Ты и я в одной могиле

      — Тебе сильно досталось? — Забини стряхивает сигаретный пепел и ветер разносит тлеющие частички по ветру.       — Нет, ерунда.       Две недели достаточно, чтобы прийти в норму. Достаточно, чтобы зализать раны. Я пытался донести эту мысль до Волдеморта, в перерывах между наказанием за «почти» выполненную работу. За то, что назначенный им Генерал не проявил жестокость в достаточной мере. Той, что требовал Великий Лорд.       Я лежал на холодном, мраморном полу Малфой Мэнора и по третьему кругу считал настенные канделябры, склонив голову в бок.       Раз.       Два…       — Круцио!       К круциатусу невозможно привыкнуть, или, скажем, выработать иммунитет. Нельзя просто «потерпеть», отвлечься или думать о чём-то своём. О дальнейших планах, или о том, как бы сложилась моя жизнь, если бы чёртов Поттер все же убил Темного Лорда, тогда, в большом зале школы чародейства и волшебства. Кем бы я был сейчас? Чем бы занимался? Хобби? Карьера? Семья? Двое детей с белёсыми волосами бегают во дворе, босыми ступнями приминая свежескошенную траву? Вряд ли это так, ведь во мне давно заложена совершенно иная программа. Служить и расчленять тех, кто отказывается приклонить колено. Каждый раз, любая миссия выполняется без единой погрешности. Тёмный Лорд доволен, его красные, наполненные кровью глаза смакуют принесённые жертвы, а после я и мой блаженный отец щедро награждаемся всеми благами, что только можно представить.       Всегда, но не сейчас.       — Скажи, Драко, — Лорд кружит вокруг меня, пока я пытаюсь не сойти с ума от боли, пока я едва способен дышать, — неужели я совершил ошибку, когда наградил тебя почетным званием лидера армии?       Из уголка моих губ медленно стекает струйка крови. Я кашляю и хватаюсь руками за солнечное сплетение, когда агония снова разрывает грудь изнутри. Ещё немного и этот ад кончится. Ещё немного, и…       — Круцио!       — Так, что он сказал в итоге? — Блейз прилип ко мне с этим вопросом ещё с самого утра, вероятно, всему виной кровоподтёки и ссадины, оставленные на моих скулах с прошлой ночи, — не верю, что Лорд пожал тебе руку, а после вы с ним пропустили по чашке травяного чая за свежим «пророком».       — Да, блять, всё так и было. — Забини тыкает в меня локтем, и я едва сдерживаюсь, чтобы не врезать ему в ответ. — Ничего необычного, — пожимаю плечами, изображая абсолютную невозмутимость, — просто небольшой воспитательный процесс.       Опустив глаза, Блейз швыряет окурок и топчет подошвой, растирая об выложенный каменными плитами пол. Понятно, к чему этот взгляд. Это же, блять, фирменный «дружище, мне жаль» взгляд, который я на дух не переношу. Я сам выбираю свой путь, сам делаю выбор. Этот раз не исключение, я солгу, если скажу, что не знал, чем мне обернётся проявление слабости.       — Никогда не перестану удивляться тому, как стойко ты выносишь всё это дерьмо — мы синхронно отталкиваемся от балюстрады и покидаем балкон, скрывшись в темени лестничных пролетов; спускаемся на первый этаж замка и выходим через большую, деревянную дверь, оказываясь во внутреннем дворе. Двор почти пуст, кроме десятка бойцов, что сражаются в тренировочных дуэлях, разбившись на пары.       — Он дал новое задание? Хоть что-то сказал, кроме как навешать тебе? — бросаю полный раздражения взгляд жужжащему над ухом Забини, и тот, кажется, понимает намёк; выставляет руки перед собой, шуточно сдаваясь.       — На самом деле, есть кое-что, — хмурю брови и внимательно слежу за вспышками заклинаний, что солдаты бросают друг в друга, обороняясь и парируя.       — Я достаточно великодушен, Драко, — Лорд опускается на корточки и едва ли не протыкает кончиком древка кожу на моем горле, — поэтому, я дам тебе шанс исправить ошибки.       Плотно сжимаю губы и громко дышу через нос, считаю минуты, в надежде, что не сойду с ума окончательно, пока Тёмный Лорд не придумал очередную пытку, дабы лишний раз напомнить мне, где моё место. Он склоняется ближе ко мне, буравит меня взглядом.       — Ты готов к новому заданию, Драко? — он тянет каждую букву, сильнее вдавливая палочку.       — Я готов, мой Лорд, — я вру, поскольку мне потребуется по меньшей мере два дня, чтобы прийти в норму. После круциатуса магия внутри меркнет, нет сил, чтобы сконцентрировать ее в руке и дать волю силе, каким бы великим магом ты не был.       — Что ж, — он поднимается, возвышаясь над моим обессиленным телом, — мои люди с северной Англии доложили, что в ближайшие дни французская делегация будет атакована мятежниками. Отправь туда своих лучших солдат и предотврати это, мне ни к чему лишний шум.       — Мой Лорд, — каждое слово даётся непосильным трудом, горло все ещё продолжает раздирать кашель, — многие бойцы не успели восстановить силы после атаки на крыс, — все вокруг медленно меркнет, чувствую, что скоро я отключусь, но всё же продолжаю бороться со слабостью, — неразумно отправлять основные силы в одну точку, в таком случае — штаб останется не защищённым.       Отдаленно улавливаю его яростный рык; он снова склоняется надо мной, резко, остервенело хватает меня за ворот мантии, и в левую область щеки прилетает удар. Я привык к боли. Я не боюсь боли, но Волдеморт всё ещё верит в то, что физическое наказание — единственный рычаг давления, способный воздействовать на меня.       — Тогда набери новых солдат!       — Ради Салазара, Малфой, не тяни, — не вижу лица Блейза, но слышу некую нервозность в его голосе, — чего он хочет на этот раз?       Небосвод затягивают серые тучи, нагло забирая и без того тусклые лучи солнца. Вскоре слышатся раскаты грома, с неба срываются несколько холодных капель, постепенно переходя в ливень.       — Крови, Блейз. Он хочет больше крови.       — Аппетиты прежние, значит, наш Великий Лорд в добром здравии, — Блейз иронизирует, усмехаясь, — что от меня требуется? Я всегда готов, друг, ты знаешь.       — Знаю, — крупные капли громко разбиваются о наши головы и плечи; тонкими дорожками скользят по скулам и шее, — мне нужны добровольцы, желающие вступить в отряд армии.       Блейз делает широкий шаг вперёд, обходит меня, и теперь я вижу тень сомнения на его смуглом лице.       — И? — медленно тянет он, подводя меня к заключению мысли, хотя я десять секунд назад чётко дал понять, что от него требуется.       — И ты соберёшь новых солдат, — складываю руки в карманы до нитки промокших брюк, бросаю другу раздражённый взгляд, — что в моей последней фразе тебе было не ясно, Забини?       — Всё ясно, — он хмурит брови и облокачивается на стену замка, — я снова вынужден возиться с дилетантами, пока тебе достаётся все самое вкусное.       — Если хочешь, можем махнуться, — ухмыляюсь, ощущая как плечи лейтенанта напрягаются, — как насчёт груза ответственности и двухчасового сна? Достаточно «вкусно», Забини?       Он отталкивается от стены и кивком головы приглашает меня войти внутрь, чтобы скрыться от проливного дождя.       — Я понял, понял. — Мы входим в замок и с помощью магии высушиваем вымокшую насквозь одежду. — Тогда я жду приказ, Генерал. Когда тебе нужны люди?

