Free To Fly/Свободный полет

Июнь 1976 Хогвартс

      Северус нахмурился, осматриваясь. Как бы ни хотелось ему это признавать, но всё же он немного заблудился.       Он легко может вернуться по своим следам, он не сможет заблудиться по-настоящему. Хогвартс не позволит этому случиться. Иногда парню казалось, что замок помогает ему. Северус точно знал, что Хогвартс не делает этого для других. Таким образом, он не был потерян в прямом смысле этого слова. Северус мог найти обратный путь в то место, из которого пришел, просто он не был полностью уверен в том, где сейчас находится по отношению к знакомым ему ориентирам… таким как лазарет, общежитие Слизерина или библиотека.       Три места, где он проводил большую часть своего свободного времени, находясь в школе. Как будто ему было где ещё проводить своё время. Ему не нравилось участвовать в некоторых… играх, которые устраивали Эйвери и Мальсибер. И все же Северус делал это время от времени, но только когда чувствовал, что это необходимо. Необходимо соблюдать приличия. Обычно его прилежание и сосредоточенность в учебе служили ему оправданием. Но иногда всё же ему приходилось участвовать, если он, конечно, хотел получить какую-ту защиту от Мародеров. Северус ненавидел тот факт, что вообще нуждался в защите, но, как бы он ни был хорош… сила была в количестве.       В тот день их защита не принесла Северусу никакой пользы.       Сегодня речь шла не о защите.       Ему нужно было уединение, и ноги привели его сюда почти по собственной воле. Опять же, Северус привык к тому, что происходит в Хогвартсе, поэтому, не думая дважды, просто следовал туда, куда его вели. Замок до этого момента ни разу не направил его неправильно.       Ебаные ублюдки.       Они думали, что они такие чертовски умные и классные. Северус мог признать, что они действительно были умными и способными волшебниками, все четверо. Но он все еще не понимал, что же он сделал не так пять лет назад, что это так сильно их задело.       Кроме того, что просто был беден.       И не был привлекательным или милым.       (Не то чтобы Петтигрю был большим призом. Как этот волшебник попал в их компанию, Северус, вероятно, никогда не поймет.)       Как же он их ненавидит!       Правда так было не всегда. Северус действительно пытался вписаться. Так хорошо, как только был способен.       В какой-то момент он надеялся достичь с Мародерами взаимопонимания, чтобы иметь больше общих интересов с Лили. Он надеялся, они поймут — тот факт, что он учится в Слизерине, имеет отца-маггла и мать-предательницу крови не делает его таким уж плохим.       Северус не был уверен, когда точно понял, что они никогда не примут его. Что Лили изменилась и выбрала их, приняла их сторону. Всякая надежда была выбита из него и унижена.       Если бы мог, он бы уничтожил каждого из них.       Однажды, вдали от Хогвартса и привилегированного отношения директора, он получит свой шанс. Северус был абсолютно уверен, что так и будет. Мародеры еще не понимают, с кем имеют дело, и директор делает им плохое одолжение, позволяя уходить от ответственности за издевательствами над ним. Они не будут вечно находиться под защитой директора и правил, всегда искажаемых в их пользу.       Северус понимал, жизнь — это нечто большее, чем Хогвартс, и ему придется много работать, чтобы получить от нее всё то, чего он хочет. В отличие от своих обидчиков, он не испытывал отвращения к реальной жизни. Он, на самом деле, с нетерпением ждал этого.       Северус знал, что Мародеры рассчитывали жить за счет имен и богатства своих родителей. Северус же давным-давно свыкся с тем фактом, что у него нет ни влиятельной фамилии, ни богатства. У него не было даже хорошей внешности, чтобы привлечь людей на свою сторону. Это означает, что он сам отвечает за свое будущее. Ничто не достанется ему просто так. Да он и сам не хотел бы, чтобы ему что-то дали за просто так. Северус не был так устроен.       Но пока это будущее не станет реальностью, ему просто придется ждать своего часа и прикрывать спину в любое время и в любом месте, кроме общежития своего факультета.       На протяжении следующих двух школьных лет!       Мародеры же, казалось, с каждым днем только наращивали уровень издевательств над ним. И это привело к тому дню и его последующей неудачной попытке извиниться.       Прикрытие своей спины и тотальный контроль окружающей обстановки всегда работали, до недавнего времени. Северус все еще не понимал, как они получили такое серьезное преимущество.       И Лили была рядом!       