ОЧЕРЕДНОЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА! УБИЙЦЫ-ПОЖИРАТЕЛИ СНОВА НА ВОЛЕ!
Дальше читать я не стала. Сознание подсказывало мне, где именно я сейчас нахожусь, точнее, у кого в заложниках. Нет-нет-нет… Дергаю ручку входной двери— конечно же, заперто. И здесь Алохоморой не отделаешься… Черт. Черт! — Я уже было подумал, что к нам пожаловала одна званая гостья с хорошими вестями, — за моей спиной прозвучал холодный надменный голос, — Но ошибся. Неужели, мисс Грейнджер, Вы так рано уходите? Не желаете побывать на званом ужине, составить компанию? Оборачиваюсь и вижу за спиной одного из тех, чья физиономия украшает первые полосы наверняка уже не только «Пророка»… Корбан Яксли. И тут мое сердце остановилось. Он галантно подал мне руку и сделал пригласительный жест второй рукой в направлении лестницы, ведущей на второй этаж. Что мне делать? Атаковать? Не вариант… Сразу же сбегутся все остальные Пожиратели Смерти и убьют меня… К тому же, я не знаю, сколько их там. — Не бойтесь, мисс, Вас никто не обидит…— Яксли сверкнул своими зубами… Я не приняла его руку, но, кивнув, проследовала за ним, — Вы только взгляните, господа, кто чуть не ушёл у нас из-под носа, так и не заглянув к нам на огонёк… Меня парализовало, когда я увидела всех присутствующих, которые к тому же дико засмеялись в ответ на реплику Яксли. Долохов, убивший Люпина, сейчас сидел в центре стола и игрался моей волшебной палочкой, то и дело поглядывая и скалясь. Руквуд, чуть не отправивший Фреда на тот свет, был подле своего коллеги-убийцы. Амбридж… но она ведь никогда не была Пожирательницей. Видимо, они забрали ее с собой, когда все дружно сбегали… Были и многие другие известные мне преступники. Даже те, кого я считала убитыми… В общей сложности, человек двадцать. Люциуса Малфоя, кстати, среди них не было: Яксли, вероятно, всё ещё настороженно к нему относился. Да и вряд ли вроде как вставший на путь исправления Драко позволил бы отцу сюда явиться… — Что вам от меня нужно? — спросила я сразу после того, как все стихли и уже просто смотрели на меня безумными взглядами. Я больше не могла это терпеть, — В моей компании вы не нуждаетесь явно. — Оу, мисс Грейнджер, Вы как всегда проницательны…— ко мне подошла Амбридж. На этот раз на ней не было неизменно розового одеяния: она была в каком-то стареньком вязаном платье коричневого цвета, вероятно, вытащенного из одного из шкафов этого дома взамен серой арестантской робы. Интересно, кому принадлежит этот дом? — Как хорошо, что Вы всё понимаете… Эта некогда любительница розового замирает, растягивая улыбку и тихо похихикивая. Она и в школе так делала перед тем, как кому-то сказать гадость или отправить на пересдачу. Но конкретно здесь всё несколько иначе: я сейчас умру от страха не в переносном, а в самом прямом смысле этого слова. — Думаю, Вы давно уже уяснили, мисс Грейнджер, — вновь медленно продолжает Амбридж, — Что Ваша жизнь не представляет никакой ценности в чистокровном магическом сообществе…— она вновь остановилась, как бы делая на этом акцент, — Зато имеет ценность для современной власти, а именно сборища всяких идиотов и предателей крови, — и это говорит мне человек, у которого мать — магл… — К сути, Долорес…— приказывает ей Яксли. Если честно, мне тоже надоело это ее хождение вокруг да около, — Видишь же, мисс Грейнджер не нравится твоя болтовня… — Конечно, Корбан…— соглашается эта жаба, хотя по ней видно, что ей не особо нравится такое отношение к себе. Я успела заметить мелькнувшее в ее взгляде отвращение, только уже не ко мне, а к нему — Яксли — человеку, который, по-видимому, всем тут теперь заправляет, — Так