Free To Fly/Свободный полет

Июль 1976

      Северус получил разрешение директора на летних каникулах встретиться с мадам Помфри, чтобы она могла дать ему дополнительное представление об уходе за матерью. Как оказалось, директор знал его мать. Он был одним из профессоров Эйлин, когда та училась в Хогвартсе. Уже пять лет Северус учился здесь, и директор ни разу не дал понять, что знает, кто он такой. Хотя может быть, Дамблдор и не знал, но Северус полагал, что никогда этого не узнает. Директор казался искренне опечаленным, услышав, что Эйлин физически нездорова. Северус же не собирался признаваться директору, что, по его мнению, мама была тяжело больна.       Он нашел пару маггловских вариантов, но не был уверен, что они подойдут. Он так же получил информацию о тёте, которая, по мнению мадам Помфри, могла бы быть наиболее сочувствующей к жизненным обстоятельствам Эйлин Снейп. Северус понятия не имел, что именно означает «самая симпатичная». Однако он хотел бы узнать о дальних родственниках больше, прежде чем обращаться к ним за помощью.       Насколько Северус знал, они были даже хуже, чем его отец. Должна же была быть причина, по которой мама выбрала его отца и жизнь, которая привела к её сегодняшнему состоянию. Не говоря уже о том, что она годами позволяла Тобиасу жестоко относится и к ней и к их сыну.       Разве она не хотела бы уйти, если бы был лучший вариант?       Принцы должны были быть довольно дерьмовыми людьми, чтобы отречься от Эйлин просто из-за того, кем был его отец. Судя по фотографиям и отрывкам маминых рассказов, его отец не всегда был жестоким, пьяным ублюдком.       Правда, его маме не было и восемнадцати, когда она закончила Хогвартс и вышла замуж за его отца. Но Северус всё ещё не мог понять, как можно повернуться спиной и отречься от своего ребенка. Казалось, семья настраивала её на провал. Или заставила оказаться в невозможной ситуации. По крайней мере, Эйлин вышла замуж не за чужого мужчину и не забеременела от него до того, как они поженились.       Северус родился через одиннадцать месяцев после того, как родители поженились. Он не раз за эти годы пересчитывал сроки, задаваясь вопросом, не он ли стал причиной брака родителей. Не нагулянная ли беременность заставила семью отвернуться от Эйлин. От её сына.       Если только его родителям удалось солгать о дате его рождения, а родители Эйлин не смогли вынести позора. Но Северус не думал, что один из его родителей был так дьявольски хитер. Опять же он предположил, что они могли солгать о дате заключения их брака, но и в этом не было смысла. Родители отреклись от его матери за то, что она вышла замуж за Тобиаса Снейпа. Подделка даты его рождения или даты бракосочетания не изменила бы того факта, что чистокровная Эйлин Принц вышла замуж за маггла.       И разве тот факт, что она ждала замужества, не говорит о том, что у неё было время хорошенько подумать о том, за кого она хочет выйти замуж? (Тот факт, что она явно выбрала неправильно — в сторону.)       Сегодня, прежде чем посетить мадам Помфри, Северус снова поднялся на седьмой этаж и попытался вспомнить, как он получил доступ к Выручай-комнате в прошлом месяце. Вспомнить, что говорила об этом Гермиона. Он никому не сказал, что нашёл комнату. Он не собирался способствовать распусканию слухов, потому предпочитал держать это в секрете.       Эгоистично? Он мог признаться себе в этом, да, эгоистично. Он хотел быть эгоистом в этом вопросе.       Проходя мимо танцующих балет троллей, Северус думал о Гермионе. Он искал её все последние недели своего обучения на пятом курсе, но так и не нашел. Сочетание её прически, необычной одежды и книги, изданной в 1983 году… Всё это заставляло его верить в то, что он вряд ли найдет её в ближайшее время.       Однако однажды Комната уже привела его к ней. Так, может быть, она сделает это снова? Гермиона сказала, что использовала комнату уже не в первый раз. Северус надеялся на это, потому что казалось, что комната привела его к ней, а не наоборот. Гермиона зашла в комнату первой, но его, Северуса желание, оказалось сильнее, по крайней мере, так всё выглядело.       