Этого не было в планах

Чонгук очень хочет отлизать своему учителю истории. Эта мысль закралась в его голову еще в девятом классе, когда учитель Пак вел этот предмет у старшеклассников, и Чон лишь иногда на переменах видел этого пушистохвостого котенка в коридоре… Он захотел пометить этого омегу так, как никогда ничего в жизни не хотел. Он знает, что историку даже тридцати еще нет, он совсем молод и свеж, а еще так хорошо пахнет, что ни одни духи не перекроют его настоящий омежий аромат. Он вечно носит юбки до колена и строго застегнутые рубашки, скрывая свою аппетитную грудь за тканями белья и верхней одежды, ибо так распорядился директор. Чмошник (по мнению Гука). Теперь щенок видит этот соблазн на ножках минимум трижды в неделю, каждый раз после уроков истории закрываясь в кабинке туалета и сливая в унитаз порцию свежей спермы. В какой-то момент у альфы просто лопнуло терпение, и он не захотел убегать куда-то, готовый показать учителю, до чего тот доводит бедного одиннадцатиклассника. — На дом ничего не задаю, хороших вам выходных! — Чимин очаровательно машет ручкой взрослым детям, покидающим кабинет, пока сам стоит около своей парты, размеренно виляя пышным белым хвостом. Чонгук собирает вещи дольше всех и говорит друзьям, чтобы шли на следующий урок без него, ведь особо энергичному сегодня гибриду хаски не терпится наконец осуществить задуманное. Чимин садится обратно на свое место и что-то смотрит в компе, не глядя на то, кто и с какой стороны закрывает дверь в кабинет. Чонгук превращается в пока некрупного из-за возраста пса и беззвучно ступает по мягкому полу в сторону учительского стола. Спереди у него прикреплена панель, закрывающая ноги учителя от класса, так что детям обычно видно лишь верхнюю часть тела омеги. Тот очень занят заполнением электронного отчета и даже не замечает, как за его спиной под стол проскальзывает покрытый серо-белым мехом кобель, прячась в темноте под партой и довольно помахивая хвостом. Чонгуку уже не терпится прикоснуться к идеально гладким ножкам, а потому он тянется мордой вперед и начинает вылизывать голые лодыжки мокрым языком. Чимин вскрикивает и одергивает ноги наверх, заглядывая под стол и распахивая глаза. Он совершенно в шоке, даже не зная, кто перед ним, и как он там оказался, а потому он, задрав ноги на стул, просто вылупился на животное со страхом и удивлением на лице. — Кто ты?! Чт-то ты тут забыл..? — Чимин еле лепечет, даже не додумываясь прикрыть задравшуюся вверх юбку, что предоставляет Чону полноценный обзор на пухлую киску, обтянутую тонким омежьим бельем. Альфа тявкает и тут же закидывает передние лапы на край стула, моментально утыкаясь носом и языком в сладкую промежность, почти скуля от того, как там тепло и ароматно. — П.перестаньте сейчас. ж.же! — Чимин пытается оттолкнуться от стола ногой и отъехать на стуле назад, но пес крепко держит его лапами, не давая уйти от ласк. Чимин опускает ноги, вскрикивая от ахуя и резкости происходящего, надеясь, что животное, кем бы оно ни было, уберет морду от его сокровенного интимного места, оказавшись зажатым между бедрами и стулом. Но Чонгуку так похуй, что он лишь затяжно воет от того, как его зажимают еще ближе к киске, отчего альфа прямо таки срывается и тычется туда еще сильнее, буквально выедая вагину через белье. — Ст.той, Боже, хват.тит… Не надо… — Чимин ничего не понимает, страх смешивается с удовольствием, и он сам тихо скулит, стремясь перестать отдаваться незнакомому альфе, но в то же время желая раздвинуть ноги и сползти ниже, ведь с таким голодом ему не лизали никогда. Совсем скоро придут ученики из другого класса, и нужно будет как-то проводить урок, и этого он боится больше всего. — Н.нет, нет, ост.тавь меня в покое! Он дрожит от удовольствия и жмурится, всхлипывая, когда пес клыками разрывает его белье, делая это аккуратно, но точно, ведь уже через пять секунд альфа захлебывается в наслаждении от возможности по-настоящему вылизать пизду своего любимого учителя. Чимин все еще пытается отодвинуться, но альфа сильнее, и ему ужасно стыдно и страшно, ведь если сейчас кто-то войдет и увидит это, Пак вылетит из школы, как пробка. Дело еще и в том, что у Пака не было альфы со времен универа. Каждую течку он проводил в своей норке, засунув в себя вибро-яичко и хныча в подушку от нехватки внимания. И сейчас ему одновременно страшно и сложно отказать этому молодому псу, что нещадно мажет по клитору языком и мнет им большую киску. Белый хвост стоит дыбом, кончиком щекоча стоящий член Чона и заставляя его утробно рычать. Чимин извивается на стуле и просто пытается не стонать и не кончить, это просто невероятное безумство… Его