Он любил её так, как любили только в романах. Он любил её так, как любили в самых слащавых романтических фильмах. Он любил её, как в песнях, над которыми плакали и подростки, и взрослые женщины после расставания. Он любил только её. После отношений с ней он пытался забыться, пытался «остыть», пытался найти её в девушках, которые легко бы могли бы сойти за её близнеца, но ни в одной из них не было её. Сначала он злился на неё за то, что она ушла, потом он злился за то, что после расставания она так и не позвонила. Затем пришла стадия принятия. Мужчина осознал, что из 7 дней в неделе он мог не найти времени даже на то, чтобы хотя бы позвонить своей любимой, он осознал, что среди 24 часов он не мог найти хотя бы минутку, чтобы отправить ей сообщение о том, что с ним всё «ок», и спросить, всё ли с ней хорошо, осознал, что среди часа он не находил возможности зайти в соседний дом, чтобы хотя бы сказать «привет».
А она терпела. Очень долго терпела. Сначала ждала, пока он напишет выпускные экзамены, потом ждала, пока он поступит в университет, потом ждала очередную сессию, пока не сдалась и не спросила, нужна ли она ему вообще.
«Нам было по 21, любить было много причин,
Ты гордая, я полный кретин» , — услышал он однажды по радио, пока ехал в своей новенькой BMW, достигнув почти мирового признания, получая всё, что он захочет, но без неё в его жизни, и чуть не потерял управление.
Спустя всего лишь день он встретил её. Любовь всей его жизни. Женщину, которой его сердце хранило верность все десять лет, что они не виделись. Кто же знал, что, согласившись построить обычный дом для «голубой крови», он встретит именно её.
— Господин Серкан, очень рад с вами познакомиться, — протянул ему руку принц, — моя супруга подъедет через пять минут, прошу простить, — уверенно говорил будущий заказчик. Дела в АртЛайф сейчас обстояли не лучшим образом. Для того, чтобы сделать большой благотворительный проект, нужно было принять такого клиента. Он платил наличкой и любую сумму.
— Может быть, мы можем начать, пока ваша жена едет? — поинтересовался рыжеволосый бизнесмен, не желая проводить в обществе принца даже минутой больше отведённого времени. Архитектор всегда почтительно относился к женщинам, но для него было очевидным, что жена принца была прототипом типичной домохозяйки, поэтому он был удивлён, что принц вообще взял её с собой.
— Моя жена — великолепный ландшафтный дизайнер, я бы хотел, чтобы любое её пожелание было учтено, — гордо ответил принц, оборачиваясь на входную дверь, будто почувствовав, что в дверях стоит нужный человек. Архитектор перевел взгляд в сторону входа и был готов поклясться, что, если бы он не был на рабочей встрече, давно бы уже звездой лежал на полу, — господин Серкан, разрешите вам представить мою супругу, принцессу Эду, — гордо сказал Сеймен, легонько поддерживая за талию красивую девушку.
Любовь всей его жизни стала принцессой. Серкан её всегда так называл, а теперь этот титул официально её. Он намеренно не гуглил её, не пытался нанять детектива, чтобы узнать, где девушка, потому что понимал, что если он узнает о ней что-то, в следующую же секунду сорвётся с места и окажется под её домом на коленях, с цветами в руках и слезами на щеках.
Любовь всей его жизни, которая спустя 10 лет выглядела настолько потрясающе, что Болату оставалось только открывать и закрывать рот, стояла сейчас перед ним. В прошлом Йылдыз стояла перед ним с улыбкой во все ровные 32 зуба в белом драпированном костюме. Разрез на груди был глубоким, он даже не был уверен, что принцессам можно так одеваться, но спросить не решался . В целом, если бы он не видел её стоящим боком, он мог бы подумать, что его Эда пыталась скрыть беременность от общественности. Под великолепной грудью, которой он имел честь наслаждаться десять лет назад, была сборка, которая легко могла скрыть будущего наследника на ранних сроках, но Болат был уверен, что девушка просто имеет великолепное чувство стиля. Как и десять лет назад…
— Серкан! Сколько лет, сколько зим! — воскликнула брюнетка, аккуратно проводя своей изящной ладонью по его предплечью, и он горько усмехнулся. Слишком много лет и зим, — рада тебя видеть! Как ты? — щебетала девушка, и ему стало тошно. Настолько тошно, что он захотел взвыть. Так и хотелось ответить «Хреново без тебя», но он не решался. Кто он такой, чтобы заявлять такое принцессе, которую сам же и потерял? Мужчина перевёл взгляд на руку, которая только что по-дружески гладила его по предплечью и ноги немного подогнулись. На левой руке было два огромных, если не сказать «гигантских», кольца . Болат был уверен, что именно принц настоял на таких масштабах, потому что Эда всегда была слишком утончённой для такого огромного украшения на ежедневной основе. Но несмотря на показную роскошь, она правда выглядела счастливой. Уж через чур счастливой.
***
— Господин, Серкан, мы очень рады, что вы согласились дать интервью, — строя глазки, говорила журналистка. Балджа, так вроде звали его интервьюера, была слишком уж откровенно одета для интервью, которое покажут на телевидении, и архитектор прекрасно понимал, для кого это было сделано. Раньше он бы даже рассмотрел возможность просто переспать с девушкой, потому что она была объективно красива, но после недавней, ну как недавней, прошло полгода и несколько визитов госпожи спустя, встречи с Эдой, Болата буквально воротило от женского пола. Ему никто не нужен был, кроме неё.
