Победитель получает всё

— Уоррен! Вернись на позицию, грёбанный идиот, палочку на изготовку! И если я ещё раз увижу, что вместо того, чтобы прикрывать спину напарника, ты пинаешь ху… Кто-то прокашлялся за его спиной. Разъярённый, как тысяча мантикор, и — в данный конкретный момент — такой же ядовитый, Гарри рывком обернулся и открыл уже рот, намереваясь вытолкать незваного гостя взашей… Завис. Как доисторический маггловский компьютер. — Вижу, ваш словарный запас здорово пополнился с момента выпуска из школы, — мягко заметил Северус Снейп. Северус-мать-его-Снейп, который не мог, не должен был, не имел права находиться здесь и сейчас на площадке для тренировок, одетый в строгую дорожную мантию, с убранными в низкий хвост волосами и — всеблагой Мерлин — полуулыбкой, играющей на губах. Возмутительный и недопустимый Северус Снейп. Может, кто-то из Авроров успел приложить Гарри невербальным Конфундусом?.. — Что вы… — начал Гарри, но вместо слов вышло какое-то сипение, один неразборчивый хрип. Он откашлялся, усилием воли отводя взгляд от выбившейся из причёски чёрной пряди, и повторил уже увереннее: — Что вы здесь делаете? Прозвучало как «вон отсюда». Снейп вскинул брови, и Гарри торопливо добавил: — Сэр. Авроры за его спиной зашушукались, явно сочтя неожиданное вторжение поводом для перерыва, и, на мгновение отвернувшись от Снейпа, Гарри рявкнул: — Уизли, Мартин, я не давал команды «вольно»! Тридцать кругов по плацу, все вы, и не приведи Мордред… Ему не пришлось договаривать — бойцы переглянулись, кивнули и принялись выполнять приказ. Гарри повернулся к Снейпу, всё ещё почему-то почти улыбающемуся — это выглядело странно, и непривычно, и волнующе, — и повторил самую чуточку более напряжённым тоном, чем обычно: — Так что вас сюда привело, директор? На мгновение его посетила преступная и безумная мысль, что сейчас Снейп ответит: «Вы». Но Северус Снейп определённо не собирался говорить ничего подобного — в конце концов, это было реальностью, а не очередным стыдным и жарким сном, из тех, после которых Гарри просыпался задыхаясь, с бешено колотящимся сердцем и каменным стояком. — У меня назначена встреча с Министром, — спокойно произнёс Снейп, окидывая его медленным и внимательным взглядом. Гарри как-то некстати, разом вдруг вспомнил, как он сейчас выглядел — без мантии, в одних грубых штанах из драконьей кожи, потный и разгорячённый после недавней дуэли. Глаза у Снейпа были — сама тьма. И Гарри готов был поклясться, что в ту секунду, когда чужой взгляд задержался на его прессе, в них промелькнуло выражение… Вам нравится, господин директор? — Не припоминаю, чтобы старина Кингсли имел обыкновение принимать чьи-то визиты на аврорской арене, — хрипло заметил Гарри, и Снейп как-то неуловимо вздрогнул, словно очнувшись, поджал губы и сухо отозвался: — Ваши сомнительные попытки съязвить неуместны, мистер Поттер, как и ваше вопиющее негостеприимство. Тем более возмутительное, что сами вы превратили мой кабинет в проходной двор. Впрочем, признаю, мне… стало любопытно. О Главном Авроре Гарри Поттере не судачит только ленивый, а я так и не видел вас в деле. Гарри хотелось сказать ему, что это звучало как слабое, не выдерживающее ни единой проверки на прочность оправдание, но что-то в моментально потяжелевшем взгляде Снейпа подсказало ему, что этот комментарий был бы излишним. Поэтому он лишь пожал плечами, отвернулся и подхватил свою мантию со скамьи. Странное дело — здесь, на своей территории, Гарри чувствовал себя со Снейпом более уверенно, будто бы в Хогвартсе его постоянно сдерживала какая-то необъяснимая сила, присутствие которой он ощутил лишь сейчас. Он знал, что Снейп смотрит. Чувствовал чужой взгляд, мучительно неторопливо скользящий по его спине. От загривка к лопаткам и ниже, вдоль по позвоночнику, вплоть до поясницы. Было бы славно, если бы вы повторили этот путь губами; что вас останавливает, сэр? Когда Гарри набросил на плечи мантию и обернулся, ему почудилось в глазах Снейпа мелькнувшее и тут же пропавшее сожаление. — У вас много шрамов, Поттер, — тихо сказал он. Гарри приподнял брови и ответил почти беззвучно: — Как и у вас. Но, полагаю, они тревожат лишь одного из нас. Чёрные глаза Северуса Снейпа потрясённо расширились, и он прошипел не хуже змеи: — На что вы мне… — Я могу проводить вас к Министру, сэр, — перебил его Гарри уже в полный голос. — Если вы не возражаете против моей компании. — Словно у меня есть выбор, — холодно отозвался Снейп и, не дожидаясь ответной реплики, решительно направился к выходу. — Гарри, что… — начал слегка задыхающийся Рон, остановившийся возле него в аккурат в это мгновение, но Гарри лишь покачал головой и произнёс одними губами: — Потом. А после — вслух, для всех Авроров: — Заканчивайте тренировку без меня. Полчаса на проработку рукопашки, десять минут на заминку, двадцать на обед. И