Счастье в пантере среди белых снегов

      Дождь лениво плевался в окна, покрывая стекла замысловатым водяным узором, смазывая с них слой городской пыли. Прохлада и свежесть, вперемешку с запахом сырого асфальта и чьих-то крепких сигарет проникали в приоткрытую створку окна, расположенного на втором этаже скромного трехэтажного дома. Редкие капли влетали в приоткрытое окно и попадали на лицо. Не сказать, что это не раздражало, но желания двигаться хоть как-нибудь не было никакого. А потому Киллуа только хмурил брови и изредка недовольно поджимал губы.       Очередной город, очередная квартирка, снятая на пару суток, которую он покинет на следующий день. Одно сплошное «бы» без возможности «быть». Парень особо не следил за временем, за датами, погодой — его вообще мало что волновало. Только мания преследования, только звуки выстрелов и скрежет по стеклам мерещились каждую бессонную ночь. В прошлый раз ему вообще показалось, будто над ним стоит человек с пистолетом, дуло которого направлено прямо меж глаз. Такие галлюцинации были не впервой, но лицезреть сие зрелище, только открыв глаза после очередного кошмара, было хуже любой правды, как если бы это случилось на самом деле, а не мозг спроецировал новую угрозу, как бы намекая, что пора сваливать с концами и из этой дыры.       Киллуа не знал, преследуют ли его сейчас, сидят ли под дверью с парочкой небольших взрывных устройств, которые сработают мгновенно, когда парень решит выйти из квартиры, или на крыше соседнего дома снайперская винтовка AS50 держит прицел прямо на его окне так, что когда он привстанет с кровати, пуля угодит ему прямо в висок.       Сон не шел уже несколько часов, было далеко за полночь, когда погода стала еще хуже. Парень съежился от прохладного ветра и вздрогнул от резко разразившей ночную темноту молнии. Небо затянуло набухшим слоем сизых облаков, не предвещающих никакой солнечной погоды в ближайший день точно. Ночная морось ушла ближе к четырем, оставив за собой мокрые крыши, асфальт и серебристую россыпь капель на зеленых макушках деревьев.       Парень так и не смог заставить себя уснуть дольше, чем минут на двадцать, просыпаясь от каждого звука за окном или от скрипа половицы в соседней квартире. Казалось, будто каждая стенка, стул, кирпичик представляет угрозу, вот вот набросится на него, особо не целясь, просто стараясь угодить куда-нибудь побольнее. Тут уже не то, что психолог, но и психотерапевт не особо поможет. Гуглить что-то типа «что такое паранойя, и как она проявляется» было конечно глупо, тем более парень никогда бы и не признал, что с головой у него что-то не в порядке. Сам термин «паранойя» издавна применялся для описания любого душевного недуга. И только в современной психиатрии ее стали рассматривать как отдельное заболевание. Паранойя (или бредовое расстройство) — это нарушение мышления, неправильное восприятие происходящего вокруг. Больной все оценивает не в соответствии с реальностью, а основываясь на собственных бредовых идеях. При этом его невозможно переубедить, он не воспринимает даже очевидные доводы и доказательства. Считают, что к развитию паранойи предрасполагает сильный стресс, сопровождающийся жестоким (как в моральном, так и в физическом плане) отношением окружающих, сильной завистью, злобой, из-за чего человек остается в одиночестве. Он замыкается в себе, пытается найти причины произошедшего. Постепенно развивается тревожность, беспокойство, появляется ощущение полной безысходности. В подобной ситуации формирование бредовых, параноидальных идей является одним из механизмов подсознательной психологической защиты.       Новость о том, что родители и трое братьев превратились в кашу на асфальте после столкновения с огромной фурой, взявшейся буквально из неоткуда, потрясла его не так сильно, как осознание того, что его и так не шибко счастливая и разнообразная жизнь станет сущим кошмаром. Киллуа был узаконенным наследником огромного состояния: поместья, машины, огромные банковские счета, акции, бизнес—все по закону должно было отойти парню, и только часть разделялась между остальными братьями. Это было как клеймо. Отец просто видел в своем сыне копию себя, не только из за цвета волос и глаз. У них будто была одинаковая аура, мысли, цель существования. Но так считал только отец. Киллуа никогда не хотел такой власти, денег и давления со стороны семьи и общественности. Теперь же, когда остались он и Иллуми, все принимает другой оборот. В семье и так были напряженные отношения, а между этими двумя ежедневно летали искры, находиться рядом было невыносимо. Они явно стоили друг друга тогда, когда внушали страх любому прохожему, дворецкому и даже члену семьи. Личная неприязнь Иллуми чуялась за километр, оставляла ожоги при каждой встрече. Упоминание брата заставляла Киллуа трястись от злости, страха и обиды за всю причиненную боль.       