Злодей законный и незаконный

Выпуск вышел через несколько дней, но Локи отказался смотреть. Дело было даже не в том, что он ужасно получился в кадре — а Локи был более чем уверен, что это так — он, если честно, просто боялся, что все эмоции боя вернутся вновь. Его тело до сих пор иногда охватывало фантомное пламя, магическое истощение, казалось, сжигало его изнутри, но дело тут было не только в магии. Что-то ещё медленно тлело в нём эти дни, но он слишком устал, чтобы пытаться раскопать, что. Лишь когда становилось совсем невыносимо, Локи начинал бродить по дому в поисках Эн Дви, утыкаясь в него, как дворняга в случайного ласкового прохожего. Эн ничего не спрашивал и не упоминал «Асгард». Он вообще почти всегда продолжал заниматься своими делами, лениво перебирая волосы и — иногда — поглаживая по плечам, в остальном ведя себя так, словно Локи рядом и не было. И он был чертовски благодарен ему за это. Дарси присылала ему новости ещё до выпуска. Один в реанимации. Тор в порядке, если не считать черепно-мозговой, но, памятуя об их невероятной регенерации, наверняка уже через неделю будет скакать молодым койотом. На территории «Асгарда» нашли какого-то крупного «чёрного» наркодилера, может ли Локи такое себе представить? Да, будут проверять, конечно будут. Один, кстати, скончался. По окончанию проверок Хела станет главой, Центр уже готовит бумаги. После сообщений об Одине Локи долго смотрел в телефон, даже когда экран погас, оставляя только его собственное отражение на гладкой черноте. Лишь когда Эн вернулся домой, знакомо хлопая дверьми, щебеча с кем-то на испанском и раздавая многочисленные указания персоналу, Локи отложил смартфон в сторону, спустился и беззвучно рыдал на чужой спине, пока Эн готовил себе вечерний кофе, заказывал ужин и выбирал на какую пьесу хочет сходить в конце месяца. Его поведение было настолько будничным и нормальным, что Локи невольно тоже начал вести себя повседневней. Поздороваться, прежде чем прижаться. Спросить, как дела и выслушать успокаивающее «ох, ну, ну я-то, хорошо, котёночек, я, знаешь, прекрасно». Поесть вместе за завтраком. В конце недели Локи даже сам предложил Эн Дви выбраться куда-то на ужин, и получил в ответ улыбку и весёлое «разумеется, почему бы, почему нет? Тебе давно, знаешь, давно надо развеяться». Правда, на ужин они не пошли: именно в этот вечер «Пульс» выпустил большое интервью с Тором, и вместо ярко освещенного ресторана Локи сидел в полумраке спальни, скролля текст снова и снова. Брат был немногословен и порою путался в собственных посылах. Можно сказать, не изменял фирменному стилю. Но Тору и не нужно было много слов, чтобы сказать всё, о чём Локи не хотел даже думать. Он назвал его «жестоким» и «инфантильным», «неспособным прощать обиды» (словно, честно слово, сам Тор умел). Сказал, что «никогда бы не подумал, как далеко», Локи, мол, способен зайти ради «своих желаний» (как будто Тор хотя бы приблизительно представлял, чего Локи желал). Сказал, что «терпел от Локи многое», но не стерпит смерть Одина (словно это Локи отправил его сначала в реанимацию, потом в гроб) и не стерпит, что Локи, мол, убрал с общежитий щиты и подверг стажёров опасности (как будто с той степенью истощения у Локи существовал способ вытащить их обоих и удержать защиту). Сказал, что не думает, что он с Локи «когда-либо сможет шагать по одной стороне», и понимай эти слова, как хочешь. В какой-то момент (Локи, кажется, перечитывал интервью заново раз в пятый или шестой, с мазохистическим удовольствием снова доводя себя дрожи в пальцах и сдерживаемых слёз) Эн осторожно забрал у него телефон. — Достаточно, маленький. Локи не заметил, как он вошёл. Чуть вздрогнул, сфокусировал взгляд: Эн Дви казался обеспокоенным. Локи всё равно потянулся за телефоном снова, но Эн вдруг ударил его по рукам. — Я сказал достаточно. Больше ошеломлённый, чем испуганный этим неожиданным жестом, Локи поднял на него глаза. И стоило взглядам встретиться, как выражение лица Эна тут же из озлобленного стало ласковым, с трогательно сведенными бровями и расслабленной линией губ. — Прости, прости. Я не… знаешь, не должен расстраивать тебя, — Эн невесомо погладил его по замершим пальцам. — Но, котёночек, ты, ты пугаешь меня. Ходишь такой, такой тихий, и плачешь, словно случилось что-то, м, ужасное. — Люди погибли, — слова застревали в горле, выходя хриплыми