Если бы Северус не знал их, то решил бы, что Мародеры это спланировали, желая унизить и настроить против него его единственного настоящего друга. Почему он так беспокоил их, Северус действительно понятия не имел. Это началось с их первого дня в школе…так что это явно было не из-за того что он, Северус, что-то им сделал.       Им не давало покоя просто само его существование.       Ну, он не мог не родиться. Он рожден, и он здесь. И он, черт возьми, собирается получить образование, для которого рожден! Его ублюдочный отец не смог остановить его, и никто другой не сможет!       Северус пережил издевательства своего отца, а значит выдержит и это. Мародеры да и все остальные не знают, какой была его жизнь до Хогвартса. Так что они не могут знать, что он…устойчив. И он получит от своего образования все, что можно.       Северус остановил поток своих мыслей, и замер на месте, чтобы осознать, тот факт, что он находится в совершенно незнакомой ему части замка. Ни одно из произведений искусства, висящих на стенах, не выглядело знакомым. Тут были статуи, которых он не помнил.       Парень ненавидел тот факт, что все еще были части замка, которых он не видел раньше. Ему нравилось думать, что он знает Хогвартс лучше, чем большинство других студентов. И Северус, конечно, думал, что точно вспомнит, где до этого момента видел троллей в балетных пуантах. Они были так отвратительны, что он точно не мог бы их забыть.       Теперь, остановившись, Северус даже не мог вспомнить, как добрался сюда.       Сможет ли он действительно вернуться отсюда в какое-нибудь знакомое место?       Выведет ли Хогвартс его отсюда?       Где бы это место не находилось.       Боже, он надеялся на это. Это было бы просто идеально. Лучше, чем слухи о том, что он заблудился!       Северус бы подумал, что кто-то наложил на него Конфундус, если бы не разбирался в этом.       Блэк и Поттер одерживали над ним верх за счет своего буллинга. Но не было никакого шанса, чтобы кто-то другой одержал бы над ним верх настолько, чтобы бросить в него Конфундус.       Это невозможно.       Однако ему нужно было уединение. Северус не хотел, чтобы кто-нибудь видел его какое-то время. Он подумал о своей лаборатории, но вместо этого замок привел его сюда. Северус уже научился доверять тому, что делало здание. Поэтому парень предполагал, что Хогвартс приведет его обратно на знакомую территорию, когда он будет готов вернуться.       После того, как он соберется с мыслями и успокоится.       Он не понимал, почему попытка извиниться стала причиной для насилия.       Он не хотел идти в библиотеку или общежитие. И ему не нужен был целитель.       Итак… он просто шел туда, куда вели его ноги.       В коридор, который он никогда раньше не видел.       Замок иногда так делал.       Северус принимал помощь, раз уж она была ему предложена.       Это, конечно, не могло остановить его мучений, как и не могло помешать директору оставить его избранных гриффиндорцев безнаказанными. Однако иногда, когда Мародеры, казалось, имели в виду особенно злобные вещи, на его пути появлялся идеально расположенный пустой класс или кладовая. Причем дверь ее бывала закрытой, до тех пор пока мародеры не уходили.       Несколько раз это был просто темный альков, который Мародеры, очевидно, не могли видеть, несмотря на то, что он был во всех отношениях на виду у них.       Сегодня…ну, он не был уверен, что они сделают с ним, если он продолжит просить прощения у Лили. Северус не знал, почему это не давало им покоя. Он ничего у нее не просил. Он просто хотел, чтобы подруга выслушала его извинения. Мародеры же мешали ему на каждом шагу. Этот вечер ничем не отличался. Их было четверо, и они, казалось, не имели ничего…хорошего в виду, когда устроили ему засаду за пределами общей комнаты Гриффиндора.       Чертова Толстуха, наверное, тоже в этом замешана.       Он просто хотел вернуть свою подругу!       Северус даже не имел в виду то, что сказал. Это вышло, потому что он хотел наброситься и наказать Мародеров за унижение. Он был недостаточно последователен, чтобы думать о том, кому и что он это говорит.       Только не ей!       Никогда ей!       Почему Лили не видит, что они делают? Они пытаются заставить её ненавидеть его.       Что он должен был делать? Он больше не видел ее одну!       Этим вечером…это было больше, чем просто Блэк и его банда…больше, чем просто попытка высмеивать его за то, что он снова просил Лили поговорить с ним. Там были и другие…совсем как в тот день, когда он назвал Лили…       Итак, Северус сбежал…желая убежать ото всех и всего, прежде чем Мародеры снова смогут сделать что-то с ним, дабы покрасоваться перед зрителями. Северус не был трусом, но ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Просто подумать.       Никаких гриффиндорцев.       Никаких слизеринцев.       