Иллуми всегда был неприятным, пугающим, слегка ненормальным манипулятором. А после смерти семьи совсем слетел с катушек. И без того черные глаза перестали отражать даже свет светильников, солнца, любого освещения. Будто сама физиология этого человека не подразумевала у него присутствия глаз вовсе. Они нужны были лишь как средство заглянуть в душу, перебрать каждую косточку и внутренность, оставляя вмятины от своих тонких длинных пальцев. Киллуа был самым помеченным, отмеченным и как только можно использованным, угнетенным и двинутым, благодаря своему брату, человеком.       Иллуми окончательно сошел с ума, когда дворецкий прочитал завещание отца. Киллуа еле успел увернуться от летящего прямо ему в лоб столового ножа. Разумеется, он не был особо острым, но с той силой, что бросил брат, его черепная коробка бы явно не справилась. Животный ужас читался в глазах парня, а ухмылка на губах Иллуми заставляли коленки мелко дрожать, словно зубчики гребешка, которым со скрежетом проводят по угловой поверхности. В долю секунды у Киллуа промелькнула вся жизнь перед глазами, словно трейлер. Но их крутят обычно перед фильмом, верно? А сейчас должна была быть сцена после титров без намека на продолжение, но Киллуа без раздумий бросился в комнату, с бешеной скоростью минуя длинные коридоры, арки, лестницы и прочие препятствия на пути в нужное место. Как назло бежать пришлось довольно долго, но темп он не сбавлял, адреналин бил в крови, отдавал жгучей болью в сердце и прерывистым шумом в ушных раковинах. У парня был один шанс на спасение—бегство. Куда угодно, как угодно, на чем угодно, это было не важно. Главное свинтить подальше от последнего поехавшего родственника, который теперь считает тебя единственной угрозой и помехой для получения состояния.       Иллуми не побрезгует самостоятельно прикончить Киллуа, чтобы никакие юридические проблемы и сюрпризы в виде брата с армией адвокатов не мешали ему наслаждаться жизнью аристократа. На смерть родителей он и бровью не повел. Когда следователь в красках описывал каждую травму, место, куда отлетела конечность брата, как тело матери превратилось в мясной фарш под колесами проезжающего автомобиля. На губах Иллуми лишь застыл животный оскал, а рука со скоростью хищника семейства кошачьих потянулась за ножом. Это было как бы предупреждение, хотелось насладиться ужасом в глазах брата, услышать его мольбы и обещания никогда не появляться на глазах у старшего, сменить имя, переехать в другую страну и вообще подстроить свою смерть. Мол, помер с остальной семейкой под колесами фуры или другим любым способом. Но Киллуа знал, слишком хорошо знал своего брата, чтобы предпринимать жалкие попытки спасти свою заячью задницу из челюстей волка. Поэтому он не проронил ни слова, лишь подошва от кроссовок мелькнула в проеме дверей, проскальзывая по кафелю, чуть не лишая своего хозяина твердой поверхности под ногами. Иллуми успел почувствовать поток ветра, образованный спешным исчезновением брата. Пока тот сбежал, поджав хвост, Иллуми вальяжно сел за рабочий стол отца. Самая дорогая и эксклюзивная мебель, изготовленная из массива палисандра. Чем старше дерево, тем дороже его стоимость. Из палисандра изготавливается мебель, декоративные элементы, различные украшения, поскольку обрабатывать древесину легко. Отец был ценителем утонченной роскоши, дорогой мебели, сигар и алкоголя.       Пока Иллуми наслаждался мнимым ощущением власти, многолетним выдержанным шотландским виски, отмечая свой триумф, Киллуа наспех запихивал попадавшие под руку вещи, особо не задумываясь об их пользе в дальнейшем. В массивный брендовый рюкзак (подарок от матери) летели носки, трусы, медикаменты первой необходимости, что по счастливой случайности остались в комнате Киллуа после недавней простуды, пара футболок, спортивки, зубная щетка и увесистая пачка купюр. Деньги — главное средство для выживания, а в данной ситуации наличных должно хватить на несколько месяцев или на пол года с лишним. Иначе Киллуа быстрее умрет от голода или ангины после ночи под открытым небом без возможности на аренду квартиры или хотя бы маленькой коммуналки, чем от рук обезумевшего брата, что так грезил желанием убить его для собственного удовлетворения или безопасности — Киллуа особо не волновал этот вопрос. А вот факт того, что он теперь буквально находится на мушке у наемников, которых брат скорее всего уже собирает (или уже собрал), заставлял пальцы нервно трястись, пока парень тщетно пытался натянуть на себя любимую черную толстовку. Вторая такая же, только синяя, полетела в почти набитый рюкзак.       