и приглушенными. — Из-за меня. — Не помню, чтобы ты убил хоть кого-то, яхонтовый. — Ты не понимаешь, — сказал Локи тише, скатываясь в бормотание. — Не понимаешь, я… я мог бы предусмотреть… как-то, и… Эн вздохнул и сел рядом. Какое-то время они молчали. Локи всегда казалось абсурдным, сколько случайных жертв может возникнуть в абсолютно любой момент сценария. Иногда «спасение» и «героизм» приводили к куда большим разрушениям и жертвам, чем изначальное злодеяние. Локи ещё во время обучения никак не мог с этим смириться. Хотя, конечно, тут дело было не только в случайных людях, оказавшихся не в то время и не в том месте. Смерть Одина, отречение Тора — Локи казалось, что что-то важное разрушилось в нём после этого. Словно он никогда больше не будет счастлив так, как ему раньше грезилось. Эн заговорил первым: — На днях погиб мой… знакомый. Мы, ну, то есть, были, были коллегами, в каком-то смысле, — он издал смешок, и поджал губы. — У него осталась дочь. Я не… знаешь, маленький, я буду, буду честен, потому что ты мне дорог и всё такое, но мне не особенно его жаль. Он совершил глупось и, ну, все мы знаем к чему они иногда приводят. — Он же не погиб от твоих рук. — О, нет, нет. Я даже рядом в тот день, м, не дышал, — Локи выдохнул и сжал себя за запястье. Эн проследил за жестом глазами. — Но это не значит, знаешь, что на мне нет ответственности. И что мне не, ну, в каком-то смысле мне жаль его девочку, — он встретился с Локи взглядами. Как всегда спокойный и собранный за маской расслабленности, Эн чем-то напоминал Локи змею. — Я решил, знаешь, платить за её учёбу. Хорошая школа. Престижный университет. Все эти, м, штучки, которые позволят ей жить хорошую жизнь. Наше сострадание нужно живым, Ло-ло. Локи опустил голову, разглядывая свои отросшие ногти. Эн Дви, без сомнений, старался его поддержать, но он ощущал себя провинившимся ребёнком, которого отчитывали. Ласково, вразумительно, но — отчитывали, и он никак не мог объяснить себе, почему. — Я знаю. Эн приобнял его за плечи и убрал волосы с его лица, осторожно заправляя их за уши и проходясь кончиками пальцев по чувствительной задней части шеи. Локи моментально покрылся мурашками; этот жест всегда был очень ему приятен. — Я уважаю твоё, м, право грустить, — вкрадчиво произнёс Эн, разговаривая размеренно и убаюкивающе, как с младенцем. — Но, маленький, мы ничего не добьемся если ты, знаешь, будешь продолжать плакать. Ты нужен, нужен мне здоровым и здравомыслящим. Понимаешь? Локи кивнул, и Эн Дви, бережно обхватив его лицо ладонями, заставил его поднять голову, чтобы поцеловать. — Хочешь, м, поспать вместе сегодня? Они не засыпали вместе с ночи «Асгарда», и Локи, успевший соскучится по чужому теплу, не задумываясь ответил «да». Они легли в его спальне; Локи чувствовал себя вымотанным и уставшим, так что он был благодарен, что ему не пришлось лишний раз выходить из комнаты. Эн сам разобрал постель и сам выключил свет — Локи нужно было только умыться и лечь. Забравшись под одеяло, Эн обнял его, притянув к себе, и Локи сам не запомнил, как заснул под мерное биение чужого сердца и невнятные бормотания о том, какой он хороший, и как сильно Эн Дви с ним повезло. Проснулся Локи один. Почему-то от этого стало очень тревожно. Но когда он спустился, то не нашёл ничего, что подкрепило бы его иррациональное смятение: солнце заливало кухню, кофемашина мерно щёлкала и чуть слышно жужжала, и Эн с удовольствием завтракал, накалывая еду прямо с огромной сковороды в центре стойки. Он заметил Локи, едва тот вошёл. — Доброе утро, — голос Эн Дви был ещё хриплым от сна, и разговаривал он ниже обычного. Локи нравилось, как он звучал, когда только-только просыпался. — Как ты? Эн спросил о его самочувствии впервые после «Асгарда». Локи нерешительно замер; лгать не хотелось. Локи не стал резко «в порядке» после этой ночи, но Эн был таким расслабленным в мягком утреннем свете, что Локи было легко поддаться порыву лишний раз его не тревожить. — Лучше. Это не было правдой, но глядя как Эн расцветает широкой улыбкой, Локи подумал, что иногда маленькая ложь того стоит. — Будешь, будешь завтракать? У меня тут, м, яйца с сосисками и хашбрауном. — Звучит отлично. Локи прошёлся за вилкой, и присоединился к Эну с другой стороны стойки. У него не было аппетита, но ему нравилась возможность понаблюдать. В чистых золотых лучах, таких