"Тот, кто носит чужое лицо"

      Из плюсов жития-бытия Богом — ты не воешь в голосину от боли из-за каждой царапины. Тела асов намного выносливее и крепче чем у жалких смертных. Угрозу богам представляли лишь они сами и им подобные: другие асы, альвы, цверги, да хоть те же ваны. А потому такое понятие как "боль" очень быстро забывается...       Но не для Нелота.       Ненавистная боль, норны, до чего же отвратное чувство!       Каждый новый переход по злой иронии всегда сопровождался не сладостным притоком сил и бодрости, наполняющих всё тело, а разрывающей в клочья болью. Столь сильной, что голова трещала, грозясь взорваться, да разлететься ошметками.        Первая жизнь, вторая, третья, сотая — ничего не менялось вот уже на протяжении тысячелетий. Раз за разом, вновь и вновь, одно и то же. Болезненное пробуждение становилось какой-то нездоровой традицией. Душу рождённого магом, рождённого без собственной физической оболочки, закинуло в дряхленькое, болезненное тело. Смертное тело, родная душа которого уже отошла в мир иной, не выдержав тяжкого одиночества и чужой жестокости. Чистая душа, светлая и ранимая, совсем ещё молодая.       Да проводит её Хель в светлые дали.       И всё же...       Как же больно!       Сурт всех пожри, ну почему тела смертных такие слабые, жалкие и ущербные?!       В такие моменты хотелось взвыть дурным зверем и прибить давно сгинувшего Ве самым мучительным и извращенным способом... и Одина вместе с ним! Просто так, из кровной неприязни, по наследству перенятой от деда.       Ве, будь ты проклят, сложно было создать людей менее хрупкими?!       Чувства приходили урывками, заторможенно.       Боль, пульсирующая в кончиках пальцев, смешалась с колющим холодом дождевой воды, бьющей по открытой коже. Тяжелые капли падали на руки, стекали по лицу и по мертвенно бледному телу. Прохлада, притупляя нарастающий жар, смывала хлеставшую кровь, успокаивала гудящую голову. Смертную оболочку свело судорогой. Тело онемело не то от безумной боли, не то от холода. Не шевельнуться.       А может, дело и не в холоде или боли. Сказывалась обильная кровопотеря?       Разлепив тяжёлое веко, слипшееся от горячей, но быстро остывающей гадости, отдающей запахом крови и водорослей, он пару раз моргнул. Не спеша исчезать, мутная пелена блекла, сменяясь размытыми очертаниями возвышающегося утёса. Бока которого размывались в единое чёрное пятно кронами деревьев. Здесь же, внизу — скалы поросшие тёмно-грязным мхом и бушующие волны. Вскидываясь и пенясь, они шипели на сером, тёмном песке. Соленые капли долетали до спины, иглами впивались в кожу, обжигали открытые раны до скрипа стиснутых зубов и приглушенного стона.       Шторм в самом разгаре.       Похоже Нелот не единственный, у кого день не задался, Ньёрд вот, тоже не в духе.       До чего же интересная вырисовывается картина!       Переломанное тело, тряпичной куклой распласталось у подножья мрачного утёса, прямо на бритвенно острых камнях. Залитое кровью и дождевой водой, перемазанное тиной и землистой грязью. Во рту помимо стального привкуса ощущался и другой, травянистый. На зубах противно скрипело. Земля или песок. Но откуда?       Разрывающая изнутри боль не способствовала дальнейшим размышлением. Слишком много повреждений: органы в смятку, половина костей переломаны, а плоть изрезана до состояния месива. Кровавая лепешка, фарш — иначе и не скажешь.       Высоко было падать, да, человечек?       Самоубийца?       Несчастный случай?       Или же попытка убийства?       И пока чужие воспоминания, отдававшиеся эхом в стенках черепной коробки, не спешили давать ответ, лишь норны ведали о произошедшем. Впрочем, было не до догадок и размышлений... Следовало сцепить зубы и начинать собирать теперь уже свою тушку по кусочкам. Шансы вдохнуть жизнь в изломанное тело таяли с каждой секундой промедления. Хель, несомненно, прекрасная и милостивая богиня. Но возвращаться к ней обратно, меньше чем через час после перехода в мир смертных? Её язык столь же остр на колкости и шуточки, как и у её отца. То бишь родного деда.       Уж в чём Нелот не сомневался, так это в том, что если сейчас он не вытянет смертную оболочку, припоминать этот провал будут долго. Всем семейством.       