Здравая мысль мгновенно пронеслась в голове, когда Киллуа уже наполовину вылез в открытое окно —взять карту. Его банковский счет был поскуднее пачки наличных, что уже были надежно упакованы под грудой одежды, но деньги можно было снять в ближайшем банкомате, а от карты избавиться, закинув ее под него же. Так шансов на более-менее хороший исход будет больше.       Быстро спрыгнув обратно в комнату, Киллуа прихватил кардхолдер и паспорт, что так удачно попался ему на глаза, а затем выпорхнул из открытого окна второго этажа прямо в кусты японской керии, что так любила его мать и за которой бережно ухаживала. Она бы точно поругала непутевого сына, который испортил очередной кустарник, как часто делал в детстве, когда сбегал из дома, но матери больше нет. Несмотря на странное воспитание и сумасшедшие семейные традиции, семья Золдика была не такой уж и плохой, скорее терпимой, если привыкнешь или смиришься. Но Киллуа так и не смирился, а сейчас и вовсе сбегает из семейного гнезда, сверкая пятками в попытке спасти собственную жизнь. Родители по-своему любили своего бестолкового сына, который с самого детства трепал нервы родителям, воспитателям и учителям, но оставался непоколебимым, когда его ругали, били или тренировали. За свои семнадцать лет парень ни разу не плакал. И слезы не проронил, когда в первый раз счесал колено о гальку на детской площадке, когда первый хлесткий удар оставил на бледной щеке обжигающее красное пятно, когда отец в очередной раз отказал сыну в обучении в местной школе, ибо дома преподаватели, приглашенные со всего мира научат явно большему, чем обычный школьный учитель в классе из тридцати человек. А ведь отец так и не понял, что дело вовсе не в учебе. Даже когда дворецкий с максимальной скорбью, на которую он способен, вошел в комнату парня сказать ужасающую новость о смерти почти всех членов семьи, глаза парня оставались такими же сухими, а взгляд нечитаемым и равнодушным. В этот момент Киллуа разве что пожалел о том, что не находился в этой машине вместе с родственниками, что его кишки не размазало по шоссе как варенье по батону.       Практически бесшумно выпрыгнув из кустов, парень бегло проверил свое тело на наличие каких-либо повреждений и убедившись, что все очень даже цело, он сорвался на бег. Минуя роскошные сады, фонтаны, цветочные арки и прочие фрагменты ландшафта, Киллуа несся к огромным вратам, слово к выходу из ада в мир простых смертных. Быстро перебирая увесистую связку ключей дрожащими пальцами, он наконец нашел нужный и с третьего раза попав в замочную скважину, со скрипом отворил дверь. Выбросив свои ключи под ближайший куст: они ему больше не понадобятся, Киллуа повертел головой по сторонам, решая, куда ему двинутся. Времени терять нельзя, так что он снова набрал скорость, направляясь в сторону ближайшего города. Бежать километров пятнадцать, если не больше, но оттуда хотя бы можно добраться до следующего, чтобы перевести дух и спокойно поспать, ведь в ближайшие сутки даже мелкая дрема может стоить жизни. Кто знает, может за ним уже увязался хвост из пары наемных убийц, или того хуже, мафиози, что были бы не прочь замарать и без того грязные руки очередной порцией аристократической крови, лишь бы получить заветные пару миллионов дженни. Поэтому медлить небезопасно, а бежать с горы гораздо легче и быстрее, нежели по прямой поверхности, так что через час на пути мелькали огоньки небольших построек. Город еще не спал, что неудивительно в девятый час вечера.       На этот раз Киллуа повезло, и он остановился у остановки, опираясь руками в колени в попытках отдышаться после марафона, прямо перед последним междугородным автобусом. Наспех запрыгнув в закрывающиеся двери транспорта, парень бегло поздоровался с водителем и оглядел авто на наличие пассажиров — их почти не оказалось. Только старушка, что уселась у окошка в передней части транспорта вязала спицами незамысловатый узор на бордовом шарфу. Вздохнув с облегчением, ибо попутчики не будут доставлять ему неудобства, Киллуа уместился в самом хвосту автобуса, кинув рюкзак на соседнее сидение.       