — изумился Билл, перебив Евклею. — У нас не было никакого мэнора! — Что значит — не было? — удивилась в свою очередь Виктория. — По-моему, был. — Был, — кивнула Евклея. — Вернее, не мэнор, который короли и королевы когда-то выделяли своим подданным, а родовой бокленд, освобождённый от каких-либо государственных повинностей и впоследствии переведённый в скрытую территорию. Я была там когда-то. Но не знаю, как туда пройти. — Я об этом ничего не знаю. Нам рассказывали, что у рода Уизли были когда-то богатые угодья, но мы обеднели. А про родовую скрытую территорию первый раз слышу. — Я там тоже была, давно, ребёнком, — сообщила вышедшая из воздуха леди Блэк. — Предлагаю пока скрыть дом. Перенести никогда не поздно, было бы куда. А места для временного жилья у нас много, и построить новый дом проблем не составит. — Как улов? — спросила Евклея. — Нормально. Трёх невыразимцев спеленали и переправили в застенки. Кричер там их устраивает на постой, точнее, раскладывает по койкам спящих красавцев. Ева, не поверишь, но появившийся последним атаковал того, что остался без поддержки авроров. Едва успела их обоих живыми захватить. Последний шёл именно убивать коллегу. — Любопытно. Борьба за власть? Или незавершённый научный спор? — Ни то, ни другое. Там всё сложнее и трагичнее, надо ещё разобраться. — Ну что-то же ты выяснила? Рассказывай, не томи. — Да, выяснила. В общем, есть в Отделе тайн так называемая «Комната ума», где стоит большой аквариум с человеческими мозгами. Помещают живой мозг в специальный питательный раствор. При этом разум не утрачивается и, что логично, душа остаётся в этом мире. В таком состоянии разумный, как говорят, быстрее развивается ментально, может научиться свободно общаться с себе подобными и, следовательно, вместе решать сложные задачи. Такой вот получается коллективный разум. В родное тело, помещённое на длительное хранение, можно снова вернуть мозг. Велись исследования по помещению мозга в другое тело, но результаты неизвестны. — И ты так быстро смогла получить, я так думаю, совершенно секретную информацию? — изумилась Виктория. — Она в памяти Лавгуда на поверхности была. У него это наболевшая проблема — его жена в этом аквариуме. А Ксенофилиусу не дают с ней даже поговорить, утверждают, что та пока не готова к общению. Он не верит. — А чего это жена от мужа в аквариум сбежала? Так надоел? — спросила Евклея. — Нет. Там трагедия. Пара молодая, есть дочь, сейчас ей одиннадцать. Жена экспериментировала с заклинаниями и погибла на глазах дочери. Почти погибла, как выяснилось намного позднее, так как никто не спешил обрадовать мужа тем, что удалось спасти супругу, хоть и в таком виде. Тело было действительно мёртвое и похоронено, но вот мозга в нём уже не было. Ксенофилиус почти полгода считал Пандору умершей. — И очень страдал, — добавил Билл, сообразив, что речь идёт об их соседе, Ксенофилиусе Лавгуде. — И сейчас страдает. Говорят, что он совсем тронулся умом от горя. — Нет, не тронулся. Есть лёгкое помешательство, но это не критично. Он вполне адекватен. — А с Луной что? — Его дочкой? Дома спит. Надо тебе, Билл, забрать её с нами. Нельзя девочку одну оставлять. — Хорошо. Она меня знает. Подождите, но она же в Хогвартсе должна быть, на первый курс пошла вместе с Джинни. Почему же сейчас Луна дома? — Не знаю. Потом выясним. Всё, пойдём вдвоём за Луной, — поторопила Билла леди Блэк и обратилась к подругам: — Сами дом скроете, без Кричера? — Скроем, — ответила Евклея, переглянувшись с Викторией, — только не Фиделиусом, разумеется. Это я, Билл, для авроров его упоминала. Есть способы получше. — Да? Какие? — очень заинтересовался Билл. — Я читал о существовании других способов, но встречался только с их результатами. Дом Блэков скрыт точно не чарами Фиделиуса, а явно какой-то кровной защитой. А вот недавно в Каире мы… — Евклея, не задерживай Билла, имей совесть! — возмутилась обычно сдержанная леди Блэк. — Латифа, куси её! — Ай, — взвилась в воздух Евклея. — Предательница! Всё-всё, не шебурши там! — Латифа — это кто? — вкрадчиво поинтересовалась Виктория. — Почему я об этом ничего не знаю? — Вот и поговорите об этом, — усмехнулась Хэспер. — А мы пошли.