сердце пропускает удар, а ноги резко опускаются под стол, когда первый ученик заходит в класс и раскладывает свои вещи по парте, поздоровавшись с учителем. Чонгук когтями цепляет стул и силой воли двигает его ближе к себе, прячась под стол и беззвучно продолжая есть вагину, которая вся истекает под дикими и интенсивными ласками. Учитель пытается сесть ровно и сделать выражение лица спокойным и уверенным, надевая на лицо очки, и еле сдерживает писк, когда в его пизду, прямо внутрь, погружается юркий альфий язык. Пак снизу весь сжимается, все же сдаваясь и давая инстинктам одержать над собой верх. Он раздвигает перед, кажется, школьником ноги, как последняя шалава, поднимая со стола ежедневник и прикрывая им лицо, чтобы ученики не видели, как он закатывает глаза и кусает губы, блядство… Он сидит, не двигаясь, и лишь хвостом придвигает чужую морду ближе, как бы прося заполнить себя глубже. Он вынужден поддаваться, потому что омега внутри него течет и умоляет альфу дать ему больше внимания. И Чонгук дает: он трахает обожаемую вагину языком, а холодным носом трет влажный клитор, от чего у Пака звезды взрываются перед глазами. Он кончает ровно в то время, когда звенит звонок, и буквально вжимает лицо в ежедневник, невероятно сильно зажимая морду хаски бедрами и почти до крови кусая губу. Но он все равно остается незамеченным. Чонгук доволен, как никогда, но останавливаться на этом он точно не станет. Он превращается в человека, слушая, как Пак называет классу страницы учебника, которые нужно прочесть, и велит ответить на вопросы в конце темы. Альфа теперь может еще плотнее вжаться в горячую пульсирующую письку учителя и ласково полизывает ее, помогая отойти от оргазма. — Все, можете начинать. У вас двадцать минут на в.все задания… — Чимин еле дышит, весь порозовевший и растрепанный. Благо, ни у кого к этому нет вопросов. Он опускает глаза вниз, слегка их распахивая, когда видит под своим столом Чонгука… Те самые белые с темно-серым уши и светло-серый мохнатый хвост за спиной… Как он мог не догадаться. Он шепчет из последних сил, сдаваясь полностью, лишь бы перетерпеть этот урок. — Ч.Черт… Чонгук лишь ухмыляется и теперь засасывает клитор в рот, рукой обхватывая основание белоснежного хвоста и резво его почесывая. Чимин ставит компьютер на середину стола, чтобы скрыться от учеников, и, носом уткнувшись прямо в монитор, снова закатывает глаза. Его рука с мышкой блуждает по столу, изображая вид деятельности, пока он пытается не издавать и шороха, терпя невероятное удовольствие, расходящееся разрядами тока по всему телу. Чонгук сжимает тонкое бедро омеги в ладони, задирая юбку еще выше, и неспешно толкает в горячее лоно средний палец свободной руки, не переставая сосать стоящий колом клитор. Чимин старается дышать ровно и не отвлекаться от показательного сидения в компьютере, ведь никто в классе не должен заподозрить, что что-то не так. Он послушно принимает палец внутрь, буквально всасывая его изголодавшимися по альфе стенками влагалища, а потом кусает собственный палец, когда внутрь проталкивается второй, чонгуков. Альфа пытается быть беззвучным, двигает пальцами медленно и ритмично и давит на неровные стенки, вызывая у учителя нервные подергивания хвостом. Его уши плотно поджаты, выражая чистейшее удовольствие, а пися просит член, сжимаясь и разжимаясь вокруг толстых пальцев парня. Чонгук же решает поиграться и загоняет в пизду третий палец, оставляя все три максимально глубоко, пока Чимин сверху борется с самим собой, почти не дыша. Язык Чона начинает ласкать половые губки, медленно и нежно, совсем ласково, будто мама-кошка вылизывает своего новорожденного котенка. Он делает это целых десять минут, совсем не двигая пальцами внутри, и Чимин правда наслаждается, постепенно успокаиваясь и удобно сидя на трех пальцах младшего. Он даже начинает отвечать на вопрос одного из учеников, как вдруг Чонгук делает резкий толчок пальцами внутри, и Чимин кусает губу, замирая на секунду и пытаясь сдержать душевный крик. Он быстро заканчивает отвечать и с улыбочкой снова прячется за компьютером, а хвостом под столом со всей силы хлещет Чона по спине, на что тот мало реагирует. Вместо этого он продолжает нежничать с кошачьей писей, еле двигая пальцами и облизывая, и длится это ровно до звонка. Как только кабинет опустошается, Чимин резко отъезжает от стола и смотрит на Чонгука так, будто сейчас загрызет его, хотя альфа и чувствует, насколько киса возбуждена. Он облизывает распухшие от отлиза губы и улыбается, вылезая из-под стола и облизывая собственные пальцы от омежьей смазки. — Как же офигенно… — Мать твою, Чон Чонгук! Ты что устроил?! — у Пака уши торчат, а брови сведены к переносице, выражая крайнее недовольство, но альфу это мало волнует. Он подходит к омеге и резко подхватывает его на руки, а потом разворачивается и с хлопком усаживает его на стол. Он машет хвостом и смотрит на учителя с восхищением, ведь он уже доволен тем, что сделал, хотя хочется еще. — Ты… Ты вылизывал м.