***

      Медленно, приложив некоторые усилия, я открываю глаза и приподнимаюсь на локтях. Затылок пульсирует от боли. Ломота отдаётся в каждом сантиметре продрогшего тела. Кажется, вот-вот и меня вырвет, но я блокирую приступ тошноты, плотно зажав рот ладонью. Пошатнувшись, медленно встаю, упираясь руками в каменные стены, по обе стороны меня. Голова кружится, словно волчок, и меня ведёт в сторону.       То, что произошло со мной некоторое время назад, ощущается как ночной кошмар. Тот кошмар, который преследует тебя ещё несколько дней, мелькая расплывчатыми картинками перед глазами. Напоминая, что ты не бесстрашен, как бы этого не хотелось твоему сознанию.       — Чёрт, — осознание того, что я могла провести в этом месте слишком много времени приводит в чувства, — чёрт, чёрт, чёрт, — резко опускаюсь, чтобы нащупать фонарь, — да, отлично, хорошо… — несколько раз ударяю рукой по пластмассовой поверхности, прежде чем мигающий луч тускло осветит тоннель. Отлично.       Забирай воду и уходи, Гермиона. Сейчас.       Навожу свет фонаря вниз и не верю ни своим глазам, ни сознанию. Это какая-то идиотская шутка. Галлюцинация, подкинутая мозгом, ради развлечения.       — Нет, — мотаю головой и пячусь назад, пока не упираюсь спиной в холодную стену, — как же так…       Камни. Грязь. Разные виды минералов и паутина, что свидетельствует о том, что надо бы поскорее убираться отсюда. Тьма и пронизывающий холод, но… здесь нет воды. Уверена, что видела родник. Прямо здесь, в этом чертовом тоннеле, я едва не утонула, пытаясь дотянуться до… кинжала. Точно, я видела кинжал; он лежал на дне родника, и я порезала ладонь, когда схватила лезвие и сжала его в руке. Инстинктивно щурюсь и шиплю от боли, когда взгляд падает на кровоточащую рану.       Слишком яркие и четкие картинки, что совершенно не свойственно для снов или галлюцинаций.       Одежда на мне совершенно сухая, как и волосы. Воздух и земля здесь достаточно сырые, чтобы не дать высохнуть за несколько десятков минут. Если, конечно…       — Господи, нет, — осознание того, что я могла пробыть в бессознательном состоянии несколько часов накрывает с головой, и я срывается с места, пулей лечу к остальным.       Только бы не подвести орден.       Только бы не проспать…       Пожалуйста, пусть сейчас будет ночь…

***

      — Джинни! Гарри… — запыхавшись вбегаю в пещеру, попутно хватаясь за выступы в стенах, чтобы не упасть.       — Тише! — резким жестом руки Джинни повелевает замолчать, оборачиваясь на спящих друзей, — Грейнджер, ты можешь не орать? Они должны набраться сил перед походом!       Успела. Господи, я успела. Облегчение мягким одеялом окутывает мои плечи, и я, выдохнув, опускаюсь на большой, устеленный мхом валун. Откидываю голову назад, и медленно расслабляюсь. Наверняка до утра осталось совсем немного, что довольно прискорбно, ведь времени на отдых у меня совершенно не осталось. Вряд ли можно назвать отдыхом несколько часов в отключке, после которой ломит тело, а голова раскалывается от пульсирующей боли в затылке.       — Прости, я… я задержалась, знаю, но ты не поверишь, что со мной произошло… — она непонимающе пялится на меня, пытаясь уловить нить повествования, и вскоре прерывает мой монолог:       — О чём ты, Гермиона? — Джинни выгибает левую бровь и складывает руки на груди, окидывая меня подозрительным взглядом, — тебя не было пятнадцать минут, как договаривались.       Сердце в груди пропускает несколько ударов, а после ритм сердца стремительно набирает обороты, отдаваясь глухими ударами в горле.       — Что ты сказала? — мое дыхание учащается. Либо Джинни Уизли так наказывает меня за опоздание, либо, я на самом деле схожу с ума от недостатка кислорода.       — Четырнадцать минут и сорок секунд, если точнее, — она выставляет вперёд своё запястье, показывая мне циферблат механических часов, — да что с тобой не так? Ты заболела? — Джинни касается внутренней стороной ладони моего лба, но я отодвигаюсь назад.       — Я в норме. — говорю строго и с некоторым раздражением, — я чуть не утонула, Джинни, — она округляет свои карие глаза, ошеломлённо приоткрыв рот, — да, представь себе. И ещё я порезалась, вот, смотри! — Выставляю ладонь вперёд, демонстрируя пульсирующую рану, но Джинни лишь цокает языком, закатив глаза.       — Очень смешно, — она разворачивается и стремительно отдаляется, растворяясь в тени пещеры, — ложись спать, Гермиона. — слышу шелест куртки, которая выступает в роли её одеяла, — завтрашний день решающий, а ты снова витаешь в облаках.       Шумно выдыхаю ртом, взглянув на свою ладонь. Возможно, я действительно схожу с ума? Потому что в эту самую секунду я и впрямь чувствую себя сумасшедшей.       — Но… как же…       Я несколько раз сжимаю и разжимаю ладонь, провожу подушечкой пальца по месту, где всего пару минут назад зияла довольно глубокая рана. Наверняка Джинни права; либо я в самом деле заболела, либо мозг не получает достаточную порцию кислорода. Возможно, я действительно потеряла сознание, и все последующие события мне привиделись? Вполне вероятно.       Откидываюсь назад и поворачиваюсь на бок, подкладывая ладони под щёку. Слежу за каплями, что одна за одной срываются со свода. Звук разбивающихся о камень капель чём-то напоминает метроном, или «колыбель Ньютона», за которой я завороженно наблюдала в далеком детстве, когда бывала в рабочем кабинете папы. От воспоминаний уголки губ медленно растягиваются в улыбке. Это единственное, что согревает душу, здесь, в холодных и мрачных подземельях. Осознание, что несмотря на весь ужас, охвативший большую часть магического мира, мои родители — в безопасности. Значит, у меня будет шанс снова увидеть их. Значит, всё не зря.       Значит, я буду бороться столько, сколько потребуется.