Он мог признаться себе, что Мальсибер и Эйвери, несмотря на все их усилия, не всегда помогали, а часто, наоборот, делали только хуже.       Ему нужно было придумать план, чтобы Лили пришлось его выслушать.       Северус всё еще не мог поверить в то, что подруга не простит его. Неужели годы знакомства действительно ничего для неё не значат? Он был тем, кто рассказал Лили о магии. Он был тем, кому Лили взволнованно показала свое письмо из Хогвартса.       Одна ошибка.       Одно слово, сказанное в то время, когда он был зол и унижен.       Он мерил шагами коридор, со смутным интересом разглядывая висящий на стене гобелен, который был просто ужасен, но Северус не мог перестать смотреть на него. Он был очень похож на человека, который остановился поглазеть на маггловскую автокатастрофу.       Это было одно из любимых занятий его отца. Тобиас любил наблюдать за страданиями других. Казалось, это не имело значения, Северус был тем, кому причинял боль и страдания его отец. Это было довольно ужасно. (И склонность его отца наблюдать за разрушениями и этот гобелен.)       Неужели он просит слишком многого? Он хочет лишь иметь настоящего друга.       Кого-то, кто примет его таким, каков он есть.       Кого-то, с кем он может быть самим собой… Это было трудно. У него есть люди, которых некоторые назвали бы его друзьями…но всё это только притворство. С обеих сторон. Они не знают его настоящего, и Северус был уверен, что это утверждение верно и в обратном порядке.       Он был мрачным и, если уж на то пошло, не очень хорошим человеком. Его интересы не были таким, что большинство сочло бы чистым. Северус знал это и принял себя таким.       Он думал, что Лили тоже приняла его. Он действительно так думал. Она одна знала, что у него не было хорошей семьи, и до Хогвартса не было элементарной возможности хорошо питаться и учиться.       Теперь Северус много читал и создавал заклинания, которые могли причинять вред. Он создавал их как защитные механизмы, поэтому не чувствовал, что они действительно тёмные. Он создавал их не для того, чтобы использовать на всех подряд.       По мере того, как они взрослели и их магические способности развивались, издевательства со стороны Мародеров становились всё более серьезно-опасными. Северус должен был уметь защищаться! В его сознании это ничем не отличалось от того, что у его отца было ружье, чтобы защитить их дом от грабителей.       Однако не все разделяли его точку зрения… Очевидно, он не сможет защищать себя в полную меру своих возможностей. Только в той степени, в которой волшебное общество считает это справедливым.       Северус знал, как люди относятся к нему. Он мог переварить это, зная, что на его стороне есть хоть один человек. Он предполагал, что Лили понимает его. Она одна видела и знала его истинного. Северус думал, что он ей всё равно нравится, несмотря на его воспитание и окружение. Думал, Лили знает, что душа его на самом деле не грязная.       Честно говоря, Северус не был уверен, что знает, как быть милым с людьми. Это было не то, чему он мог научиться в родительском доме, и, конечно же, никто здесь, в Хогвартсе, не проявлял к нему доброты. Честно говоря, теперь, когда Северус думал об этом, уже не был уверен, в том что Лили была добра к нему. В последнее время она воспринимала его скорее, как рутину.       Если только он мог сделать что-то для них в обмен на внимание.       Тогда да. Тогда люди были добры к нему. Даже он понимал, что всё не должно происходить так. Мадам Помфри, пожалуй, была единственной, кто общалась с ним без своей выгоды…но это была её работа, поэтому Северус не считал её.       Северус знал, что он способен любить, если ему дадут шанс. Северус знал это! Северус хотел этого! Любви… Собственную ведьму… Почему Блэки и Поттеры сего мира получили своих ведьм?       Северус думал, что это она. Его шанс. Он каким-то образом всё испортил, даже не поняв этого. Он не был уверен, когда Поттер привлек её внимание. Он должен был узнать, был ли у него вообще шанс после поступления в Хогвартс. Теперь, думая об этом, он, вероятно, этого не сделал бы, иначе Лили рассмеялась бы над ним и добавила бы ему смущения.       Он попытался извиниться. Конечно, она должна была понять, что он говорил в пылу момента. Он был смущен и разгневан. Лили знала, что Мародеры мучили его. Он ненавидел, когда Поттер и Блэк одерживали над ним верх. Обычно он был осторожен, чтобы этого не случилось. Сейчас ему нужно было подумать, так как приближался конец школы, и скоро ему придется принять некоторые важные решения. Самому по себе, потому что ему не с кем будет поговорить. А до сегодняшнего дня он всегда предполагал, что у него будет Лили.       