Where Have You Gone — Christoffer Franzen
Похмельное утро Какаши Хатаке совсем не задалось. Вот сколько он ни зарекался не употреблять вино в количестве более пары бокалов, столько же и нарушал свой зарок! Сейчас у него сложилось такое впечатление, что Хасан не гостеприимство свое проявлял, без конца подливая ему алкоголя, а хотел споить его до беспамятства, чтобы инцидент в Долине забылся подобно страшному сну. Однако профессор отличался очень хорошей памятью. И это не всегда было ему на руку. Помимо назойливых мыслей о загадочном послании, Какаши посещали и другие — совсем далекие от насущных проблем, но не менее терзающие. Они были не об «Омникусе», основатели которого зачем-то скрыли от него информацию о метке избранного, и даже не о Наруто Узумаки, ее обладателе. Хатаке половину прошлой ночи и все сегодняшнее утро думал о Сакуре Харуно. Вчера он еле-еле отделался от Хасана и Наруто, уговаривая последнего отправиться спать, а когда зевая во весь рот доплелся до комнаты, выделенной для него и Наруто, сон как рукой сняло. Какаши не сразу понял, что за розовый комочек пригрелся на кровати, где полеживал его рюкзак, но едва приблизившись к неопознанному в темноте объекту, удивленно приоткрыл рот. Там спала Сакура. Профессор не знал, как ему следует поступить: то ли разбудить ее и отправить к себе, то ли не тревожить и оставить спать здесь. Долго сомневаясь, Какаши все-таки решил осторожно растолкать спящую Харуно, иначе наутро она наверняка возмутилась бы, что ее оставили спать в одной комнате с мужчиной, кем бы он там ни был. Однако Хатаке успел пожалеть, что выбрал первое. Уж лучше бы Сакура сейчас отчитывала его и Наруто за то, что они не отправили ее спать к себе в комнату, чем сидел обложенный противоречиями о том, не напрасно ли выбрал поступить по совести, снова оттолкнув от себя ту, которую однажды уже отверг. — Сакура, — Какаши легонько потормошил Харуно за плечо — сидеть подле нее и терроризировать взглядом спящее лицо оказалось бесполезным. После пары таких манипуляций Сакура протяжно застонала, поморщилась, выпрямляясь в кровати, и кое-как разлепила глаза. В попытке сфокусировать взгляд на лице Какаши, что склонился к ней со слабой неудержимой полуулыбкой, она часто-часто заморгала. — Профессор? — Вы, кажется, перепутали комнату, Сакура, — Хатаке поспешил разъяснить происходящее, чтобы Харуно не успела задаться вопросом, отчего он рассиживается на кровати, где она спит. — Давайте я помогу вам вернуться к себе? Она снова поморщилась. Привстала в постели, аккуратно заправленной мягким покрывалом с причудливой разноцветной вышивкой, повертела головой из стороны в сторону. Упала обратно. Понимание ситуации пока к Сакуре не приходило. — Вам нехорошо? — Какаши нахмурился, вглядываясь в ее лицо. — Может, принести воды? — Вы такой заботливый, Какаши, — она хитро улыбнулась, и ее глаза пьяно заблестели. — Вы всегда были заботливым? Так много времени прошло, что я уже и не помню. Впрочем, с чего мне помнить, если вы тогда не подпускали меня к себе слишком близко? Были выше этого, я полагаю? Брови профессора высоко подпрыгнули от очередного удивления. С чего такая откровенность? Хатаке подумалось, что сейчас Сакура доказала правдивость выражения «Истина в вине». Ну, или… «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке»… — Я всегда был с вами тем, кем являюсь на самом деле, хотя и не должен был. Сакура снова попыталась принять сидячее положение, и у нее это даже с натяжкой получилось. Она прожигала физиономию Какаши внимательным, даже требовательным взглядом, а хмельная ухмылка все не сходила с ее губ. — Так что, профессор, значит, вы наводили обо мне справки? — в лоб спросила Харуно. Она так цепко впилась в него глазами, что Какаши физически не мог отвести от нее свой взор. — Что вы имеете в виду? — Почему «Омникус» выбрали меня в качестве медика для экспедиции? Откуда вам было знать, чем я сейчас занимаюсь, и кем стала? Признаться, Хатаке ждал подобного вопроса, и даже раньше, а не спустя почти три месяца от начала экспедиции. Однако сейчас замешкался и не знал, как правильнее дать на него ответ, чтобы не случилось недопонимания. Да, Какаши думал о Сакуре после того, как она ушла из университета, и они больше не виделись — не имеет смысла этого отрицать. К своему стыду, он думал о ней не как преподаватель об ученице, а как мужчина о женщине, что было в корне неправильным. Харуно всегда казалась Хатаке старше своего возраста, и он часто забывал, что ей всего восемнадцать-девятнадцать, и между ними пролегает пропасть в десять лет. Какаши восхищался ее образом мыслей, умением рассуждать так, словно она делала это с высоты богатого опыта, а также тем, как в ней перекликались юношеская беззаботность и присущая не всякому взрослому рассудительность. Летняя несравненная красота и сидящие внутри хрупкого тела мужество и сила. Какаши находил в Сакуре эти черты и сейчас, но они виднелись уже отчетливее, были на поверхности. Как и ее по-прежнему летняя, все такая же несравненная красота: зелень в глазах, волосы оттенка цветущей сакуры, хрупкое изящное тело… Профессор не думал, что они когда-нибудь встретятся вновь. Ну, разве что, случайно, на улицах города средь толпы. Но когда в «Омникусе» встал вопрос о том, на какого специалиста в области медицины он мог бы положиться во время длительного опасного путешествия, Какаши вспомнил о ней. — Я хорошо знаком с Цунаде Сенджу, — как ни в чем не бывало заговорил он, хотя на деле с трудом мог справляться с гипнотическим взглядом Сакуры, что и не думала сбавлять обороты, точно хотела обойти его в игре в «гляделки». — И мне было известно, что вы учились у нее. Непревзойденный специалист по ядам, врач от Бога — не меньше, создатель множества лекарственных средств… Ученик такого человека, как Цунаде, не может оказаться профаном. Она готовила себе преемников, и вы куда лучше меня знаете, через что ее подопечным приходилось проходить. Оттуда и уверенность, что лучше, чем вы, кандидата в медики для своей экспедиционной группы нам было не найти. Сакура понимающе кивнула, хотя понимала далеко не все из сказанного Какаши из-за своего состояния. Более того, нельзя было сказать, что она оказалась удовлетворена его объяснениями. — Сначала я думала, вы очень изменились с тех времен, — задумчиво проговорила Харуно, неожиданно пододвинувшись ближе к Какаши и полностью садясь в кровати. Ее неизменно пристальный взгляд блуждал по его лицу, и профессор весь сжался: так Сакура на него давно не смотрела. Да и разве мог он помнить, каково это было много лет назад? — Но теперь