Несмотря на все аргументы, он всё равно хотел этого…       Он хотел снова увидеться и поговорить с Гермионой.       И, возможно, даже поцеловать её снова. Если она позволит.       Ладно, да, его мать была лишь предлогом. Раньше никто, ни мужчины, ни женщины, не разговаривали с ним так, как она.       Как будто ей было не всё равно.       Как будто он имел для неё значение.       Как будто он ей нравился.       Я хочу видеть Гермиону. Пожалуйста, покажи её мне или то, как я могу снова с ней связаться.       Северус думал и думал, не одно и то же, но всегда его мысли возвращались к желанию снова увидеть Гермиону.       Дверь открылась, и он на мгновение задержал дыхание в…трепете? предвкушение? Северус не был уверен, в чём именно.       И в том и в другом?       Будет ли Гермиона там? Будет ли она рада снова увидеть его? У неё было время обдумать их разговор и понять, что он не стоит её времени…как думали все остальные. А что если тот волшебник, который ей нравился, всё же заговорил с ней? Гермиона была старше его, когда они познакомились, но Северус подозревал, что это не совсем так. И все же он, должно быть, казался ей таким глупым, признавшись, что у него был только один друг, и того Северус оскорбил.       Он толкнул дверь и вздохнул с облегчением, довольный тем, что снова оказался в той же комнате-лаборатории. Книга лежала на столе, как и раньше. Она не была похожа на ту первую книгу, и это имело смысл. Так как та самая книга всё ещё была у него, также как и сандалии, которые она тогда оставила. Скрытые заклятием так, чтобы никто кроме него их не увидел.       Его маме, вероятно, было бы всё равно, на то что у него хранятся женские сандалии. Но его отец…он счёл бы это чем-то извращенным или преступным. Или оба варианта сразу. И, очевидно, что книга не должна была быть найдена кем-либо ещё.       Вернувшись домой из Хогвартса, Северус зашел в городскую библиотеку и обнаружил там книгу Стивена Кинга 1974 года выпуска, под названием «Кэрри». Он снял с полки библиотечный экземпляр и достал из кармана оставленный Гермионой экземпляр. Сравнивая их, можно было сказать, что это одна и та же книга, если не считать разных обложек. Северус сомневался, что издатель допустил бы публикацию книги с такой опечаткой.       Итак, он отправился туда, откуда она пришла? Северус вспомнил, как она говорила, что не может ему ничего рассказать. В ту ночь он предположил, что Гермиона была застенчивой, может быть, дерзкой. До сих пор он не слишком задумывался об этом. Он понятия не имел, почему она так скрытна. Кроме того, что он более глубоко сосредоточился на других частях их разговора.       Была ли она путешественницей во времени?       — Полагаю, это ты, Северус, — раздался голос Гермионы.       Она не казалась расстроенной или удивленной его присутствием здесь. Сколько времени прошло для неё?       — Да, — сказал он.       — Как дела? Как твои экзамены? Полагаю, есть вероятность, что ты ещё не узнал результаты.       — Я думаю, что я сдал их очень хорошо, но спасибо, что спросила. Я ожидаю, что письмо с результатами придёт в ближайшее время. Я также подозреваю, что ты и сама знаешь, как хорошо я их сдал.       — Ах, значит, ты только что закончил учебный год?       — Да. Когда мы виделись в последний раз, какое у тебя было число?       — Тридцатое июня. Я полагаю, что скорее это было, первого июля, ночью. Официально. Однако я не ложилась спать, так что для меня это было все ещё тридцатое.       — А какое число сегодня?       — Сегодня, наверное, второе июля, — сказала она. Так что на самом деле для нее прошёл всего один день.       — А в каком году?       — Я не могу сказать тебе этого, Северус. Вероятно, мне не следовало называть тебе даже дату.       — В том же году, что и наша предыдущая встреча?       — Да, — ответила Гермиона.       — И ты учишься на шестом курсе?       — Да, заканчиваю, очевидно.       — Ты меня знаешь?       — Да, — призналась она.       — Значит, за тобой преимущество.       — Не совсем. Я не думаю, что кто-то действительно знает тебя, Северус. Один человек может быть, и то если моя догадка верна. И я надеюсь на Бога и Мерлина, что она верна.       — Наша субботняя встреча уже состоялась?       — Нет, пока нет, — сказала Гермиона.       — Ты думаешь, что я приду?       — Не знаю, но надеюсь, что так оно и будет.       — Я тоже, — ответил Северус.       Он не шутил. Он действительно надеялся, что, как бы далеко в будущем не была запланированная ими встреча, он появится. С его сегодняшней точки зрения, он был бы полным дураком, если бы не пришел.       — Что у тебя сегодня на уме, Северус?       — Моя мать, — признался он, направляясь к креслам.       — Я получил разрешение от директора Дамблдора поговорить с мадам Помфри о её состоянии. Я нашёл несколько маггловских приютов, которые примут её…но не решаюсь пойти по этому пути. Она ведьма, чистокровная, и может прожить до двухсот лет. А возможно, и дольше, поскольку она упоминала, что роду Принц свойственно долголетие. Я не уверен, что маггловский приют сможет справиться с этим. Конечно, они будут удивляться, почему в девяносто или девяносто пять она практически не постареет. А что произойдет, если у неё произойдёт случайный выброс магии? Я также не знаю, как отреагирует волшебный мир, если узнает, что я оставил волшебницу на попечение магглов.       Северус не хотел, чтобы его высмеяли или ещё больше опозорили род Принц. В шестнадцать лет он чувствовал, что ему не следует иметь дело с этим, уж точно не в одиночку.       — Согласна. Как прошёл твой разговор с мадам Помфри? — тихо спросила девушка.       — У меня его ещё не было, по крайней мере сегодня. Она ранее дала мне кое-какую информацию. Теперь у меня есть имя тёти, которая, по её мнению, может помочь.       — Ты пришёл сюда первым?       — Да, — признался он. Было ли это признанием слишком откровенным? Признанием того, что после одного вечера, проведённого вместе, Гермиона слишком много значит для него.       — Какой сегодня день для тебя, Северус?       — Тоже второе июля. Завтра для меня будет суббота, но я понимаю, что это не та суббота, — сказал он.       — Ммм… Ты разыскал своих родственников? — спросила она.       — Нет, — ответил Северус, усаживаясь в кресло по другую сторону столика.       Гермиона подняла руку, и он замер, прежде чем сесть. Она не хотела, чтобы он сидел рядом с ней? Поняла ли она, что была неправа, когда была добра к нему? Для неё прошел всего лишь день! Может быть, этого времени ей вполне хватило для того, чтобы одуматься?       Она встала и на мгновение закрыла глаза. Внезапно вместо двух кресел и стола перед камином появился диван. Северус вздохнул с облегчением. Диван означал, что она действительно хотела сидеть рядом с ним. Рядом с ним. Не так ли? Это было хорошо. Не так ли?       — Ты действительно знаешь, как здесь всё устроено, — заметил он, усаживаясь на диван.       — Я научилась этому. Скажи мне, что ты знаешь о семье своей мамы? — попросила Гермиона, садясь рядом с ним на диван.       Она села рядом, и Северус заметил, что от неё пахнет так же, как и в прошлый раз. Он глубоко вдохнул, позволяя её запаху окутать его. Ему понравилось. Это было…правильно. Так странно… Гермиона взяла его за руку, и он позволил переплести свои пальцы с ее.       Он хотел этого.       Кого он обманывает?       Его сердце бешено колотилось от её прикосновения. Северус наслаждался этим.       Никто никогда добровольно так не прикасался к нему. Он понял, что это было приятно и в то же время опасно. Северус понятия не имел, когда увидит её снова. В субботу, о которой он, очевидно, узнает, только когда должна будет состояться встреча.       В конце концов.       Что-то подсказывало ему, что это будет не так просто, и не в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году.       — Я знаю о её существовании, и ничего больше. Я думаю, что если бы мама думала, что они могут помочь нам, то бы давно обратилась к ним. Так что, я думаю…нет я просто не уверен, что они помогут ей, и я боюсь, что сделаю только хуже, если отец об этом узнает.       — Ну, как ты только что сказал, маггловская помощь весьма ограничена, поскольку ты не можешь открыто признать, кто твоя мама такая. Я думаю, ты должен это сделать, Северус. По крайней мере, ты будешь знать! Если семья не разговаривала с ней много лет, то я уверена, что они не скажут твоему отцу, что ты нанёс им визит. Надеюсь, они оценят твою заботу о матери и будут молчать, даже если сами не захотят помочь.       — Но это рискованно. Если мой отец когда-нибудь узнает… — сказал он.       Затем Гермиона потянулась к нему, обхватив ладошкой его щеку. Та была мягкой и теплой, как и в прошлый раз, и Северус должен был признаться самому себе в том, что её прикосновение было приятным и более чем желанным. Наверное, он был жалок, но ему было всё равно. Он никогда не чувствовал, чтобы кто-то так прикасался к нему. Северус собирался наслаждаться, пока касание продолжалось. Он знал, что это не продлится долго.       Хотел бы он знать, когда увидит её снова. В каком году были её первое и второе июля? Как скоро он снова почувствует её прикосновение?       — Но он не волшебник, так что он не узнает, если ты элементарно поговоришь с ними, Северус. Ты мог бы сказать родственникам об этом. Я сомневаюсь, что они захотят, чтобы твоя мама или ты пострадали. Без встречи с родственниками ты никогда не узнаешь, будет ли им плохо, если они узнают обо всём, через что вам двоим пришлось пройти.       — Кто ты? — прошептал он.       Как она узнала всё это о нём? О его семье?       — Я не могу сказать тебе больше, чем возможно. Ты знаешь это.       — Я знаю. Ты оставила свою книгу в прошлый раз. Я заметил страницу с авторскими правами и годом публикации.       — Ооо!       Он усмехнулся.       — Это единственное логическое объяснение.       — Разве не забавно, что мы живём в мире, где единственное логическое объяснение заключается в том, что мы здесь вместе, хотя пришли из двух разных времен?       — Странно, — согласился он.       Гермиона вздохнула и поцеловала его щеку, к которой до этого не прикасалась.       — Я не знаю, что делает комната, но я рада, что она это делает. Мне очень понравилось с тобой разговаривать, Северус.       — Мне тоже. Я старше тебя? — спросил он, слегка повернув лицо, чтобы поцеловать её ладонь. Гермиона не отстранилась и не дала ему пощечину, так что это означало, что он принял аванс.       — Да. Ну, формально сейчас я старше…но когда я познакомилась с тобой, да, ты был старше.       Она опустила руку, и Северусу не хватило тепла её прикосновения. Её волосы были такими же непослушными, какими он их помнил, как будто у них был свой собственный разум.       Он понял, что он старше, потому что если бы она была шестикурсницей в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году, то ему было бы тогда двадцать три. Он спросил директора, не знает ли он какую-нибудь Гермиону, которая придёт в школу в следующем году. Директор не знал о такой студентке, и Северус сомневался, что Дамблдор стал бы ему врать. В этом не было необходимости.       — Не в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году?       — Не в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году, — призналась она.       Северус тяжело вздохнул. Это было неприятно. Это означало, что он был намного старше.       — Ты уже решила, права ты или нет?       Гермиона криво улыбнулась, словно изучая его взглядом. Если бы он знал, что она ищет, он бы дал ей это.       С удовольствием.       Северус действительно был болваном. Он действительно думал, что он выше всего этого.       Теперь, когда у него было свободное время, вдали от Хогвартса и стресса от СОВ. Он несколько дней побыл один, и все обдумал. Что ж, он мог признать, что Лили больше заботилась о своём комфорте. Но она была единственным его другом, так что ему приходилось общаться только с ней. Лили, безусловно, была всем, что он знал. Северус просто предполагал, что встреча с ней была знаком.       Он явно ошибался. Ему было стыдно, что ему потребовалось столько времени, чтобы прийти к такому выводу. Если бы он понял это раньше, Мародеры оставили бы его в покое?       — Нет. Пока нет. Еще слишком рано говорить. Ты знаешь, где родственники твоей матери? — сказала она.       — Смутно.       — Признаюсь, я нашла немного информации о твоей матери.       — Почему ты искала информацию о моей матери?       Она тяжело вздохнула.       — Мне просто нужно было, — сказала она.       — Но ты не можешь сказать почему, — закончил он.       — Правильно.       Северус фыркнул.       — О чём ты собираешься спросить мадам Помфри?       — Ну, как я уже сказал, я не уверен, что маггловские варианты будут работать. Я знаю, что больница Святого Мунго — это вариант, но я не уверен, как долго они смогут держать ее. Думаю, отец найдет ее и там.       — Что бы ты с ней сделал, если бы ей стало лучше?       — Не знаю, — признался он.       Это было своего рода проблемой. Северус принимал решение, которое в конечном итоге могло улучшить здоровье Эйлин достаточно для того, чтобы вернуться к его отцу, ее обидчику. И это сможет привести их обратно туда, где они сейчас. Он не мог поддержать мать. Во всяком случае, пока. Однажды, закончив Хогвартс, он очень надеялся, что сможет ей помочь.       Их нынешняя ситуация была еще хуже. Его отец мог убить мать. Северус признавал, что та совершила много ошибок, но она все еще была его матерью.       — Я не уверен, что она не потребовала бы вернуть ее домой.       — Где, скорее всего, она окажется в том же положении, в котором находится сейчас.       — Она взрослая, я не могу заставить ее…       — Я знаю, Северус. Я не критикую тебя или ее. Насилие — это… Трудно уйти. По крайней мере, я слышала, что так оно и есть. Надеюсь, тот факт, что ты скоро пойдешь на шестой курс, повлияет на нее. Ты почти взрослый, и уже готов жить сам по себе, —она пожала плечами, в ее глазах появились слезы.       — Я тоже на это надеюсь. Есть ли другие варианты?       — Не знаю. Это не то, о чем мне когда-либо приходилось искать информацию. Так и должно быть,— произнесла она, словно обдумывая сказанное.       — Почему ты здесь сегодня вечером? Или там, откуда ты родом, сейчас день.       — Наверное, сейчас поздняя ночь или очень раннее утро. У меня есть разрешение на проведение кое-какого исследования. Возможно, сейчас библиотека не совсем безопасна. Я почти уверена, что пробуду здесь весь день.       Гермиона помолчала, прикусив нижнюю губу, словно размышляя. Ее волосы, казалось, подчеркивали этот факт. Северус задался вопросом, всегда ли она прикусывает губы?       — Директор Дамблдор дал задание моему другу Гарри. На днях мы с Роном решили, что поможем ему. Я пытаюсь провести расследование.       Северус оглядел комнату. Когда он вошел, то увидел только художественную литературу. Здесь не было ничего, что указывало бы на то, что Гермиона что-то исследует.       — Я думаю, что комната ставит твои желания выше моих, так как до того, как ты вошел, у меня было много книг и пергаментов.       — Я оторвал тебя от дела?       Он чувствовал себя…плохо. Гермиона была в центре чего-то, что казалось важным, а он оторвал её от работы! Северус хотел увидеть её, но не хотел быть навязчивым.       И всё же она не велела ему уходить и не предпочла вернуться к своим исследованиям.       — Мы ещё не приступили к этой задаче, Северус.       — Почему ты мне ничего не сказала?       — Очевидно, тебе снова нужно было поговорить, и Комната дала нам это понять. И мне нравится разговаривать с тобой, Северус. Очень.       — И, очевидно, что, раз твоя работа исчезла, я не могу помочь тебе, как ты помогла мне с пастой для ожогов, — предположил он.       — Похоже, что нет. Как паста для ожогов?       — Я смог продать её за ту же сумму, за которую обычно продаю свою, — признался Северус, выразительно кивнув головой. Он даже не потрудился никому сказать, что не был тем, кто сварил её, потому что он не чувствовал в этом необходимости.       — Ну тогда я расцениваю это как комплимент. Я рада.       — Я был впечатлён. Ты, очевидно, хорошо училась.       — У меня был замечательный профессор, — сказала она, и Северус почувствовал, что она говорит искренне, но слегка дерзко. И это была еще одна вещь, которую он хотел обнаружить, когда снова увидит эту ведьму.