За время, проведенное в пути, парень прочувствовал каждую кочку на неровной дороге своей пятой точкой, подпрыгивая каждый раз, когда транспорт натыкался на очередную яму. О комфорте не могло идти и речи: сельские дороги оставляли желать лучшего. Пять противно долго длившихся часов выбили из Киллуа последние силы, мысли, отбили нежную белую кожу на бедрах до неприятно саднящих бурых синяков.       Наконец горный ландшафт за окном сменился на редкие постройки, а сельская дорога на мягкое для вождения покрытие шоссе. Доехав до конечной, Киллуа рассчитался с водителем даже и слова не буркнув на прощание — настолько безразличное и осунувшееся от наводящей страха неизвестности лицо не вызывало ничего, кроме неприязни со стороны пожилого междугородника. Выпрыгнув из дверей автобуса с рюкзаком наперевес, парень бегло оглянулся по сторонам (теперь это начинает походить на привычку) и заметил старую табличку с облезлой краской. «Тосимо» гласила с трудом узнаваемая надпись. Не имея и малейшего понятия, куда стоит двигаться, Киллуа вспомнил о банковской карте, от которой еще не успел избавиться.       — Так, снять деньги, нахер выбросить карту и поехать куда-нибудь в сторону Токио, — нахмурившись вслух рассуждал парень, что было ему несвойственно. Он подошел к молодой женщине, что пыталась успокоить ребенка, находившегося в жуткой истерике. Неприятно скривившись от скрипучего звука плача, парень пересилил себя и все-таки спросил даму о ближайшем банкомате. Та посмотрела на него с презрением, что не удивительно, ибо Киллуа больше походил на наркомана с темными кругами под глазами, до ужаса взлохмаченными волосами и в помятой толстовке, нежели на порядочного гражданина или путешественника.       — У кафе через дорогу есть один старый банкомат, но не уверена, что он работает, — небрежно бросила женщина, хватая свое дите в охапку и спешно направляясь подальше от подозрительного собеседника. Киллуа не посчитал нужным бросать ей вслед слова благодарности и просто пошел в указанную сторону.       Удача все еще была на стороне парня, так что банкомат со скрипом выплюнул пачку помятых купюр. Быстро укомплектовав их на дне рюкзака, Киллуа выбросил карточку в ближайшие кусты и направился в кафе, дверь которого была в паре метрах. Навалившись всем весом на тяжелую дверь, парень еле отворил ее на достаточное для того, чтобы его тело могло протиснуться в щель, расстояние. В кафе было почти пусто, только парочка, что уединилась у столика в углу, мило ворковала, словно голубки у мусорного бака, да бармен, что пытался видимо протереть дыру в и без того идеально чистом стакане. Бросив рюкзак на диванчик у окна, Киллуа подошел к дубовой стойке и без особого энтузиазма взглянул на маленькое меню, начирканное от руки на пожелтевшей и потрескавшейся от старости бумаге. Хотелось быстрее закинуть что-то сытное в желудок и направиться дальше, ибо находится здесь было небезопасно: он буквально только что, считай, послал сигнал брату о своем местонахождении после того, как опустошил свой банковский счет.       — Можно пожалуйста двойной эспрессо и сэндвич с ветчиной, — парень постарался изобразить что-то типа улыбки, но видимо получилось не слишком привлекательно, и бармен скривил гримасу неприязни, чем немного оскорбил Киллуа. Ну и хуй с ним, подумал парень и небрежно кинул купюру на стол, показывая, что ответа не требует.       Усевшись у окна, Киллуа небрежно болтал ногами, наблюдая за тучным рассветом и солнцем, встающим из-за гор. Может, такое путешествие и было бы по душе, только без страха перед смертью, неадекватных наемников и бестолковых скитаний по миру без надежды на спокойную и комфортную жизнь. Не так ему хотелось вырваться из семейного гнезда. Но выбора нет, свою судьбу он никогда прежде не решал, так что сейчас можно разгуляться на полную — посетить любую часть мира, сотворить что-то безумное и глупое, ведь больше никто не посмотрит на него с немым укором словно на отродье семьи (хотя таковым он себя считал еще с ранних лет). Пришлось слишком рано повзрослеть, лишая себя счастливых и беззаботных детских воспоминаний. Не позволялось даже иметь хобби, ведь это было бесполезной тратой времени. Если родители замечали, что их чадо бездумно слонялось по особняку, нанимали