вот, Грейнджер, нам нужна вовсе не ты и не твоя грязнокровная жизнь. Ты лишь приманка для рыбы покрупнее. Тебе же не составит труда понять, о ком я говорю? Ну да… Они все жаждут отомстить Гарри Поттеру. И далеко не за Темного Лорда: мой друг забрал у этих людей свободу, карьеру, статус, власть… Однако почему-то никто не берет в расчёт, что их предводитель, в принципе, делал то же самое… — Да, профессор…— наконец, отвечаю я на ее вопрос и не понимаю, почему вдруг со всех концов раздалось дикое ржание… Ах да, я просто по привычке обратилась к ней так, как в Хогвартсе. И вот это вот общество ещё что-то мне говорит о чистокровности и аристократических нравах… Да уж. Ну, зато я обеспечила ей весьма почтительную кличку в криминальном мире, — Вы предлагаете мне его привести? — спрашиваю я после того, как все затихает, и ухмыляюсь. Неужели они до сих пор используют подобные примитивные схемы? Хотя… чему я удивляюсь? — Что Вы, мисс Грейнджер, — в разговор вклинивается Яксли, — Он сам сюда придёт. Точнее, уже идёт, — он косится на часы, — Уже с Вашим вторым дружком собирает армию авроров и докладывает Кингсли…— откуда он это знает? — Только вот, увы, ничего не выйдет… И Вы, и Поттер будете мертвы: Вы, потому что никому не нужны, а он, потому что посмел перейти дорогу каждому здесь присутствующему. Я приготовилась уже возразить ему на свой страх и риск, но тут раздался стук в дверь, который слышен с первого этажа, вероятно, с помощью специального заклинания. — А вот и хорошие новости, — улыбнулся Пожиратель и кивнул Долохову, — Антонин, встреть нашу гостью, будь добр. Тот учтиво кивнул и вышел. Вернулся он уже не один. Мерлин, лучше бы я никуда не выходила из той комнаты и ничего не видела… — Добро пожаловать, мисс Фишер, — Яксли специально выделяет ее фамилию и смотрит на меня, упиваясь, — Вы немного опоздали, но… Ещё успеваете на самую интересную часть представления… — Благодарю, — Ребекка, как и всегда на моей памяти, нагло улыбается и протягивает ему флакончик с прозрачным зельем, — Прошу меня простить и в качестве извинения принять это. И теперь я полагаю, что у этого представления будут две самые интересные части… Миссис Уизли, мое почтение…— она отвешивает мне какой-то шутовской поклон и скалится. Она специально назвала меня именно так. Но теперь у меня вопрос. Какого черта?! Как Ребекка с ними связана? Когда успела? Или это она помогла сбежать Пожирателям из тюрьмы?! Почему-то я вспомнила, что ходила гулять я именно с её сестрой. Нет, я не хочу даже думать об этом… Аманда не могла… — Я догадываюсь, о чем ты думаешь, Гермиона, — как бы сочувствуя, улыбается «партнерша» моего мужа, — Моя недалекая сестрица всего лишь стала жертвой грязных игр своей старшей и, как она считает, непутевой сестры. Хотя это вовсе не я вышла замуж за магла, родила от него ребёнка и пустила свою жизнь под откос…— её аж передернуло, — Никому не пожелаешь такого… — Да уж, гораздо лучше связать свою жизнь с Пожирателями Смерти…— ухмыляюсь я, после чего она меняется в лице. Что это: страх перед ними или же она не ожидала, что я что-то могу ответить? Но мне и вправду лучше держать язык за зубами… — Давайте лучше перейдём к Вашей части представления, мисс Фишер, — тишину нарушает Амбридж, — Что Вы нам принесли? — она кивает в сторону пузырька в руках Яксли, который, кажется, не очень доволен тем, что эта женщина пытается временами «рулить» ситуацией. Однако он кивает Руквуду, и тот через несколько мгновений притаскивает в эту комнату что-то, напоминающее Омут Памяти. — Это воспоминания Фреда Уизли, профессор…— Ребекка так же, как и я, называет Амбридж, только уже