меня целый час! — голос Пака дрожит от возбуждения, и он уже не так яро возмущается, чувствуя давление альфьей ауры на своего внутреннего омежку. — Это было лучшим решением в моей жизни, — Чонгук начинает стягивать брюки, и Чимину бы дать ему пощечину и выгнать к директору, но омега заставляет его сидеть на месте и не упускать такую возможность. И вот, Пак мечется мысленно и физически, в итоге стыдливо завывая, стоит альфе достать из одежды стояк. Черт, Чимин сейчас душу продаст за то, чтобы быть выебанным, а потому его ноги раздвигаются, давая Чону полный доступ и согласие. — Блять… У пса глаза загораются, и он тут же бросается на омегу со страстным поцелуем, резко вжимая его в себя и нетерпеливо толкаясь в теплую, чуть раскрытую щелочку. Чимин не может сделать ничего, кроме как принять член с тихим всхлипом и дать голодному мужчине сделать из него бачок для спермы. Омега Пака давно хочет деток, маленьких котят, за которыми можно будет поухаживать вместе с сильным мужчиной, но о второй части он думает мало, отдаваясь восемнадцатилетнему школьнику на собственном учительском столе. Чимин как кукла в лапах зверя, маленький загнанный в угол котенок, не знающий, как лучше угодить этому страшному по натуре своей хищнику. Омега боится крупного пса, но с удовольствием отдает ему свою вагину на растерзание и оплодотворение. А Чонгук как с цепи сорвался: долбит учителя так, что стол качается и двигается по полу, что никого сейчас не волнует. Единственное, на чем сейчас сосредоточен альфа — то, как глубоко и плотно его член заполняет маленькое тельце крошки-котенка. Он зубами скребет его шею, грозясь оставить метку, и не останавливается, когда у основания стояка раздувается узел, грозящийся закупорить омежку, гарантируя ему партию свеженьких щеночков прямо в матку. Он всем своим видом и диким рычанием показывает, что эта самка будет принадлежать только ему. А Чимин не может выкрутиться. Внутри он понимает, конечно, что ничего хорошего из этого не выйдет, но он не может противостоять природе, которая велит ему раздвинуть ноги и принимать толстый узел. Как только двигаться возможности больше не остается, Чонгук перестает пытаться и просто наслаждается тем, как кончает совсем глубоко, как никогда глубоко. Он лбом упирается в плечо омеги и целует те участки его кожи, до которых дотягивается, и лишь по тихому всхлипу замечает, что Чимин начал плакать. — Хей, что такое..? — Чонгуку казалось, что Чимин правда хочет этого, что он готов и согласен, ведь он так послушно сидел с пальцами в писе весь урок, а потом раздвинул ножки для чоновского члена… Он пугается и не понимает, что же случилось. — Я. Я н.не… — Чимин вытирает собственные щечки, его ушки дрожат, а хвост обнимает талию омежки, чтобы не мешаться. — Я н.не готов к детям… Он на сто процентов уверен, что Чонгук просто забудет об этом и будет вспоминать, как о прекрасном, радужном сне, а Пак… А вот Пак будет мучиться, вынашивая детей того, кому они даже не нужны, о которых он, наверное, даже и не узнает и не подумает. Он сдается и дает слезам беспрепятственно стекать по пухлым, розовым щекам, заставляя сердце альфы задрожать. Чонгук не двигается, чтобы не делать омеге больно, и спешит вытереть чужие щеки большими пальцами рук. — Ну ты чего, Чимин-а, не плачь… — он целует омегу в кончик носа и вздыхает. Оплодотворить омегу ему в удовольствие, он ведь знает, что тот не смог бы отказать ни в каком случае — такая вот у слабого пола природа. Но смотреть, как он из-за этого плачет, он точно не был готов. — З.Зачем ты. Тебе в.ведь не нужны были дети… Ты еще шк.кольник, ты же… — Чимин опускает голову и сдерживает новый поток слез, не понимая, чем заслужил такое к себе отношение. Чем заслужил такую подставу от своего же организма и одного из своих любимых учеников. Чонгук наконец покидает омежье тело, и тут же одевается, глядя при этом в пол. Он не хотел этого, не хотел слез и драмы, хотел просто одноразового секса с учителем, пусть он и питает к нему совсем не те чувства, что ученик должен испытывать к учителю. Он просто знает, что взрослому омеге не нужен альфа, еще даже школу не окончивший. А потому альфа виновато целует плачущего котенка в губы, разворачивается и покидает кабинет, убиваемый угрызениями совести, но слишком трусливый, чтобы что-то предпринять. Не сейчас.