О Иггдрасильевы корни, я этого точно не вынесу!       Как там говорил дед? "Как бы всё не было печально, ищи положительные стороны"? Что ж, признаем, были в этой ситуации и плюсы! Например, на сей раз над головой не кружилась стая наглых воронов, так и ждущих шанса оторвать от тебя кусочек или выклевать глаза. А учитывая наличие морского берега — радовало ещё и отсутствие чаек. Их визгливые крики — последнее, что хотелось бы слышать, особенно сейчас.       Но увы, как не рассматривай нынешнее положение вещей, но, похоже, положительные моменты на сим и заканчивались, уступая очередь ряду проблем, сверкающих своей новизной.       Например, правая рука не желавшая поддаваться регенерации, рассеченная острыми камнями до самых костей. Остановить кровь удалось почти сразу. Собрать разбитые кости и вернуть на положенные места, срастив — с огромным трудом, но тоже получилось. Увы, но на этом всё и заканчивалось. Нарастить срезанные куски плоти и мышц с тем жалким запасом сил, что имелся сейчас — непосильная задача. Слишком слабое физически тело, слишком хрупкое, оно просто не выдержит необходимого количества магии. А если не восстановить повреждения в первые сутки — потом станет поздно.       Что ж, видимо, в скором будущем придется заняться созданием протеза. Муторное дело, долгое и тяжелое с одной-то рабочей рукой. Но ничего, и не с таким справлялись. А пока надо разобраться с тем, с чем можно. Сейчас главное восстановить внутренние повреждения, пока не захлебнулся собственной кровью и заодно затянуть самые опасные для жизни раны. Шрамов будет много, очень много, большую часть тела покроют рубцы и бледные полосы. Обидно, конечно, получить столь обшарпанный сосуд, но за неимением лучшего — и такой сойдёт.       Жить имея физическую оболочку — само по себе сущий кошмар.       Шрамы скроют плотные одеяния. А вот правый глаз так неудачно рассечённый кривыми камнями — куда неприятнее.       Слабая тёмная дымка сверкая изумрудными искрами, сгущалась, втягивалась через раны. С тошнотворным хрустом собирались кости, срастаясь, выворачиваясь под правильным углом, вправляя суставы на положенное место. Израненная, искромсанная плоть стремительно затягивалась, зарастая новой бледно-розовой кожей. Всё новые и новые рубцы расползались по телу, с головы до пят. Грубые, уродливые, кривые.       Руки, ноги, грудь, спина и большая половина лица — пострадало всё. Хотя правой стороне досталось гораздо сильнее. Похоже, смертный приземлился именно на правый бок.       Плевать, главное не дать этому тельцу окочуриться до того как силы окончательно покинут. Впереди ждало столько всего интересного, нельзя упускать такой шанс развлечься! Если Нелот упустит эту возможность, мать опять затащит его в свои чертоги минимум на сотню лет. Проторчать в мире льдов и мрака, день ото дня блуждая по бесконечным каменным залам, маясь от скуки? Нет уж, спасибо!       Магия выталкивает кровь из лёгких, и не сдерживаясь, Нелот сблёвывает прямо на камни мокрые от воды, склизкие от тины и водорослей. Тошно, мир вокруг расплывается и мелькает тёмными пятнами. Мерзко, запах крови и рыбная вонь ввинчивается в нос и скручивает желудок в спазме. Безумно болезненно, всё тело неистово ноет, дёргается от резких обжигающих вспышек, дрожит от холода.       После перехода сил так мало. Всё что осталось, до последней капли вытягивала исцеляющая магия. Навалилась усталость, столь тяжелая, что перебила собой боль, притупляя и утягивая сознание в беспамятство. Изо всех сил цепляясь за мутневшие перед глазами силуэты скал, за исчезающий шум ливня и шелест терявшихся в далеке деревьев, Нелот упрямо отказывался поддаваться мраку. Никакого беспамятства, пока полностью не убедится, что угроза для жизни себя исчерпала.       Время тянется так долго, так мучительно долго, как никогда. Спустя минуты, казавшиеся вечностью, последняя рваная рана затягивается. Юный ас позволяет себе слабость. Мир перед глазами темнеет, расплывается, забирая с собой боль, приглушая шум и наконец исчезает окончательно.       Душа почти закончила свой переход в Мидгард.