почему-то никто не смеётся. Но странно не это: Фишер выпустилась до того, как эта жаба начала преподавать в Хогвартсе. Стоп, что?.. Фреда Уизли?! Если он не добровольно отдал свои воспоминания ей, то был, как минимум, без сознания… Не знаю даже, что в этом случае лучше… — Вам же хочется узнать всю правду, мисс Грейнджер, так ведь? — Яксли выливает флакончик в Омут и приглашает меня подойти, — Ну же, смелее… Мне проще повиноваться. И мне уже как-то все равно, откуда весь клан Пожирателей знает о том, что у нас с Фредом всё не так радужно, как раньше. Я не в том положении, чтоб гнуть свою линию. Зато я в другом, так называемом, положении, о котором, я надеюсь, Пожирателям неизвестно. Очень надеюсь… Я ныряю в Омут Памяти и вижу сначала то, после чего совсем недавно ушла от мужа: вот он целуется в кафе с Ребеккой Фишер и даже не замечает того, что я их увидела… Мне стало неприятно, и я не хотела даже знать, что будет дальше. Но вынырнуть мне не дали: чья-то рука удерживала мой затылок, не давая мне закончить это глядеть. Картинка сменилась на диван в нашей гостиной, где эти двое целуются: на столике у дивана два бокала с недопитым вином. Дальше — хуже… Фред изменил мне с ней на столе в его кабинете в магазине, потом в его кабинете дома, а после и в спальне на нашей кровати… Я почувствовала, как хватка на моем затылке ослабла, и поспешила вынырнуть. Самодовольное лицо Ребекки Фишер говорило само за себя: она смотрела на меня, как на побеждённую соперницу. По сути, так оно и было. Мне нечего сказать. — Понравилось? — скалится она, — Жаль, что ты не везде присутствовала лично. Вживую все гораздо интереснее… Я молчу. Мне так хочется сейчас заплакать, но нельзя. Никто из этих тварей не увидит моих слез. Ни за что. Зато теперь я знаю точно: вернусь отсюда живой — подам на развод. Как я могла простить его? Почему я поверила ему? — А ещё, как тебе последнее, сегодняшнее воспоминание? — Мерлин, умоляю, пусть эта сволочь закроет свой рот, — Твоего мужа даже не смутило, что тебя нет так долго: он был слишком занят. — Замолчи, — срывающимся шепотом произношу я, вызывая у неё ещё большую улыбку и едкий противный смех. Больше не слышно ржания её соратников: видимо, им надоело сидеть за столом и глядеть на наши разборки, и они разбрелись по дому. — Мне жаль тебя, Гермиона…— притворно вздыхает Ребекка, — Сначала ты ухаживала за Фредом, когда он был при смерти после битвы за Хогвартс, хотя тебе самой нужна была помощь… Потом ты вышла за него замуж, променяв такую великолепную карьеру на семейную жизнь. И все ради чего, чтоб у тебя к двадцати двум годам ничего не было за душой? Ни работы (заметь, вообще никакой), ни, как выяснилось, любящего мужа. Ни-че-го. Хотя подожди… я забыла, что у тебя есть вечное сочувствие твоих друзей… — Достаточно, Бекки, — вновь командует Амбридж, — Ты хочешь ее убить без применения силы? — Я хочу показать, что есть победитель, а есть побеждённый, профессор… И да, зачем физически умирать тому человеку, чей мир рухнул? Если он сам теперь мертв внутри? Это ли не худшее наказание? — любовница моего мужа вернула воспоминания обратно в флакон и вложила в карман моей кофты. Я поёжилась, как бы она не почувствовала древко моей новоприобретенной палочки… — Послушай Ребекку, Долорес. Оставь свои попытки очистить мир от грязнокровок. Лучше приготовься: скоро сюда явится Поттер и его шайка. И вот это будет уже настоящее шоу…— всё-таки авторитет Корбана Яксли неоспорим. Он ни за что не отдаст свою власть этой женщине. Ведь как чувствует, зараза… Буквально через секунду в этом доме полопались стекла и через окна сюда ворвались авроры. Я тут же