еще преподавателей, заставляли с раннего утра уходить на пробежку, в спорт зал, на стрельбу, математику и прочую неинтересную для ребенка рутину. День сурка становился невыносимым, но к сожалению Киллуа просыпался каждое утро. Сил не хватало, чтобы покончить со своим бессмысленным существованием, хотя парень объяснял себе это по другому: самоубийство — удел слабых, а он не такой. Некий самообман, защитная реакция организма, пытавшегося спасти хотя бы частичку адекватного мышления, маленькую крупицу здорового психического состояния, лишь бы удержаться за последнюю, как за спасательный круг. Нервно встряхнув головой, отгоняя неприятные мысли, заполонившие лобные доли мозга. Сейчас думать явно надо не об этом.       — Ваш заказ, — спустя пару секунд Киллуа соизволил обратить свой взор на официанта, который всем своим внешним видом пытался произвести впечатление (?) милого и славного парнишки, но разбитая губа и разодранные в кровь костяшки намекали на некую другую сущность этого человека. Он аккуратно расположил тарелку с двумя помятыми сэндвичами перед гостем и поставил чашку еще горячего эспрессо с права от Киллуа. Тот сразу переместил ее по левую сторону.       — Спасибо, — вяло бросил Золдик. Опомнившись, парень задал вопрос в спину удаляющемуся официанту. Хотел узнать, где можно посмотреть расписание междугородних автобусов. Надо бы добраться до ближайшего аэропорта, чтобы с концами свалить с родных земель. Официант после вопроса мгновенно осунулся, словно обиделся, что гость не придет на следующий день выпить дешевый горький кофе или вкусить очередной противный сэндвич. Он пробурчал что-то вроде «в 10 утра отбывает автобус до Сэтагая», дальше Киллуа слушать не стал, перебив его громким «спасибо», отрезая любую надежду на дальнейший разговор. Парнишка яростно вспыхнул от негодования, но грубить и возникать перед гостем не стал: проблемы с начальством ему не нужны, и так висит на волоске от увольнения после очередной драки с посетителем.       Наспех запихнув в себя два несчастных бутерброда, стараясь миновать чувствительные сосочки языка, привыкших к качественной и приятной желудку пище, что было противоположностью той, чем сейчас пытался насытиться организм. Киллуа ополоснул рот противной субстанцией, не имеющей ничего общего с кофе и поторопился к выходу из непутевого заведения. Время поджимало: оставался час до отправления нужного автобуса, а парню надо было еще успеть перебраться через весь город к нужной остановке. Ускорив шаг, Киллуа миновал разные магазинчики, забегаловки, дома и самих жителей, спешивших на работу словно вареные креветки в кастрюле. Спустя пол часа парень уже передвигался рысцой, дистанция уменьшилась вдвое, но и время тоже. Наконец добравшись до места отправления, Киллуа наблюдал, как нужный автобус проезжал прямо у него под носом никак не намекая на остановку.       — Стойте! — отчаянно бросил парень вслед удаляющемуся авто. Он не опоздал, просто на этот раз судьба решила насмехнуться над беднягой, отрезая ему единственный на данный момент путь к отступлению. Автобус просто решил не останавливаться на этой остановке, не обращая внимание на недовольных жителей, которым нужен был именно он. Киллуа обреченно сел на скамейку, спрятав лицо в дрожащих руках. Что сейчас делать, он понятия не имел. Не знал, в каком направлении двигаться и как добраться до ближайшего мегаполиса, улететь в другую страну от греха подальше.       — Вам помочь? — на плечо легла тяжелая рука, несильно сжав его, чтобы привлечь внимание парня. — Тоже нужен был этот автобус? В ответ Киллуа сдержанно кивнул, стараясь успокоить нарастающую панику.       — Я знаю одного парня, за небольшую плату он может подкинуть нас до нужного места. Куда вы направлялись? — Золдик поднял удивленные глаза, перед ним стоял накаченный юноша лет двадцати пяти с нелепой лакированной прической. — Меня зовут Наккл, Наккл Байн.       — А... Небольшая плата это сколько? — Киллуа подал голос, посчитав, что его молчание затянулось и могло показаться потенциальному спутнику невежливым. — Я Киллуа, обойдемся без фамилий.       — Думаю за пару сотен дженни мы сможем добраться до Сэтагая на более комфортном и быстром транспорте, нежели на той старой развалюхе, что не соизволила даже остановиться, — невзначай парень пожал плечами и вскинул ладони в сторону, куда уехал автобус для пущего выражения недовольства.       — По рукам, — коротко бросил Киллуа и пошел следом за проводником, стараясь не отставать. Тот шагал размашисто и быстро, видимо тоже спешил, так что Золдику пришлось перейти на легкий бег, чтобы не остаться в дураках.       За двадцать минут они вышли к окраине городка и остановились у небольшой шиномонтажки. Выглядела она старой, но так аккуратно, будто к ней относились с трепетом и заботой, как к маленькому дитя. Наккл шумно постучал по потрескавшейся местами входной деревянной двери с пестрой вывеской.       — Входите! — прозвучало внутри гаража. — О, Наккл, здравствуй, привел нового спутника? А впрочем, неважно, куда вы хотите доехать? — в лоб спросил высокий худой мужчина. Лицо вытянутое без бровей, глаза глубоко посажены. Малиновые волосы туго сплетены и стянуты с левой стороны в высокий хвост. В ушах пирсинг. На нем было сиреневое кимоно в пол с асимметрично длинным левым рукавом, скрывающим отсутствие руки под ним. На левом плече татуировка красной звезды, а культя руки закована стальной заглушкой. В общем выглядел он вопреки стереотипам о шиномонтажниках, занимающихся ремонтом байков или сменой колес у иномарок. Киллуа оглядел его с явно заметным скепсисом, на что мужчина лишь ухмыльнулся, словно перед ним стоит нашкодивший школьник. — Шут МакМахон, — представившись, он удалился к небольшому джипу, стоявшему у железных ворот шиномонтажа. — Запрыгивайте, доедем за часа четыре, по стоимости ориентировочно 170 дженни.       Наккл как бы невзначай подтолкнул плечом Киллуа, намекая что придется платит ему. С Байна — информация, с Золдика — средства. Обиженно вздохнув, парень протянул пару купюр. Оценив бумажки глазами, Шут удовлетворенно кивнул и завел машину. Только сейчас Киллуа задумался над тем, что он вообще творит. Пошел за незнакомым мужчиной, походившего на здоровенного бандита, покорно отдал его приятелю деньги и уселся в чужую машину. Прямо похищение, только наоборот. Но все уже оплачено, опасности никакой не ощущается, только усталость начала брать свое, и парня клонило в сон. Он не настолько отчаился и оборзел, чтобы пристроится под боком у большого Наккла, но залипать в окно на хвойный лес уже порядком поднадоело. Никто из присутствующих не проявлял желания начинать разговор, поэтому ехали молча, каждый думая о своем житие.       Пока Киллуа клевал носом, проваливаясь на пару минут в сон и резко вздрагивая, затем тряся головой из стороны в сторону, словно болванчик, черный джип уже подъезжал на стоянку аэропорта. Купить билет заранее возможности не было: телефон с собой парень разумеется не брал из соображения безопасности, ибо современную технику взломать было проще простого даже школьнику, а на остальные варианты времени попросту не нашлось.       — Приехали, — сказал Шут, останавливая машину у входа в аэропорт. На этом их пути разходятся. Киллуа бегло поблагодарил парней и выскочил из авто как ошпаренный, направляясь в здание. Внутри было людно, туда-сюда сновали дамы и господа с тележками, полными чемоданов. Все куда-то спешили, громко разговаривали, так, что Золдик уже успел пожалеть о своем решении передвигаться на самолете. Парень подошел к стойке какой-то популярной авиакомпании. Пришлось отстоять небольшую очередь. За это время Золдик успел изучить ближайшие рейсы. Не было какого-то особенного направления, которое хотелось выбрать. Свое брали усталость и недосып, что сказывалось на умственной деятельности. Ближайшим рейсом оказался боинг в Токио, что так удачно отправлялся через час.       Выбрав место у окна в хвосте самолета, Киллуа оплатил билет и даже попытался улыбнуться услужливой даме за стойкой. Та натянула свои губы в ответ, видимо тоже устала. — Багаж или только ручная кладь? — спросила девушка. В ответ парень, молча развернувшись, продемонстрировал рюкзак за спиной. Та учтиво кивнула и отдала билет.       В магазинчике дьюти фри нашлись любимый энергетик и пачка чипсов с паприкой. Пока он прошел все необходимые досмотры, время было близко к посадке, так что парень сел у нужного выхода, ожидая объявления. Вскоре из громкоговорителей прозвучал выход рейса в Токио, и просьба проходить на борт заставила парня с трудом встать с нагретого места. Показав билет, он прошел через тоннель, сразу попадая в хвост самолета. Киллуа прошел к нужному месту с надеждой, что рядом не будут сидеть дети или громоздкие дядьки с неприятным запахом пота. Пока самолет плавно наполнялся людьми, парень наблюдал в окно за работой сотрудников, что подготавливали судно к полету.       