***

      Настойчивый, но негромкий стук в дверь. Откладываю бумаги в нижний ящик стола и бросаю взгляд на настольный календарь, играющий роль подставки для рокса. Уголки губ невольно растягиваются в ухмылке. Я прекрасно знаю эту гостью. Среда. Одиннадцать часов вечера, а значит сегодня, как и в любую другую среду, я располагаю долей женского внимания. Одним движением руки наполняю бокал пряным, терпким напитком. Отодвигаюсь от письменного стола и медленно подхожу к двери, но не спешу открывать.       — Да?       — Драко… — женские ладони в нетерпении скребут поверхность двери, — позволишь мне войти?       — Уже так поздно, — нарочно растягиваю слова и чувствую, как моя ночная гостья телом вжимается в дверь, — думаю, тебе следует отдохнуть.       — Но я так соскучилась, — она едва не скулит, дергая ручку двери. Эта игра чертовски забавляет меня, — я отсчитывала дни до среды, не будь таким жестоким…       Медленно отпиваю немного бренди и горячая жидкость обжигает горло. Щелчок ручки. Я тяну дверь на себя и опираюсь рукой в дверной проём, преграждая ей вход. Опускаю оценивающий взгляд, без стеснений блуждаю вдоль изгибов её совершенного тела, что в данный момент подчёркивает кожаное платье, едва прикрывающее округлые бёдра.       Пошло.       Броско.       Но довольно смело и чертовски сексуально, что, в общем-то, всегда в репертуаре этой брюнетки. Она закусывает нижнюю губу и накручивает шелковистую прядь волос на палец.       — Давно не виделись, — делаю глоток и растягиваю губы в ухмылке, — войдёшь?       Она проскальзывает под моей рукой и оказывается в комнате, утягивая меня следом. Рут жаркая. Рут горячая. Рут не ждёт прелюдий или нежных поцелуев в шею. Исключительно по средам Рут носит пряный парфюм и дерзкую, ярко-красную помаду.       Она переплетает наши пальцы и ведёт меня к обтянутому бархатом креслу. Я знаю, чего она хочет, но вопреки этому выгибаю бровь, изображая абсолютное недоумение. Люблю, чертовски люблю играть с Рут.       Она встаёт на носочки и зарывается пальчиками в мои волосы, властно притягивая к себе. Я подчиняюсь. Её влажный язык обводит мою верхнюю губу, прежде чем я отвечаю на поцелуй. С ее рта срывается тихий стон, и это является моим личным катализатором.       — На колени.              Я знаю, это пиздецки заводит её. Я давно нашёл ниточки, за которые стоит тянуть, чтобы Рут была послушной. Она дышит тяжело, сквозь ткань платья вырисовываются очертания её возбужденных сосков.       Скольжу пальцами вдоль её шеи и ключиц, пока моя гостья кусает пухлые губы и опускается на мягкий ковёр. Её платье складками собирается на талии, открывая мне потрясающий вид.       Блять. Рут безумно хороша.       Лязг пряжки ремня. Приподнимаюсь, чтобы помочь ей освободить себя от брюк, а после, в неприкрытом наслаждении, запрокидываю голову назад, когда она легко сжимает член у основания и влажным языком собирает несколько капель смазки.       — Я так скучала, Драко…— Нет, нет, Рут. Не сейчас. Ты пришла не за этим.       Властно опускаю руку на её затылок, наматываю шелковистые волосы на кулак и задаю ритм, подаюсь бёдрами вперед. Комнату наполняет влажный, полный похоти и разврата всхлип, когда я погружаюсь в её рот. Снова и снова. Быстрее. Глубже. Из под густых ресниц Рут смотрит на меня своими большими, мокрыми глазами, и это, блять, лучшее, что я видел за последнее время.       — Блять… да, вот так… — она углубляется, я ускоряю темп.       Продолжаю двигать бёдрами, вбиваясь в её горло. Рут стонет и всхлипывает, двигает головой быстрей, обхватив мои бёдра руками. Это сводит с ума. Её приторно-красная помада размазывается, оставляя на мне новые следы, а бретели платья сползают к локтям, оголяя грудь. Я вижу, как она ласкает себя, выгибая спину, извиваясь у моих ног.       Я чертовски близок к разрядке. Рут чуть отодвигается, чтобы набрать воздуха, и снова проводит языком вдоль ствола, уделяя особое внимание уздечке, от чего с моих губ срывается неконтролируемый рык.       — Ещё, — приказываю, и она подчиняется. Зарываюсь в её волосы и совершаю ещё несколько глубоких и резких толчков. — Господи… Да… — откидываюсь назад, чувствуя лёгкую вибрацию в теле.       Моё дыхание неровное и сбивчивое. Пальцы немного дрожат, но, вероятно, этот «побочный эффект» заметен только мне. Мокрые от пота волосы прилипли ко лбу и Рут трепетно убирает пряди в сторону.       Люблю, чертовски люблю среды.       — Тебе было хорошо? — она поднимается, поправив платье устраивается на моем колене, игриво обвивая руками шею.       — Как никогда, — несмотря на все ещё сбивчивое дыхание, я дарю ей улыбку, — ты умница, Рут.       Она кокетничает; облизывает губу и заправляет прядь за ухо. Выглядит так, словно не она сейчас отсасывала мне и пускала слюни на свою грудь.       — Тебе пора, — поправляю бретель, возвращая элемент одежды на место. Подушечкой пальца собираю каплю семени с уголка ее губ, и она покорно облизывает палец. Хорошая девочка, — увидимся позже.