оказалась в руках Антонина Долохова, как когда-то в Отделе Тайн. Он приставил к моей шее свою волшебную палочку. И прижал ее кончик к моей коже ещё сильнее, когда на горизонте появился Гарри Поттер. Как бы он не угодил в их ловушку. Они же что-то задумали… Мне страшно. И я осознаю, что начинаю себя чувствовать значительно хуже. Рон пытается обезвредить Долохова, и в конечном итоге это и происходит, несмотря на то, что тот ранил его неизвестным заклятием в левую руку. — Ты как? Всё в порядке? — он оглядывает меня с ног до головы, параллельно отбиваясь от смертоносных лучей Авады. Я лишь киваю, потому что не могу сказать и слова. Рональд отводит меня к какой-то нише, ловит в толпе своего напарника и приставляет ко мне. Охранять. Сам говорит, что скоро вернётся. Парень защищает меня, как может, я же нащупываю в кармане свою новую палочку — мало ли. Спустя несколько минут он резко замирает. Его тело обмякло и опустилось на пол. Энди, так звали этого парня, был убит Пожирателями Смерти. Я выхожу из своего укрытия. Слава Мерлину, «Остолбеней» срабатывает с первого раза… Рон тоже оказывается в ловушке: Руквуд загнал его в угол и медленно приближался, желая, видимо, убить его как-то более извращенно и мучительно. Первое, что пришло мне в голову, — это то, что палочка может не сработать, и надо придумать что-то другое. И выход нашёлся: на комоде слева от меня стояло тяжеленное зеркало в какой-то металлической оправе. Я взяла его обеими руками и что есть силы зарядила Пожирателю по башке. Он упал, а из-под густых тёмных волос сочилась кровь. От увиденного я осела на пол и застыла. Я в первый раз не просто обезвредила, а убила человека… Пробегающий мимо аврор поднял меня и отвёл к выходу. На улице с порт-ключом стоял Перси. Он что-то говорил мне, но я не слышала, потому что всё мое внимание было устремлено к дому, где остались Гарри и Рон… Это же ловушка… У Пожирателей же был какой-то хитроумный план… — Это ловушка! — уже вслух говорю я брату Рональда, — Их нельзя оставлять! Они убьют их… Пытаюсь дёрнуться в сторону дома, но Перси меня удерживает, продолжая что-то говорить. Я не слышу и даже не замечаю, как мы перемещаемся в «Нору». — Мама…— я оказываюсь в объятиях свекрови. У меня начинается настоящая истерика. Молли усаживает меня на диван, даёт мне что-то в стакане, и я покорно пью, не вдаваясь в подробности, что это. Я молча реву, лишь тяжело дыша и размазывая слезы кулаком по лицу. Чувствую неприятные покалывания: видимо, в «шоу» мистера Яксли я заработала себе ссадины и порезы. Всё, что я сдерживала в себе, пока была в заложниках, теперь вырывалось наружу… Слышу звуки в прихожей. Кто-то пришёл. Тут же метнулась туда — это Джордж привёл маму. Джордж, а не Фред… Я утыкаюсь носом в плечо матери и чувствую, как ткань в этом месте тут же намокает. Я не могу унять дрожь. Вцепилась в ее кофту, трясусь, но не отпускаю. — Тебе нужно в больницу, милая, — я вижу, что миссис Уизли взглядом указывает на мой живот, мол, все ли в порядке… Пока я находилась в руках Пожирателей, я всем видом старалась не показывать, что со мной что-то не так. Но такое происшествие точно не может быть бесследным для малыша… — Нет… я никуда не пойду, пока не вернётся Гарри… Рон…— я вспоминаю Руквуда, и как я его убила… — Я… я… Снова захожусь слезами. Маминых сил не хватает, чтобы сдержать мою истерику. Молли ещё даёт мне успокоительного зелья… — Где Фред? — спрашивает мама у свекрови, а меня в этот момент хоть и разрывает на части, но уже действует лекарство, и я не могу «буйствовать». Миссис Уизли хотела что-то ответить, но я не дала ей и слова сказать… — Ничего не говорите