В темных закоулках улиц

Вечер, тяжелые дождевые капли барабанят по тротуару, крышам домов, зонтам. Небо еще днем заволокло пеленой дождя, и бледная луна еле-еле проступала сквозь их нестройные ряды. Среди толпы спешащих домой людей идет девушка в длинном черном пальто с большим капюшоном. Из-под капюшона иногда виднеется бледное аристократическое лицо с пухлыми, красиво очерченными губами, волевым подбородком и резкими скулами. Ее глаза скрываются за темными круглыми очками, что кажется странным в сумрачное вечернее время. Девушка переходит перекресток и сворачивает в подворотню, где снимает очки и вытирает слезы, накопившиеся в уголках глаз. Сегодня история повторилась. Умом она понимала, что по-другому ничего и не могло быть, но надежда оставалась. Ей всегда остается только надежда и ничего больше. Так было всегда... нет... сначала все было по-другому. На заре своих дней она блистала, затмевая собой не только людей, но и Богов, да что там, само солнце! Ей было доступно все, а сейчас? Ей приходится прятаться, таиться в тенях. Сделав пару вдохов, девушка вновь одевает очки, возвращая на лицо каменную маску холодного равнодушия. Путница заходит в третий по счету подъезд. На лестнице сидит нищий, который, как обычно, мгновенно испуганно прижимается к стене, стоит только ему услышать странное шипение из-под капюшона. Она поднимается на второй этаж, три раза проворачивает ключ в замке и открывает дверь. Свет она не зажигает, она привыкла жить без него. Она просто снимает очки и становится видно, что ее глаза пылают нечеловеческим огнем. Девушка подходит к окну, открывает створку и закуривает. Ничего. Все еще только впереди. С одним неудобством проклятья ей удалось разобраться. Точнее, не совсем ей, но это неважно. У нее есть время, она подождет, пока люди придумают еще что-нибудь полезное для нее, кроме солнечных очков. Настанет время, и она сможет получить все, что только хочет. Она найдет лекарство от проклятья и того, кто сможет взглянуть ей в глаза и выжить. Девушка курила, задумчиво, но решительно глядя на спящую улицу, а мертвенный свет фонаря тускло поблескивал на окаменевших человеческих фигурах у нее за спиной.