за работу. Все всё поняли? Приступайте. Снейпа он нагнал уже в коридоре, почти у самого лифта. И поинтересовался как бы между делом, когда оба они застыли перед коваными железными дверьми, ожидая, пока они откроются: — Кто рассказал вам, где находится арена? Я думал, это конфиденциальная информация. — Меня искренне восхищает ваша способность произнести слово «конфиденциальная» и не запнуться, — беззлобно хмыкнул Снейп, так и не ответив на вопрос. И, едва лифт прибыл на их этаж, первым зашёл в кабину. Гарри хотелось бы, чтобы она была поменьше. Чтобы она была непристойно крошечной для двух взрослых мужчин — и тогда у него был бы вполне законный повод как бы случайно прижать Снейпа к стене, простите, сэр, здесь очень тесно, и потом… То ли Мерлин услышал его молитвы, то ли кто-то подмешал в его утренний кофе щедрую порцию Феликса Фелициса, но на следующем этаже в лифт зашло сразу несколько министерских работников, и Гарри в самом деле пришлось в некотором роде… втиснуться в господина директора. — Поттер, — угрожающе произнёс тот одними губами, когда Гарри, спиной к давлению толкающейся толпы, опустил ладонь совсем рядом с его лицом, чтобы удержать равновесие. — Ничего не могу поделать, сэр, — так же тихо отозвался Гарри, который, разумеется, мог, — у нас тут, сами понимаете, бывает тесновато. — Руки. — Что руки? Его невинный тон не обманул даже его самого. Лицо у Снейпа было белое, но скулы едва уловимо порозовели — то ли от ярости, то ли от… — Уберите. Свою. Руку, — прошипел он еле слышно, смертельно опасным тоном. И добавил, стоило Гарри чуть сдвинуть ладонь, прижатую к стене: — Другую. Пальцы левой руки Гарри в это самое мгновение — на один сладкий, мучительно сладкий удар сердца — сжались на чужом худом бедре, и он почувствовал острый выступ косточки и ещё… о-о-о… ещё — тепло и едва уловимую, но всё-таки пойманную им за хвост дрожь. — Вы в самом деле этого хотите? — спросил Гарри; на его спину надавили сильнее, кто-то пытался втиснуться в и без того переполненный лифт, и, слегка покачнувшись, Гарри невольно — но очень удачно — вжался губами Снейпу в висок. Теперь он мог шептать практически тому в ухо, и, хотя Гарри наложил на обоих невербальные Заглушающие Чары, стоило им очутиться в кабине, сама возможность говорить на грани слышимости была крайне… волнующей. Совсем как Снейп, прижатый к нему в этот миг. Напряжённый, разъярённый, сопротивляющийся тому бессознательному, быть может, даже инстинктивному отклику, который Гарри чуял в нём, как чует добычу хищник. Пока что сопротивляющийся, но… — Ваше тело, кажется, не возражает, — мягко проурчал Гарри, прикрывая глаза и вдыхая резкий аромат древесины и трав — запах Снейпа. — Оно почти просит, сэр, чтобы моя рука опустилась чуть… Лифт задрожал и замер, двери его распахнулись, волнующееся людское море выплеснулось наружу. Зная, что произойдёт дальше, Гарри ещё успел сжать пальцы чуть сильнее и почувствовать — о, ошибки быть не могло, — как дрогнуло и качнулось навстречу этой его собственнической хватке чужое бедро, горячее даже сквозь плотный слой ткани. И в ту же секунду Снейп оттолкнул его от себя и наставил на него палочку, белый как полотно, с бешеными злыми глазами. Гарри спокойно поднял обе руки, отступая ещё на полшага, и произнёс самым формальным тоном, на который был способен в это мгновение — с таким-то стояком: — Следующий этаж наш. Снейп, судя по взгляду, ждал от него чего-то другого. Быть может, скабрезного комментария, новой атаки, попытки ещё раз к нему прикоснуться. Но Гарри успел вдоволь поразмышлять о том, какую тактику всё-таки избрать. Амплуа робкого романтика из списка потенциальных вариантов было вычеркнуто сразу же — по крайней мере, никаких больше идиотских писем, ни единого, пусть Гермиона со своим Крамом так развлекается, но это не для него. И всё же брать Снейпа наскоком, грубо, без тонкости… нет. Ты сам сказал, что я играю в игры; теперь это действительно игра, быть может, самая трудная и самая желанная в моей жизни, и я хочу забрать главный приз. Лифт остановился. — После вас, — вежливо произнёс Гарри, давая Снейпу выйти первым и даже создавая между ними безопасную дистанцию. Усыпляя бдительность. И выскользнул из лифта следом за ним. Кабинет Министра располагался в самом конце длинного коридора, совершенно пустого, без единой живой души. Гарри почти с тоской подумал о том, как подходило это безлюдное место для ещё одной крошечной диверсии… Но взглянул на бледное взбешённое лицо Снейпа и передумал — только улыбнулся, как можно невиннее, и негромко сказал: — Я передам Министру отчёты и оставлю вас наедине. Снейп отрывисто нервно кивнул, и Гарри откуда-то знал с абсолютной точностью, что эта взволнованная резкость не была связана ни с гневом, ни со страхом. Пальцы его ещё покалывало от ощущения — от предвкушения — тепла этого худого бедра.