***Чертоги Хель***

— Знаешь, я многое могу понять, но одну вещь я совершенно точно не понимаю! Сурт тебя пожри, почему ты каждый раз закидываешь мою душу в такие поломанные и обшарпанные сосуды? Неужели сложно выбрать оболочку покрепче? — Сгусток тёмного тумана принимает силуэт, отдалённо напоминающий человеческий. Не имеющий деталей, расплывающийся, безликий, он сверкает парой зелёных мерцающих огней. Насыщенный, нечеловечески яркий цвет глаз — вот что выдаёт в Нелоте кровь асов. Сколько бы перерождений он не прошёл, какой бы облик не принял — глаза никогда не менялись. И сейчас зелёные глаза смотрели на собеседницу с недовольством и лёгкой насмешкой. — Так же, как и я не понимаю, почему моё дитя всё время тянет пошляться в мир живых! — раздражённо шипят в ответ не хуже змеи. — В отличии от других моих чад, ты никогда не желаешь надолго оставаться в моём дворце! О нет-нет, вместо этого тебя так и тянет найти себе очередное приключение и поиграться со смертными! — Женщина фыркает, откидываясь на спинку трона и обиженно поджимает губы. Тонкий перст, словно высеченный из белого мрамора, обвиняюще направляют в сторону клубящегося тумана. Половина женского лица, походившая на человеческое, хмурится в недовольстве, в то время как другая — неживая, отданная и привязанная к миру мёртвых, оглядывает склонившуюся душу ледяным огоньком в глазнице оголённого черепа.       Богиня Хель — его покровительница, его повелительница, его любящая и ласковая мать. Богиня смерти и владычица холодного мира мёртвых. Воплощение истинного кошмара для любого смертного и бессмертного. Та, от чьего имени вздрагивают в ужасе даже самые смелые асы, альвы и ваны, молясь никогда не оказаться во владениях хлада и мрака.       И сейчас она обиженно надувшись, хмурясь и по-лисьи фыркая, недовольно поглядывает на непутёвое, но любимое дитя, обреченно качая головой. Ярко-рыжие волнистые волосы зачесаны на бок, прикрывая правую сторону красивого, мраморного лица, они каскадом спадают на плечи и оголенные ключицы. — Ох, Нелот, Нелот... — Тонкие, аккуратные пальчики растёрли переносицу. Прикрыв зелёный глаз на живой стороне лица, она устало вздохнула, полностью откидываясь на прохладную спинку каменного трона, обитого мехом чёрного волка и перьями ворона. — Ну, вот в кого ты такой неугомонный, а? — В деда. — без какого-либо промедления брякнула тень в ответ.       С этим спорить не могла даже Хель.       Ну вот, и что с таким беспокойным отпрыском делать? Не запретить же выбирать между жизнью в её чертоге и кругом перерождения! Из всех её детей самый младший, самый наглый, самый неугомонный и... о, Девять Миров, так похож на её отца! Столь же хитрый и пронырливый как и Локи. Не удивительно, что одарённое магией дитя, очередное воплощение Хаоса, стало любимцем родного деда. А если вспомнить, сколько беспорядка Нелот вносит в привычный уклад мира смертных одним лишь своим появлением...       Во истину, Хаос у них в крови. Что у Локи, что у неё, что у её сына. — Коли переубедить я тебя всё равно не смогу, то хоть попрошу тебя об услуге.       