мольберт испачкан в чувствах

три года. за это время много что успело измениться: начиная от переезда люмин от итера в съёмную квартиру, и заканчивая отросшими почти до плеч волосами сяо. они с люмин съехались, переживая неизбежные перемены, ссорясь и мирясь, обожая друг друга вечерами и раздражаясь из-за мелочи по утрам. некоторые привычки были невыносимы, например, любимая прихоть люмин оставлять посуду в разных углах квартиры, забывая её убрать; у сяо это было глупое влечение открывать балкон и окна, даже если на улице был ужасный холод. но даже учитывая, что это были неважные мелочи, жить всё равно приходилось невозможно. и тогда возникали ещё более неприятные ссоры, в которых причиной являлся какой-нибудь не закрытый тюбик зубной пасты. и в итоге, перемалывая все старые бурные эмоции, два взрослых и совершенно осознанных человека расходились в разные комнаты и не разговаривали в течение дня. но потом, конечно, быстро возвращались мириться, и мирились они до тех пор, пока соседи не начнут жаловаться на назойливые скрипы их мебели. вот и сейчас люмин сидела на краю кровати, перебирая в телефоне номера своих подружек, кому можно было пожаловаться, и ждала, пока этот гордый «коршун» не придёт извиняться за собственную ошибку! найдя номер аяки — бывшей соседки, ещё когда люмин жила с итером — девушка с выдохом решила её набрать. — алло? — отозвался в трубке мелодичный голос подруги. — привет, не помешала? — неловко глянула на часы люмин, только сейчас вспомнив, что не все активничают в девять вечера. — нет, что ты. я как раз все дела закончила. давно тебя не слышала. ты там как? как сяо? — я как раз хотела за это погово… — люмин только нашлась мыслями, как в комнату ворвался виновник торжества. сяо казался неуклюже злым: часто дышал, раскраснелся подбородком, рассержено глядел на неё, но всё ещё не вызывал никакого устрашения. он подошёл к люмин и та уже зажмурилась, ожидая чего-то резкого, но тот неожиданно залез на кровать и обнял со спины, только губами прошептав одно заветное слово. люмин телефон благополучно выронила, а сяо благополучно его поймал и, поздоровавшись, ответил аяке короткое «она чуть позже перезвонит». — т-ты чего… — прощебетала люмин, всё ещё не шевелясь, объятая его руками. она смотрела лишь в стекло балкона, в котором виднелась луна и горящие холодом уличные фонари. из-за выключенного света их отражения не было, но люмин точно знала — она сейчас стремительно краснеет, но не больше чем он сам. такова его натура — подобного рода действия всегда смущали быстрее какого-либо чистого откровения. он не видел ничего странного в обнажённом теле, так как являлся художником, но когда через ворот лёгкой футболки оголяется её плечо — мягкое, но сильное — он готов вспыхнуть ярче самого дорогого кармина. — это ты чего. — шепнул ей в уже красное ухо он. — разбалтывать всем о том, какой я дурак? я это и сам могу. — чего сразу всем. достаточно одной аяки. — усмехнулась она, но вспомнив свою обиду, снова напустила угрюмый вид. — …которая пыталась отбить тебя у меня? — подумаешь, с кем не бывает. — улыбнулась снова люмин. этими словами она начала игру, проиграть в которой означало уступить собственной гордости. — меня хватит на всех. — зачем тебе все, когда есть я? — сяо принял вызов. подобное говорить было слишком неловко, а для него ещё и нехарактерно, но что не сделаешь, чтобы приблизиться к победе на широком шаге. всё ещё держа её в объятиях, он уронил её корпус на кровать, нависая сверху. люмин лишь выгнула бровь, пытаясь всем нутром игнорировать поступающий румянец, но привлекательность его растрёпанных волос, золотистого отсвета глаз, обрамлённых ресницами и чуть выдневшихся клыков сводили с ума. она прикрыла глаза, зная, как его завораживает такой взгляд, а затем легонько коснулась пальцами его подбородка, чтобы в ту же секунду резко наклонить до уровня своих губ. теперь она казалась главнее, несмотря на то, что всё ещё находилась под ним. в её хватке он казался прирученным зверем, псом, что готов вылизать ей руки, лишь бы его любимая хозяйка была довольна. она наклонилась к его лицу еще ближе, чтобы до губ оставался чёртов сантиметр и заманчиво прошептала: — ты прав. мне не нужны все — мне нужен ты. весь. полностью. до последнего. — люмин притянула его к себе, и их губы сцепились в желании завоевать друг друга. постепенно руки стали искать себе место: его длинные тонкие пальцы путались в светлых, цвета льна, волосах, порой наматывая их и чуть дёргая к себе ближе. она повиновалась, но в ответ с ногтями впилась в его рёбра — лёгкий рваный вдох в губы подсластил и без того сахарный чувствами поцелуй. он спустил уже холодные пальцы на её шею, ощупывая до мурашек горящую желанием кожу. в какой-то момент она сама потянулась обеими руками к его волосам, путая и без того растрёпанный хвост. теперь тёмно-синие локоны рассыпались по плечи, щекоча и её и его подбородок. новый женский вздох — и просто целовать губы стало недостаточным удовольствием. хотелось большего. осмелевшие руки сяо перестали поглаживать плечи, начав гулять по всему телу; порой они задевали края рукавов и низа футболки, задирали их, проникали внутрь, неспешно изучая и без того знакомые изгибы тела, и снова возвращались назад. но когда они добрались до оголившихся рёбер, а потом и талии, покрытой мурашками и дрожащей от нетерпения, люмин прикусила ему губу сама выскакивая из пленительного поцелуя и глубоко дыша. — ты уж очень хорошо знаешь как загладить вину передо мной. — намекаешь найти новый