я смотрю на вас и понимаю: вы тот самый Какаши, которого я знала. Хатаке уже понимал, как ощущается то, когда Сакура вынимает из него душу, глядя прямо в глаза, но ему доселе было незнакомо ее обжигающее прикосновение. Он слегка дернулся, когда ладонь Харуно прижалась к его щеке, и следом обомлел, скованный чем-то незримым. — Не знаю, что хуже: понимать, что мы с вами больше не те, что были раньше, или же видеть в этом лице знакомые черты, — тихо бормотала Сакура, проходясь пальцами по выдающимся скулам Какаши, спускаясь к его подбородку и пробираясь к губам. Харуно сейчас явственно ощущала старое, давно забытое желание касаться профессора, разглядывать его лицо и представлять, что может делать это без страха и смущения — в том, другом мире, где он тоже любил ее, и они могли быть вместе. Хатаке знал, что хуже. По крайней мере, для него. Хуже всего оказалось понимать, что та юная девчонка, которой он когда-то причинил боль за неимением другого выбора, стала чудесной независимой женщиной, но время давно утекло, и они были чужими друг другу. Пожалуй, в голове Какаши не находилось места мыслям о женщинах — он был всецело поглощен делами «Омникуса» и священной миссией. Но когда ему приходилось непреднамеренно думать о Сакуре, Хатаке начинал ностальгировать, вспоминал себя в прошлом, давал оценку своему поведению в отношении женщин и непременно приходил к каким-то неутешительным выводам. Какаши нельзя было назвать героем-любовником. Ему бы хватило пальцев одной руки, чтобы пересчитать всех своих пассий. Он однажды предпочел любви египтологию, полагая, что не годен для того, чтобы строить с кем-то семью и осесть на одном месте. Однако дело было скорее в том, что подходящей кандидатуры на роль владычицы профессорского сердца до сих пор так и не нашлось. А может, такая женщина уже была. Вот только он свой шанс давно упустил. Хатаке хорошо знал, что вино пьянит и тем самым размывает границы разума, но чтобы чьи-то прикосновения могли так опьянять — не познал или забыл, потому как давно такого не испытывал. Сакура продолжала нежно касаться подушечками пальцев лица Какаши, заворожено разглядывая каждую его черточку и каждую морщинку неожиданно внимательными поблескивающими в темноте комнаты глазами. А он отчетливо чувствовал, как ее нежность просачивается сквозь его кожу, плавится внутри него и медленно разливается по всему организму. Приятно. Тепло. Головокружение становилось все явственнее, и профессор невольно прикрыл глаза, поддаваясь ему. Вино пьянит — это факт. Но Сакура, судя по всему, опьяняет сильнее. — Сакура… — чуть слышно прошептал он, и едва заметная морщинка меж его бровей стала более выраженной. Профессор не знал, что сказать, потому что хаотичные мысли в его черепной коробке не могли сложиться во что-то однозначное и найти выход. Все, что он бы ни произнес в этот момент, стало бы лишним. — И зачем вы только снова появились в моей жизни? — нахмурившись, пролепетала Харуно и, устремив взгляд на рот Какаши, огладила большим пальцем его нижнюю губу и мучительно медленно стала сокращать между ними и так ничтожное расстояние. Неясно, что заставило Хатаке открыть глаза в самый неподходящий момент: какое-то внутреннее ощущение или же горячее дыхание Сакуры совсем рядом — значения это уже не имело. Голова закружилась сильнее, когда он убедился, что между их лицами оставалось плюс-минус пара сантиметров, но Какаши отыскал в себе силы увеличить дистанцию. Он находил это правильным даже в таком состоянии. Позволить Сакуре поцеловать его на пьяную голову и тем самым, возможно, совершить ошибку, профессор не мог. Но он хотел! Какаши даже незаметно стиснул зубы от досады, когда гипнотическая магия Сакуры испарилась. Он снова не позволил ей приблизиться к себе. Снова! И это отрезвило его в одну секунду, как по щелчку пальцев. — Я все же помогу вам вернуться к себе, — совершая одно глотательное движение за другим, выдавил из себя Хатаке. Его немного дезориентировало, и теперь точно не из-за вина Хасана, но он с мнимой уверенностью поднялся на ноги и протянул руку сидящей на кровати Сакуре. Она смотрела на него с тоской, с какой-то щемящей грустью, и профессору стало стыдно. Харуно все еще оставалась пьяна, и возможно под этим делом все ее чувства обострились, подкидывая невообразимые желания, не имеющие ничего общего с истинными помыслами. Но все равно Какаши чувствовал себя отвратительно, глядя на нее сверху вниз и ощущая, как нестерпимо горят покрасневшие уши, точно их отняли у кого-то другого и потехи ради примерили к голове профессора, чье лицо было на зависть невозмутимым. Она не спешила подниматься на ноги, и Какаши осторожно взял ее за плечи, поднимая на ноги. Сакура плохо держалась в вертикальном положении, ноги ее буквально подкашивались, но вот взгляд неотрывно терзал Хатаке своим осуждением, непониманием, чем-то еще нестерпимо мучительным. Хатаке проводил Сакуру до комнаты, где уже на двуспальной кровати спали Ино с Хинатой. Харуно сама присела на свободную одноместную кровать, что была подобно той, где она недавно прикорнула, и на Какаши уже не смотрела. Сакура съежилась, глядя в одну точку, и больше не замечала профессора. Какаши пробормотал что-то вроде «отдыхайте» и со всех ног бросился обратно в опустевшую комнату. Сел на кровать, все еще теплую, измятую, и нырнул лицом в раскрытые ладони. Правильно ли он поступил? И что бы случилось, прими он другое решение? Этими вопросами профессор терзался до утра. Теперь сидел уже на крыльце дома Хасана, на скамейке за столиком, и не представлял, как встретится с Сакурой после вчерашнего. Хотелось быть обеспокоенным исключительно экспедицией и пророчеством в частности, но мысли о произошедшем (или, скорее, наоборот, не произошедшем) не намеревались его отпускать. — Поганое утро, — прохрипел Наруто, плюхнувшись на скамейку рядом с профессором. — У вас тоже? Какаши и не заметил присутствия Узумаки, пока тот не подал голос и не тронул его своим плечом, держа в руках маленький стаканчик с кофе, сваренным в латунной турке заботливым Хасаном — в этом напитке и его приготовлении он, как выяснилось, знал толк. — Ну, добрым его трудно назвать, — отозвался профессор с усмешкой. — Дивный аромат, — заметил он, повернувшись к Наруто. — Помогает от похмелья? Узумаки покачал головой. — От похмелья ничего не помогает, профессор. Будете? — он протянул стаканчик Какаши, поморщившись, очевидно, от вспышки головной боли. — Спасибо, — Хатаке сделал пару глотков, удовлетворенно прикрывая веки. — Насыщенный вкус. Но для меня горьковат. Не хватает сливок. — Не знал, что вы столь