мне про него. Пожалуйста…— одинокая слезинка катится по моей щеке. Женщины, которые дороже мне всего на свете, кивнули. Молли гладит меня по волосам… Снова кто-то пришёл. Но у меня уже нет реакции из-за действия зелья. И хорошо, что не было, потому что это Джинни привела Фреда. Он тут же оказался подле меня, и я заметила, что его голова забинтована. Значит, Ребекка силой забрала его воспоминания… Но это все равно его никак не оправдывает. Я видела то, что видела, и развидеть уже не смогу… — Герм…— он пристраивается возле меня на корточки, но я никак не реагирую и смотрю куда-то в сторону, — А вы не хотели бы отправить ее сначала в Мунго, а не домой? — обращается он уже к нашим мамам. Уизли что, волнуется за меня и ребёнка? — Гарри посчитал нужным отправить Гермиону сюда. В больнице могут быть союзники Пожирателей и вообще небезопасно, — Перси появился из ниоткуда, но уже более потрёпанный и уставший, чем я его видела… — Герм…— ещё раз зовёт меня Фред, — Ответь хоть что-нибудь, пожалуйста… Я молча протягиваю ему флакончик с его воспоминаниями. — Не подходи ко мне, Уизли, — по его виду ясно: он понимает, что внутри этого пузырька. — Гермиона… — Уходи, Фред, — говорю я и тут же подрываюсь к двери, несмотря на действующее зелье, как подрывается с места и Джинни: Гарри с Роном вернулись. — Что с ним? — я вижу, что Рональд просто повис на плече у Поттера. — Мы чуть не угодили в ловушку Пожирателей, Рону досталось чуть больше…— отвечает мой лучший друг, — Благо, помощь подоспела вовремя. Спасибо Перси, — старший брат моего второго лучшего друга сдержанно кивает. Я хочу расспросить о многом, но… Я понимаю, что мне вновь становится хуже. В глазах темнеет, и я снова оказываюсь удерживаема Фредом, хоть и не хочу этого: у меня просто нет сил сопротивляться. В какой-то момент уже начинает звенеть в ушах, и последнее, что я слышу — это голос моего мужа при трансгрессии: «Больница Святого Мунго»…***
Черт… Что с моей головой?! Я снова открываю глаза и снова не понимаю, где нахожусь… Пытаюсь сфокусировать взгляд: белые стены и потолок, запах медикаментов. Я что, в больнице? Что я здесь делаю? Я ничего не помню. Ребёнок… Что-то с моим малышом?! Приподнимаюсь на локтях и только сейчас замечаю, что кто-то дремлет на стуле в углу палаты. — Джинни…— хриплю я. Голоса совсем нет. Она тут же разлепляет глаза и оказывается возле меня. — Гермиона, — по моему виду она догадывается, что я хочу спросить, — Не волнуйся, пожалуйста, милая… Ты просто перенапряглась, перенервничала… С твоим малышом всё в порядке. Я позову доктора… — Стой, подожди…— я судорожно начинаю вспоминать, что со мной было. Видимо, медики наложили предварительную блокировку на воспоминания, чтоб я не сразу вспомнила все ужасы, из-за которых я здесь оказалась, а если и помнила, то очень смутно, — Как Рон? — я все равно помню, как он повис на плече Гарри в «Норе»… — С ним всё хорошо. Вчера выписался, — я недоуменно смотрю на неё. Вчера? — Ты спала несколько дней, Гермиона… Ну, это многое объясняет. Видимо, это нужно было, чтоб восстановить силы и сохранить ребёнка. Я провожу рукой по животу: как ты всё это вытерпел, маленький? — Где Фред? — спрашиваю я у Джинни, предугадывая ее реакцию. Все правильно: брови резко подскочили вверх, глаза забегали. Тут же рисуются все те картинки, которые я видела в Омуте Памяти. Я точно с ним разведусь. — Он за дверью, — отвечает моя подруга, — Спит на кресле, наверное… Сегодня просто моя очередь дежурить около тебя. Я рада, что ты проснулась, Герм. Давай позовём доктора? Я киваю. Иначе она все равно не отстанет. Джиневра выходит из палаты и через несколько мгновений