редких для большого города (а может, Локи их просто не замечал?) Эн выглядел особенно хорошо. Он стоял спиной к окну, одетый лишь в пижамные штаны и небрежно накинутый халат, почти сползший с плеч. Эн как-то называл его — то ли лиф, то ливень, но Локи, честно сказать, запомнил только, что это был подарок важного человека. Золотая вышивка на рукавах рассыпала вокруг множество маленьких бликов, его смуглая кожа приобретала в них драгоценную теплоту, и свет от окна вокруг лица смотрелся нимбом. Эн перехватил его взгляд и томно поморгал, заставляя Локи рассмеяться — впервые, пожалуй, за всю неделю. Локи подумал, что, пожалуй, имя «Эн Дви» должно было означать «несущий свет». По крайней мере, для него Эн делал именно это. — Какие, м, какие планы? Локи наколол на вилку первую попавшуюся сосиску. — Не знаю, — если честно, Локи хотелось заниматься тем же, чем вчера, если, кончено, самобичевание можно назвать «занятием». Но говорить об этом он не стал. — Может, прогуляюсь куда-нибудь. — О! Это, это здорово. Думаю, будет, м, чудесно, — глядя, как Эн лучится радостью, Локи подумал что ему действительно стоит куда-нибудь сходить, чтобы вечером было о чём рассказывать. — Кстати, ты, ты не думал написать своей, м… прости, не знаю, как ты её называешь. Знаешь, такая, такая забавная девчушка. Ведёт твои дела. — Дарси? — Ах, да, точно, да, — Эн беспечно закинул в рот шмат хашбрауна. — Так кто она, м, тебе? Ты, кажется, говорил, но, право… Локи почувствовал, что вскипает. Очарование утра испарилось в одно мгновение — Эн всё ещё был чертовски красив в раннем свете, и его голос пока не успел потерять сонной томности, но Локи мог думать только о том, что он за каким-то чёртом влез в его работу. Опять. — А ты лично заинтересован в том, чтобы я ей написал? Эн посмотрел на него удивлённым, по-детски наивным взглядом, словно Локи задал вопрос на который уже знал ответ. — Конечно. И, м, котёночек, ты… — он махнул вилкой в его сторону. Локи быстро опустил взгляд: он совсем забыл, что брал еду. А теперь нежное мясо, придавленное к столешнице, размазалось по ней неприятными розовыми ошмётками, с такой силой Локи вдавил приборы. — Мы кажется обсуждали, что я не хочу, — Локи остановился, вдохнул и выдохнул. — Я говорил тебе не лезть в мою работу. — Но, м… — Без «но». Мы договаривались! Взгляд Эн Дви потяжелел. — То есть, — его голос стал вкрадчивым, и Локи почувствовал, как от этого тона в животе сворачивается холодный, липкий узел тревоги. — Ты предпочёл бы, м, разбираться с делами вчера? Или, может, позавчера? Чтобы я, знаешь, пришёл к тебе и сказал: «ах, Ло-ло, я, я вижу тебе плохо, но тут, понимаешь, все так и норовят напомнить тебе о причинах». Так я должен был поступить? Локи отвел взгляд. — Нет. — Прости? — Нет, — повторил Локи громче. — Нет, я не хотел бы. На глаза ему попались салфетки, и он моментально вспомнил о беспорядке, который невольно устроил. Уборка была хорошим предлогом, чтобы отвернуться, отойти, а потом долго и упорно тереть каменную поверхность, чувствуя на себе чужой взгляд. — Ло-ло, — Локи не отозвался. — Ну же, посмотри, посмотри на меня. Эн потянулся к нему и обхватил лицо руками, заставляя, как прошлым вечером, поднять взгляд. Его ладони были тёплыми, почти горячими, и Локи они напомнили жар магического истощения, волнами возвращавшийся все эти дни. Эн снова смотрел на него снисходительно и мягко, и от этого выражения Локи стало только хуже. — Я помню, что мы, м, мы договаривались. И я правда, правда тебя не спросил. Я не говорю что ты, знаешь, не можешь злиться, но я решил что будет лучше, если я… помогу тебе, пока ты не можешь, ну, заниматься этим сам. К тому же, твоя, м, твоя Дарси была настойчива. — И что она хотела? — Локи отстранился. Эн показался ему недовольным этим жестом, но ничего не сказал. — Что-то срочное? — В основном, знаешь, технические моменты. Новый договор, всё, всё такое. Хотела знать, смотрел ли ты выпуск. — И что ты сказал? — О, ну, на самом деле я просто тянул время. Для тебя. Локи смял салфетки и выкинул их. — Хорошо. Напишу ей. — Ло-ло, — Эн приблизился, невесомо касаясь его запястья. — Ты, м, ты сильно злишься? Локи выдохнул. Да, чёрт возьми, он сильно злился — и не имел на это никакого права. Он ведь правда не смог бы ничего решить. И ему действительно нужно было время. Совсем честно, оно всё ещё было ему нужно. Он должен