избирательны, — хмыкнул Наруто, возвращая себе кофе. — Я бы так не сказал, — возразил Какаши. — Но что касается кофе, то тут… — Вы идете завтракать, господа? Хатаке проглотил недосказанное, упершись глазами в деревянную ножку уличного стола Хасана, когда заслышал голос Сакуры. Сначала ему показалось, что это воображение подложило ему свинью, но обернувшись к дверям, где стояла улыбающаяся Харуно, он опроверг такое предположение. — О, да, — Наруто поднялся на ноги, опустошая стакан одним завершающим глотком. — Кстати, Сакура, что можно принять от похмелья? Я быстрее копыта отброшу, чем заставлю себя таскаться сегодня по Карнаку. — Есть у меня один рецептик, — Харуно кокетливо подмигнула Узумаки, хватая его под руку, — вот только на вкус редкостная гадость. Если перетерпеть и выпить, то вскоре забудешь о похмелье! Я уже проверила. Идем? — она остановилась, перешагивая порог. — Профессор? А вы что, завтракать не будете? Какаши нахмурился, все еще разглядывая кусок древесины, а потом тряхнул головой и насилу обернулся. — Буду, Сакура. — Тогда идемте скорее, чего сидеть, — она снова доброжелательно ему улыбнулась, и они с Наруто скрылись в доме. Профессор почувствовал, как облегчение явилось по его душу, и одно лишь это прибавило ему сил для того, чтобы подняться, встряхнуться и зашагать к двери. Неужели Сакура ничуть на него не злится? Или просто забыла этот эпизод, вытесненный из ее памяти вместе с алкогольным опьянением? Пусть бы так! Какаши всей душой уповал на это. Потому что надеяться на собственное забвение ему не приходилось.☀️☀️☀️
Киба стоял у одноярусного деревянного строительного помоста, на поверхности которого разместились детали разобранного пистолета, упаковка с патронами, белая потасканная тряпка и фляга с водой. Майор вытряхнул из коробочки горстку обыкновенных свинцовых пуль в латунной оболочке и протянул одну из них Хинате. — Магазин «Вальтера» девятой модели вмещает в себя до шести патронов, — рассуждал он, большим пальцем заталкивая несколько таких в соответствующее отверстие и с громким щелчком помещая магазин в рукоятку наскоро собранного оружия. — Нужно следить за тем, чтобы пистолет был всегда заряжен. Хьюга отрывисто кивнула, рассматривая патрон у себя в пальцах, и свободной рукой выровняла очки на переносице. — Это оружие может похвастаться повышенной точностью, но не силой. «Вальтер» не годится для стрельбы с большого расстояния, кроме того, мало что способен пробить. Лучше всего использовать его вблизи, чтобы уж точно нанести урон противнику, — Киба отдал Хинате заряженный пистолет. — Весит он всего ничего, около двухсот пятидесяти граммов, что позволит вам держать его одной рукой и при этом не сбить прицел. — И правда легкий, — не без опасения держа в руках «Вальтер», согласилась она. Пистолет был столь миниатюрным, что без труда уместился в ее маленькой ладони. — Я же говорю, совсем малыш, — усмехнулся Инузука, наскоро протирая руки тряпкой, и устремил взгляд прямо перед собой. — Я подготовил мишень для тренировки. «Вальтер» без проблем прострелит дыру в таких тонких металлических листах, но даже если этого не случится, мы по вмятине поймем, куда вы попали. — Я сомневаюсь, что смогу попасть хоть куда-нибудь, — хмуро косясь на мишень, пробормотала Хината. Энтузиазмом она не горела. Все еще побаивалась держать «Вальтер» в руках и не могла даже представить, что способна преуспеть в стрельбе из пистолета. — Отставить предубеждения! — строго бросил Киба, швыряя тряпку на помост. — Вы справитесь! Вот увидите, я за это ручаюсь. Хината заулыбалась, ничуть не смутившись его командного тона. — Ваши слова да Богу в уши. — Мы справимся своими силами, — позволив себе ремарку, майор охотно ответил на улыбку Хьюги тем же. — Так, теперь становитесь сюда, — обозначив на земле нужную точку подошвой ботинка, Киба взял Хинату за плечи и подвел ее к этому месту, проследив за тем, чтобы она заняла верную позицию. — Для первого раза можете взять «Вальтер» обеими руками. — Так? — Хината совсем неумело обхватила пистолет двумя руками и разместила средний палец на спусковом крючке, едва его касаясь. Майор мотнул головой и, заходя ей за спину, накрыл ее руки своими, помогая правильно взяться за оружие. — Используйте указательный палец. Вот таким образом. Она поджала губы и снова кивнула. — Поняла. — Опустите локти вниз, чтобы дуло пистолета было направлено вверх, — распорядился Инузука, и когда Хината сделала так, как он сказал, продолжил инструктаж. — Теперь медленно разгибайте руки с наименьшей амплитудой, при этом глядя исключительно на мушку для наведения прицела. Не должно быть никаких выбрасывающих движений, иначе это приведет к его потере и практически невозможно будет выполнить прицельный выстрел. Попробуйте сами. Я еще не снял оружие с предохранителя, так что не бойтесь, оно не выстрелит. — Ух, ладно, — Хьюга набрала в легкие побольше воздуха и, тоненькой струйкой выпустив лишнее, последовала инструкциям майора. — Вы слишком расслабили кисть. Не спешите. Нужно отработать это движение, чтобы довести его до автоматизма. Хината повторила «упражнение» несколько раз, пока Киба не оказался удовлетворен результатом. Однако энтузиазма у нее так и не прибавилось. Не хотелось расстраивать майора, но, невзирая на то, что руки уже сейчас опускались, она продолжала внимательно слушать и выполнять все его указания. — Теперь перейдем к наведению прицела. Смотрите на мушку. Что вы видите? — Я… ну, я четко вижу цель, — Хината улыбнулась. Кажется, она понимала смысл. Может, не все так плохо? — Это неверно. Она резко обернулась на Кибу, что одной репликой уничтожил ее запал, замаячивший где-то на горизонте. — Почему? — с претензией выпалила она. — Если стрелок утверждает, что четко видит мишень, то это говорит об ошибочном прицеливании. Вы смотрите как бы поверх мушки или сквозь нее, сосредоточившись на самой мишени, но правильнее будет четко видеть мушку, а мишень — расплывчатой, — майор снова в приказном тоне проговорил: — Попробуйте снова. — Теперь она расплывается, — сощурив глаза за стеклами очков, Хината приподняла уголок губ: даже малейшее совпадение со сказанным Кибой несказанно ее радовало. — Повторите все действия от начала до конца. Она согнула руки в локтях, затем неспешно, но уверенно вытянула их вперед и не моргая уставилась на мушку. Кажется, ей начинал нравиться весь этот весьма занимательный процесс — Хината определенно стала входить в раж. Если получается хоть что-то, то и уверенность неумолимо движется вверх. — Отлично, у вас здорово получается, — наконец, майор снизошел и до похвалы. — Попробуем