Личные переживания, с которыми обычно ему не приходилось бороться. Его родителям в течение многих лет было наплевать на него, так что было легко вести себя так, как будто и ему было плевать.       Однако сейчас…       Северус вздохнул и, приложив руку к стене, положив голову на бицепс.       Ему не было и семнадцати.       А он уже чувствовал себя побежденным.       Таким одиноким.       В детстве он всегда был один, а потом встретил ее… Он понял, что Лили была волшебницей, и предположил, что, по крайней мере, у него будет друг. Они вместе ходили в школу. Учились магии вместе.       Теперь у него нет даже этого.       Без нее он остался один. По-настоящему один.       Он закончит Хогвартс.       Что тогда? Что делать? В одиночку?       Северус не мог рассчитывать на то, что Малфой, Эйвери или Мальсибер будут его друзьями за пределами школы. Единственная причина, по которой он часто видел Малфоя, заключалась в его интересе к нынешним слизеринцам. Северус был среди них.       Я просто хочу, чтобы хотя бы один человек хотел меня. Я слишком много прошу?       Его мама шестнадцать лет назад хотела его.       По крайней мере, Северус предполагал, что она хотела.       Он никогда не спрашивал ее, это просто был не тот вопрос, который обычно задают маме. Ну, конечно, если кто-то не хочет быть морально травмированным на всю жизнь. То есть больше, чем Северус сейчас.       Итак, он исходил из того, что изначально его хотели. (Разве это не было бы иронией, если бы он ошибался?)       Хотел ли его отец? До того, как фабрика закрылась? До того, как деньги иссякли? До того, как его пьянство вышло из-под контроля? Это была та часть вопроса, в которой Северус не был так уверен.       Он действительно не мог вспомнить жизни, где Тобиас бы не пил, работал и зарабатывал. У него не было приятных воспоминаний о том, как он смотрел футбольные матчи по телевизору со своим отцом или играл в мяч. Так что он действительно не был уверен.       Северус знал, что его отец унижал мать словесно, а также избивал.       Мама не была жестока к Северусу, но её просто больше не было. Когда он вернулся домой прошлым летом, она даже не спросила, как прошел его четвертый учебный год. Это была не та мама, с которой он вырос. Образование было чрезвычайно важно для нее. В начальной школе, когда он захотел кататься на коньках, она, с трудом накопив, купила ему коньки. Ей было тяжело. Как и в первый учебный год в Хогвартсе.       Она ушла в себя давным-давно. Северус смутно помнил ее глаза, полные жизни, когда они говорили о чем-нибудь. Именно это воспоминание заставило его захотеть помочь ей.       Он был почти уверен, что ему придется отдать маму в приют, потому что она слишком далеко зашла, чтобы даже просто пытаться заботиться о его отце или о себе. Он не ездил домой на рождественские каникулы, поэтому не знал, насколько все было плохо. Вернувшись домой на пасхальные каникулы и, увидев, в каком состоянии находятся не только его родители, но и дом, Северус пришел к выводу, что должен что-то делать.       Он был уверен, что его отец прекрасно выживет и без мамы. Это означает, что его отец, скорее всего, позволит маме просто чахнуть и умирать. До тех пор, пока дом будет оставаться чистым, а еда будет появляться на столе.       Итак, ему придется иметь дело с этим.       Одному. Всегда одному.       Если не этим летом, то скоро.       Северус должен был решить, что делать в первую очередь. Ему было шестнадцать лет, он не должен был иметь дело с этим дерьмом. Он не был уверен, что сможет помочь матери уже этим летом. Он знал, что если бы она была в здравом уме, то велела бы ему беспокоиться прежде всего об экзаменах. Несмотря на ее недостатки, образование всегда было невероятно важно для нее.       Она никогда не говорила этого вслух, но было ясно, что мама хотела для своего сына лучшего, чем та жизнь, которая была у нее. Было также ясно, что она полагала, что его ум и интеллект — это то, на что ему придется положиться, чтобы чего-то достичь в жизни. Мама никогда не говорила ему, что он обделен в плане внешности. Она и не должна была. Северус и сам это знал.       Он сделал то, к чему она его подталкивала — сосредоточился на учебе. Он хотел, чтобы мама гордилась его академическими достижениями.       Это помогло отвлечь его, и это было хорошо. Теперь он ничего не мог поделать с ситуацией.       Были моменты, когда Северус думал, что ему все равно, что, черт возьми, случилось с ними обоими. Он должен позволить родителям гнить и умирать в их собственном беспорядке. Они сами запустили свою жизнь, и они могли бы погибнуть в этом. Они ведь явно не думали и не заботились о нем еще задолго до того, как он уехал в Хогвартс. Он закончит с Хогвартс через два года, возможно получит ученичество, и у него не будет причин снова возвращаться в Кокворт.       