Изумрудные огни сверкнули, туманный образ чуть колыхнулся. Нелот не проронил ни звука, лишь слегка склонил безликую голову. Всё внимание обратил в слух, пристально глядя в глаза матери, словно стараясь угадать, о чём та думает. Соглашаться и давать клятвы дитя не торопилось, но слушать было готово. Хель одобрительно кивнула, мысленно похвалив сына за проявленную осторожность. Что в окружении богов, что людей — разбрасываются клятвами и обещаниями лишь глупцы. "Всегда узнай все условия сделки, прежде чем её заключить" — одно из любимых правил семейства Локи. — В том осколке смертного мира, в который тебя забросило на сей раз, обитают одни из наших с Нотт творений. Они быстрее и смертоносней любого из своего вида. Драконы рождённые самой тёмной и беззвёздной ночью. Величественные и могучие создания рождённые служить мне верой и правдой. Стражи врат моего царства... — Нежность и тепло, наполнявшие ласковый мелодичный голос мигом истлели, сменяясь змеиным шипением. — Увы, один смертный возомнил себя творцом судьбы, героем, истребляющим проклятых созданий! Ничтожный посмел пойти против МОЕЙ воли! Решил, что имеет право истреблять МОИХ слуг! — Костяные пальцы богини, обтянутые иссохшей кожей, птичьими когтями впились в рукоять трона. Да так сильно, что чёрный мрамор пошёл трещинами, обращаясь в мелкую крошку.       Нелот притих, боясь лишний раз шелохнуться. Тёмный туман подобрался, сжавшись, уплотняя полупрозрачную фигуру. На свете было мало вещей, которые вызывали у полубога страх. Но нахлынувшая на мать, а по совместительству саму Смерть, дикая, звериная ярость пугала до дрожи. Каким безумцем надо быть, что бы вывести из себя саму Хель? — Ничтожная, жалкая букашка из мира смертных практически извела моих любимцев со свету, Нелот! Ты можешь это представить? МОИХ стражей! — в голос богини проскользнула горечь. — От моих прекрасных и величественных созданий остались лишь жалки единицы и те под угрозой истребления. А ведь когда-то их были сотни, тысячи! Они властвовали в ночных небесах, следя за порядком. Были проводниками для заплутавших душ. Пожирали нечистую скверну. Отгоняли мор и хвори. И как смертные отблагодарили их за защиту?! Истребили почти под корень! — холодный воздух в зале завибрировал и едва слышно зазвенел, каменные колоны содрогнулись. — Если бы не Один со своими треклятыми правилами, уже давно лично бы затащила душу того смертного выблюдка в Хельхейм и отдала бы на растерзание Гарму!       Лицо богини скривилось в омерзении. Всеотец, как льстиво звали его асы, не вызывал у неё ни тёплых чувств, ни благосклонности. В конце концов именно высокомерный старик изгнал саму Хель в мир тьмы и льдов. Выслал, практически пинком под зад вышвырнул из золотого дворца и позабыл. Так же он поступил и с её братьями. Ох, как же тогда гневался отец! Локи грозился, злился и не переставая проклинал паранойю старого маразматика, поверившего в бредовые сказания Оракула, но как бы не старался, сделать ничего не смог. — О, я помню. — Тихий смех Нелота разрезал тишину. Только вот веселья в том смехе не было, лишь злая насмешка. — "Богам не дано вмешиваться в жизнь смертных", верно?       Тяжкий вздох слетел с губ Хель и та кивнула в ответ, подтверждая. Нахмурившись, отняв костяную ладонь от трона, женщина вновь растёрла переносицу. — Но о наших детях не говорилось ни слова. — Взглянув на сына, она не сдержала тихого смешка. — Ну как, любимец Локи, возьмешься?        