выстрелить? Хината взволнованно пролепетала: — Сейчас? — Почему бы и нет? — пожал плечами Киба. — Чтобы привести «Вальтер» в рабочее состояние, нужно поднять кнопку предохранителя вверх. Вот здесь, слева на боковине. — Ага, вижу. Так? — Прекрасно, — одобрительно кивнул майор. — Указательный палец кладем на курок, наводим прицел и… можно стрелять. Хьюга в очередной раз поправила свои очки и, поочередно отерев вспотевшие ладони о ткань длинной бежевой юбки, взволнованно тряхнула головой. — Божечки, как страшно… — Не бойтесь, — мягко произнес Киба, коротко тронув ее плечо. — Я рядом. Хината съежилась от его прикосновения и, несмотря на то, что вида тому пыталась не подавать, это было заметно. Обучение стрельбе предполагало близкий физический контакт, и она заранее знала, что это будет ее отвлекать. Особенно после того, что было вчерашним вечером. Ни Киба, ни Хината не затрагивали тему их поцелуя. Было неловко. Хьюге так точно. Она не знала, что обо всем этом думал майор, и просто создавала впечатление, что и ее мысли это ни в коем разе не занимает. По-настоящему, Хината только и делала, что до бесконечности прокручивала в голове совершенно неожиданное сближение с Инузукой, отчего бабочки в ее животе беспокойно молотили своими крылышками, мечась в исступлении и вызывая у нее приятное волнение и неописуемое чувство радости. Все было как в тумане в тот чудесный миг, но все же Хината запомнила каждую деталь: как быстро билось сердце майора, как ласковы были его касания, каким волнующим дыхание, и что губы у него оказались нежными и теплыми… — Хината, вы меня слышите? Она встрепенулась, едва не выронив из рук «Вальтер». Снова ненароком задумалась. И главное о чем! О теплоте и мягкости губ майора! Поразительное легкомыслие! — Да, простите. Хината изо всех сил пыталась собраться. Выполняла почти безукоризненно мало-мальски заученные движения, с особой концентрацией смотрела на мушку, как того требовал майор, и спустя несколько долгих мгновений нажала на спусковой крючок указательным пальцем. Прогремел выстрел. И она испуганно вздрогнула. — Есть! — Инузука довольно хлопнул в ладоши и сорвался с места, чтобы подобрать с земли остатки Хинатиной решительности и вернуться обратно. — Вот, глядите. Ваш первый выстрел, — он протянул ей пустую гильзу. — Я… — обессилено уронив руку с пистолетом вдоль туловища, Хината взяла то, что осталось от патрона, и без интереса поднесла к глазам. — Я зажмурилась, когда нажала на курок. — Ну, в первый раз и я жмурился, — Киба ободряюще погладил Хинату по спине, улыбаясь от уха до уха. — Не расстраивайтесь. Вы были на высоте. — Так… — Хьюга нахмурилась, срывая с себя очки. — Вам что, весело? Инузука удивленно вскинул брови, отнимая руку от спины Хинаты. — Что? Я не… — он сконфуженно кашлянул в кулак, безуспешно сдерживая вновь набежавшую улыбку. — Простите, Хината. — Так и знала, — притворно насупилась она. — Вы смеетесь надо мной, майор! — Нет-нет, — только подтверждая слова Хьюги неконтролируемой улыбкой, возразил Киба. — Я просто доволен тем, как быстро вы схватываете. — Ну да, — фыркнула она, сложив руки на груди и уже без былой опаски прижимая к себе «Вальтер». — Вы плохой актер. Майор все же коротко рассмеялся. — Ладно, что скрывать? Вы забавная. — Забавная? — недоверчиво вторила Хьюга, нацепляя очки обратно на нос. — Может, вы хотели сказать «неловкая», «неуклюжая» или… — Или милая, — прерывая поток ее сознания, вставил Киба, и Хината умолкла. — Да, это больше подходит. Она просияла, и щеки ее привычно запунцовели. Знал он, все-таки, чем крыть. Выходит, майор считает ее потрясающей, говорит, мол, у нее очаровательные очки, а теперь без смущения заявляет, что она милая? С ума можно сойти! Да все существующие внутри Хинаты бабочки в одночасье поумирали от остановки сердца! Впрочем, по ощущениям, ее саму ожидало нечто подобное. — Быстро вы реабилитировались, — вопреки взволнованности, она вручила майору лукавую улыбку и с видом бывалого повертела в руке «Вальтер». — Если позволите, я продолжу вас развлекать. — Мне это за радость, — откликнулся Инузука, едва не выдавая то, что оказался сражен наповал ее кокетливой репликой. Хината хихикнула, но все же поутратила желание пофлиртовать с Кибой, решив направить все свое внимание на упражнение в стрельбе. Ей очень хотелось попасть в мишень! Хотя бы немножко приблизиться к цели… Поверить, что майор оказался прав, говоря «у вас получится». Но не все сразу. Хината допускала ошибки в наведении прицела, пусть и сразу их исправляла, несколько раз подряд при нажатии на спусковой крючок зажмуривалась и оттого безбожно промазывала. Прошло уже немало времени, а до мишени она так и не добралась. — Не выходит… — разочарованно выдохнула Хьюга, опуская затекшие от напряжения плечи. — Не падайте духом! — Киба, в отличие от нее, надежды на лучшее не терял — знал, что в таком деле требуется время. — Попробуйте не зажмуриваться ради разнообразия. Хината раздраженно сдула с лица прядку волос, выбившуюся из высокой небрежной прически, и метнула на Инузуку уставший сердитый взгляд. — Сомневаюсь, что если мне придется целиться в человека, я не буду зажмуриваться. Я не представляю, каково это — стрелять в людей. Но зато уверена, что не захочу этого видеть. — А я знаю, каково это. Мне приходилось стрелять в людей. Очень, очень много раз. И я тоже не хотел этого видеть. Зажмуриться, закрыть уши, убежать… Мне все это было нужно. Не думайте, что я хочу превратить вас в жестокого человека, нет. Вы чистое, искреннее, безмерно доброе создание, и сеять тьму в вашей душе — последнее, чего бы мне хотелось. Но Хината, поймите, мы с вами ступили на опасный путь. Вы с профессором, конечно, верите в пророчество, силу какой-то там энергии, мощь спессартина или… черт знает еще во что. А я точно знаю, что именно люди — самые опасные существа в мире. И я уже об этом говорил. Хьюга расслышала в голосе майора раздражение, холодность, возможно, обиду, еще что-то жесткое, непоколебимое. И тогда ей стало стыдно за свои слова. — Простите меня, майор, — забормотала она, виновато глядя ему в глаза. — Я имела неосторожность задеть вас. Конечно, у вас не было выбора, и вам пришлось делать все эти страшные вещи, что… — Но это не отменяет того, что я убийца. Хината заметила, как губы Кибы тронула горькая ухмылка, но за ней отчетливо виднелось отчаяние. Тогда у нее сердце сжалось до колющей боли в груди, и она решительно стряхнула с себя неуверенность, стиснув «Вальтер» одной рукой и разворачиваясь к мишеням. Хьюга не считала Кибу убийцей — только жертвой ужасных обстоятельств. Он