возвращается с пожилым колдомедиком в очках. Он совершенно спокойно спрашивает о моем самочувствии, объясняет, что с малышом всё в порядке, даёт рекомендации по питанию и сну и по итогу говорит о том, что я могу идти домой после обеда. Как все просто… Видимо, я напичкана разными зельями на год вперёд, раз всё так замечательно. Он выходит, и тут же в палату заходит мой муж. Осторожно, с огромным букетом цветов. — Герм, я перекушу пойду…— его сестра тут же смывается отсюда подальше. Спасибо, подруга, что оставила меня наедине с этим предателем… Уизли молча наколдовывает вазу, ставит цветы на тумбочку — знает, что из его рук я ничего не возьму. — Как ты себя чувствуешь? — вот так вот, да? И это спрашивает у меня человек, отчасти из-за которого я здесь нахожусь… — Как ты думаешь, всё ли у меня в порядке? — я горько усмехаюсь: Фредди, кажется, ожидал немного другой реакции. Нет, друг мой, ужасы, связанные с тобой, я помню отчетливее остальных, — А кстати, ты пересмотрел воспоминания? Освежил память? — Тебя все равно не убедят мои слова о том, что они могут быть подделаны, прям как когда-то у Слизнорта были изменены воспоминания о крестражах, — Фред вздыхает, — Я всегда любил только тебя, люблю и буду любить. И нашего ребёнка тоже…— его пламенную речь прервал стук совиного клюва в окно. Мой муж-изменник впускает птицу, которая принесла мне письмо лично в руки. На нем печать Министерства Магии… Потом прочитаю, когда останусь одна. Ах да… Я скоро навсегда останусь одна, буду матерью-одиночкой, работать официанткой в каком-нибудь магловском ресторане. — Я никогда тебе не изменял, Герм. Никогда. Если ты хочешь, чтоб я ушёл — только скажи, и я оставлю тебя, не буду оправдываться и вообще… — Уходи. Я хочу побыть одна, — я не верю, что всё это ложь, подделка. Да и поцелуй, который я видела лично, точно был настоящим. Я просто не хочу в этом разбираться: я видела то, что видела, и этого достаточно. Фред кивает и уходит. Абсолютно без слов. Что ж, пусть больше вообще лучше не попадается мне на глаза. Я вскрываю конверт с письмом: меня вызывают в Визенгамот в качестве свидетеля обвинения. Заседание по делу сбежавших Пожирателей Смерти назначено на завтра, в 12:00. Наконец, я увижу, как меняется физиономия этих чудовищ, когда им зачитывают приговор: поцелуй дементора или пожизненное заключение… Я слышу скрип двери и поднимаю голову: с виноватым видом в палату заходит Джинни. — Прости, Герм… — Ты можешь оставлять нас наедине сколько угодно, но теперь мы с ним все равно не помиримся. Ни за что. Никогда, — я четко выделяю последние свои слова, — И да, ты же поможешь мне после выписки переместиться в «Нору»? Подруга кивает. Видимо, думает, мол, слава Мерлину, что хотя бы в «Нору», а не к маме в Лондон. В дом к Фреду я ни за что не вернусь, если только за вещами. — Я сейчас говорила с ним, — снова осторожно начинает Джиневра, — Он утверждает, что все воспоминания Ребекка подделала. — Да-да. А ещё она наложила на него Империус или напоила Амортенцией из его же магазина…— я закипаю, — При всем уважении к тебе, Джинни, давай не будем об этом. Я больше не верю ни одному его слову. А хочешь поговорить про него — то, пожалуйста, это с кем-нибудь другим, не со мной… — Ладно, Герм, не нервничай, я поняла, — моя подруга снова поспешила сгладить углы, — Давай я лучше помогу тебе собраться на выписку… В общем, до дома мы добрались в абсолютном молчании, да и по возвращении никто особо не докучал: миссис Уизли вкусно накормила, а Сириус, Гарри и Рон составили мне тоже такую же молчаливую компанию за столом…***