***

      Наручные часы Джинни показывают пять утра. Холодно и зябко, определённо точно ощущается приближение сентября. Нас окружают деревья, под ногами хрустят осыпавшиеся листья и сухие ветки.       Я согреваю горячим дыханием ладони и растираю их друг об друга, а после, принимаю волшебную палочку, что Грюму каким-то образом удалось достать. Понятия не имею как он сделал это, ведь каждая палочка в нынешних реалиях на счету. Каждой присвоен индивидуальный номер, что выгравирован вдоль древка. Волдеморт контролирует каждого волшебника, которому позволено пользоваться магией. Поразмышляю об этом потом. Сейчас я выставляю вперёд руку, в которой сжимаю древко. Ощущаю лёгкое, приятное покалывание в пальцах; оно мягкой вибрацией растекается по венам, обволакивая меня, концентрируясь в районе солнечного сплетения. Это магия. Я чувствую её.       — Готова? — Грюм отходит на несколько шагов и кивком головы отдаёт команду, — давай, Грейнджер.       — Сектумсемпра! — я произношу заклинание чётко и громко, и ветви массивного дерева, что играет роль тренировочной мишени, рассекаются пополам и с глухим звуком падают на землю.       Отлично. Потрясающе. Я не в силах сдержать улыбку, едва ли не подпрыгиваю от радости. Я так скучала по магии, мне чертовски не хватало этого ощущения переполняющей меня силы. Ощущение некой защищённости. Прочищаю горло, прикрыв губы ладонью, и отхожу на несколько шагов, пропуская Гарри.       — Спасибо, — он тепло и робко улыбается мне, но как только принимает атакующую позицию, его густые брови сдвигаются к центру, от чего взгляд становится сконцентрированным. — Редукто!       От мощного взрыва я невольно вздрагиваю, и тут же перевожу на Гарри ликующий взгляд. Получается. Господи, у нас получается! Магия возвращается, и это вселяет надежду; бережно вкладывает её в самое сердце тёплым огоньком, что согревает. Даёт силы.       — Может, ещё раз пробежимся по плану? — Симус сидит на невысоком пне, перебирая в пальцах стеклянную колбу со взрывчаткой, — не хочу занудствовать, но поймите меня правильно — умирать я тоже не хочу.       — Не придётся, если будете чётко следовать инструкции, — Аластор расправляет карту на поваленном дереве. Мы встаём рядом, внимательно наблюдая за тем, как тот вычерчивает невидимые линии, — Чанг и Рон на переднем фланге, вы двое, — он одним взглядом указывает на нас с Гарри, — в самом конце, — Грюм стучит пальцами по карте, указывая необходимую местность, — Джинни в центре, поддерживает передний фланг. Все ясно?       — Что насчёт меня? — Симус резво поднимает руку, напоминая Грюму о своём присутствии.       — Финниган, действуешь в соответствии с планом, ни одного шага в лево, никакой самодеятельности. Понял?       — Естественно, — Симус выдёргивает карту, сжатую в руках Аластора, прежде чем продолжить, — проскальзываю во внутренний двор замка, в то время как Гарри прикрывает меня, — Финниган оборачивается к Поттеру, и тот, в знак своей готовности, взводит ружьё, — далее схема стандартная: устанавливаю заряды взрывчатки в строго определенных местах, вдоль несущих стен и балок внутреннего периода, — он выводит пальцем замысловатую линию на карте, — расчеты точны, я уверен.       — Отлично, — Грюм хлопает в ладони и хрустит пальцами, демонстрируя боевую готовность, — и помним, что сейчас магия может быть непостоянной, исчезнуть в любой момент, — мы внимательно слушаем, запоминая, и в знак согласия киваем головами, после каждого его заявления, — нельзя уповать лишь на волшебство. Держите маггловское оружие наготове.       — Есть, сэр! — Симус шутливо отдаёт честь, из-за чего получает подзатыльник.        — Язвить будешь в темнице, если нас схватят, Финниган! Уизли, который час?       — Почти шесть, — Джинни затачивает лезвие кинжала, оттого яркие огненные искры осыпаются на землю, — не пора выдвигаться? Уверен, что штаб пуст?       — Штаб не может быть пуст, Генерал не идиот, — дыхание замирает всего на секунду, когда я нехотя вспоминаю безумные глаза Малфоя. — Но, да, большая часть псов направилась во Францию этим утром. — Грюм набрасывает рюкзак на плечи, затем достаёт револьвер и вставляет пули в барабан, — Я ведь уже говорил. Всё под контролем.       Понятия не имею, кто этот добряк, что помогает нам всё это время. Грюм не раскрывает личность «старого друга», который пустил слушок, что этим утром французская делегация будет атакована мятежниками. По идее, большая часть солдат «армии псов» отправится защищать делегацию, сконцентрировав в одном месте почти все свои силы, и в замке останется лишь малая часть солдат. Это может помочь. Это упростит задачу, позволив нам атаковать и получить шансы на то, что псы обязательно вызовут их Тёмного Владыку, когда штаб будет разбит. Волдеморт всё ещё боится Гарри, ведь Гарри — избранный. Гарри — мальчик, который выжил и тот самый мальчик, который способен положить конец хаосу, что сеет Тёмный Лорд вместе с его приспешниками.       Гарри избранный.       Гарри убьёт его.       Нужно оберегать Гарри.       — Рон, Чжоу! На боевую позицию!

***

      Меня будит мощная волна взрыва. Подрываюсь и хватаю палочку, что покоится под подушкой. Железное правило — всегда держать оружие рядом. Я быстро набрасываю рубашку и надеваю брюки, перед тем, как выскользнуть из своей спальни.       Блять.       Коридоры замка наполнены густым дымом, что моментально въедается в глаза и нос, провоцируя хриплый кашель. Использую заклинание головного пузыря, чтобы хоть как-то протиснуться сквозь ядовитый туман. Быстро спустившись по винтовой лестнице, я оказываюсь во внутреннем дворе замка. Высокая каменная стена, играющая роль некого барьера — разбита. Магический щит все ещё действует, но он ощутимо поврежден. Нападение. Кто-то напал на замок, воспользовавшись уязвимостью штаба. Этой ночью большая часть солдат была отправлена во Францию. Кто-то выждал подходящий момент. Кто-то знал, точно знал, что этой ночью замок не защищён в полной мере.       — В чём дело? — Блейз подбегает сзади, и, оторопев, устремляет ошеломлённый взгляд на руины, что ещё недавно были величественной стеной, которую волшебники предпочитали обходить стороной, — блять…       — Поднимай всех, кто остался в замке, — нацеливаю палочку в рассветное небо, выпускаю зелёный луч, который является чём-то вроде «сигнальной ракеты».       Я зол. Я чертовски зол. Разнесу в щепки тех глупцов, решивших, будто они ровня мне и моей армии. В моих жилах закипает ярость, просачиваясь в каждую клетку организма. Стискиваю челюсть, сжимаю ладони в кулаки. Самое время проливать кровь.