ведь не сдался тогда, хотя мог. Не сдается и сейчас. В таком случае, как она сама может сдаться, даже толком не применив усилий и не проявив выдержки? Несколько последующих выстрелов пришлись в пустоту, подобно предыдущим. Майор молчал. Хината так же ничего не говорила. Она просто до победного прицеливалась, нажимала на курок, проглатывала разочарование, и так по кругу — до тех пор, пока не произошло невероятное. — Попала… — на выдохе прошептала Хината, медленно опуская руку с пистолетом. Последняя выпущенная пуля действительно задела металлический лист по правую сторону от «яблочка», и это было видно невооруженным глазом. — Я попала! Киба наблюдал за тем, как она ошарашено хлопала глазами, и испытывал уже привычное восхищение ею. Он не был удивлен. Знал, что Хината сможет. Видел, как за скромной, часто смущающейся леди скрывается отважная женщина, способная удивить не только себя, но и всех вокруг своими положительными качествами, помимо тех, что уже являла. В этом майор убеждался всякий раз, когда подолгу говорил с ней о простом или сложном, о ерунде или действительно важных вещах, когда делился мыслями, которые раньше просто копил внутри себя, и приятно удивлялся тому, что она рассказывала ему о себе или своей семье. Хината не была просто легко читаемой для него, она была открытой и честной с ним, и пусть вера в хорошее, а тем более в людскую искренность давно была им потеряна где-то на полях сражений, сейчас Киба стремился снова ее обрести. — Вы действительно попали, Хината. Я нисколько не сомневался, что это случится. — Я смогла-а-а! — Хьюга подпрыгнула на месте, взметнув в воздух руку, в которой держала «Вальтер», и рассмеялась так заразительно, что Киба не смог не подхватить. Как не мог не любоваться ее притягательной красотой, яростно желая вновь заключить ее в объятия и целовать, целовать… Инузука думал, уже ничему не удивится в эту встречу с Хинатой, но случилось непредвиденное. Он по-настоящему поразился ее внезапной раскрепощенности, когда она стремительно сорвалась с места и, на ходу оставляя пистолет на помосте, бросилась ему на шею. — Спасибо, спасибо, спасибо! — радостно восклицала Хьюга, в волнении прижимаясь к майору всем телом, из-за чего он даже попятился назад, с трудом удерживаясь на месте. — Майор, благодаря вам у меня получилось! Киба стиснул талию Хинаты обеими руками, и тогда ее взгляд сделался удивленным, забегав по его лицу, как будто ища какого-то объяснения этому действию. Глаза Хьюги, как и всегда, сильно расширились, что в очках выглядело даже пугающе, вперились в глаза майора и тем самым лишили его сил сдерживать в себе то самое жгучее желание ее поцеловать. На самом деле, Хината желала того же, и как сговорившись, они одновременно потянулись друг к другу и неизбежно встретились губами, забываясь в моменте, отдаваясь чувствам, не тая ошеломляющих эмоций. Киба оторвался от губ Хинаты только чтобы прерывисто вздохнуть, а потом снова припал к ним с несдержанной страстью, впиваясь большими пальцами обеих рук ей под ребра. Она дрожала в объятиях майора, прижимаясь к неизменно теплой груди все сильнее, обнимала его за шею и упивалась каждым уверенным движением его губ. Обжигающее дыхание Кибы творило с ней что-то необъяснимое, и когда Хината стала целовать его более напористо, он мягко скользнул языком ей в рот, и она тихонько застонала, зажмуриваясь до черноты в глазах. Коленки подгибались, пальцы, запутавшиеся в волнах его волос, подрагивали, и Хьюга боялась, что свалится в обморок — откуда ей было знать, что такого не случится, если не испытывала таких ощущений тысячу лет? Однако Киба крепко держал ее, и даже если бы она захотела, он бы не позволил ей оторваться от своей груди. Но все же, счастливые мгновения не могли длиться вечно. Хината отстранилась первой — не вынесла больше натиска чувств, охвативших так сильно, что становилось страшно рассыпаться на куски прямо у ног майора. Она трясущейся рукой выровняла съехавшие очки, глянув куда-то в сторону, с силой закусила губу и снова посмотрела на Кибу. Улыбка озарила лицо Хьюги, и он физически не смог сдержать своей. — Это так странно… — чуть слышно произнесла она. — Вы не находите? — Что именно? — слукавил Инузука, проводя рукой по ее талии вверх и продолжая плавное движение ладонью уже по руке к плечам, шее и останавливаясь на линии челюсти. — Все, — шепнула Хината, рвано вздыхая и прильнув щекой к ладони Кибы. Он покачал головой, наклоняясь к ней и оставляя легкий поцелуй на другой щеке и в уголке раскрасневшихся, чуть припухших губ. — Даже если так, — прошептала Хината, — все равно. Майор болезненно поморщился, покуда она тянулась к нему, чтобы подарить еще один поцелуй — тягуче медленный, осторожный, словно Хината хотела сыграть на контрасте с предыдущим. Земля снова начала уходить из-под ног, как если бы они угодили в зыбучие пески, и Хьюга остановилась. — Нас могут увидеть, — в свое оправдание сказала она, накрывая ладошкой губы Инузуки. — И пусть, — возразил он, обхватив руками лицо Хинаты. — До этого все равно никому нет дела. — Вы так думаете? — изогнув бровь, с сомнением вопрошала она. Киба действительно так думал, но вот сомнения Хинаты на этот счет оказались правдивее. Вот Ино Яманака, к примеру, совершенно точно было дело до всего, что происходит вокруг нее, пусть некоторые вещи нисколечко ее не касались. От пристального внимания археолога ничего не могло ускользнуть: ни зарождающиеся отношения Кибы с Хинатой, ни обеспокоенность профессора Хатаке, отличающаяся от его привычной задумчивости, ни уж тем более понурое настроение Шикамару. Экспедиционная группа вернулась в Долину через четыре дня. Все это время они гостили у Хасана. Какаши с Хинатой, как и в Долине, работали над манускриптами, уже сильно продвинувшись в своем деле, и теперь имели представление, где искать следующие ключи и непосредственно Спессартиновую книгу. Но главным образом, у них вырисовывался ответ на вопрос, какие именно ключи нужно искать. Теперь уже не было той растерянности, как при мыслях «ищу то, не знаю что». Наруто с Шикамару все это время пробездельничали, а Ино, что прикарманила пару находок из гробницы Тутанхамона, скрупулезно их изучала, обложившись своими инструментами, из-за которых, казалось бы, уже так давно объявила Шикамару войну. Киба каждый день таскал Хинату на импровизированное стрельбище недалеко от дома Хасана с его же дозволения, и кроме того, что она набивала руку в умении обращаться со своим малышом «Вальтером», они с майором находили время для беспечных объятий, поцелуев и ненавязчивых ласк. Яманака