Но Северус всегда возвращался к тому факту, что она была его мамой. Каким он будет сыном? Каким мужчиной он может стать, если повернется к родной матери спиной?       Он продолжал возвращаться к этому каждый раз, когда довольствовался тем, что прятал любую озабоченность в дальние уголки своего разума.       Она его мама и это должно что-то значить. Больше, чем просто что-то.       Северус не мог просто забыть о ней и оставить её чахнуть.       Он родился волшебником благодаря ей. Он попал в Хогвартс благодаря ей. Он был так сосредоточен на учебе, и это тоже было её влияние. Мама довела его до того, что с его интеллектом он может сделать всё, что захочет. Как оказалось, кроме того, чтобы с кем-то подружиться и быть принятым обществом.       Северус все еще пытался решить, куда поместить маму, да так, чтобы отец не нашел её. Он не сомневался, что, если поместит ее куда-нибудь, отец подумает, что она от него ушла. Северус не хотел, чтобы тот нашел и действительно причинял боль, постепенно убивая ее. Северус пытался сделать лучшее для своей мамы.       Он недавно, когда был в лазарете для исцеления, разговаривал с мадам Помфри, так что, по крайней мере, теперь было, о чём подумать.       Деньги, конечно, будут проблемой, но мадам Помфри сказала ему, что он может получить помощь в зависимости от ситуации. Его вопросы были общими и расплывчатыми, без конкретики. Хотя целитель уже знала, насколько была специфична жизненная ситуация Северуса. Если он задавал вопрос, значит, на то была причина. Даже если ему просто нравилось отвлекаться от боли, «ковыряя» её мозг, пока она ухаживала за ним. Мадам Помфри уже знала, что если Северус поднимает в разговоре ту или иную тему, в ней не будет ничего случайного.       Он просто хотел, чтобы ему помогли. Он хотел кого-то, кто поможет ему взять на себя ответственность. Кого-то, кто скажет ему, что он поступает правильно. Кого-то, кто сможет облегчить его боль. Кого-то, кто скажет ему, что всё будет хорошо.       И не только в отношении его матери.       Северус хотел знать, что он не одинок в этой вещи под названием жизнь.       Северус хотел партнера. Кого-то, с кем он мог бы поговорить о книгах. Не просто обсуждать их, но и читать и знать, что его поймут. Кого-то, с кем можно будет обсудить магические теории и зелья и… О, просто всё. Он хотел кого-то, кто понимал бы его так же хорошо, как он сам понимал бы его.       Внезапно напротив гобелена появилась дверь. Северус нахмурился, задаваясь вопросом, не зашел ли он в своих мыслях так далеко, что до сих пор не заметил ее там. Он так не думал, а это означало, что дверь только что появилась. Для Хогвартса в этом нет ничего удивительного. Это был не первый раз, когда для Северуса появлялись двери.       Значит ли это, что Поттер и Блэк нашли его? Нет, Северус так не думал. Он бы услышал их, если бы они приближались к нему. Обычно они топали, как слоны. Это означало, что дверь появилась всё же для него.       Он гордо выпрямился.       Временами Хогвартс был поистине невероятным.       Не раздумывая, уверенный в том, что это для него, Северус подошел и открыл дверь. Переступив порог, он обнаружил за ней то, что выглядело как общая комната. Только ни на какую общую комнату это помещение не было похоже. В небольшом камине горел маленький огонь, как будто принимая во внимание тот факт, что сейчас был июнь, а не декабрь. Перед камином же стояли большие, но явно удобные и мягкие кресла.       Интересно, что Северус заметил на другой стороне комнаты, напротив камина — стол. На нем стояла пара котлов и другое оборудование, обычно необходимое для приготовления зелий, включая мешалки и разделочные доски. Он сильно сомневался, что это было стандартно для общей комнаты, и это заставляло задуматься, почему они здесь. Книжный шкаф, заполненный книгами, стоял у стены, ближайшей к креслам и камину. На маленьком столике у камина лежала книга.       Как будто кто-то ждал, что он сядет перед огнем и начнёт читать.       Домашний уют… это было первым, что пришло ему в голову после того, как он закончил осматривать комнату.       Тепло.       Приветственно.       Северус действительно любил Хогвартс.       Наконец убедившись, что окружение кажется безопасным, Северус позволил себе немного ослабить бдительность. Это не была ловушка, расставленная для него Поттером и Блэком. Каким-то образом он чувствовал, что это всё действительно для него. Он с интересом начал разглядывать книжные полки.       Но тут Северус услышал это…       Тихий плач из одного из кресел, стоящих перед камином.       