Она уже знала — Нелот согласен. Младший сын всегда с теплотой относился ко всем порождениям матери. Те были для него всё равно что любимые питомцы. Даже самые страшные и свирепые твари ластились к рукам сотканным из тумана, урча и мурлыкая. Они всегда защищали и оберегали юного аса. С того самого дня, когда он впервые вступил в каменные коридоры Хельхейма. Её мир принял новорождённого полубога без промедления, сразу признав родную кровь владычицы.       Нелот не был нормальным асом, он не был таким же как другие полубоги. Прожив свою самую первую смертную жизнь, такую болезненную и короткую, перейдя в мир мёртвых, он утратил физическую оболочку. Освободившаяся душа сама сожгла её до тла. Нелот был соткан из магии, он сам был магией в чистом виде и это пугало многих богов до дрожи. А вот Локи пребывал в настоящем восторге.       Перевёртыш. Оборотень. Тот, кто носит чужое лицо. Чистое воплощение Хаоса и дикой первородной магии. Такой же, как и сам Локи. Не бог — иное существо, по ошибке названное асом. Была в семействе Локи особенная, общая черта — их считали чудовищами. Истинное обличье Фенрира — облик зверя, волка столь огромного, что в его пасти помещался не один драккар. Йормунганд — титанических размеров морской змей, давно стерегущий океанские глубины Мидгарда. Хель — наполовину живая, наполовину мёртвая...       Все как на подбор — чудовища.       Глядя на мать, воспылавшую от предвкушения скорой расправы над душой зарвавшегося смертного, Нелот мысленно тяжко вздохнул. Вот и финиш. Теперь он уже не отвертится, придётся рыскать по всему белому свету в поисках несчастного психа, покусившегося не на ту добычу. А это на минутку — не один-два дня, могут уйти целые годы, а то и вся жизнь. А ведь на эту у него были совсем другие планы.       Правду дед говорил: "Не строй далеко идущие планы. Импровизация надёжнее". — Хорошо, будет тебе душа смертного.       В какой-то мере Нелоту даже жаль того дурака, что посмел своей глупостью оскорбить мать. Их род славился злопамятностью и обиды не прощал. Кто знает, какие ужасы и муки ожидают душу мидгардца во владениях смерти?       Туманный силуэт дёрнулся, дымка растянувшаяся по залу нервно дрогнула, стягиваясь и уплотняясь. Нет, асу это знать не обязательно. Достаточно найти горе-охотника, немного помучить перед смертью и отправить сюда. А дальше пусть матушка сама разбирается. Не его это дело.       Да и фурий всё же жалко, зачем было убивать столь полезных и красивых созданий?       Пространство пошло рябью словно водное отражение. — Переход закончен, душа уже привязана к новой оболочке, мне пора возвращаться.       В последний раз глянув на нетерпеливое дитя, богиня вздохнула и милостиво махнула рукой, отпуская в путь. И пусть родную кровь отпускать в грязный мир смертных, не стоющий и волоса, не было никакого желания... Хель знала, что совсем скоро её сын вновь вернётся во дворец. Смертные живут так мало, не больше века. Ничтожное мгновение и Нелот вновь вернётся в родной чертог.       Совсем ненадолго, лишь для того, что бы взять передышку, а затем вновь найти очередную человеческую душу, что согласится отдать своё тело в обмен на новую жизнь и отмщение.       Изломанные и брошенные.       Из раза в раз Нелот забирал их тела и воспоминания, а взамен отплачивал обидчикам почивших с полна. — В добрый путь, моё дитя.