способ? — промурчал в щёку сяо, начав ластиться к ней в кошачьей манере. она подобающе огладила лицо, заводя длинную прядь за ухо, пока тот пытался докоснуться её губ. — скорее мне просто требовалось отдышаться. — приняла своё небольшое поражение люмин. — но это не значит, что я вымоталась. и не мечтай. — я лишь… ах… — горячие губы обнаружили себе место чуть ниже подбородка сяо — в месте, где все внутренние демоны просыпаются, зрачок сужается, а повадки становятся дикими, словно у непрерученного зверя. он сжал талию люмин, поваливая её обратно в лежачее положение. одна рука сцепила два её запястья над головой, пока вторая крепко держалась на косточки бедра. губы перестали искать ответного поцелуя, теперь спускаясь всё ниже и ниже, пока не дошли до ложбинки меж ключиц. места, где уже люмин дичает и перестаёт вести какие-то осознанные игры. но простого касания не было ему достаточно, поэтому он стал вылизывать мокрую дорожку до самой груди. сердце забилось чаще, как и дрожь по всему телу. люмин не находила себе покоя, становясь в дыхании то громче, то прерывистее, и вместе с тем невольно углубляла приятные ощущения от чужого горячего языка. когда вместо вздохов стал вырываться стон, сяо остановился, опустив её руки и освободив свою вторую, чтобы потом скинуть с неё и с себя уже ненужные футболки. люмин, полностью нагая и столь красивая в лунном свете сейчас была бежественней любой венеры, написанной рукой знаменитых художников. он долгие секунды любовался видом, доступным только ему одному, пока она сгорала от продолжения. не выдержав жестокой паузы, она сама притянула его за волосы, опуская лицо к своим рёбрам. — ты проиграть мне вздумал?! — с остервенением прошептала она. он заметно ухмыльнулся ей в кость, выдыхая в её прохладную кожу горячий воздух. — а ты так этого не хочешь. — продолжил насмехаться он, привычно, но таким же значимым обожанием вдыхая её запах тела. она сжала простынь, безмолвно моля о более активном продолжении, и сяо смиловался. он слегка прикусил кожу, ожидая её рук, но неожиданно его торс, находящийся между, обхватили ноги. они прижали его к себе, начав тереться бёдрами в неугомонном желании. рука, то стягивая, то возвращая на место край спальных шорт резко оттянула их, теперь поглаживая внутреннюю часть бедра, как бы намекая о приближающейся кульминации. люмин задышала чаще, стискивая уже скомканую с краёв постель, пока бока талии стискивала его рука. ещё один рывок воздуха из её уст — как вдох прервался звонким сладким стоном. она с предыханием замычала, ощущая тонкие длинные пальцы художника не на себе, а в себе. губами он всё ещё целовал живот, пока её ноги не стали искать себе место. тогда поцелуи переместились на её колено, плавно спускаясь к своим пальцам. воздух стал и жарче и прохладнее одновременно — комната душила своими стенами, но казалась такой ненужно просторной, что хотелось слиться с сяо воедино ещё больше, чтобы не занимать много места. всё это время она держала глаза закрытыми, отдаваясь приятным ощущениям и чувствам той самой прежней любви, зародившейся в далёкие семнадцать лет, когда она, ещё будучи ученицей художки, не могла представить себе жизнь, по иронии судьбы, наполненную красками перемен и надежд. теперь, лёжа на дорогой кровати, вдыхая воздух своих достигнутых целей, личной жизни, счастья, которого она так долго ждала, и к которому она потеряла всякую надежду, — ей на душе становилось немыслимо легко. прогнувшись в спине, люмин ощутила красочные ощущения наслаждения и вожделения — это сяо укусил её за внутреннюю сторону бедра, возвращая в реальность. — ты совсем притихла. — охрипшим голосом сказал он. его горящие алым щёки, тёплым золотом глаза и ледяным рефлеком луны волосы делали его внешность настолько невообразимой, что люмин была готова отдать душу, если он окажется инкубом. — ты хочешь меня громкой? — не осталась без нахального ехидства она. сяо только хмыкнул, рукой начав рыскать по постели. и когда вытащил откуда-то резинку, он, гладя хитрыми глазами на её ничуть не застенчивый вид, завязал волосы, заправляя пряди за ухо и резко прильнул к лону. за исчезнувшей улыбкой тут же последовал стон, громкий и до безобразия желанный. мышцы на ногах сокращались, потому сяо уместить их себе на плечи. одной рукой он придерживал бедро, второй — её дрожащую руку. в какой-то момент она сильно сжала её, пытаясь притянуть к себе, и тогда глаза сяо, ещё затуманенные блаженством, встретились с её плачущим лицом. он на секунду испугался — вдруг сделал больно? но тут пришло осознание её финала. он медленно, в последний раз провёл языком, и уже поцелуями, иногда покусывая нежную кожу, стал подниматься по бедру до колена. его движение стали настолько нежными и будто невесомыми, что она перестала дрожать, успокаивая себя как и эмоционально, так и физически. последний поцелуй он оставил на её запястье — самое сокровенное место, не нуждающееся в обнажении. она выдохнула прерывисто, но облегчённо — теперь уже всё. сяо прилёг рядом, с обожанием глядя на свою любимую женщину, словно на нимфу, не представляя как же сейчас ей было хорошо. когда люмин наконец отдышалась, она повернулась к нему с заплаканными глазами и с приятной усталостью промурлыкала: — ты прекрасно вымолил свой грешок. — радостно улыбнулась она, вытирая мокрую от слёз щёку. — я даже себя должницей чувствую. — как по мне, так ты только одним видом свои долги закрываешь. — крепко обнял её он. его нос втёрся ей в шею, вдыхая приятный аромат волос, пока она считала на небе звёзды.