быть благодарным за заботу, а не пытаться её отвергать. В конце концов, не так уж много людей её к нему проявляли. — Нет. Нет, я не злюсь. Я просто… просто всё ещё нестабилен. Эн улыбнулся ему, притягивая в объятья. — Ничего. Ты просто, знаешь, немного слишком эмоциональный. Но я, ну, люблю в тебе это. Эн удушающе пах мясом, цитрусовым шампунем и чем-то сладким, и объятья его оказались такими же горячими, как и руки, но Локи не нашёл в себе сил его оттолкнуть. Вместо этого он поцеловал его в угол маслянистых губ, и Эн издал довольный, почти кошачий звук. — Я настаиваю, настаиваю на свидании. Знаешь, вечером. Только ты, я, и, ну, какое-нибудь милое место. Локи постарался улыбнуться: — Хорошо. И хотя ему показалось, что вышло не особенно убедительно, Эн не подал вида. — Славно. Но, м, маленький, ты, ты совсем не ел. Локи вздохнул. Под пустую болтовню и пристальный взгляд Эна он запихнул в себя пару яиц, за что был награжден широкой улыбкой. Несмотря ни на что, она разлилась внутри сладостью, и Локи подумал, что завтрак был не так уж и плох. Кроме небольшой ссоры ничего неприятного не случилось. Объективно, они бы не поцапались, если бы он спокойно расспросил Эна, а не стал сразу заводиться. К тому же ему действительно стоило встретиться с Дарси — подписать контракты, всё обсудить и забыть, как страшный сон. Они с Дарси договорились увидеться в тот же день — за едой, конечно же. Локи порой казалось что она в принципе не могла существовать не жуя, хотя, разумеется, он знал, что это было преувеличением. Честно сказать, Локи стоило насторожиться ещё когда Дарси позвала его в «Королеву» — она никогда не любила ни сладости, ни местную готовку. Сладкое вообще возникало в их работе только в ситуациях, когда ей надо было рассказать Локи что-то неприятное: перед оглашением приговора, например, она протащила ему огромную коробку из «Dunkin’ Donuts», чтобы хоть как-то его подержать. Но Локи уже представлял себе, как открывает вечером бутылку вина за удачную продажу совести, и меньше всего на свете ему хотелось думать, что это была не разовая сделка. Дарси заказала ему большой близзард со вкусом Орео, и Локи с удовольствием отправил в рот первую ложку, чувствуя как кончик языка немеет от холода. Сладко, сливочно, с лёгким привкусом шоколада — конечно в его жизни были сладости лучше, но это он хотя бы мог есть, в отличие от жирных луковых колец и каких-то спорного вида панированных крыльев, которые Дарси взяла для себя. — Так как дела? Дарси хмыкнула: — Эт я у тебя хотела спросить. От Локи не укрылась секундная заминка перед усмешкой — словно Дарси не была уверенна, что с ним сейчас можно так непринужденно разговаривать. Локи не был уверен тоже. И всё же если бы она начала с осторожного сочувствующего тона, он бы, наверное, расклеился совсем. Локи не заслуживал чужой жалости. — Не знаю, — он набрал ещё немного мороженого и обсосал пластиковый кончик ложечки. — Если честно, я так и не посмотрел выпуск. — Зря. Хорошо вышел. Локи только недоверчиво поднял брови. В конце концов, он помнил, как вёл себя на площадке. Он был уверен, что получился совсем никаким. Дарси перехватила взгляд и мгновенно полезла за телефоном. Рукав водолазки проехался прямо по жирным верхушкам колечек, но Дарси, как и всегда, не придала этому никакого значения. На экране оказался открыт тикток. — Ты сохраняла видео со мной? Она только пожала плечами: — А откуда по-твоему я макеты для пиара тырю? Ты смотри давай, ну. Локи осторожно взял телефон и принялся листать. И с удивлением обнаружил, что вовсе не был пресным и жалким. Потерянным, трогательным, экспрессивным — сколько угодно, но это даже… очаровывало. Боже, иногда он забывал, что у него были высокие оценки по актёрскому и самопрезентации в дни стажировки. Дарси наблюдала за ним, с довольной улыбкой таская картошку. — Центр тож в восторге. Локи несмело ей улыбнулся. — Неужели? — Ну, — Дарси пожала плечами. — Возможно, это, как её… гипербола, но они довольны. Дарси забавно растягивала редкие для себя слова. Произносила уже не по слогам, но не совсем цельно, и Локи стоило огромных усилий отказать себе в крошечном удовольствии передразнить её. Вместо этого он положил немного мороженого на язык, наслаждаясь сливочной сладостью и лёгким привкусом шоколада. — Значит, со статусом проблем нет? Но вместо желанного «ну что ты, никаких, Локер», Дарси