Спустя двадцать минут весь салон был заполнен людьми, гамом и разными запахами. Устало выдохнув, Киллуа решил позволить себе поспать пару часов, ибо полет продлится почти весь день, а силы восполнить надо хотя бы легкой дремой.       Парень проспал до самого вечера, его разбудила милая стюардесса с огромным вырезом, утыкаясь бюстом практически в лицо пассажиру. Не такое сладкое утро он ожидал, так что от неожиданности вжался всем телом в бедное кресло. В салоне людей практически не было, все спешили выйти из душного судна на свежий воздух. Киллуа неторопливо достал рюкзак из багажной полки и направился к выходу. На улице в Токио было порядком свежее, нежели в Сэтагае, так что парень зябко поежился и поспешил к автобусу, что уже успел забиться людьми и походил на консервную банку с барабулькой.       С горем пополам и оттоптаными ногами Киллуа наконец оказался у выхода токийского аэропорта. Людей было немеренно, глаза терялись в пространстве, не имея возможности зацепиться хотя бы за одну материальную точку. Золдик потеряно озирался по сторонам, словно кошак в соседнем дворе, где ни разу не бывал.       — Такси, такси, прошу, всего за сотню дженни вы доберетесь в центр города с комфортом и без ожидания! — очень заманчиво звучал голос грузного водителя, зазывающего пассажиров.       Киллуа молча подошел к нему, лишних слов не требовалось, так что они сразу сели в машину. Пахло мятными сигаретами и мясом. Неприятное сочитание, так что парень поспешил с носом укутаться в свою толстовку.       Вид из окна был завораживающий, архитектура Токио поражала своим разнообразием огоньков, цветов и огромных стеклянных небоскребов, что стали все чаще появляться по мере приближения к центру.       — Где вас высадить, молодой человек? — не поворачиваясь спросил водитель, резко сворачивая на главную улицу, от чего парень с кряхтением откатился от одного окна к противоположному.       — Да можно у какого-нибудь отеля, — недовольно ответил парень, принимая сидячее положение. Таксист молча кивнул и остановился у маленького гостевого дома. Киллуа протянул деньги мужчине и поспешил захлопнуть дверь. Неприятный человек.       Внутри был скромно обставленный ресепешн, пара старых диванов с мягкой обивкой и кофейным столиком, несколько книжных шкафов с безвкусной литературой и запах потрескавшейся краски. За стойкой сидела пожилая женщина, читающая газету с последними новостями. Она подняла взгляд серых глаз, спрятанных за прозрачными стеклами очков, на парня.       — Эм… можно снять номер на сутки? Желательно повыше, — неловко переступая с ноги на ногу, Киллуа старался не смотреть на неприятную даму и поскорее уединиться в комнате, наконец то позволяя себе немного расслабиться и нормально поспать. Женщина лениво, будто дразня, вытащила увесистые железные ключи и молча отдала клиенту. Заплатив пару сотен дженни, Киллуа направился к лифту, чтобы подняться на нужный этаж.       Номер не отличался богатым убранством, всего односпальная кровать, маленькое кресло у окна и рабочий столик. Парень бросил рюкзак на покрывало и скрылся в ванной. Очень хотелось привести себя в порядок, после нескольких дней без душа. Грязь будто ощущалась физически, каждый взгляд и касание оставили свое пятно. Было желание смыть это все вместе с кожей, протереть мочалкой до самых костей.       Пока сон не шел, Киллуа просматривал рейсы в другие города, куда он мог направиться. В Токио слишком людно, а его белая макушка сразу бросается в глаза, так что задерживаться здесь было бы апогеем небезопасности. Направиться в Йоркшин? Или может залечь на дно в какой-нибудь деревеньке? Непонятно. Не хочется думать об этом, снова напрягать мозг и вырисовывать различные варианты.       Отложив телефон, парень укутался в пуховое одеяло, а потом, подумав, нырнул под него с головой. Сейчас он чувствовал себя маленьким голым новорожденным ребенком, которого оставили без присмотра, для которого каждое падение может быть смертельным. Ему некуда податься, негде попросить помощи. Никто не пригреет, не приласкает. А сочувствие ему ни к чему. А жалость уж тем более. Самое отвратительное чувство, которое человек может испытвать к другому.       Киллуа спит чутко, неспокойно и нервно. За окном шум, скрежет колес, гам людей, которым по ночам совсем уж не спится. Ерзал по всей кровати он еще минут сорок, никак не получалось найти удобное положение, чтобы уснуть с концами и не проснуться. Смерть во сне самая безболезненная и лучшая участь, которая могла бы настичь Золдика.       