Февраль, нарциссы и неприятности

      — X.О.? — криво усмехнулся Брэндон. — Ты ходячее клише роскоши.       Вопреки ехидному замечанию мужчина потянулся ко второму стакану. Смесь шоколада и пряностей тут же скользнула по нёбу обжигающей волной. Он поморщился и провёл языком по зубам, смакуя медовое послевкусие коньяка. Его собеседница медленно наклонилась вперёд, отбрасывая прядь белокурых волос за спину:       — Брэндон, «Хеннесси» — это моя безответная любовь, позволь мне насладиться ею.       Брэндон слабо улыбнулся. Усталость. Когтями она цеплялась за край его футболки, тянула к столу, напевала монотонные колыбельные. Ему хотелось прямо сейчас провалиться в болезненный сон, но неожиданный звонок начальницы в полночь заставил его в спешке покинуть крохотную квартиру на окраине Сан-Франциско.       — Кто в этот раз?       Дженнис вздохнула и развернула к нему планшет. На фотографии красовалась привлекательная брюнетка. Брэндон с шумом вздохнул. То, как старший агент Уайт тараторила ему в трубку о необходимости срочно явиться в бюро, подсказывало, что нашли труп президента какой-нибудь крупной компании, но вместо напомаженного бизнесмена – не менее ухоженная девушка тридцати лет.       — Вы учились в одном классе? — спросила Дженнис, не поднимая глаз от увесистой папки с материалами дела.       Мужчина почувствовал себя неуютно, словно находился на допросе в качестве свидетеля. Поведя плечами, он ещё раз взглянул на фотографию. С их последней встречи Миранда расплела дреды и перестала нелепо обводить глаза чёрным карандашом, хотя отголоски юношеского бунтарства отпечатались на её внешности.       — Да-а-а, — рассеянно протянул Брэндон, — почему ею заинтересовалось ФБР? Миранда, конечно, была избалованной девицей и хулиганкой… Натворила что-то серьезное?       — Её убили, — отрезала Уайт.       Мужчина ошеломлённо откинулся на спинку стула. Они не были приятелями или друзьями - обычные одноклассники, чьё общение ограничивалось приветствием по утрам. Миранда — взбалмошная, самовлюблённая дочь богатых родителей, она идеально подходила под критерии «стервы школы», однако все её пакости ограничивались хамством учителям и прогулами уроков. Что случилось за десять лет, если Болтер умудрилась навлечь на себя беду в виде насильственной смерти, которой заинтересовалось бюро Сан-Франциско?       — ФБР не берётся за убийство одного человека, — Брэндон попытался сопротивляться нарастающему состраданию покойной девушке, — что с ней произошло?       — Сегодня утром её труп нашли родители, она приехала к ним в гости на выходные. Следов взлома или борьбы не обнаружили. Её задушили, но… — женщина ткнула пальцем в несколько фотографий, вшитых в материалы дела, — после смерти ей вырезали губы. А рядом обнаружили вот эту записку.       Брэндон скривился от вида обезображенной одноклассницы. Ему приходилось лицезреть вещи гораздо хуже, но труп знакомого человека вызывал у него неприятное скребущее чувство вдоль позвоночника. На шее девушки простиралась характерная широкая борозда, вероятнее всего, от ремня, на снимке крупным планом хорошо виднелись отпечатки люверсов. Рядом прикреплено изображение записки. Обычный лист А4, на котором напечатано:       «Лица в жизни и в смерти существенно меняются».       — Что за бред? — вырвалось у Брэндона, и он раздражённо взъерошил волосы.       В одутловатом лице с зияющим отверстием вместо губ, которое обнажало посиневшие дёсны и неестественно большой язык, трудно было разглядеть дерзкую красавицу. Но очевидная глупость и напыщенность в записке сбивала с толку. Мужчина ещё несколько раз перечитал содержимое и оттолкнул от себя папку:       — Это мог быть какой-нибудь чокнутый фанатик, за Мирандой много кто ухаживал. Пусть этим делом занимается полиция.       — Ну, во-первых, это убийство с особой жестокостью, — Дженнис налила себе ещё коньяка, — во-вторых, она дочь мэра. В-третьих, за месяц до смерти Миранда получила СМС с точно таким же текстом, как в записке. И проблема в том, что её девушка и их общая подруга получили похожие сообщения с глубокими философскими цитатами.       На последней фразе женщина изобразила в воздухе кавычки и одним глотком осушила свой стакан. Брэндон потёр переносицу в надежде хоть как-то разогнать накапливающуюся усталость. Как же звали ту блондинку с кукольной внешностью, которая всегда ходила с Мирандой и Клэр? Люси, кажется. Бешеный ритм и поток событий плотно отодвинули все воспоминания о жизни в Вудсайде. Да он и сам мечтал забыть о душных узких улочках и одинаковых серо-коричневых постройках.       — Ты не можешь отказаться от этого дела, — словно читая мысли, сказала Уайт, — это приказ Густава.       «Проклятый павлин в погонах», — мужчина нервно побарабанил пальцами по столу. Густав всегда стремился засунуть его куда подальше, желательно в канализацию Нью-Йорка за две с половиной тысячи миль от бюро. А здесь подвернулась великолепная возможность сослать сумасбродного подчинённого в глушь.       — Густав не боится, что я буду относиться к делу предвзято? Всё-таки там мои друзья и семья. Может быть, меня переполнят тёплые чувства, ностальгия, и я не смогу мыслить здраво?       — Единственное чувство, которое тебя переполняет — это сарказм, — Дженнис захлопнула папку, тем самым показывая, что разговор окончен. — Завтра в 12 мы выезжаем в Вудсайд. Не опаздывай.       — Пунктуальность не мой конёк, — пожал плечами Брэндон и, помолчав, добавил: — Джен, ты же прекрасно понимаешь, что это дело не наш уровень. Здесь не замешана мафия, подобных убийств не было ни в Калифорнии, ни в соседних штатах, тогда почему группа должна выезжать на рядовое убийство? Чёрт возьми, это дом мэра, там должны быть камеры, и вырезать губы — это нихрена не чистенький процесс. Улик должно остаться столько, что справится посредственный выпускник полицейской академии.       — Агент Форд, хватит, — Дженнис начала терять терпение и ударила ладонью по столу, — там всё вылизано, ни капли крови. Этот ублюдок даже зашил ей раны, причем профессионально. В тот вечер из-за непогоды вырубило электричество во всём городе, поэтому записей с камер видеонаблюдения нет с восьми вечера до шести утра. Всё это время мистер Болтер с супругой находились в ратуше и решали вопрос с поломкой.       — Конечно, откуда в этом захолустье резервные источники энергии, — мужчина усмехнулся и встал из-за стола, — шторм будем привлекать к ответственности за соучастие?       Уайт поправила очки указательным пальцем и вздохнула:       — Брэндон, этот мэр — друг Густава. Просьба мистера Болтера расценивается, как официальный запрос. Будет сформирована оперативная группа, состоящая из агента ФБР, детектива из отдела убийств Сан-Франциско и местного шерифа. Я же постараюсь оказать тебе посильную помощь.       Брэндон фыркнул: работать с сельским представителем исполнительной власти, который не видел ничего крупнее кражи в местном супермаркете, и диковатым оперативником его не прельщало. Перспектива быть «мозгом» в этой сомнительной шайке отдавала гнилостными ароматами провала. Форд махнул рукой на прощанье, выражая своё тихое, полное безысходности согласие.       Туман задремавшего Сан-Франциско пропитывал одежду омерзительной влагой, стелился вдоль пустующих дорог и ревностно скрывал в своих объятьях верхушки небоскрёбов. Секундная вспышка зажигалки спугнула господствующую мглу, и оголодавший мужчина с упоением затянулся. Табачные струйки дыма, переплетаясь, слились с порождённым природой собратом.       Он бежал от реальности, скрывался в суматохе мегаполиса, но для чего? Чтобы потом явиться в проклятое место, вырядившись в жилетку ФБР. Брэндон грузно опустился на брусчатку, которая была покрыта пресной росой. Блядство, даже сигарета промокла и погасла. Выбросив окурок в ближайшую клумбу, он едва сдержал стихийное желание разрушить аккуратную изгородь из кустарников.       «Пошёл вон».       Полные ненависти и обиды слова разрезали барабанную перепонку на лоскуты. Он хотел стряхнуть с шеи город-удавку, но, прежде всего, бежал от её разочарования. От неё. От её хрупких рук, способных разбить его на тысячи хрустальных осколков, а потом воскресить из пепла, как завещал великий феникс. Каждый раз, когда Брэндон закрывал глаза, забываясь в больных фантазиях, она укоризненно смотрела на него и плакала. Как в тот раз. Он был готов вырывать волосы вместе с мыслями о неприметной, на первый взгляд, девушке. Только бы она его позвала, только бы услышать знакомый тембр голоса, только бы зарыться в родные, непослушные пряди.       Пальцы набрали заученный номер, ожидание монотонных гудков наматывало локоны паники на кулак. Сейчас она сонно спросит, в чём дело, а он по привычке назовет её лапулей. Но робот бессердечно сообщил, что абонент недоступен - разумеется, она сменила номер телефона. Брэндон мрачно улыбнулся. Прошло больше десяти лет. Мишель, балерина с сундуком перспектив, однозначно покинула Вудсайд, и вряд ли они встретятся, как одноклассница погибшей и агент ФБР.       — Вряд ли встретимся, — вслух повторил Брэндон, — жаль.       Туман воздержался от ответа.