неловко побарабанила по столу. — Ну как сказать. Локи замер. — В каком смысле? Дарси растянула губы в комичной гримасе, цокнула языком и пробарабанила ещё раз. — Я как раз и хотела поговорить. Я, типо, знаю, для тебя это сложно… — Ты сказала, им всё понравилось, — Локи впился в неё, стараясь разглядеть каждое движение на лице. Пальцы с ложечкой, кажется, начинали нервно мелко подрагивать, но он почти не замечал этого. — Какого… — Не забираю слова назад. Просто ну… — Дарси вздохнула. — Локер, сколько лет прошло с твоего дебюта? — Семь, — голос провалился куда-то вниз. — И сколько раз ты доставлял проблемы? — Локи проглотил слюну. Промолчал. — Слушай, я тебя ж не виню. И это круто, устраивать себе отпуск за их счёт. Нахер капитализм, всё такое, — Дарси попробовала улыбнуться. Локи продолжил смотреть, не меняясь в лице. — Твои показатели эффективности… сам понимаешь. Им не выгодно, если ты сейчас снова скроешься где-то в фэнси-хате, а они тебе отчислять будут. — Они отказали? Локи сам не узнал этого тона, низкого и глухого. Желудок, казалось, заледенел, и дело было вовсе не в стаканчике мороженного, к которому он едва притронулся. — Нет. Типо не совсем, — Дарси вздохнула. — Они согласны подтвердить статус только если продолжишь активно работать. Он не нашёлся, что сказать. Крепко стиснул картонный стаканчик — мороженное лениво сползло на пальцы, и Локи вздрогнул от холода, но за салфетками так и не потянулся. — Слушай, ну не всё так плохо, — Дарси старалась звучать бодро, но Локи видел, как сосредоточенно она смотрела из-за тонких стёкол своих квадратных очков. — Первое время всё равно надо тратить на принципы там, позиционирование, потом расписание ещё составлять. Несколько месяцев проторчим спокойно, а там что-нить не сильно насыщенное… — Я пошёл на это только ради подтверждения. Я, видимо, разругался с братом, убил, — Локи осёкся. Неловко потёр переносицу липкими пальцами и тут же брезгливо отдёрнул руку. — Я не хочу «доставлять проблемы», как ты выражаешься. — Но придётся, — в голосе Дарси не было ни намёка на шутку. — Придётся, потому что иначе ты устроил всё это сраное фаэршоу просто так. Слушай, я знаю, ты ненавидишь это, и я вхожу в положение, но я не фея-крёстная или кто там. Ситуация дерьмо, но она вот такая. Они замолчали. Снова. И Локи не знал, смеяться ему или плакать, когда Дарси со вздохом дёрнула на себя его ладони, сосредоточенно промакивая их от сахарных капель. — Я могу сделать это сам. — Да ты больше недели на сообщение ответить не мог, чучело. Локи нервно изобразил улыбку. Ответная была такой же натянутой. Он поднялся. — Я подумаю над… всем этим. Дарси не стала его останавливать, когда он уходил. Стоило выйти, и конец весны снова его закружил. За дождями и снегом Локи успевал отвыкнуть от мысли, что деревья на улицах могут снова зазеленеть, солнце может опалять, а ветер — успокаиваться. И выйдя на улицу он замечал именно это: крошечные цветы на чьём-то окне, открытые девичьи плечи, зимние ботинки на голые ноги и краешек плотных колготок в сумке. Собака со смешным белым пятном на макушке, растянувшаяся рядом со входом и подставляющая голубому небу покрытое редкой тёмной шерстью брюхо. И краски, краски, краски: не от машин и рекламы, но от самого города, людей и случайных пятен природы. Золотое тепло лучей на щеках ощущалось наградой за очередную прожитую зиму, и этот маленький всплеск обыденной радости на дне сердца заставил Локи вздрогнуть, нахмуриться и растереть мокрые ледяные пальцы. Он тряхнул головой, полез в карман и вызвал «убер». Во влажных пальцах гладкий кейс телефона держался плохо. С тоской подумалось о тонких перчатках, которые он носил раньше, когда тревога была с ним постоянно: впитывающая ткань отлично помогала не ощущать болото на своей коже. Ощущалась ли кровь на пальцах так же, как пот? Локи не смог вспомнить. Салон машины пах чем-то вроде освежителя. Короткий, крошечный салон; впрочем, со своими шестью-с-хвостиком он часто не помещался за раздвинутыми креслами. Впрочем, в тот раз он осознал что неудобно сгибает ноги только когда водитель свернул с Пятой авеню и поехал объезжать Вашингтон-сквер-парк, и оставшиеся семь минут поездки не стоили дополнительной суеты. Гудение в ногах отвлекало. Вместо того, чтобы устроить себя удобнее, Локи только сильнее напряг мышцы, ещё острее сделал угол упора в