Утро встретило назойливыми колючими лучами солнца, которые пробивались в незашторенное окно прямо в глаза парню. Рассвет только начинался, а сон уже потревожили. Больше лежать не было смысла.       Немного получилось привести себя в порядок, а чистые волосы отдавали приятной легкостью на макушке. Желудок неприятно посасывало, всем видом требуя пищи. Вряд-ли завтрак в этом захалустном отельчике пришелся бы Киллуа по душе, так что оставаться здесь не было смысла. Скинув все вещи в рюкзак, он закрыл номер и спустился в лобби. Сидела все та же неприятная женщина, читающая все ту же газету. Там точно свежие новости?!       Киллуа решил не пытаться снова выйти с ней на контакт и просто швырнул ключи на стойку ресепшена. Слух уловил только позвякивающий скрежет металла.       На улице стояла приятная влажность и свежесть. Ночью прокапал мелкий дождик. Через дорогу от отеля была маленькая табачная лавка. Киллуа улыбнулся собственным мыслям и направился прямиком туда. Выбор был невелик, так что парень схатил первую попашуюся на глаза электронную сигарету. «Ванильное мороженное». Должно быть неплохо.       Видимо он выглядел явно потрепаным и недовольным, так что необходимости показывать документы не было. Очень удачно, ведь вряд ли бы байка про «забытый дома паспорт» сработала. Затянувшись электронкой у кассы, проверяя исправность, парень удовлетворенно прикрыл глаза, ощущая мягкую негу, что расползлась по телу. Оставив деньги хозяину табачки, Киллуа вышел на улицу, делая еще пару тяг. Со вкусом он не прогадал, сладкий привкус ванили перекатывался на языке вместе с дымом, выходящим через нос.       Желудок утробно зарычал, напоминаная о необходимости принимать пищу для нормальной жизнедеятельности. Киллуа недовольно посмотрел на живот, будто тот был отдельным организмом и мог как то ответить на укор своего хозяина. Оглядевшись по сторонам, парень убедился, что в радиусе нет ни одной кафешки и решил направиться ближе к центру. Время раннее, но большинство магазинчиков уже были открыты или только готовились. Киллуа прошел несколько узких улочек, пару кварталов и жилых комплексов. В итоге вышел почти в центр города, а люди, спешащие на работу, уже добрались до нужных мест, так что на улицах было почти пусто. Сегодня, кажется, вторник? Или среда? В общем, будний день точно. Парень натянул капюшон сразу после выхода из отеля, чтобы не бросаться в глаза лишный раз, так что в кафе, в которое он зашел, ориентируясь по запаху, открывать голову он тоже не стал.       Пахло, повторюсь, безумно вкусно. Выпечка с лимонным курдом, шоколадом, ванилью и другими начинками красовалась за стеклянной витриной, так и притягивая взгляд. Киллуа голодно облизнулся, припадая к идеально чистому стеклу, рассматривая десерты. Глаза разбегались, а изголодавший мозг подначивал парня скупить все, что можно. И неважно, что больше трех булок в него не влезет, а деньги будут выброшены на ветер.       — Вы уже выбрали? — мило улыбнулась молодая девушка за кассой, сложив руки за спиной.       Киллуа молча указал пальцем на круассан с слабосоленым лососем, а затем на малиновое пирожное. — И эспрессо пожалуйста.       Девушка тут же кивнула, вбивая позиции в чек. Оставив деньги за заказ, парень подумал и накинул пару десяток дженни сверху — на чай. Все таки первый человек за его «путешествие», которые одарил его милой и настоящей улыбкой. Настроение потихоньку поползло вверх, а потом пробило все высшие показатели, когда парень наконец вкусил заветную выпечку. На вкус было просто потрясающе, желудок удовлетворенно загудел, высказывая свою благодарность. У Киллуа, казалось, даже глаза заблестели от счастья, а волосы встали дыбом. Никогда он еще не ел такой нежный масляной круассан со свежей рыбой и творожным сыром, пирожное с кокосом и малиновым желе, а кофе! Кофе был терпким, горьковато-кислым, в общем говоря, идеальным.       Утро явно задалось, так что Киллуа в приподнятом настроении прошелся по нескольким местным японским храмам, что были расположены в центре, посетил парки с цветущей сакурой — зрелище заворяживающее. Опустошая пару стаканчиков бабл ти, парень параллельно затягивался электронкой. Никогда он еще не чувствовал себя таким счастливым и умиротворенным. На пару часов вся паника, переживания и страхи растворились где то на затворках сознания, освобождая место для нескольких спокойных мыслей.