— Вызывается свидетель обвинения Гермиона Уизли, — громогласный голос Кингсли вывел меня из раздумий посреди заседания. До этого я сидела и напряжённо слушала показания самих Пожирателей. Всех, кроме Ребекки Фишер и Августа Руквуда…— Миссис Уизли? — вопрос повторяется. — Я здесь, сэр…— судорожно встаю со скамьи и иду давать показания. Гарри и Рон сидят немного в другом месте, но в их взглядах чувствуется поддержка. Хоть я и не впервые в Визенгамоте со Дня Победы, все равно любое заседание всегда волнительно для меня. Я рассказала обо всём, что со мной происходило, пока я находилась в плену у Пожирателей. Всё, без утайки. Даже о том, что, если Руквуд мертв, то убила его я… Рассказала о Ребекке и о ее эмоциональной пытке, когда она использовала, возможно, поддельные воспоминания, ставя под угрозу здоровье моего будущего малыша. И хотя она не знала о моем положении, незнание не освобождает от ответственности… — В таком случае, приведите сюда последнего обвиняемого — Ребекку Фишер, — командует Кингсли, и тут же в зал суда вкатывается клетка, в какой сегодня побывали все выжившие преступники. Там в длинной серой рубахе сидит любовница моего мужа. В отличие от остальных своих «коллег», она не безумствовала, а наоборот, сохраняла полное спокойствие, статус и какое-то слизеринское величие. Ей предъявили обвинения, но дали возможность облегчить своё наказание сотрудничеством со следствием: если она всё расскажет, то сможет надеяться не на пожизненное заключение. К тому же, она до этого никогда не была замечена в рядах Пожирателей: это значительно облегчало ее участь. Вопреки моим ожиданиям, эта женщина согласилась рассказать всё. Наверное, свобода всё-таки лучше, чем шаткая идеология. Я узнала, что план Пожирателей заключался в том, чтоб похитить меня, тем самым заманив Гарри Поттера в логово Пожирателей Смерти. Различными ухищрениями они умертвили больше половины авроров — эта участь ждала и моих лучших друзей тоже. Но к ним пришла подмога в виде Персиваля Уизли, и всё благополучно завершилось. На вопрос, что же было причиной моих пыток, стал ответ: личная неприязнь. А ещё… Ребекка попросила взять у неё истинные воспоминания. То есть, это всё неправда? И Фред действительно не виноват? — Воспоминания поддельны и достроены воображением, — продолжала сознаваться Фишер, — Все, кроме самого первого. Мистер Уизли был под действием сильнейшего любовного напитка, приготовленного по одному из тёмных рецептов. Так же это я отравила его конфетами — они были пропитаны зельем того же состава, только ещё более концентрированным. Зачем так сложно? Да потому что по-простому к нему не добраться. Я хотела показать, что маглорожденные волшебники не достойны брака и семейного счастья с чистокровными, показать, что такие, как я получают всё, она же, — она показала на меня пальцем, — Ничего. — Раскаиваетесь ли Вы в содеянном? — Кингсли, видимо, уже надоело слушать этот идеологический бред. — Нет. Что сделано — то сделано, — она осталась сидеть с высоко поднятой головой. Да уж. Эти манеры… когда ты в шаге от поцелуя дементора… Единственное, о чем не рассказала Ребекка — это как и когда она стала работать на Пожирателей. Да это теперь и неважно: главное, что сейчас ей воздастся по заслугам. — В таком случае, Вы приговариваетесь к десяти годам заключения в Азкабане без права на реабилитацию и без права на обжалование приговора, — Министр Магии стукнул молоточком и встал, — Заседание окончено, — и покинул зал. Мы с Гарри и Роном трансгрессировали в «Нору». Сириуса не было, Артур был на работе, дома были только Джинни и Молли. Я попросила ненадолго оставить меня в одиночестве: мне нужно подумать, как извиниться перед Фредом…