лодыжке, выгнул поясницу и свёл лопатки. Для тренированного тела это не было больно, скорее, просто раздражающе, но Локи мог направить на это все свои умственные силы, сосредоточиться на зудящем ощущении недостатка крови в сгибах, и думать только о том, как лучше всего размяться и разогнуться. Разумеется, он не сделал ничего о чём думал. Такси привезло его к дому — Локи не придумал так сходу, куда мог поехать ещё — и он замер возле крыльца, не решаясь подняться и отпереть дверь. В темноту личных комнат не хотелось; за столько дней их стены начали ассоциироваться с апатией и жалкими, беспомощными слезами. Но и в пёстром пространстве Эн Дви ему не хотелось находиться тоже. Его всегда охватывала смутная тревога, когда он был на первом этаже один. Словно… Локи не знал, как правильно описать, но словно у него не было права бродить там одному. Возможно, он просто слишком мало тут жил. Локи развернулся и пошёл дальше по улицам. Он не придавал значение маршруту, но всё равно забрёл в «Barnes & Noble». Ему понравился этот книжный с первого посещения. Нравились панели на стенах внутри магазина, в плакатном стиле изображавшие книги, писателей и моменты американской истории. Нравился тёплый свет, постоянный поток людей, совмещенное с магазином кафе. «Старбакс» был вездесущ, но Локи не жаловался. Он купил ежедневник, и какой-то новый роман: у него была яркая синяя обложка и затейливый золотой орнамент, сразу цеплявший взгляд. В кофейне ему предложили «специальное летнее меню», и Локи взял какой-то мятный фраппучино. Шоколадный привкус напомнил о Дарси и Центре, но он вытолкал себя дальше по улице, и через несколько перекрёстков упал на молодую траву в парке Вашингтон Маркет. И пропуская сквозь пальцы короткие стебли, наконец ощутил, как три слоя зимней одежды вот-вот окончательно превратятся в пикники и лёгкие матерчатые кеды. В груди шевелилось отчаянное ощущение гадливости, но у Локи была книга, и он зарылся в неё, как нормальный человек, совсем не осознавая смысла того, что читает. Мокрые от пота пальцы оставляли по краям тёмные пятна, но он предпочитал думать, что это всё от погоды. И руки у него не подрагивали, вовсе нет. Время тянулось к шести. Свет солнца становился мягче, как часто бывает в несколько последних часов до заката. Шея ныла: слишком долго лежал на траве, наклоняя голову к серым страницам. Механически запомнив число — сто девяносто седьмая, надо же, почти половина истории, оказывается, прошла — Локи встал, стряхивая с себя остатки земли и Бог знает, чего ещё. На джинсах то тут, то там виднелись желтовато-зелёные пятна от свежего сока. А значит, ему надо было вернуться в таунхаус и успеть переодеться. Эн потащит его на ужин в любом случае, и идти куда-то в таком виде Локи не улыбалось совсем. Локи никуда не улыбалось идти сегодня, но мысль о том, как Эн вздохнёт, разочарованно подожмёт губы и скажет «что ж, конечно, как, м, как хочешь», моментально придавливала его воображаемой виной. Он не знал, куда они пойдут, и у него не было сил перебирать вещи, так что оказавшись дома он взял первый попавшийся комплект. Это была идея Эна — развешивать вещи не по отдельности, а образами, и хотя Локи сначала согласился только чтобы его не расстраивать, в такие дни он готов был молиться на эту идею. Правда, стиль был не совсем его: решения Эн Дви изобиловали аксессуарами, полупрозрачными вставками и сочетаниями разных текстур, но… в конце концов, они шли на свидание. Нет ничего плохого в том чтобы угождать визуальному вкусу партнёра в такие моменты. Да и Локи мог пересобрать всё под себя в любой день — ему надо было только выделить на это немного времени. Эн пришёл чуть позднее обещанного: удивительно свежий для человека, весь день мотавшегося по делам. — Ах, не хотел, не хотел заставлять ждать, — он ослепительно улыбнулся и едва коснулся пальцем носа Локи, вызывая лёгкое щекотное чувство на коже. — Я, м, переоделся на работе. Локи хотел уточнить, над чем таким он работал, но Эн продолжил щебетать, подхватывая его под руки, и вопрос забылся сам собой. Небольшой итальянский ресторанчик рядом был хорош, как всегда, и по вечернему полон. Но «их» столик (конечно, он им не принадлежал, просто они всегда каким-то образом оказывались за ним, и Локи казалось это забавным и даже романтичным) на удачу снова стоял пустым. Он улыбнулся этому приятному совпадению. Интересно, каков