знала, что Хината проводит время с Кибой — это ни для кого секретом не было. Но, судя по всему, только ее одну волновало, что между ними завязываются романтические отношения. И у нее на этот счет было свое мнение, которым она обещалась непременно поделиться с Хинатой, чтобы уже открыть ей, наконец, глаза на все происходящее. В Долине всем членам группы было привычнее, чем в гостях у Хасана. Все-таки, они уже сроднились с этим местом за последние месяцы. Ко всему, прибытие в родные пенаты означало продвижение в их главном деле, а именно, спуске в гробницу, где было обнаружено послание и не самый приятный подарок от его автора. — Что у вас случилось, Нара? — как бы равнодушно бросила Ино, усаживаясь за стол в общем шатре, где прохлаждался криптолог. — Снова какие-то проблемы? Он закатил глаза, бездумно прокручивая колесико своей зажигалки. — Я бы спросил, какого лешего вам от меня надо, но вы же все равно не ответите, продолжая язвить, как будто это кому-то интересно. Ино изобразила что-то похожее на то, что в себе не сдержал Нара, и откинулась на спинку стула, сложив ногу на ногу. — Возьмите себя в руки, Шикамару, — наставительно проговорила она. — Нам вот-вот предстоит спуститься в гробницу. Если профессор с Хинатой ошиблись, и там нет ключа, я просто сойду с ума. Три месяца почти на одном месте сидим! Мне становится скучно. Нара, в общем-то, не спрашивал ее ни о чем таком, но раз уж она заговорила, беседу пришлось поддержать. — Хотите нарваться на какие-нибудь приключения? — Безусловно! — выдохнула Ино, будто это было и без того очевидно. — Каждый археолог жаждет открытий! Неизведанные гробницы, загадочные находки… Это вся моя жизнь! Я надеялась найти здесь нечто интересное, но по итогу день без конца сменяет ночь, а ничего так и не происходит. — То есть, обрубок чьей-то руки вас никак не впечатлил? — усмехнулся Шикамару. Яманака скривилась. — Это не то, о чем я говорю. — Ну, так если бы вы выражались поконкретнее, я бы вас понял. А так, пиши пропало. — Вы такой не… — Ребят, чего сидим-то? Собирайтесь! Шикамару приосанился, пряча зажигалку в карман, и уставился на Наруто. — Уже выдвигаемся? Узумаки осклабился. — А что? Лень? — Не заговаривайся, — огрызнулся Нара, поднимаясь со стула с таким тяжелым вздохом, будто ему было не тридцать лет, а все шестьдесят. — Вставайте, Ино. Ваша мечта сбывается. — Какая мечта? — поинтересовался Наруто. — Довольно посредственная, — отмахнулся Шикамару. — Это вы посредственный, — парировала Ино. — И вообще, вам ничего неизвестно о моих стремлениях. Он в пару широких шагов приблизился к Яманака, согнувшись перед ней в три погибели и обеими руками обхватывая спинку и подлокотники ее стула. — Бросьте, Ино. Ваши стремления мне известны. И одно из них — вконец меня извести. — Здесь вы угадали, — неожиданно подавшись вперед и едва не сталкиваясь с Шикамару лицами, съехидничала она. — Не так уж вы и безнадежны. Нара усмехнулся ей в лицо, но Ино даже не дернулась. Ей в какой-то степени доставляло удовольствие видеть взвинченного Шикамару. А в том, что он сейчас на пределе, у нее сомнений не было. — Я вам тут не мешаю? — уперев руки в бока, справился Наруто. — Что вы вечно выясняете? Переливаете из пустого в порожнее. Пошли уже, а то профессор еще взбесится ненароком. — Не свезло мне, конечно, с компанией, — рывком вскакивая на ноги, Ино тряхнула волосами, стянутыми в хвост, и неспешно вышла из шатра, плавно покачивая бедрами. — Хороша-а-а, — одобрительно закивал Узумаки, бесстыдно (а как иначе?) глядя Яманака вслед. — Глаза разуй. Она же дьявол во плоти, — выплюнул Нара и, толкнув Наруто плечом, что заставило его потерять равновесие, выдвинулся на улицу. — Это еще кому не повезло с компанией, — посетовал Узумаки и без какой-либо спешки проследовал за Шикамару. Какаши ждал, пока все соберутся, и уже начинал терять терпение. Киба с Хинатой и Сакурой тихонько болтали о чем-то в сторонке — казалось, их нисколько не интересует то, что они сейчас спустятся в гробницу, где таилось нечто никем неизведанное, да еще и произошло если не убийство, то, как минимум, насилие. Ино подтянулась следующей, а за ней ковыляли Шикамару и Наруто, лица которых не отличались особым восторгом, коего была полна Яманака. Группа без промедления спустилась в гробницу — это-то было не трудно. Все шли следом за профессором, разве что, Ино все порывалась выйти вперед — интерес брал верх, и она едва себя сдерживала. Мужчины волокли за собой кувалду, кирку и лопату, а профессор нес на своем горбу здоровенный рюкзак с мелочами. Хината внимательно изучала настенные изображения, вооружившись кисточками нескольких видов, что для удобства сунула в пучок из волос. Она заметно отставала от остальных, подолгу останавливаясь на одном месте, и Киба это заметил, решив время даром не терять. — Майор, что вы… — Хината и опомниться не успела, прежде чем оказалась плотно прижата к стенке и вовлечена в дерзкий, совершенно неожиданный поцелуй Кибы. Он ощутимо напирал, и она кое-как смогла оттолкнуть его от себя. — Вы что творите?! Испугали меня! — Прости, не смог сдержаться, — признался он, придерживая голову Хьюги за затылок и снова целуя ее с пылкой, неведомой прежде страстью. Разумеется, она отвечала ему. Когда группа вернулась в Долину, оставаться наедине возможности не представлялось, и они успели истосковаться друг по другу за эти дни, отчего устоять перед минуткой единения было по-настоящему трудно. — Не забывайте, мы здесь по делу, майор, — вкрадчиво произнесла Хината, ловко выныривая из его ловушки и отскакивая к соседней стенке. — К тому же, рядом все наши ребята! Это… это просто неприемлемо! Киба, на удивление, быстро сдался. Выдохнул, выпрямился. Что поделать? Он работает на этих энтузиастов. И никого не должно волновать, что ему эта гробница нужна, как собаке пятая лапа. Хината была права: это точно неприемлемо. Майор виновато потупил взгляд, поражаясь собственной сумасбродности, и махнул рукой в направление исчезнувшей группы. — Ладно, ты пока иди, а я сразу за тобой. Хината озадаченно сощурилась. — Почему не пойти вместе? Киба лихорадочно подыскивал объяснение этому, но признаться в том, что был «слегка» взбудоражен поцелуем, все-таки постыдился. Как-никак, их отношения еще не достигли той стадии, когда можно было говорить о подобном вслух. — Просто иди, Хина. Она пожала плечами, мол, как скажешь, и заторопилась нагнать своих сокомандников, по пути приводя в порядок ворот блузки. — Безумие какое-то, — себе под нос чертыхнулся Киба и, упершись затылком в стену, силился отогнать от себя наваждение. Нужно было