— Рад вас приветствовать, госпожа Балджа, — слукавил он. Терпеть он не мог давать интервью, терпеть не мог эти вопросы, которые любой адекватный человек постеснялся бы задать даже лучшему другу, терпеть он не мог, когда женщины буквально бросались на него. Но так было нужно. Принц настоял на освещении в прессе постройки его нового дома в Стамбуле, поэтому пиар-менеджер Болата быстро подсуетилась и организовала интервью. Всё шло достаточно спокойно и без шероховатостей, пока черноволосая не решила отойти от сценария.
— Господин Серкан, вы являетесь самым завидным женихом Стамбула. Расскажите, ваше сердце свободно? Вы когда-то любили? — очевидным было для всех: для Серкана, для продюсеров, для съёмочного коллектива, что голубоглазая задаёт такой вопрос с единственной целью, но архитектор уже несколько недель жил с таким грузом на плечах, что не выдержал.
— Моё сердце давно занято, госпожа Балджа, — прямо ответил он, и девушка изогнула бровь, — я любил и люблю одну единственную женщину. Мы встречались с подростковых времён, и я из-за своих амбиций и юношеского максимализма потерял её. Она бесподобная, таких как она больше нет, я точно уверен, — мечтательно говорил архитектор, и журналистка впала в ступор. Такого она уж точно не ожидала, — знаете, что для меня любовь? — поинтересовался он, и девушка помотала головой, не до конца уверенная, что правда хочет слушать об этом, — я всё отдам, включая свою жизнь, если она хотя бы на день снова будет моей. Если она мне позволит быть с ней хотя бы ещё один день, значит, моя жизнь будет прожита не зря.
***
На следующий день по коридорам АртЛайф раздавался цокот каблуков. Все сотрудники обернулись на звук, как будто в офисе вообще впервые кто-то надел обувь на высоком каблуке, и вся мужская половина открыла рот в восхищении. К лестнице, ведущий к кабинету господина Болата шла девушка, больше похожая на мираж. Белая накидка-пончо поверх такого же белого платья делало девушку похожей на ангела . Брюнетка повернула голову в сторону оупен-спейса, и мужчины сглотнули от этого притягательного взгляда.
Принцесса Эда. Девушка, о которой мечтали большинство мужчин востока. Лейла, которая хотела остановить девушку у входа в кабинет руководства, замерла в своих дверях. Когда господин Серкан дал то интервью, она выяснила, кто та самая его подростковая любовь. И вот она почти в его кабинете. У ассистентки даже не поднялась рука её остановить.
Дверь распахнулась без стука, и всё руководство фирмы подняло голову от документов. Энгин моргал, пытаясь понять, настоящая ли эта девушка, Пырыл хотела поинтересоваться у гостьи, где она купила такую накидку, а Селин горела злостью — она-то прекрасно знала, кто перед ней. Серкан открывал и закрывал рот, не понимая, правда ли любовь всей его жизни перед ним, но, завидев, что его пиарщица, хочет что-то сказать, мужчина спохватился, прокашлялся и заговорил.
— Друзья, предлагаю продолжить попозже, — уверенно сказал архитектор, не открывая взгляд от красоты напротив него, — Селин, всё потом, — отрезал бизнесмен, видя реакцию пиар-директора на такой приказ. Коллеги покинули кабинет, Эда закрыла за собой дверь, и мужчина испустил свист.
Какая прекрасная. Не его.
Он думал о Йылдыз ежедневно. Ежечасно. Ежеминутно. С момента их встречи в ресторане, девушка получала цветы каждый день, если не несколько раз за сутки. Её рабочий кабинет был полностью заставлен разнообразными букетами, так же, как и её дом. Записки, которые прилагались к каждому подарку, были подписаны одним и тем же, с подросткового возраста известным, почерком. Они виделись несколько раз после ужина в ресторане, чтобы обсудить все детали. У неё было минимальное количество пожеланий, кроме главного: «делайте дом таким, в котором бы вы хотели жениться, растить детей и состариться с любимой». Эта просьба резала сердце Болата, потому что обо всём об этом он мечтал с ней, а она просила это для дома с другим мужчиной. Но всё равно архитектор придумывал иногда самые бредовые причины для встречи.
Мужчина обогнул свой стол, облокачиваясь бёдрами о него, не решаясь начать диалог. Девушка начала двигаться в его сторону, и мужчина скрестил руки на груди, чтобы их чем-то занять. А то он нарушит все границы. Она замужем. Эда встала напротив него, лукаво улыбнулась, облокотилась рукой о стол рядом с его бедром и прошептала ему на ухо.
— У тебя есть полчаса, чтобы решиться сделать меня навсегда своей, — шептала она своим соблазнительным голосом, и рука мужчины подсознательно потянулась к её талии, — регистрация нашего брака назначена ровно на 12:00, решайся, — закончила она, и ему не нужно было повторять дважды. Мужчина поднял девушку на руки, открыл тайную дверь его офиса, которая вела к поземной парковке, и бодро зашагал в сторону своего автомобиля. Непонятно, как они узаконят отношения, если она замужем за принцем, но если это сон, он готов никогда не просыпаться.
***
Серкан рассказывал шестнадцатилетнему Альпу, как сложны могут быть отношения, что нужно быть упорным, чтобы его любимая согласилась быть с ним, и Эда, стоящая в дверях комнаты сына, мягко рассмеялась.
— Ты правда думаешь, что это ты меня добился? — лукаво поинтересовалась она, — это я попросила Сеймена о встрече. Мы уже были разведены, и я хотела понять, забыл ли ты меня. Если бы я не пришла, и не назначила нам регистрацию брака через полчаса, сколько ещё времени мы бы потеряли?