шанс что лояльность Центра при подготовке нападения «случайно» совпала с дальнейшим решением о сохранении статуса при условии активной карьеры? Планировали ли они с самого начала, независимо от результата, или... Локи одёрнул себя, но улыбка всё равно сползла с губ. — Я ужасно голоден, — весело бросил Эн, как только они сели. — Я просто… да, м, спасибо за меню, спасибо. Что ты думаешь о, м, например, бутылке вина? — Ты определенно пил вчера. И, насколько я помню, позавчера. Некоторые сказали бы, что у тебя проблемы с алкоголем. Эн фыркнул: — Ох, драгоценный. Там, знаешь, откуда я родом, вино это даже, ну, не алкоголь. Возьму красное сухое, как, как тебе? Говорят, полезно для, эм, сердца. — Конечно, — Локи механически кивнул. От мыслей о еде мутило. — Ты не против сделать сегодня полный выбор? Глаза разбегаются. — О, ну, без проблем. Эн всегда загорался энтузиазмом, когда Локи давал ему возможность решать. Это было… мило, в каком-то смысле: видеть, как мелочь вроде «дорогой, выбери, что мне сегодня есть» зажигала на дне золотистых глаз огонь и явное удовольствие. Иногда Локи казалось, что Эн Дви нравилось контролировать всё вокруг, и будь его воля, он выбирал бы для него даже манеру речи. Не то, чтобы Локи сопротивлялся: со всей этой подготовкой, нападением, его последствиями, Эн здорово облегчал ему жизнь постоянным присутствием рядом. Эн заказал им пасту и фокаччу с пармезаном, успевая параллельно болтать о какой-то выставке, брате, с которым они «не братья, но, м, знаешь, через столько прошли» и мягко уточнять у Локи детали его дня. Локи вскользь упомянул Дарси — встретились, да, — но тут же сменил тему, обсуждая новое мятное кофе и книгу, которую он читал. Локи не мог выудить из воспоминаний подробностей, но Эн не просил. Стоило Локи замяться, поджать губы, отвести взгляд, как Эн снова брал на себя инициативу, и рассказывал о какой-нибудь ерунде с удвоенной силой. Постоянный поток слов заглушал внутренний монолог, и бокал-другой красного вина создавал в голове лёгкий туман, но мысли всё равно упорно пытались вертеться вокруг Центра, Дарси, проблем, которых от него теперь ожидали. — Ты в порядке? — Эн пощёлкал пальцами перед его лицом, и Локи вздрогнул. — Ты просто, знаешь, м, смотришь в стену последние минут пять. — Прости. — Ох, ну что ты, не стоит. Я, м, в конце концов сам волнуюсь. Это просто, знаешь, немного странно. Ты много молчишь и совсем не ешь. Локи опустил глаза — на тарелке действительно оставалось примерно столько же пасты, как и в самом начале, только теперь она оказалась не аккуратно свёрнута в центре, а неловко размазана по краям. — Прости. Никак не могу перестать думать. Обычно в такие моменты Эн спрашивал: «и о чём же ты, м, думаешь?», но в этот раз он промолчал. Локи отпил из бокала ещё немного, и Эн повторил его жест. — Знаешь, чтобы там не случилось, мы, вроде как вместе в этом. Технически. Потому что, ну, я всегда рядом и всё такое. — Нет, я… Эн мягко накрыл его руку своей, сжав его пальцы, и Локи не задумываясь сжал его в ответ. — Ты не обязан говорить, если ты, м, не хочешь. Но Локи только покачал головой. — Не то чтобы я не хочу, просто… это… это после Дарси. Мне сложно собрать себя в кучу. — Я, я понимаю. — Не понимаешь, — он забрал руку из мягкой хватки и закрыл лицо. — Нет, не понимаешь. Между ними воцарилось молчание. Локи попытался дышать на счёт — в Интернете писали, что такое всегда помогает — но сбился уже после третьего повторения. — Мы можем поговорить, о, ну, другом, — аккуратно предложил Эн, когда Локи наконец снова выпрямился на стуле и вновь попробовал поковыряться в тарелке. — У меня всегда есть, знаешь, несколько забавных историй. — Это несправедливо, — выпалил он. Локи не собирался рассказывать Эн Дви о разговоре с Дарси. Ему претило вмешивать его в неприятности, и его раздражала настойчивость, с которой сам Эн всё это время себя вмешивал. Но сейчас ему вдруг стало неуютно в собственной голове; оставаться с этим один на один весь день было невыносимо. — Они просто… знаешь, что передал Центр? Они подтвердят статус, если я продолжу «активную фазу». И я, я не понимаю, зачем я вообще подписывался на всё что случилось с «Асгардом», соглашался на эти малые жертвы, если в итоге выходит… так. — Дело в том, что ты, ну, не хочешь продолжать? — Но если встану в позу, всё случившееся будет вообще