Он мысленно застонал. Получается, это все-таки не для него!       Что всё это значит?       У него не было времени на плачущую ведьму.       Как будто у него и так было недостаточно забот! У него были свои проблемы, о которых нужно было беспокоиться!       Северус повернулся, чтобы уйти, но что-то остановило его.       Опять же, в этом не было ничего нового, просто чувство связи с замком, но обычно тот не ставил людей на пути Северуса. На самом деле, обычно всё было наоборот. Казалось, замок знал, что он не хочет, чтобы люди окружали его. Северус Снейп был одиночкой.       Он снова повернулся, чтобы посмотреть на спинку кресла. Под этим углом он не мог видеть, кто в нём сидит.       Северус тяжело вздохнул, когда его пронзило осознание… он не уйдет — не сможет — уйти, пока, по крайней мере, не убедится, что с той, кто была здесь с ним, все в порядке. Где-то глубоко внутри него возникла мысль, что его мать была бы очень разочарована, если он повернется спиной к нуждающейся ведьме. Несмотря на то, что сама она не подавала ему примера, мать воспитала и научила лучшему отношению к женщине, чем то что хотел сделать минутой ранее.       С этой мыслью парень понял, что просто так не уйдет.       Он сделал глубокий вдох.       — С тобой все в порядке? — спросил Северус.       Его голос звучал гораздо увереннее, чем он сейчас себя чувствовал, но Северус упорно не хотел верить, что попал в ловушку. Кто бы посадил ведьму в этой комнате, предполагая, что Северус Снейп наткнется на нее? Кто бы мог подумать, что Северус Снейп поможет плачущей ведьме? Здесь не было никого, кто мог бы подумать, что он сделает это. Конечно, ни Поттер, ни Блэк не стали бы этого делать. Они, вероятно, предполагают, что Нюниус сделает, что угодно лишь бы заставить ту плакать еще больше, и уж точно не попытается помочь ей.       Плач на мгновение прекратился, и вместо него послышался тихий вздох, за которым последовало всхлипывание той, кто пыталась остановить слезы.       Северус знал, по многолетнему опыту, как это звучит. Он множество раз через дверь ванной спрашивал маму, все ли с ней в порядке.       Он увидел довольно маленькую ладошку, сжимающую подлокотник кресла, и множество чего-то похожего на непослушные кудри, которые, как Северус предположил, были волосами ведьмы.       — Что ты здесь делаешь? — спросила она, издав звук… что-то среднее между вздохом и икотой.       Северус усмехнулся. О ком она думала, когда спрашивала его об этом?       — Я не знал, что это частная комната. Извините, что я поступил вежливо и воспользовался моментом, чтобы убедиться, что с вами все в порядке, — сказал он с рычанием.       — Мне очень жаль. Я не это имела в виду. Я просто никого не ждала. Раньше такого никогда не случалось, — девушка громко вздохнула.       — Очевидно, — саркастически сказал он. Ноги, без какой-либо сознательной мысли с его стороны, понесли его в том направлении, где сидела ведьма.       — Ну?       Она очень по-женски пожала плечами. Ее волосы, казалось, двигались сами по себе, почти так же Северус представлял себе волосы Медузы, которые извивались спящими змеями, прежде чем осесть на её спине, плечах и руках.       — Со мной всё в порядке. Я просто нервничаю из-за всего, что происходит. Я думала, что готова. Я думала, что знаю всё, что мне нужно знать, но это не так. Я ничего не знаю… Наверное, я что-то пропустила. Все говорят, что я делаю слишком много. Я не думала… я не ожидала, что это вообще произойдет. Может они и правы.       — Оу, — сказал он, нахмурившись.       Знал ли он эту ведьму? Если она сдавала СОВы, а Северус предполагал, она имела в виду под всем "происходящим" именно это, то она была на пятом курсе так же, как и он. Девушка не выглядела достаточно взрослой, чтобы быть студенткой седьмого курса, поэтому она явно не говорила о ТРИТОНАХ. Северус сел на соседнее кресло, взглянул на нее, но не узнал. Её волосы были довольно ухоженными, и хотя её глаза покраснели от слез, он мог видеть, что они цвета виски, так любимого его отцом.       Так что же ему сказать теперь, когда оказался здесь и они разговорились… Северус не знал, как… утешить кого-то. До этого момента у него никогда не было реального желания делать это.       Поэтому он решил мыслить логически.       — Ну, а как ты думаешь, ты готова? Она усмехнулась.       — Конечно. Гарри и Рон сказали бы тебе, что я только и делала, что готовилась месяцами. Я готова.       — Правда?       Она издала мягкий смех, который больше походил на хихиканье.       — Может быть, — сказала она с некоторой дерзостью в голосе.       Северус не мог не рассмеяться. Он сам готовился уже несколько месяцев. Он думал, что он единственный, кто так серьезно относится к экзаменам.       — Я тоже.       — Что ты здесь делаешь? — спросила девушка, взглянув на него.       Казалось, некоторые пряди её волос, которые были на ближайшей к нему стороне… тянулись к нему. Северус смотрел на это немного устало в течение секунды, но это явно не причиняло ему вреда. Он не был уверен, что за чувство он испытывает, но всё происходящее казалось правильным.       — Я не совсем уверен. Дверь всегда появляется вот так?       — Значит, в первый раз?       — Прости? — спросил Северус, оскорбленный таким вопросом. Кто была эта ведьма?       Еще один звук, похожий на хихиканье.       — Извращенец! Я имею в виду, это твой первый раз в Выручай-комнате, — сказала ведьма.       — О, — сказал он.       Он даже не был уверен, что это место существует. Очевидно, сейчас он был здесь. Теперь Северус вспомнил, что до него доходили слухи, о том, что называлось Выручай-комнатой. Но тогда он предположил, что кто-то пытается разыграть его. Или втянуть в неприятности как и всех тех, кто исследует те части замка, в которых не следует появляться. Комната, которая давала бы человеку то, что он хочет, казалась неправдоподобной даже по стандартам волшебства и Хогвартса.       — Да. Значит, это не твоя комната? — спросил он, понимая, что она не будет смеяться над ним.       — Нет, но я иногда прихожу сюда учиться. Иногда даже библиотека слишком… занята.       Он кивнул, безмолвно сказав, что понял.       Он и правда её понимал. Полностью.       Действительно, иногда библиотека была переполнена людьми, которые откладывали то или иное задание на последний момент. Людьми, которые не понимали того, что должны соблюдать тишину пока находятся в библиотеке. Для Северуса библиотека была почти так же священна, как обустроенная в заброшенном классе лаборатория зелий, который Хогвартс предоставил ему, поняв, что парень преуспел в предмете и может заработать на этом немного денег. Северус усердно работал со второго курса, чтобы накопить достаточное количество галеонов, зная, что они понадобятся ему для выходных в Хогсмиде.       Тогда, на втором курсе, Северус предполагал, что Лили будет сопровождать его на выходных в Хогсмиде. Его мама с любовью рассказывала об этих выходных-экскурсиях. Он с нетерпением ждал их, чтобы разделить свои эмоции и воспоминания с Лили.       Это не сработало.       — Иногда я прихожу сюда просто подумать. Уйти от всего происходящего. Ты понимаешь? — продолжала она.       — Я понимаю, — сказал он.       Это было правдой.       Это может стать… напряжённым. Честно говоря, это было то, для чего он иногда использовал свою частную лабораторию. Там можно было спрятаться от всего происходящего, особенно когда накалялись споры о чистоте крови.       — Сегодня вечером это место просто для того, чтобы подумать. Мне нужно это сегодня вечером, когда все вокруг сходят с ума. Мне действительно нужно было очистить голову. Я не ошиблась насчет того, что Амбридж стерва. Клянусь, я никогда раньше не испытывала искушения совершить убийство, но она заставила меня задуматься об этом. Однако я была права насчет нее. Я была! И я поняла, что Ремус оборотень.       Сердце Северуса дрогнуло от этого заявления. Она что?       Он думал, что он единственный, вне членов маленькой банды Поттера, знает о склонностях Люпина и его отношении к полнолунию.       Как она узнала?       Почему она не замолчала, при попытке рассказать об этом кому-то? Его чуть не убили, с него взяли Обет и запретили рассказывать.       — Так что я не совсем неумелая. Как я могла так ошибаться на его счет? Я не понимаю! То есть, я признаю, что была очень неправа насчет Локонса, но мне было всего тринадцать, и я училась на втором курсе. И я раньше никогда не видела никого похожего на него, и волшебный мир всё ещё был мне в новинку, понимаешь? И, действительно, каждый делает ошибку один раз. Неужели я позволила своей влюбленности затуманить мой разум?       Северус проигнорировал её комментарии о Локонсе.       Этот пижон.       Несмотря на то, что тот был на несколько лет младше Северуса, он слышал о нём достаточно, чтобы, понять, как может развиваться влюбленность в него. Локонс был льстивым, но довольно красивым. Не многие могли бы сказать то же самое о Северусе.       Но оборотень? Как она могла переключиться с кого-то вроде Локонса на Люпина? Особенно если она знала, кем он был.       — Ты влюблена в Люпина?       Он не мог не спросить об этом. Возможно, он ослышался или неправильно ее понял.       А что если нет?       Ну, в таком случае он собирался встать и уйти прямо сейчас.       Ему было всё равно, что делает Хогвартс!       