собраться. Мало ли, какие еще части тела можно обнаружить в этой треклятой гробнице? Хлопнув ладонью по оружию, припрятанному в кожаной кобуре подмышками, Инузука быстрым шагом двинулся дальше по темному коридору усыпальницы. Вскоре встретившись с товарищами, которые и не заметили, что они с Хинатой слегка отбились от группы, Киба обратился к Какаши. — Ну как? Есть что-нибудь? — Сокровищница, — отозвался Хатаке, — но там нет того, что нам нужно. Будь мы в обычной экспедиции, уже бы выносили отсюда различные находки для изучения, но у нас нет на это времени. Мы ищем исключительно ключ. А значит… — Какого дьявола?! Киба с прерванным Какаши одновременно обернулись на крик Наруто, и Инузука резво бросился к нему, попутно выудив из кобуры револьвер. — Что здесь? — становясь рядом с Узумаки, требовательно спросил он. — Скарабей! — отшатнувшись, Наруто весь скукожился, и по его телу прошлась заметная волна дрожи. — Черт, нужно уходить! Хината громко расхохоталась, дотронувшись до плеча приятеля в утешающем жесте. — Успокойтесь, Наруто. Скарабеи не опасны. — В каком это смысле не опасны? — взбрыкнул он, уставившись на Хьюгу, как на умалишенную. — Очнитесь, Хината! Это скарабеи! Они нас сожрут! — Скарабеи не едят людей, я вас умоляю, что за вздор, — возразила она, все еще посмеиваясь, но уже более деликатно, входя в положение Узумаки. — Позвольте, я расскажу. — Начинается… — простонала Ино, примостив пятую точку на каменном выступе, потому как была уверена: это надолго. — Только не надо меня успокаивать, — прогундел Наруто, хоть и заметно расслабился после слов Хинаты. — Я и не думала. Только факты, — отрезала Хьюга. — Несмотря на то, что Древние египтяне приравнивали скарабеев к божественным существам, на деле они способны только на две вещи: катать и копать. Какаши усмехнулся. Занятно было послушать, как Хината представит Наруто истинную сущность пугающих жуков — он-то знал, о чем разговор. — Чего-о-о? — вырвалось у Узумаки. Он снова взирал на Хьюгу с намеком, что у нее не все дома. А стоило-то к себе присмотреться… — А того, — поддразнила его она. — Конечности скарабеев созданы как раз для этих функций. У них даже голова лопатообразная с зазубринами, чтобы исправно выполнять свое предназначение, — Хината присела на корточки, приблизившись к находке Наруто. — Смотрите, какой забавный. — Ага, очень, — недовольно бросил он. — Так что за предназначение? Забираться людям под кожу и сжирать их заживо? — Скатывать в шарики навоз, чтобы питаться и давать потомство. Шикамару прыснул. Не от большого ума, конечно, как могло показаться. Но это выражение лица Наруто… Какаши с Кибой тоже едва сдерживались. — Навоз? — переспросил Узумаки, опустив взгляд на копошащегося около Хинаты скарабея. — Да, — простодушно ответила она. — Они подготавливают большой навозный шарик, трудясь денно и нощно, прячут его в своем жилище, чтобы соперники не увели, и только когда есть станет нечего, или сработает основной инстинкт, высовываются наружу. — Основной инстинкт — это… — Размножение, — догадки Наруто подтвердились. — Скарабеи делают добротный шарик и находят понравившуюся самку, предоставляя ей плоды своих трудов. Мол, смотри, дорогая, на что я способен! Если между особями случилась любовь, коль это можно так назвать, самец вместе с самкой отправляются на поиски самого лучшего материала для нового шарика, который потом становится домом для их будущих детишек. Если и в этом они достигли успеха, происходит соитие. Самец тут же делает ноги, как не самый примерный семьянин, но и самка в «благочестии» ему не уступает. Правда, ретируется она уже после того, как отложит яйца — будущее потомство. — Какая мерзость… — скривившись, выдавил Наруто. — Лучше бы они жрали людей. — Вот уж не знаю, — Хината встала, да и скарабей пустился в бега. — Честно, для меня это открытие, — не без улыбки призналась Сакура. — Звучит комично, конечно. Но у всех существ в этом мире своя миссия. — Как и у нас, — прерывая эту неоднозначную беседу, встрял Какаши. — Так что поспешим. Скоро стемнеет. — Спасибо за историю, — поравнявшись с Хинатой, поблагодарил ее Киба. Он сиял как начищенный медный таз — словом, Наруто и в его разумности успеть усомниться. — Еще никогда не видел, чтобы человек был в восторге от истории про чьи-то экскременты, — покосился на него Узумаки, вынуждая их с Хинатой разразиться хохотом и следом словить на себе укоризненный взгляд Какаши. — А по-моему, ничего удивительного, — многозначительно приподняв бровь, отчебучила Ино, опережая троицу и особенно очевидно покосившись на Хьюгу. Та не очень поняла, о чем сигнализировал взгляд Яманака, но было в нем что-то недоброе. Вне всяких сомнений. — Я думаю, здесь есть проход в еще одну комнату, — поглаживая бородатый подбородок двумя пальцами, поделился своими предположениями Шикамару. — Вот здесь, — он наклонился, подозвав к себе профессора поближе, и провел рукой по шероховатой бугристой стене, — виден шов от проема, который заложили заново. И тут неровности… — Однозначно, — безоговорочно согласился Хатаке и одним движением сбросил с плеч увесистый холщовый рюкзак. — Постараемся найти слабое место в районе шва, — он стал доставать оттуда необходимые инструменты, выкладывая их на пол. — Ино, попробуем по-вашему? — Ну наконец-то, — она расплылась в улыбке, с готовностью подходя к Какаши. Они вместе принялись изучать всю область вблизи шва, подбирая подходящие инструменты из арсенала Хатаке. Однако успехом ни одно из их действий не увенчалось. Ино пыхтела и ругалась, понемногу отколупывая от стены, что действительно была уязвимой в том месте, где они работали. Вот только ожидаемого обрушения «заплатки» не произошло. — Все без толку, — подкатывая рукава блузки, что постоянно возвращались к своему обычному положению и раздражали до тряски, констатировала Яманака. Она потерла взмокший лоб и неприязненно глянула на разбросанные вокруг себя археологические инструменты. — Значит, нужно действовать радикально. — Похоже на то, — безрадостно согласился Какаши. — Майор, — Ино подошла к Кибе, что уже заскучал, как, собственно, и Наруто, — ломайте стену. Он ушам своим не поверил. — Что-что? — Что слышали! Давайте, берите кувалду и разнесите здесь все к чертовой бабушке. По глазам же вижу, вы только этого и ждали. Майор недовольно поджал губы. — Да что вы говорите. — Все, не прикидывайтесь святошей, — дернув Инузуку за руку, Яманака подтащила его к стене. — Ломайте. Он перевел взгляд на профессора, ища его одобрения. Какаши передернул плечами и кивнул — здесь он оставался бессилен. — Ладно, — Киба нагнулся за