Кровь – не вода

— Нимфадора, что будем делать? — спросил Диего Каплан, нервно помахивая палочкой с впечатляющим огоньком на конце. — Какие есть идеи? Нимфадоре Тонкс не нравилось, когда другие называли её по имени. Когда-то она считала его дурацким, а мать — глупой, раз так нарекла дочь. Но со временем изменила мнение и нередко в мыслях сама себя величала Нимфадорой. Возможно, поэтому не обратила внимания на то, как к ней обратился Диего, с которым они раньше учились на одном курсе и факультете. И не только учились, но и дружили — Хаффлпафф очень дружный факультет. Она даже пошла работать в аврорат, можно сказать, за компанию с друзьями, а не назло отцу и матери, как утверждали родители. — Может, попробуем снять чары с Моуди? — предложила Нимфадора, отменив собственные осветительные чары и подойдя ближе к месту трагедии. — Я и не подумаю расколдовывать Безумного Глаза! — не поддержал идею Диего, так экспрессивно всплеснув руками, что чуть не загасил магический светлячок без применения контрзаклинания. — Ты уверена, что он не начнёт во всех бомбардами швыряться? Или авадами? Он и так шизанутый был, а теперь даже боюсь представить… — Нас же… А что, если… Но Безумный… — начал говорить обычно спокойный и рассудительный Эрик Маквей, но сейчас он постоянно сбивался с мысли и затравленно оглядывался по сторонам. — Вот, точно, Безумный, без глаза, — хмыкнул Диего и мрачно добавил: — Мне вот интересно, почему сюда отправили именно нас. Три стажёра, Безумный и аж два вроде как учёных из Отдела тайн, но наряженные будто Пожиратели смерти, только масочки безликие, а не устрашающие. Агент Смит и агент Джонс — совсем не смешно! — Кто именно отправил? — спросила Нимфадора. — Нам Моуди заявил, что мы поступаем в его распоряжение. А до этого мы с Эриком стояли на охране нашего любимого и родного факультета. Вернее, не стояли, а сидели, пили чай в компании Спраут и поглощали последние новости. — Я вообще дома спал, когда Безумный нагрянул. Вернее, не то чтобы спал, но очень приятно проводил время, — поделился Диего, неумело скрывая, видимо, близкое знакомство с очередной девушкой. — И много вы слышали о том, что невыразимцы вместе с аврорами ходят? Я их вообще первый раз здесь увидел. — Я тоже. При этом даже не знал ни их круга обязанностей, ни полномочий, ни с кем они соприкасаются, — сообщил Эрик, собравшись с мыслями и немного успокоившись. — Ну, теперь мы знаем больше, чем раньше. Лучше бы и не знали, — грустно усмехнулась Нимфадора. — А память нам не сотрут? В целях соблюдения секретности? Не хотелось бы… — Ну что, идём сразу к Скримджеру? — спросил Эрик. — Доложим всё как было, ничего не утаивая? А там как решат, так и будет? — Нет, моя память — это я! — возмутился Диего. — Я не хочу лишаться таких воспоминаний. Вообще-то нам могут не поверить, решат, что мы сошли с ума или запрещённых зелий наглотались. Скажут, нам всё привиделось! — Всем одно и то же привиделось? — усомнился Эрик. — И что привиделось? Моуди с головой некой Арабеллы Фигг? Так всё на месте, не тронуто. Дом привиделся? Но был же дом Уизли, а теперь его нет. Даже пустой сарай исчез. Кто-нибудь знает, как накладываются чары Фиделиуса? Тонкс? — Читала, но не уверена, что это они. Мы же должны были видеть, как это делалось либо… — Либо нам уже кто-то изменил память, — задумчиво закончил Эрик. — Например, та же легендарная Кровавая Ева, в чудесное возвращение которой сложно поверить. И кто сказал, что она вообще здесь была? Стекло было, а лично её и Уизли мы не видели. Вдруг мы наблюдали только изображение со звуком или какую-то сложную иллюзию? Нимфадоре же не верилось, что эта пусть и легендарная, но старая и страшная воительница называла Билла своим мужчиной, а тот был не против. Но Нимфадоре не хотелось быть похожей на Кровавую Еву. Одно дело — разглядывать её портрет под байки такого же страшного Моуди, а другое — увидеть вживую. — Но Смит и Безумный вроде были уверены, что они в доме, — не согласился Диего с предположениями друга. — И этот жуткий Пеннивайз не отрицал этого. Кстати, ты видел, что у этого лысого клоуна грудь в четыре раза больше, чем у Нимфадоры? И он считает себя мужиком… Тьфу ты, гадость какая! Оно какое-то, а не мужик! Но вот грудь... — И я могу отрастить себе такую же. — Сравнение почему-то сильно задело Нимфадору. — Но с ней неудобно. Вполовину меньше — будет самое то. И не называй меня Нимфадорой! Я — Тонкс. И клоуна не называй, а то вдруг услышит и вернётся. — Ой, тоже мне Те-которых-нельзя-называть, — усмехнулся Диего. — Не смешно! Я позову маму. — А маму зачем? — заволновался Диего, который уже не первый год пытался ухаживать за Нимфадорой, но пока безуспешно. — Она же целитель и вместе с коллегами из Мунго сейчас находится в Хогвартсе. Мы должны обращаться к ним в случае необходимости. А у нас, помимо трупа, серьёзно пострадавший аврор, которого, возможно, нельзя перемещать. — Точно! — обрадовался Диего. — Отлежаться в Мунго — хорошая идея! Мы ведь тоже пострадавшие. Там нас обследуют на предмет сторонних воздействий, воспоминания сверят, подлечат, если надо. — Ну, я не знаю… — А чего знать? Зови маму, да и папу зови — они тебя в обиду даже Скримджеру не дадут. Ну и нас, за компанию. Мы же твои старинные друзья! А Смит и Джонс — это не наша проблема. Точнее, проблема как раз-таки у них, если я правильно понял настрой клоуна. Эрик же мне пока расскажет, что в нашей альма-матер произошло. А то я вообще не в курсе! — Я, пожалуй, соглашусь с Диего, — кивнул Эрик. — Хорошо. В таком случае я пошла домой, а потом через камин в Хогвартс. Так быстрее будет. — Давай, удачи тебе! — махнул рукой Диего. — Поддерживаю. Только пока не показывайся Скримджеру, — добавил Эрик. — Поняла. Спасибо! — поблагодарила друзей Нимфадора и аппарировала к родному дому.