лишено смысла. Эн тяжело вздохнул, и Локи всем сердцем был с ним согласен. Вдруг Эн встал, и легко подхватив плетеный стул, и передвинул его к Локи вплотную. Теперь они сидели рядом, их ноги касались друг друга, и горячие руки, опустившиеся на плечи, ощущались успокаивающими, убаюкивающими. Эн оставил невесомый поцелуй на его виске. На скуле, на подбородке, шее. Эн целовал его лицо, везде, куда мог дотянуться, и Локи порадовался, что всегда сидел спиной к основному залу. Каждый поцелуй словно снимал немного воображаемого давления с его тела, чуть-чуть ослаблял головную боль, и Локи разрешил себе закрыть глаза и позволить Эн Дви делать всё, что угодно, пока это будет ощущаться так хорошо. — Мне жаль, что тебе, знаешь, нужно пройти через это, — голос Эна был переполнен нежностью. — Тебе должно быть так, ну, обидно и страшно. — Страшно? — Ну, знаешь, все эти драки, взрывы, риск для жизни и вообще, — Эн поцеловал его в кончик носа и в уголок век. — Мало кому понравится. И мне жаль, что отказ, м, обесценит усилия. Знаешь, которые ты, ты, уже над собой сделал. — Не назвал бы это таким уж усилием, — пробормотал Локи, и Эн мягко коснулся губами линии его челюсти. — Неприятно, конечно, но… — Ну, ты, м, много плакал. Это, для, для меня, знак усилия. Локи повёл головой от косноязычной формулировки, но акцентироваться на этом не стал. У Эна такое порой проскакивало. — Я не знаю что делать, Эн, — прошептал он, откидываясь на чужое плечо. — Я совсем не знаю. Эн запустил руку в его волосы. Пальцы ласково прошлись по затылку. Осторожные круговые движения вызывали мелкую приятную дрожь. Локи расслабленно выдохнул: объятия были бережными, и он впервые за день ощущал себя в безопасности. — Ты знаешь, я, ну, не буду осуждать тебя за отказ, — пальцы переместились выше, к вискам и линии роста волос. — Но, м, если ты, знаешь, ты соглашаешься, разве тебе не надо как-то, ну, ты рассказывал раньше, придумывать себе идею? Можно, знаешь, можно пойти от этого. Локи потянулся к бокалу. — Да какая разница. У нас такая текучка, что на объявленные принципы все класть хотели. Это же не вопрос личных пристрастий. У многих… происшествий есть бенефициары. Городские власти, которые не хотят возиться с бюрократией. Службы, которым надо убрать конкретного человека. Учёные, которым нельзя ставить эксперименты на людях, но науке вот очень надо. И если Центр назначает тебя исполняющим, ты идёшь и работаешь. Если только, конечно, ты не популярен у зрителей, но это редкое состояние для злодея. Вино чуть вязало рот, и язык машинально проходился по щекам и нёбу после каждого глотка, чтобы снять подсушивающее ощущение. — Ну, мы можем решить этот, м, вопрос. Ты недавно, вроде как, вернулся, обсуждать тебя самое, самое время. Может быть, к, к следующему, как ты говоришь, м, происшествию тебя будут любить достаточно, чтобы, знаешь, этому вашему Центру было не всё равно. Локи повернул голову. Но Эн не шутил: смотрел уверенно и открыто, как всегда, едва заметно ему улыбаясь. — Я злодей. По общему мнению, ем младенцев на завтрак и чьё-то будущее на ужин. — Ох, маленький, — улыбка Эн Дви стала шире. — Люди обожают таких, как, хм, ты. Он забрал из рук Локи бокал и отсалютовал им, заставив Локи фыркнуть. — А если нет? — Ну, что ж, мы, знаешь, всё ещё можем попытаться. От ведения соц.сетей хуже не, м, не будет. Эн допил его вино одним длинным глотком и поцеловал его в последний раз. — Ненавижу вести соц.сети. — Ох, ну, я всё устрою. И Локи знал: да, устроит. Устроит так, что ему, скорее всего, вообще ничего не придётся делать. Локи не радовала мысль о присутствии в Интернете, и ещё меньше ему хотелось быть какой-нибудь инста-звездой, но решения Эн Дви звучали просто, поддерживающе, и он покорно последовал за его мыслью, разрешая отдать в чужие руки все свои проблемы. Опять. Эн уговорил его доесть пасту — «ну, м, ну ещё чуть-чуть, котёночек» — и потащил его на очередную часть «Пиратов Карибского моря». История про поиск морского трезубца не оказалась новым дыханием для серии, с чем оба они согласились, но Эн всё равно купил ему по дороге домой миниатюрный кулончик-капельку, глубокого голубого цвета. — Все любят положительное, эм, положительное подкрепление, — легкомысленно бросил Эн, и Локи аккуратно сжал бархатную коробочку в кармане брюк. Пожалуй, Локи просто любил его, безо всяких там «подкреплений».