кувалдой и отошел на нужное расстояние от стены. — Закройте уши, ребята. Грохот, конечно, стоял страшный. Наруто с Хинатой чуть поодаль прижались друг к дружке, а при каждом ударе кувалды о стену вздрагивали и жмурились. Хатаке заслонял собой Сакуру, будто бы это требовалось, и наблюдал за потугами Кибы расчистить проход. — Может, там ничего нет? — тихо проговорила Харуно, обращаясь к Какаши. — Исключено. Слишком явный признак того, что проход пытались спрятать. Не очень умело, но качественно. — Что-то есть, — оповестил Шикамару, когда майор в очередной раз долбанул кувалдой по стене, что пошла трещинами. — Давай, еще чутка, Киба. — Может, ты попробуешь? — тяжело дыша и обливаясь потом, съязвил он. — Не стану отбирать у тебя все лавры, — отшутился Нара. — Лентяй, — процедил Инузука и на последнем издыхании снова взялся за работу, с трудом пытаясь что-либо углядеть за упавшей на лицо взмокшей челкой. Шикамару, может, и не мог похвастаться повышенной трудоспособностью, но вот интуиция вкупе с наблюдательностью его не подвели. Каменная стена обрушилась в следующий миг после того, как Киба зарекся еще хоть когда-нибудь размахивать кувалдой направо и налево. Нашли дурака! — Это просто потрясающе, майор! — прокричала Хината, горящими в предвкушении глазами бегая от здоровенной дыры в стене к обессиленному Инузуке и обратно. — Обалдеть! И правда проход! — не отставал Наруто, медленно приближаясь к груде камней, оставшихся единственным препятствием на пути к потайному помещению гробницы. — Ну, кто пойдет первым? — полюбопытствовал Киба, унимая сбившееся дыхание и оттягивая ткань рубашки, прилипшей к мокрой от пота груди. — Я пойду, — вызвалась Ино, решительно поставив ногу на один из больших камней, через который нужно было буквально перелазить. — Прие-е-ехали, — протянул Нара. — Вы совсем уже ополоумели? Оставьте это. — А что, вы хотите пойти? — Яманака решила поддеть Шикамару, зная, что он и с места не сдвинется. Трус несчастный. — Пойду, если вы сию же секунду слезете с этого булыжника, пока ноги себе не переломали, — злобно прошипел он. — Я пойду первым, — раскинув руки в стороны и становясь между Шикамару и Ино, заявил профессор. — И никаких больше споров. Хватит. На том и порешили. Под обеспокоенные взгляды Сакуры и Наруто Какаши обошел Ино и без особых усилий взобрался на камень, готовясь ловко перепрыгнуть через него и оказаться уже, наконец, в скрытой от чужих глаз комнате. Однако как только Хатаке ринулся перемахнуть на ту сторону, его и след простыл — только глухой шлепок резанул слух, разнесшись по гробнице многократным эхом. — Профессор! — опережая сокомандников, Сакура бросилась к пробитой стене, громко окликнув исчезнувшего Какаши. — Профессор, отзовитесь! — Я здесь. Харуно напряженно всматривалась в пустоту, пока перед ней не мелькнула сереброволосая макушка Хатаке. — Боже мой, вы что, провалились куда-то?! — она вытянула руку, ложась животом на камень в попытке перегнуться через него и дотянуться до профессора. — Держитесь! — Со мной все нормально, Сакура, — Какаши снова подпрыгнул, для верности махнув ей рукой. — Осторожно, не сорвитесь! Здесь есть, куда падать. — Черт, что за фокусы?! — недовольствовал Наруто, придерживая распластавшуюся на камне Сакуру за талию. — Так и помереть недолго, профессор! — Спускайтесь по очереди, ребята, — игнорируя все недовольства и опасения, велел Хатаке. — С вами точно все хорошо? — взволнованно спросила Харуно. — Можете сами проверить, Сакура, — с усмешкой предложил профессор, высоко задирая голову. — Спуститесь ко мне для начала. Давайте, я вас поймаю. Харуно обеспокоенно обернулась на Наруто, и тот кивнул. Осторожно приподнимаясь на вытянутых руках и принимая сидячее положение, она посмотрела вниз, где ее ждал Какаши, и тяжело сглотнула. — Не бойтесь, — снова послышался его голос. — Хорошо, — Сакура собралась с духом и, соскользнув с камня, со слабым возгласом упала вниз — в руки профессора. — Порядок? — аккуратно опуская ее на пол, спросил он. — Спасибо, я цела, — торопливо высвобождаясь из хватки Какаши, Сакура стала на ноги и, откинув с лица волосы, отряхнула юбку. Вот так приключения. Все, как заказывала Ино! Следующим пошел Шикамару, утягивая за собой строптивую Яманака: та долго сопротивлялась, опасаясь, что он ее уронит, а Нара так этим оскорбился, что едва не завязался внеочередной скандал. Благо, Наруто быстро урегулировал конфликт, без предупреждения подтолкнув Ино к Шикамару, отчего она завизжала, как резаная, а следом спустился сам. Оставались только Киба с Хинатой, но их долго ждать не пришлось: Хьюга всецело доверилась майору, и все обошлось без происшествий. Невзирая на то, что Какаши всеми силами отпирался от того, чтобы Сакура осмотрела его на предмет повреждений, она все же добилась своего. Профессор в нескольких местах поцарапался, несильно ушиб бедро, а в остальном был цел. Его сейчас вообще ничего не интересовало, кроме заветного ключа, по ощущениям, находящегося на расстоянии вытянутой руки. Обнаруженное группой помещение оказалось не слишком большим: один узкий коридорчик вел к маленькой комнатке, где царила такая темень, что пришлось доставать вообще все освещение, взятое с собой. Хината заворожено оглядывалась по сторонам, а когда свет от фонаря Кибы, следующего за ней по пятам, обнажил взору одну из стен, она издала громкий нечленораздельный звук. — Богиня Нут… — уже говоря яснее, восхитилась Хината. Изображение величайшей богини распростерлось по всей стене, будучи поистине огромным. Нут была представлена по классическому канону в образе изогнутой, являющей небосвод женщиной, что касалась земли, а именно востока и запада, только пальцами рук и ног. Ее муж и брат Геб располагался под ней, олицетворяя землю. Между Нут и Гебом было образовано большое пространство, где и царила сама жизнь. Тело Нут имело синий, небесный цвет и все было усеяно звездами, представляя собой и ночь и день одновременно. Вокруг изображения виднелись иероглифы, и Хината подошла ближе, чтобы разглядеть надписи и их перевести. Все присутствующие безмолвствовали, разглядывая комнату, и просто ждали, каким образом Хьюга объяснит им свое восхищение. Все, кроме Какаши. Ему уже было известно: они, наконец, нашли искомое. — Звезды светят для того, чтобы взошло солнце, — тихо произнесла Хината, притрагиваясь пальцами к иероглифам. Помедлив, она обернулась на сокомандников, отчего-то теперь кажущаяся растерянной. — Звезда… — Что — звезда? — нетерпеливо спросил Наруто. Хината всем телом развернулась к команде и озвучила долгожданное: — Ключ. И он здесь. Рядом с Нут.