Ему не о чем было говорить с любым, кто хотел бы быть с этим монстром. Из них четверых Люпин был тем, кто, казалось, не решался участвовать в их издевательствах над ним, что само по себе могло бы быть восхитительным.       Однако Люпин не делал ничего, чтобы остановить своих дружков. И в глазах Северуса это делало его таким же виновным.       Он все ещё не понимал, почему директор Дамблдор позволил оборотню посещать школу. Конечно, он также не понимал, почему профессора позволяли Поттеру и Блэку выходить сухими из воды, несмотря на их мучения и издевательства над ним в течение пяти лет.       Очевидно, это были вещи, которые он не должен был знать или понимать.       МакГонагалл особенно часто хвалила их, как будто это не они запугивали его до такой степени, что он иногда жалел, что всё ещё жив.       Северус никогда не заходил дальше этого желания, никогда намеренно не вредил себе и не составлял суицидальных планов, но Мародеры заставляли его чувствовать, что он не заслуживает даже того, чтобы просто жить. Они заставляли его задуматься и задаваться вопросом, а не станет ли мир на самом деле лучше без него? В конце концов, он мало что мог внести в великую схему вещей. Он отогнал эти мысли вскоре после того, как они впервые посетили его.       Он не позволит им победить таким образом. Они этого не заслужили.       Северус никогда бы не позволил им узнать, насколько глубоко их слова режут его душу… иногда хуже любого заклинания. Он был лучше и сильнее их. Он покажет им! Осталось вытерпеть всего пару лет, и тогда он будет предоставлен сам себе, наконец-то сможет доказать, что достоин и жизни, и уважения.       Докажет, что он был большим, чем ненавистный им Нюниус.       Тогда они обратят на него внимание.       — Конечно, нет! Это абсурдно. Я говорила не о нем! — сказала она с надменной насмешкой.       — Ммм, — сказал он.       Он действительно думал, что это абсурдно, но он и не был тем, кто говорил о чувствах. Очевидно хотя бы то, что это не Златопуст и не Ремус. Это не сильно сузило круг, так как в замке было около двухсот других волшебников.       О ком она тогда говорит? Что это за комната? Почему замок сделал её доступной для него, когда он желал кого-то?       И если она была ответом на его просьбу…то почему эта кто-то, кажется, уже влюблена в кого-то другого?       Было ли это его уделом в жизни, всегда быть вторым после другого волшебника?       Должно быть, он сделал что-то действительно отвратительное в прошлой жизни.       Что касается ее другой точки зрения, хотя Северус не имел реального мнения о мисс Амбридж, но он знал, что профессор Слизнорт не любил эту ведьму. Так что, возможно, в мышлении этой кучерявой ведьмы была доля правды.       — Я не уверен, что она стоит поездки в Азкабан. Я имею в виду Амбридж, — сухо сказал он.       Она снова хихикнула, и Северус должен был признать, что это не так раздражает, как обычно. Он слышал, как ведьмы в библиотеке и большом зале хихикают, сплетничая о каких-то безвкусных вещах, обсуждаемых в тот момент. В его понимании это имело мало общего с фактическим обучением, они обсуждали макияж, волшебников и сплетни. С ней же было не так, и даже её волосы, когда она хихикала, выглядели так, как будто оживали от удовольствия. По какой-то причине, она не выглядела безмозглой.       — Полагаю, ты прав. Хорошо, что я не сделала больше и ограничилась тем, что отвела её к кентаврам.       — Ты этого не сделала.       Конечно, он услышал бы об этом, если бы это случилось со слизеринцем. Амбридж могли убить, так что, возможно, это была не шутка. Северус содрогнулся при мысли о том, что кентавры сделали бы с ведьмой, прежде чем убить её. Эта кучерявая пыталась убить сокурсницу? И она всё еще здесь?       Было ли предел тому, сколько еще директор и сотрудники будут прятать сор под пресловутым ковром? Пряди ее волос, казалось, все еще тянулись к нему, почти танцуя перед его лицом, как будто пытаясь отогнать от него плохие мысли о своей владелице.       — Безусловно, я сделала это. Я бы никогда не стала шутить об этой мерзкой ведьме.       В её голосе не было ни веселья, ни сарказма. Северус должен был предположить, что она говорит правду.       — Ты странная ведьма, — сказал он.       — Это хорошо или плохо?       Её вопрос звучал дерзко, как будто ей нравилось слышать, что он говорит.       Как странно. Её волосы явно отражали ее удовольствие, казалось, они почти гладили её щеку и шею.       Честно говоря, он не был уверен, но это не казалось ему чем-то плохим в ней.       — Могу я узнать твоё имя?       — Гермиона, — ответила она.       — Я думаю, что твои родители любили тебя так же сильно, как мои любили меня, — сухо сказал он.       — Оу... А ты?       — Северус, — сказал он.